Творческий беспорядок

— Какого ты опять устроил здесь такой бардак? — стиснув зубы, прошипел аль-Хайтам, проходя в помещение. Вся комната была заставлена чертежами и разного рода другими предметами, которые никак не вписывались в его понимание порядка. — Да будет тебе известно, что это не бардак, а творческий беспорядок! — наигранно воскликнул Кавех, скрестив на груди руки, — я работаю над новым проектом и все это мне нужно, чтобы найти вдохновение. — Я же просил сохранять в моем доме порядок, — продолжал ученый, почти рыча от злости, — Этот мусор здесь зачем? — Он взял в руки что-то, похожее на кусок стены и помахал этим прямо перед лицом блондина, — А это? — теперь в его руках оказался отрез плотной пурпурной ткани. Аль-Хайтам всегда придерживался правила, что невозможно сохранять порядок в голове, когда в жилище царит хаос, и старался держать все на своих местах. Однако, соседство с архитектором этому никак не благоволило, и такого рода ссоры были отнюдь не редким явлением. — То, что ты назвал мусором— ценные образцы материалов, — блондин выхватил из рук соседа ткань, и приложил ее к куску плитки, лежащему на подоконнике, — Смотри, как хорошо смотрится! — Мне плевать, как это смотрится. Либо ты сейчас же наводишь здесь порядок, либо ночуешь на коврике возле входной двери, — аль-Хайтам тяжело вздохнул, потер виски и направился в сторону кухни. Он мог лишь уповать на то, что Кавех прислушается к его просьбе и хоть сделает вид, что попытался все убрать. Впрочем, ни сил ни желания продолжать взывать к совести соседа у ученого не было. Вся суматоха со спасением Архонта только-только кончилась, и работы было и так непочатый край. Так тут еще и этот вернулся. С покоем, порядком и здоровым сном аль-Хайтам попрощался еще тогда, в библиотеке, когда говорил с ним впервые после приезда. — Теперь ты точно не дождешься финансирования от Академии, — вполголоса буркнул себе под нос парень, стоя посреди кухни и думая, чем можно было бы перекусить перед сном. Он говорил это не то что со всей серьезностью, скорее от злости и сильной усталости. Уж точно не такого он ждал после тяжелого рабочего дня. — Ты действительно так сильно злишься? — Кавех буквально вполз на кухню, словно змей, осторожно и очень тихо, но остановился у дверного прохода, прижавшись к стенке и оценивая обстановку. Надо же, услышал. — Как речь зашла о финансировании, ты сразу здесь, — хмыкнул ученый, поворачиваясь лицом к соседу, — Да, я злюсь. И ты прекрасно знаешь, почему, — аль-Хайтам сел на небольшое кресло, стоящее у окна, и откинул голову назад. — Ну я все уберу, просто мне так правда легче работать, — блондин осторожно «пополз» вглубь комнаты, осторожно продолжая двигаться вдоль стенки. — А мне легче, когда я прихожу домой и мне не приходится думать об уборке, — парень тяжело выдохнул и посмотрел на собеседника, виновато стоявшего в паре метров. — А ты и не думай, — Кавех осторожно подошел ближе, усаживаясь рядом на табурет, — Я уберу как закончу, разве это проблема? — архитектор облизнул губы, внимательно рассматривая соседа. — Напомни, когда такое было в последний раз? — аль-Хайтам снова тяжело вздохнул, сползая в кресле немного вниз. Этот разговор они вели не в первый и, естественно, не в последний раз. — Ну что ты начинаешь, — протянул блондин и медленно опустился перед ученым на колени, осторожно складывая руки ему на бедра. — Кавех, — аль-Хайтам строго посмотрел на парня, вопросительно подняв брови. — Что? — Руки блондина медленно поползли вверх, поглаживая бедра и слегка сжимая их длинными пальцами. — Что ты делаешь? — парень говорил медленно, разделяя каждое слово. — Ничего, — коротко ответил блондин, продолжая сжимать бедра и внимательно рассматривая побрякушки, висящие на поясе, — Ты не думал прикрепить сюда монетки? Как у тех танцовщиц, — Кавех ловко подцепил аксессуар и медленно стянул его, бросая куда-то вниз. — Кавех, — продолжал своим отчитывающим тоном ученый. Впрочем, возмущался он куда больше, чем оказывал попыток к сопротивлению. — Что? — так же отвечал ему архитектор, продолжая свой гениальный план по спасению финансирования и расстегивая ученому ширинку. Аль-Хайтам нервно сглотнул, неподвижно наблюдая за действиями блондина. Кавех такой был во всем. Нарочито размеренный, заносчивый, театральный. Он медленно тянул бегунок вниз, также медленно расстегивал тугую пуговицу на брюках. Ученый наблюдал за этим спектаклем и старательно делал вид, что происходящее его не интересует совершенно, чего нельзя было сказать по его уже заметно вставшему члену. Кавех опустил руку ученому на пах и с нажимом прошелся наверх к поясу, вызывая у соседа нервный вздох. Блондин осторожно стащил брюки вместе с бельем с ученого и подполз ближе, как можно удобнее устраиваясь перед секретарем Академии. Парень обхватил ладонью член у основания и размеренно несколько раз провел рукой вверх-вниз, как бы на пробу, затем опускаясь к головке уже губами. Кавех осторожно обхватил ее, проходясь языком, и опустился примерно до середины, ненадолго задерживаясь в таком положении, после возвращаясь наверх, чуть отстранился перевести дух и снова обхватил орган губами, стараясь опуститься ниже. Аль-Хайтам же внимательно наблюдал. Ученый должен быть терпеливым. Ему хватало выдержки для исследований, хватало, чтобы вести протоколы, будучи секретарем в Академии. Хватало терпения на все, кроме Кавеха, который, казалось, мучил его специально. Он вообще никуда не торопился и отсасывал ему так, словно давно позабыл о том, что перед ним сидит аль-Хайтам, настолько лицо архитектор был сосредоточен на процессе. Крупицы выдержки совсем испарились, когда Кавех отстранился и посмотрел наверх, ученому прямо в глаза, совершенно пошло и довольно облизнувшись. Аль-Хайтам взял его за руку и резко притянул к себе, усаживая на своих бедрах. Ученый быстро стянул с парня пояс, пробираясь руками под легкую рубашку, вызвав у парня нетерпеливое «ох» и заставив поерзать. Блондин прильнул к губам ученого, прижимаясь к нему всем телом, пока чужие руки поднимались по спине, проходясь по позвоночнику, бокам, оглаживая острые лопатки, плечи, переходя на грудь, задевая чувствительные соски. Аль-Хайтам спустился к ширинке брюк и, в отличие от своего соседа, быстро расправился с ненужной одеждой, оставляя архитектора в одной полупрозрачной летящей рубашке. Ученый одной рукой обхватил член Кавеха, сразу двигаясь в довольно умеренном темпе, а второй придерживал его за талию, губами спускаясь к белоснежной шее и острым ключицам. Ученый довольно легко перехватил парня и ловко поставил его коленями на седушку, лицом к спинке кресла, чтобы тот мог за нее держаться (все-таки мышечная масса позволяла). — Жди, — аль-Хайтам звонко ударил парня по заднице, направляясь в сторону комнаты. — Не слишком жестоко оставить меня здесь, — Кавех не успел закончить свои жалобные речи, как ученый уже вернулся. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя без смазки? — спросил парень со всей серьезностью, выдавливая тягучую жидкость на пальцы и растирая её, чтобы немного согреть. — Можно было бы и понежнее, — возмущался архитектор, пока не почувствовал на своей заднице руку, осторожно распределяющую смазку по входу. — Обойдешься, — аль-Хайтам подошел ближе, пристраиваясь сзади, и, придерживая парня за талию, осторожно толкнулся вперед, проникая лишь на самую головку, от чего Кавех издал приглушенный стон и уткнулся лбом в спинку кресла, — Расслабься, — мягко проговорил ученый, толкаясь глубже, и оставил несколько поцелуев на лопатках и шее. Ученый постепенно начал двигаться в размеренном темпе, наклоняясь к Кавеху ниже, целуя его шею и практически прижимаясь к нему всем телом. Он постепенно набирал темп, из-за чего все-таки пришлось несколько отстраниться и устроиться просто сзади, держа архитектора за талию обеими руками. Кавех звонко стонал в ответ практически на каждое движение и, принаровившись, стал двигаться навстречу, пытаясь еще увеличить темп. — Мне кажется, или ты сегодня слишком нетерпеливый? — аль-Хайтам практически остановился, вызывая у парня недовольные и нетерпеливые стоны. — Тебе нравится меня мучить? — Кавех попытался податься вперед самостоятельно, но сильные руки слишком крепко держали его за талию, — Ну прекрати, — прямо скулил блондин, умоляя соседа продолжить. — Да, нравится, — аль-Хайтам начал двигаться издевательски медленно, — Будь хорошим мальчиком и попроси нормально, — ученый расплылся в ехидной улыбке. — Ты отвратительный, знаешь? — недовольно фыркнул Кавех, снова совершив отчаянную попытку двигаться самостоятельно. — Знаю, тебе нравится, — аль-Хайтам продолжал улыбаться, — ну же, я жду. — П-пожалуйста, — еле-слышно выдавил из себя блондин. — Что-что ты сказал? — издевательски проговорил ученый, замирая. — П-пожалуйста… Быстрее, — повторил Кавех, тяжело выдыхая. — Вот умница, так то лучше, — парень резко прибавил в темпе, от чего архитектор прямо взвизгнул и следом громко и весьма довольно застонал. Аль-Хайтам рукой обхватил член блондина, двигая ею примерно в том же темпе, что и входил в парня сам, чувствовал, что тот вот-вот кончит. Кавех впивался пальцами в спинку кресла, стараясь удержаться на месте, и порой прямо вскрикивал, когда ученый задевал нужную точку внутри. — Я… я… — все, что смог из себя выдавить Кавех прежде, чем кончить, пачкая кресло. Кавех буквально готов был тряпочкой сползти вниз, если бы не руки аль-Хайтама, крепко держащие его все это время. Тот, впрочем, и не собирался останавливаться, продолжая на всю длину вбиваться в уже безвольное тело, что, к счастью для блондина, длилось недолго. Ученый, особо не церемонясь, кончил прямо внутрь, прижимая к себе парня. Аль-Хайтам осторожно развернул соседа и уложил к себе на грудь, усевшись обратно в кресло, и прикрыл глаза, слушая размеренное глубокое дыхание парня. — Кресло, — вдруг произнес ученый, с былой строгостью смотря на Кавеха. — Ты сам виноват, мог выбрать другую позу, — недовольно фыркнул блондин, отворачиваясь. — Что-то не нравится? Съезжай, — съязвил ученый в ответ, облизывая губы. — Я с тобой живу только потому, что ты хорошо трахаешься, — продолжал Кавех, удобнее усаживаясь на чужих коленях и целуя заносчивого ученого в губы.