***
Следующим днём, невзирая на воскресенье, Брайан проснулся рано и, не открывая глаз, попытался предугадать, какую выходку ждать от неугомонного Тейлора в День дурака. — Мэл, какого чёрта ты здесь?! «Ну вот, уже началось…» — Несмешно. — Сладко зевнув, Брай с нарастающим беспокойством ощутил отсутствие стояка и присутствие в теле иных припухлостей — живота и груди. — Блядь! — Эй, Мэл, это слишком! То-то вчера шушукались за спиной. Ладно Кинни, но от тебя я такого не ожидал… И где прячется этот сатир, в ванной? — даже спросонья Джастин Тейлор предпочёл не называть Брайна Кинни козлом. Но Мелани Маркус, ничуть не стесняясь, как была голышом, рванула с кровати к зеркалу в ванной комнате. Раздосадованный Джастин, предварительно оглядев лофт, бесцеремонно отправился следом, но Кинни там тоже не оказалось. — Вот только не говори мне, что дерьмовая шутка подзатянулась, и он сейчас в постели у Линдси. — Блядь, сам ни хуя не пойму… Это же я… Брайан. Да как так вышло-то… Хочешь, проверь — спроси, что угодно! — Сколько дюймов твой член? — язвительно поинтересовался Тейлор и скептически поджал губы, всем своим полностью обнажённым видом хладнокровно демонстрируя зарвавшейся дайке, что не желает потакать тупейшей забаве. — Это все знают. — Допустим. — Что-нибудь посложнее… — Ну ладно, ты «сам напросился». Что напеваешь в душе, когда один? — Ебать, ты паскуда, Тейлор! — И?.. — «Джингл белс», блядь. — Мда, в этом ты б никому не признался. — Вот! Брайан-«Мелани» бросился звонить домой настоящей Маркус, но та и не думала не подходить. Чуть позже, примерно с десятой попытки, всё-таки приняла звонок, хотя, судя по звукам, отвечать была не намерена. — Мэл, какого хуя ты делаешь моим хуем? Но вместо ответа даже до Джастина долетели разнузданно-страстные стоны. Очевидно, что «ковырялки» из любой ситуации извлекали пользу. — Надеюсь, у них дома есть презики. — Мне нужно выпить… — Нельзя, — вовремя подсказал Тейлор, указывая на округлый живот, в ответ слыша рёв смертельно раненого самца.***
Поскольку дайки были заняты новыми развлечениями, сильно уменьшившаяся в размерах «Гора», облачившись в кашемировый свитер, растянутые штаны и кроссовки как минимум на пять размеров больше, чем требовалось, в сопровождении прихреневшего Джастина сама пришла к «Магомету». Семейство Маркус-Питерсон встретило нежданных гостей странноватыми блуждающими улыбочками: у раскрасневшейся Линдси — словно у переевшей сметаны кошки, у замотанной в простынь растрёпанной Мелани-«Брайана» — неловкой, переходящей с настырностью сломанного светофора в растерянную. — И что теперь делать?.. — первым нарушил молчание Тейлор. — Да, что теперь?! Я, блядь, тоже хотел бы узнать! — неожиданно сорвалась на истерический крик ложная «Мелани». — Брайан, дорогой, тебе нельзя волноваться, — тут же заголосила Линдси. — А мне, значит, можно?! — ревниво набросилась на жену настоящая Маркус. Продолжения не последовало — все разом, словно договорившись, обречённо умолкли. — Так… вспоминайте, что вчера между вами произошло? — первым обнаруживая в себе остатки здравого смысла, полюбопытствовал Джастин, пытаясь восстановить цепь необычных событий. — Да ничего такого… — Ага, ничего, пока ты не захотела стать мной. — Ебать, блядь!.. — Милая, не ругайся. — Десять минут назад тебя это не смущало! — Надо быть идиоткой, чтобы помыслить такое… — не оставаясь в долгу, отрикошетила Линдси, сменяя довольство на привычную колкость — раз Мэл уже не беременна, можно больше не сдерживаться. — А ты, как дебил, согласился? — в свою очередь уточнил у партнёра теряющий сдержанность Джастин и, глядя на виноватое лицо липовой «Маркус», подытожил: — Ясно. Какие желания, такие и достижения. Линдси останется с Гасом, а вы собирайтесь! Возражать никто не посмел. Тейлор протянул местечковому «Брайану» предусмотрительно взятую сумку с подходящими новому телу вещами, а Линдси услужливо принесла настоящему Кинни одежду поменьше и поудобней.***
Джастин Тейлор знал в Питтсбурге только одних апробированных «волшебников», когда-то и впрямь сумевших сотворить чудо с потенцией Брайана. Войдя в китайскую лавку, он был рад, что китаянка за прилавком так и не снизошла до изучения английского языка, и при виде нагрянувших посетителей принялась интенсивно жестикулировать, возмущённо вереща на своём, не умолкая ни на секунду до тех пор, пока её босс не вернулся. — Вижу, средство сработало. — Довольно заулыбался пожилой китаец, разглядывая настоящего Брайана. Потом перевёл взгляд на лже-Брайана, сообщая: — Девочка. Красавица вырастет, в маму. — Вы не поняли, это не она, не он… то есть… — путано начал Тейлор. — Знаю. Папаша в первый раз приходил. Джастин в подтверждение единственного нормального факта — отцовства Новотны — под стать обстановке как китайский болванчик многократно закивал головой, ещё больше волнуясь — не представляя как объяснить, что случилось. Но китаец справился сам, осуждающе тыча пальцем то в Кинни, то в Маркус: — Дурные желания, однако. — Завтра пройдёт? — без обиняков вступил Брай. — Много влияет, однако. — Да мне плевать, что на что там влияет, если я не подпишу завтра контракт, которого добивался полгода… — Не подпишешь, — прервал старик поток напрасного красноречия, кивая на настоящую Маркус, — она подпишет. День дурака, однако. — Какого чёрта? Завтра второе апреля… — Шотландская кровь, — снова тыча в сторону Маркус, — день хвоста, — затараторил китаец, вытесняя гостей из лавочки. — Пройдёт, не пройдёт, неизвестно, правду ищи. Дурак правду не любит. Думай, где дурак, однако. Иди, сам думай. И ты тоже, думай. Все, думать идти, нет лекарства.***
Обе пары легли спать одетыми и, засыпая, по-детски рассчитывали на чудо, но, как и предрёк чёртов китаец, второе «дурацкое» утро мудренее не стало. Мелани Маркус, поднаторев накануне в подделке подписи Брайана Кинни, справилась на отлично, явив публике собственный образ всесильного главы «Киннетика». Когда всё закончилось, перенервничала и закономерно потянулась к напиткам, мучительно разглядывая нехилую батарею спиртного, недовольно уточнила у Синтии: — А безалкогольные есть? — И обнаружив наконец-то органический яблочный сок, самостоятельно налила себе доверху в коньячный бокал и, жадно отпив, от души похвалила: — Шикарно! — Брайан, ты тоже беременный? — изумлённо глядя на выбор Босса, не сдержалась Синтия, с утра испытывая тревожность из-за его странного поведения и наличия посторонних лиц в офисе: Джастин не в счёт, но капризная чета лесбиянок — Маркус и Питерсон — это уже перебор. — Да! — хором ответили обе Маркус, настоящая и фактическая. Переключая внимание Син на себя, Линдси мигом выхватила бочкообразный снифтер из цепких рук ложного Брайана и нервически опровергла: — Он нет! Только я, в своих мыслях — исключительно для эмоциональной поддержки жены. Правда же, «Мэл», — обращаясь уже к настоящему Кинни. И, отпив, с дотошностью бездарного фокусника принялась изучать содержимое бокала на свет, покачивая янтарную жидкость и пробуя снова на вкус, и наконец, подмигнув «жене», пояснила: — Наше последнее увлечение — пончики с сидром. Главное, выбрать для дрожжевого теста правильный яблочный сок. Могу поделиться рецептом. Но Синтия решительным жестом открестилась от кулинарных излишеств и поспешно ретировалась, ибо происходящее в офисе чем-то напомнило виденный в детстве бродячий цирк-шапито и с тех пор кочующее искусство было ей неприятно.***
Насыщенный день загнал в постель чету лесбиянок раньше обычного. Прижавшись к жене, Мелани Маркус, нежно поглаживала Линдси, не испытывая сексуального возбуждения, лишь желая сделать приятное, успокоить. — Мэл, о чём ты жалеешь? — О многом… о том, что уделяла тебе мало внимания, постоянно концентрируясь на работе. Что вечно злилась, ревнуя к Брайану, и, бессмысленно соревнуясь, пыталась превзойти его в твоих глазах… Но больше всего о том, что ни Гас, ни малышка, когда родится, не смогут назвать меня мамой. — Маркус украдкой смахнула слёзу и ещё крепче сжала в объятьях любимую. «Хоть какая-то польза от этого бестолкового тела.»***
— А мне вот любопытно, с чего это Маркус возжелала вдруг стать тобой? Мэл не Тед Шмидт, с самооценкой там всё в порядке, — с плохо скрываемым «равнодушием» спросил Тейлор, делая Мелани-Брайану охуительный массаж стоп. — Не начинай! И без того тошно. — На этом сроке уже не должно бы. — А ты что, доктор? — И тут же взвизгнул от ненамеренного попадания по болевой точке: — Эй, аккуратней! — Прочитал в интернете. Но ты не ответил. — Хуйня всякая, повелась на лесбийские штучки, типа геям тоже нужны сердечки-колечки и прочая мутата. Да что с неё взять, с беременной, — расслабленно разглагольствовал Кинни, забывая, что ступает при этом на зыбкую почву. — А разве нет? — Ну давай, ещё Паганини своего приплети, «Кантабиле, ре мажор, опус 17». — Зачёт, блядь! — Тейлор, долго не думая, спихнул с себя невесомые женские ножки и, забрав одеяло с подушкой, отправился спать на диван. — Так, быстро вернулся! Мне между прочим волноваться нельзя. — Вот и не волнуйся, эгоист хренов. Сами собой у Брайана навернулись слёзы — чёртова баба и здесь добралась! Стало жалко себя и почему-то обидно, что Тейлор не рядом. — Эй, Джастин… прости. Столько всего навалилось... эта беременность словно пуля в мозгу, ни хуя не соображаю. Возвращайся. Пожалуйста-а, — коварно меняя тактику и не веря, что он это делает, проканючил вдруг Кинни. Тейлор благородно не заставил себя упрашивать и большой ложкой аккуратно пристроился у хрупкого тела Маркус. — Странно всё, правда? — Ещё бы. Были б сейчас в клубе, довольные и весёлые. Теперь даже трахнуться не получится. Могу отсосать тебе, хочешь? А что, закроешь глаза и представишь, что я снова я… — Фу, не смей! Это как-то неправильно. О чём... ты больше всего сожалеешь, ну кроме отсутствия траха и выпивки? — Обо всём, что у нас было до этого и теперь недоступно. Как ни странно Тейлор удовлетворился ответом и вскоре спокойно уснул. Брайан же долго лежал в тишине, прислушиваясь к лёгкому дыханию пиздёныша, а потом неизвестно для кого вдруг добавил: — А ещё… о том, чего у нас никогда не было, но я точно знаю сейчас, непременно случится, слышишь, Джастин? Лекарства у них нет? Так сами добудем. И цветы, если захочешь, и грёбаные сердечки…***
Утром всё вернулось на прежние места, словно и не путалось никогда, лишь обменные шмотки с укором свидетельствовали иное. И все сделались счастливы — по крайней мере до обеда уж точно — но на то она и китайская мудрость, чтобы не ставить перед обычными людьми непосильных задач.