Сожженные страницы

Тропинки были абсолютно безлюдны из-за отсутствия служб, а вечно тёмное небо, стоящее над чертогами, как и обычно освещалось мириадами ярких и хаотично разбросанных на его полотне звёзд, за которыми с непривычной задумчивостью наблюдал владелец сих земель, восседая на троне и моментами поправляя угольно-чёрные пряди длинных волос, что спадали на лицо. Прошло не так-то много времени с тех пор, как он исполнил просьбу Ангела Смерти, точно в назначенное время узрев довольно необычного незванного гостя, что назвался Лололошкой, которому по итогу он и вернул волю. И вроде бы, больше его особо заботить этот человек не должен, однако багрянник то и дело частенько вспоминал о нём, что происходило будто бы само собой: мимолётно и совершенно спонтанно. Воля этого парня была не просто сильной. Она была совершенно иной. Ни на каплю не похожей на воли других сильных людей, посещающих его чертоги: она была сладкой, словно самый лучший сорт мёда; от неё веяло необычайной добротой и таким родным теплом, что отдавало запахом ромашкового чая. С этой волей чувствовались уют и умиротворение. Но, к сожалению, данную особенность Шангрин понял лишь тогда, когда отдал её. Из-за этого в собственной душе происходил некий резонанс, ощущалась несвойственная ему пустота и тоска. Однако, это всё же восполнялось в моменты, когда в чертогах, вместе с толпой поклоняющихся кровавому солнцу культистов, появлялся и Лололошка, в один момент даже заключивший с ним небольшую — малость заинтересовавшую и взбудоражущую Шангрина, — сделку, свою часть которой успешно выполнил, честно приведя ему новых последователей. Только вот на этих чувствах и мыслях странности, которые великий Возродитель начал замечать за собой, не закончились. Вернее даже будет сказать, что с этого они только начались. В следующий раз, когда Лололошка объявился в чертогах без соответствующего одеяния, тот притащил с собой ещё и двух своих друзей, что также были без одежд. Какое неслыханное неуважение к его правилам! Но всё же, злиться при шатене Шангрин не собирался. Быть серьёзным и предупредить - да, но только не злиться. Ведь это могло бы повлечь за собой последствия, которые с большей вероятностью выразились бы тем, что парнишка больше попросту не пришёл бы в его чертоги, о чём Возродитель даже и думать не хотел. В этот же момент, как бы мимоходом признавшись в своей лёгкой симпатии к этому необычному человеку, смело считающему Шангрина своим другом, от чего собственное сердце ускорило ритм, он всё же помог ему и его друзьям — рыжеволосому юноше и не раз упоминаемой одной из последовательниц Кейт, — отправляя тех в поселение Лололошки, псевдоним которого был до жути прост и забавен, но совсем, по сугубо личному мнению багрянника, не подходил ему. Однако, как бы странно это не было, его всё же волновало то, как "Дейв" взаимодействует со своими друзьями, всей душой желая не просто спастись от произошедшей в их мире беды самому, но ещё и помочь тем, будучи при этом явно готовым даже отстаивать их воли. В какой-то степени становилось банально завидно: ведь с ними тот взаимодействует наверняка не только тогда, когда становится что-то нужно. Подобное казалось Шангрину чем-то... неправильным. Хотелось, чтобы столько внимания уделялось не им, а ему. "Неужели это...ревность?" — тут же мелькает в мыслях осознание. С подобным он пусть сам до этого и не сталкивался, но зато нередко слышал об этом чувстве на исповедях от культистов. Правда, у всех это чувство описывалось по разному и проявлялось в разной степени, но основная концепция понятия была вполне ясна. Отрицать то, что чувствовал он именно нечто подобное, было бы глупо, так что в дальнейшем, пока Лололошка довольно длительное время не приходил, Возродитель, из мыслей которого даже и не собирался уходить его "знакомый", мог спокойно обдумать и проанализировать собственные чувства. Чего он точно не ожидал, так это того, что парень в скором времени всё же заявится в его чертоги, даже не забыв в этот раз надеть соответствующие одежды. Но не для того, чтобы прийти на службу или как обычно обратиться с какой-то нестандартной просьбой к нему. Нет... Тот явился сюда, чтобы встретиться с одной из последовательниц культа. Всё это, признаться честно, даже выбило Шангрина из колеи, заставив на несколько мгновений просто неверяще уставиться на происходящую перед ним картину, словно пытаясь осознать, что это реальность, а позже и вовсе наблюдать за происходящим из угла. В этот момент в нём впервые за столько лет вскипела жгучая злоба. Подмечая, как юноша в утешающем жесте положил руку ей на плечо, своим спокойным голосом стараясь приободрить и что-то разъяснить, да и просто видя, насколько Лололошка добр к этой девушке, хотелось наплевать на всё и расправиться с той самым, что ни на есть, жестоким образом, коих тот за свою жизнь познал целое множество. Но всё же, он держался, именно поэтому не выходя из "укрытия": здравое понимание того, что Лололошка подобного поступка точно не оценит, и желание не огорчить того, в данной ситуации всё же брали верх над Шангрином. Хотя это не мешало ему, параллельно наблюдению, рисовать в голове картинки жёсткой расправы, вплоть до того момента, пока те двое не ушли....

*****

Отношение же самого Лололошки к Шангрину было...довольно странным и не понятным даже ему самому. Хотя, стоило признать: парень и правда считал его своим другом, так как тот уже не раз выручал его самого и его команду. Но всё же он чувствовал небольшое напряжение и нервозность в присутствии багрянника, будто бы разумно опасаясь его, от этого и не желая злоупотреблять чужой благосклонностью. В очередной день, завершив некоторые дела в собственном поселении, он отправился на фестиваль газировки, который встретил его довольно весёлой и мирной атмосферой, шумом снующей по площади толпы и ларьками с, собственно, самой газировкой. Даже то, что здесь было непривычно много полиции, от царящей обстановки забылось, совершенно не бросаясь в глаза. Но всё изменилось, когда Эрнест прочитал свой стих. Ну кто ж знал, что этот писатель настолько глуп, чтобы написать нечто столь прямолинейное и напрямую выдающее их повстанческое движение!? Сердце комиссара забилось в бешеном ритме от взгляда на паникующую толпу людей, Инспектора, стоящего на сцене рядом с Эрнестом, да оцепляющих местность полицейских. Невольно и совсем не к месту вспомнилась фраза ушедшего в своё опасное путешествие Калеба о том, чтобы они ничего не натворили в его отсутствие. Но, видать, спокойно ждать его возвращения им было попросту не суждено... Дальнейший поток мыслей прервала выглянувшая из люка блондинистая макушка Лоренса, предложившего ему спасение, которое, из-за нарастающей вокруг паники, Ло без раздумий принял, полезая следом за ним и скрываясь из виду. Последовавшее за этим предложение наведаться в наиболее безопасное для подобной ситуации место, а именно - в чертоги, даже с обещанием дать запасные одежды, тоже не смутило нашего комиссара. Однако то, что произошло потом, заставило пожалеть о собственной беспечности и доверчивости. "Он совсем свихнулся..." — билось в голове, пока связанный шатен выслушивал бредни этого священника о поглотившем бедное "Дитя Света" зле и его уничтожении. Мозг тут же начал судорожно искать планы выхода, а взгляд то и дело цеплялся за скрытый барьером внешний модуль Райи, что являлась его неотъемлемой частью и уничтожение которой он просто не мог допустить. Решив сначала подыграть и уговорить дать ему самостоятельно уничтожить это "зло", после своего освобождения он попытался договориться и заставить Лоренса одуматься, но всё оказалось тщетно: тот лишь вновь забормотал свои безумные теории, обвинил юношу в предательстве и, — чего совсем не ожидалось, — напал на него. Лололошка даже и опомниться не смог, как, защищаясь, нанёс тому смертельные ранения. Когда же он пришёл в себя, было уже поздно - перед ним лежал умирающий мужчина, что даже на пороге смерти не желал его слушать и был верен своим доводам... Освободив сожалеющую о подобном исходе Райю, он прильнул спиной к прохладной стене, медленно сползая вниз и глядя на собственные руки, из которых уже несколько секунд как выронил то злосчастное оружие. Скрытые за линзами темных очков глаза расширились, предательски увлажнившись; по телу пронёсся холодок, а с губ неосознанно слетел нервный смешок. Сам же "Дейв" лишь зажмурился, сначала тихо отказавшись от предложенного обеспокоенной Райей успокоительного, а потом, с некоторым трудом побеседовав с пет-ассистенткой и остановившись на том, что им надо увидеться с Шангрином, и вовсе отключил её, желая побыть в тишине и стараясь смотреть в противоположную от мёртвого тела сторону. Лишь спустя несколько минут поднявшийся с пола парень пришёл в себя, сглотнув ком в горле и вместе с неактивным модулем, — который всё ещё не решился включать, — отправившись на выход из помещения, в котором находился, теперь ища Шангрина. Впрочем, долго искать не пришлось: тот, что, в целом, было и неудивительно, величественно восседал на своём троне. Но, как только завидел Лололошку, поднялся с насиженного места, тут же приближаясь к нему и сверкая своими алыми глазами. — Почему-то я даже и не сомневался, что встречу здесь тебя. В момент, когда я почувстовал смерть в своих чертогах... Я сразу понял, что в этом как-то замешан именно ты, — всё же Шангрин всегда был в курсе того, что происходит в его чертогах, и обратного быть попросту не могло. Но, почувствовав подобное, он невольно даже запереживал, что холодная рука смерти могла затянуть к себе именно Ло, а не Лоренса. —Я мог бы легко уничтожить тебя вместе с твоей железной подружкой, но... Я чувствую и свою вину в произошедшем: Лоренс, в минуты слабости, пришёл ко мне за наставлениями, которые он, в итоге, неверно истолковал. — пусть он сейчас и говорит это, отчасти действительно откровенничая, но всё же никогда и не подумал бы уничтожить, пожалуй, самое светлое существо во всей своей жизни. Со скрытой болью и сочувствием смотря на стоящего перед ним парня, перепачканого в чужой крови, с парой вроде незначительных царапин и заметными ожогами от верёвок, что натёрли еле-еле подрагивающие, но всё равно крепко держащие отключеную Райю, руки, Возродитель и правда чувствовал, что виноват в произошедшем. Он, если быть честным, даже не думал, что неверное истолкование его совета обернётся подобным образом. Хотя, если б он узнал о планах священника заранее, то уже сам уничтожил бы его. за желание навредить тому, что должно принадлежать ему — Но теперь вся его воля достанется мне, ведь он умер здесь. Так что зла я на вас не держу. И, надеюсь, в вашем измерении всё хорошо? Ты опять явился сюда без одежд... — в последнем его предложении, кажется, чувствуются нотки укора, из-за чего ранее молчавший "Дейв" наконец решается заговорить: — Лоренс обещал дать мне запасной комплект, но по итогу предал. — голос не громкий, но, к собственному же удивлению, несмотря на испытанный стресс, лёгкую боль и бурлящий в крови адреналин, ровный. — Я знаю это, но мне всё равно не нравится, как ты пренебрегаешь моими правилами. — а ведь Шангрин и правда был огорчён подобным фактом - всё же правила он придумывал отнюдь не для того, чтобы их нарушали, да и культистские одежды ему нравились гораздо больше обычных людских одеяний. — Однако, я готов это прощать. Но только до тех пор, пока об этих выходках никто не знает. И, сделав небольшую паузу, в эти мгновения словно бы задумываясь, стоит ли ему это говорить, —по итогу решив не поощрять свою зависимость от этого светлого человека, — добавляет: — А теперь всё, возвращайтесь назад. Младший, слыша это, с несколько секунд молчит, поджав губы и подбирая слова. Всё-таки это довольно сложно в подобный момент, да без помощи Райи. — Спасибо, Шангрин. И прости за нарушение твоих правил, но... Можно мы с Райей останемся здесь ещё на какое-то время? — по итогу произносит шатен, глядя на хозяина чертогов и ожидая либо разрешения, либо отказа. — А? Ты..не торопишься возвращаться? — тот действительно удивился, не ожидая подобного ответа, ведь обычно Лололошка, как ему казалось, старался надолго здесь не задерживаться. — Ладно, оставайся, сколько тебе будет угодно. Сегодня всё равно службы не будет. И после повисшей вокруг них тишины, вдруг, ни с того ни с сего, предлагает: — Может, тебе сделать ванную? Как раз расслабишься. После чего следует очередной неожиданный, но приятный ответ, заставивший Возродителя даже слегка ухмыльнуться. — Давай, а то этот день совсем уж какой-то отвратительный... — с тихим смешком выдыхает Ло, посчитавший, что раслабиться было бы действительно неплохо.

***

Оказавшись в ранее незнакомой части чертогов, Лололошка пристально и с некоторым удивлением наблюдает за тем, как купель, — что оказалась в несколько раз больше тех, что находятся на площади для проведения служб, — наполняет не привычная в данных местах кровь, а самая обычная вода, от которой исходит еле заметный пар. — Вот и всё, полезай. — закончив, произносит Шангрин. Но заметив ступор своего спутника, немного наклоняется, осторожно устраивая свою крупную руку на плече у вздрогнувшего от этого действия Ло, кажется, впервые за всё время так безмятежно дотрагиваясь до парнишки. — Неужто ты настолько удивлён тем, что тут вода? — Есть такое... — вздыхая, бормочет в ответ младший. — Если хочешь, могу заменить её кровью, мне не сложно. Фраза была произнесена не серьёзно и в основном только для того, чтобы подразнить собеседника, однако его реакция определённо стоила того. — А... Нет, нет! Не нужно. — немного торопливо отзывается уже оживившийся парень, оставляя внешний модуль Райи где-то в сторонке и молчаливо кидая взгляд на пристально наблюдающего за ним Возродителя, который, кажется, и не думает отворачиваться. В очередной раз вздохнув, младший смотрит куда-то в сторону, изучая глазами первый попавшийся столб и неторопливо стягивая с себя одежду, чувствуя некоторую неловкость от того, что оголяется перед кем-то. Взгляд же багрянника сразу цепляется за множественные рельефные шрамы на чужом теле, подавляя желание прикоснуться и лишь стараясь разглядеть каждый из них, не упустить ни единой детали: большие и малые, совершенно разные по виду и характеру повреждений. Тем временем, оставшийся в одних боксерах и вездесущих очках Ло быстро стягивает нижнее бельё, тут же резковато забираясь в тёплую, приятно обволакивающую тело воду и чувствуя, как горят от лёгкого стыда уши. Однако, удивляющие шатена события на этом не заканчиваются: проходит несколько мгновений и рядом слышится всплеск, следом за которым он видит устроившегося рядом Шангрина, угольная и уже влажная кожа которого, будучи не скрытой привычным одеянием, слегка блестит на свету. — Может, снимешь очки? — нарушает тишину тот, опять окинув своим кровавым взором чужие шрамы, впрочем, тут же переводя тот на лицо юноши, который, в свою очередь, плотно сжимает губы, немного размышляя, а стоит ли это делать - ведь свои глаза он мало кому показывал. Но всё же, в компании Возродителя сейчас было как никогда спокойно, от чего не хотелось о чём-то усиленно думать или переживать. Поэтому, чуть помедлив, он осторожно снимает очки, откладывая их в сторонку, к остальной своей одежде, распахивая свои чистые, голубые глаза и направляя их взгляд в сторону багрянника. Сам Шангрин в этот момент, кажется, даже затаил дыхание, разглядывая глаза, о цвете которых длительное время гадал. — Лололошка, можешь рассказать о себе, о своём прошлом? — через некоторое время подзатянувшегося молчания, проговаривает старший. Ему и правда было бы интересно послушать о жизни предмета его обожания, да истории появления этих шрамов. Хотя, будем честны - ему было бы интересно слушать буквально что угодно, если бы это говорил именно "Дейв". Тот в очередной раз мнётся, нервничая. Он не привык рассказывать кому-либо о чём-то таком, однако...в этот раз от чего-то захотелось всё-таки рассказать. Появилось желание не просто удовлетворить чужое любопытство, а довериться и высказаться о том, что накопилось за долгие годы. И он это сделал. По началу было довольно тяжело и голос шатена то дрожал, то сходил на шёпот, но он всё же смог поведать о своей судьбе. Начал парнишка свой рассказ с того, как в детстве, кажется, банально задержавшись на улице, вырубился — хотя данный фрагмент жизни он всё же не особо помнил, так что о том, достоверны ли вообще его доводы, не знал, — очнувшись уже в какой-то пустой комнате, с единственным лежащим на полу жёстким матрасом. В дальнейшем, всё остальное либо приносили с собой горе-учёные, либо делалось в "операционной", в которую его время от времени водили. Видите ли, его кровь идеально подходила для экспериментов, полем для которых становилось детское, ещё не сформировавшееся тельце... Дальнейшие же воспоминания были настолько живы, что в какой-то момент он, вздрогнув, даже заозирался по сторонам, ища фантомные силуэты давно сгинувших во тьме людей, да кричащих от боли и молящих о помощи детей, которых тогда постигла такая же, как и его самого, участь. Лишь сидящий рядом и непривычно молчаливый Шангрин помогал оставаться в реальности и осознавать, что он в безопасности и ничего из этого больше нет. Упуская множество деталей из своего рассказа, — одну часть из которых попросту не помнил, а другую всё же не хотел озвучивать, — он всё равно отчётливо дал собеседнику убедиться в том, какими тварями всё же бывают некоторые люди, мельком передёрнувшись от почудившегося холода и запаха едких медикаментов из, казалось бы, давно позабытой им операционной. В кратце поведав о множественных модификациях, процесс которых походил на пытки, для полноты картины сообщив ещё и о том, что большинство шрамов были оставлены как раз в те времена, Ло закончил свой рассказ на информации о единственном хорошем воспоминании - о крыльях, которые за свою жизнь удачно научился скрывать. И следом за этим уже засобирался вылезать из купели, первым делом натянув на себя нижнее бельё и стараясь не смотреть в сторону последовавшего его примеру Шангрина, который всё время чужого рассказа внимательно слушал, временами ощущая, как кипит кровь от нарастающей злобы ко всему, что вредило его солнцу, но всё-таки не перебивал, осознавая, что хоть слово - и парень либо собъётся, либо и вовсе передумает рассказывать дальше. Однако, не успел шатен взяться за очередной элемент одежды, как, наконец, услышал голос Возродителя. — Можешь показать свои крылья? — данная тема настолько сильно заинтересовала того, что он просто не мог промолчать, не попытав удачу - желание увидеть подобное зрелище оказалось слишком сильно. И парень, к удивлению, лишь немного отошёл от купели и самого Возродителя, — к которому стоял спиной, — что-то тихо и совершенно неразборчиво пробормотав, после чего за спиной неспешно проявилась пара самых настоящих белых крыльев, которые всё же были поменьше тех, что он видел у Ангела Смерти. Не испытывая стеснения от собственной наготы, Шангрин подошёл ближе, не удержавшись и, сев на колени, с предельной осторожностью проведя пальцами по нескольким, расположенным у самых кончиков, белоснежным перьям. Младший тут же замер и напряг спину, дёрнув тронутым крылом, что не осталось скрыто от чужих глаз. Хмыкнув, Возродитель не остановился и, — потакая собственному извращённому желанию изучить всё, что касается "Дейва"; наконец прикоснуться к этому прекрасному телу, — продолжил своё дело, поглаживая мягкие и пушистые пёрышки, собственной кожей ощущая чужое напряжение и лёгкую дрожь, вскоре перейдя к основанию крылев и вовсе услышав тихий сорвавшийся с манящих губ стон, заставивший отстраниться и замереть от искреннего удивления и приятного осознания того факта, что тот издаёт подобные звуки от именно его действий, от его касаний. — Шангрин, они очень чувствительные, так что не мог бы ты-...— поджав крылья и вполоборота повернувшись к старшему, смутившийся от непривычно приятных ощущений парень даже не успевает договорить, видя, насколько близко к нему находится тот и растерянно осознавая, что чужая рука опять тянется к крыльям. — Как же ты бесподобно выглядишь в подобном состоянии. — на выдохе произносит Возродитель, замечая чужое возбуждение и яркий румянец. Голова уже у самого начинала идти кругом. Подобного казалось чересчур мало, хотелось ещё. Хотелось доставить как можно больше удовольствий; хотелось слышать ещё больше чарующих звуков. Вторая рука тоже тянется к чужому — довольно крохотному в сравнении с ним, — телу, поддевая пальцами бельё ошарашенного шатена и одним движением стягивая то вниз, вынуждая вновь полностью оголиться. — Ты же... Не против? — спрашивает, уже полностью разворачивая парня к себе и откидывая снятые боксеры в сторону, пристально глядя прямо в чужие небесные глаза, обладатель которых, прекрасно понимая к чему идёт дело, закусывает губу, от этого чувствуя на языке лёгкий кисловато-металлический привкус собственной крови, и, немного помедлив, всё-таки кивает, давая своё осознанное разрешение на едва ли не полную свободу в дальнейших действиях. Предвкушающе ухмылящийся Шангрин, сразу же, под пристальным взглядом юноши опустив руки, склоняется ниже, — даже не замечая небольшого неудобства от этого положения, — и неожиданно опаляет дыханием чужую, уже слегка вставшую от прошлых ласк плоть, вскоре дразняще проходясь по головке одним из своих языков, заставляя Лололошку подавиться очередным робким стоном и что-то удивлённо, но неразборчиво пролепетать, малость вцепившись пальчиками в густые чёрные волосы. Возродитель, удовлетворённый реакцией, демонстративно высовывает языки и обвивает ими член парнишки, проходясь теми по всей длине, вскоре чувствуя лёгкий, солоноватый привкус предэякулята и слыша чуть выше томные, участившиеся вздохи и лёгкое мычание комиссара. Отстранившись, наблюдает за результатом проделанной работы: распалённым и разомлевшим от ласки "Дейвом". Боже, как же давно он грезил о чём-то подобном! Щелчок пальцами, и оба оказываются уже в каком-то помещении с большой и явно мягкой кроватью. Шумно выдохнув и усадив парня на край кровати, Шангрин вновь становится на колени и слегка склоняется перед ним, приближая крупную ладонь к чужому лицу и, — под недоумевающий взгляд, — касается указательным пальцем чужих губ, немного раздвигая те. Проникая в рот и натыкаясь на маленькие, аккуратные клычки, что слегка царапают тёмную кожу, старший всё равно шарит тем в чужом рту, наблюдая, как по подбородку жмурящегося и немного зажатого комиссара вскоре начинает стекать скопившаяся слюна. Вдоволь подурачившись, — никак иначе он назвать это и не смог бы, — убирает руку от тут же облизавшего губы и сглотнувшего слюну Ло. — Тебе может быть немного неприятно.. Потерпи. — с лёгкой хрипотцой произносит, в следующую секунду осторожным движением заставляя младшего прилечь на кровать, расправляя по тёмной простыни контрастирующе-белые крылья. Этот вид зачаровывает, дурманит разум. И Шангрин уже самостоятельно облизывает два пальца, обильно смазав те слюной. Разведя чужие ноги и подставляя один из них к анусу, шепчет, чтобы парень расслабился, начиная осторожно вводить тот под доносящееся от Лололошки шипение. Ощущения, конечно, были новыми и не сказать что приятными, но тот и правда старался расслабить напряжённые мышцы. Растяжка происходила крайне медленно и тщательно: не смотря на нахлынувшее волной возбуждение и не на шутку разыгравшееся желание, доставлять излишние боль и дискомфорт своей любви он совсем не хотел. Спустя минут пятнадцать, к первому пальцу добавился и второй, выбивая болезненный стон, что вскоре перешёл в очередное шипение и лёгкий скулёж. И эти монотонные действия терпеливо продолжались до тех пор, пока увлажнившие проход пальцы не стали двигаться более-менее свободно, а крылатый лежал, кусая губы и временами притрагиваясь к своему уже малость болезненному возбуждению. Неожиданно ощутив внутри пустоту, приподнявшийся на локтях Ло, глаза которого до этого были прикрыты, открыл их, недовольно промычав и чуть слезящимися омутами глядя на старшего. — Перевернись. — просит Возродитель, стараясь говорить мягче чем обычно, от чего Дейв ложится на живот, плотно соприкасаясь изнывающим членом с застилающей кровать тканью, немного запрокидывая голову. И в эту же секунду чувствуя, как его ноги вновь разводят, а внутрь проникает что-то покрупнее пальцев. С губ срывается протяжный вскрик. Дыхание сбивается. Мысли совершенно хаотично бьются о черепную коробку, не желая собираться в кучку. Шангрин, лишь немного войдя, блаженно прикрывает глаза и, — как бы не хотелось продолжить, — останавливается, давая привыкнуть к иным ощущениям, лишь после этого немного продвигаясь дальше. В свою очередь партнёр, чувствуя, с какой силой его распирает, жалобно скулит, слегка подрагивая крыльями и комкая руками мягкую ткань. Прекрасно видящий это багрянник, — разумно решая, что входить сильнее не стоит, — подаётся немного назад, попутно поглаживая перья чужих крыльев, дабы отвлечь от происходящего приятными ощущениями. И, не прекращая зарываться пальцами в распушившиеся перья, постепенно начинает двигаться вперёд-назад, не входя даже на половину и останавливаясь строго на мысленно установленном им же "лимите". — П-пожалуйста!.. — вырывается изо рта уже с трудом терпящего медленный темп комиссара, и движения со временем действительно становятся чуть быстрее, вызывая у нижнего одобрительные стоны. Член же крылатого трётся о собственную разгорячённую кожу и ткань, уже значительно так перепачкав те в предэякуляте. А после нескольких — всё таких же плавных и, на удивление, вполне приятных, — толчков парень выгнулся в спине, на встречу ласкающим прикосновениям, и, издав протяжный, довольный стон, кончил, неосознанно чуть напрягая мышцы, но потом ощущая, что из него и вовсе полностью вышли. — Поможешь мне? — сверкая алыми, отражающими всю похоть и порочность, глазами, произносит Возродитель, присев на кровать рядом с пребывающим где-то в прострации юношей. Тот сначала, всё ещё тяжело дыша и отходя от оргазма, осторожно приподнимается, переворачиваясь и непонимающе, дезориентированно глядя на Шангрина. Однако чуть погодя понимает, что имеет ввиду старший, и, постаравшись принять сидячее положение, — от чего он слегка кривится, — подбирается поближе, обхватив руками чужой половой орган и начиная двигать теми. Губы же тянутся к торсу багрянника, оставляя на угольной коже невесомые поцелуи и почти не заметные, игривые покусывания. Темп движений нежных и маленьких рук был спокойный, хоть моментами и немного сбивчивый, чем вызывал пробегающие по телу Возродителя мурашки и чувство нарастающего тепла от удовольствия, которое ему доставляет не кто-нибудь, а тот, кого он так трепетно возжелал, ещё когда отдал волю... Вскоре с уст срывается лёгкое рычание и он изливается, немного пачкая низ собственного живота и руки уже едва ли не засыпающего, от постепенно одалевающей тело неги, парня. Парой движений наводя порядок, укладывает младшего поудобнее, а сам вновь облачается в привычное одеяние. Всё же, ему ещё надо подготовить к вознесению тело мёртвого священника, а после можно будет и понаблюдать за тем, как сладко спит его чудо...