— Мне срочно нужны нитки, блин! Где ж их найти… — Кайл полез искать какой-то магазин на карте. — Clauton…? Что это? Никогда там не был… Но, надо попробовать, я думаю.
*** — Блять, Картман! Ты что наделал…! — Рыжий смотрит на себя, а точнее, на свою порванную «сумку». — Ты… Ты хоть понимаешь, насколько она мне важна?! — Эта сумка для Кайла и вправду была очень важной, ведь ее подарили еврею еще в далеком детстве… — Аха, еврейчик, так тебе и надо! Ну, давай, иди поплачь! Из-за сумки… Пфф…! — Завались! Ты не знаешь, что это за сумка такая! — Если бы кучерявый был смазливым мальчиком, или же плаксивой девчонкой, он бы уже разрыдался. Как хорошо что он умел сдерживать и подавлять эмоции в себе. Не в этот раз. Желание отомстить резко наполнило душу Кайла, если она конечно была, у такого как он. Весь мир окрасился в черный, остались только они вдвоем. Ничего не существовало в этот момент. Месть, месть, месть. Одно слово, что крутилось в голове у Брофловски. Бац. Кровь течет с первого удара. Картману больно. А ему нравится. Нравится смотреть на малейшие муки его врага, и пусть он не видит его лица полностью, но Кайл точно знает: ему больно. Это главное. Плевать на последствия. — Еврей! Ты ахуел! — Бац. Второй удар, способный заткнуть Эрика. Брофловски был довольно сильным, почти как сам жиртрест, просто не любил применять свою силу в действия. Но когда кто-то затрагивает что-то ну очень важное для рыжего… А когда это еще и Эрик Картман, его заклятый враг, которому ты не можешь сказать историю, чтоб он прекратил. Ведь тогда эту историю узнает вся школа.I-I-I Hate You! Na-Na-Na-Na! I-I-I Hate You! Na-Na-Na-Na!
— Я ненавижу тебя! Попробуй только сказать кому-то об этом. Если хоть кто-то узнает - ты труп. — Оба понимали, что они друг-друга запугивают. Всегда это знали, понимали, и принимали. Но, у еврея были некие проблемы с агрессией, и иногда он просто не думает. Как сейчас, например. Ему было плевать на последствия, на то что он говорит.Secret! Secret! Na-Na-Na-Na! Secret! Secret! Na-Na-Na-Na!
— Секрет. Усёк? — Пародируя жирного съязвил зеленоглазый. — Усёк. — Спокойно сказал Картман. Он был хитрее Брофловски в некоторых смыслах, поэтому понимал, что агрессия врага - не навсегда, а компромат то какой… М-м… Но Эрик никому не скажет. О том что было в подворотне, в час ночи, рядом с помойкой. Он не будет объяснять маме почему от него так несет дерьмом, почему у него разбитая рожа, и никому не сдаст Кайла… Ему нравится: нравится эта война. Он хочет продолжать ее… Возможно, дело вовсе не в войне, а в еврее… Но ему плевать. Плевать. Только вот… Назревает вопрос, что же это за такая важнецкая сумка, что Кайл из-за маленькой дырки в ней так вдарил жиртресту…? Он обязан узнать. Только вот, как? *** Кайл пошел в тот самый Clauton с карты. До неизвестного магазина от дома Брофловски идти минут 15. Это радовало, поскольку идти куда-либо не очень хотелось, после «неудачной ночи.» Листья шелестели под ногами рыжего. Кайл любил осень, возможно потому, что его волосы были такого же цвета, как и пожелтевшие листочки. Еврей достал свой телефон с наушниками, и включил какую-то песню из своего плейлиста. В такие моменты, когда его никто не трогает и он может слушать что захочет, без осуждения, и впринципе мнения окружающих, он тыкает на рандомную песню, и наслаждается. В этот раз холодные и обдувшие от ветра пальцы скользнули на песню «no wind resistance — kinneret.»I’ve been here for 60 years, And I’m still not bored, There’s absolutely nothing That i can’t afford
*** — Добрый день, ам… У вас есть нитки? — Неуверенно спросил Кайл. Когда парень только зашел в магазин, там висели всякие разные гитары, стояли барабаны, синтезаторы, микрофоны… Были даже всякие флейты… Вообщем, много чего. — Белые. Если можно. — Ох-х… Привет, чувак. Нитки те нужны? Ща все будет, сек-сек… — Незнакомец свалил в какую-то дверцу, где было написано «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, МАЛОЛЕТКИ ИДИТЕ НАХУЙ ОТСЮДА!!!» крупным шрифтом. Свалил он туда наверное, на минут 5, а потом вернулся, Слава Богу. — На, держи… С тебя… Ай ладно, хер с ним, бери бесплатно. Только… Послушай. — М? А, спасибо… Да, я вас слушаю. — Убей все плохое в себе.