О нервах, фигурном катании и любви к Виктору

Больше времени не осталось. Бежать некуда. Путь назад отрезан шумом копошащихся соперников и их тренеров. Липкое волнение вместе со страхом захлёстывает Юри с головой. Только что объявили ещё одного фигуриста и остаются считанные минуты до выступления Кацуки со сложнейшей программой, что для него составлял Яков, согласившийся его тренировать, с Виктором. Второй, по телефону, позже, вечерами, убеждал его, что он вполне в силах поразить всех. То, что парень выполнял доселе - казалось детской игрой. Юри выходит на совершенно другой уровень для себя, более важный и ответственный, более взрослый. Внутри потяжелела съеденная несколько часов назад еда, а сам живот начал отзываться глухой пульсирующей болью. До такого доходило нечасто, но оборачивалось неутешительными последствиями. У Юри всегда время от времени возникали проблемы с фигурным катанием, но единственной, по-настоящему важной проблемой Юри перед каждым мероприятием были и оставались нервы, которые из раза в раз не удавалось приструнить никакими средствами. Даже спустя пять лет профессионального катания на льду, Кацуки продолжает очень сильно нервничать перед началом своей программы. Виктор постоянно искал варианты, будь то поход в бар и пробуждение с похмельем, либо утешающие речи, произнесенные накануне, но ничто не могло помочь на все сто процентов, гарантируя удачный выход. Кацуки сглотнул, чувствуя, как во рту пересохло, как в пустыне, где кактусам будет вполне комфортно. Юри попытался отвлечься, взглянув туда-сюда по сторонам и сосредоточиваясь на своём дыхании. Пульс участился, погружая Юри во внутреннюю агонию из разрушительных мыслей, ведущих его в сторону провала, руки непроизвольно сжимались и разжимались, заходясь крупной дрожью. И вдруг его руку обхватывает чужая, вытаскивая на земной берег из "пучины смерти", как Юри про себя называл море своих нервов. Юри стремительно поворачивает голову, чуть встряхивая черными уложенными волосами и устремляя настороженный взгляд карих глаз, чтобы посмотреть, кто пришел к нему прямо перед выходом. Юри сразу же расслабляется, как только понимает, что за человек решил к нему заявиться. Перед ним стоял Виктор в красно-белом костюме, держа его за руку и согревая её своей ладонью, на которой сверкало золотым кольцо, связавшее их с Юри, такой же золотой, линией удачи и процветания. Про неё Юри и забыл. Забыл, что больше не обязан переживать свои трудности в угнетающем одиночестве, что у него появился Виктор, укрывавший его своими невидимыми крыльями и решавший трудности по щелчку пальцев. Виктор, пока Юри думал и очищал собственный разум светлыми мыслями, смотрел своими голубыми, как небо, глазами словно сквозь него, чётко видя всё, что творилось внутри парня. Вытащив из кармана второе кольцо, которое Юри так и забыл на столике возле входа в маленькую раздевалку, Никифоров надел его на безымянный палец Кацуки. И всё-таки сегодня, как ни крути, тяжёлый день. Виктор вновь выходит на лёд после долгого перерыва, и все этого ждут. И Юри по-прежнему тяжело, ведь приходится принять, что всё кончено. Никифоров больше не его тренер, они больше не смогут вместе проводить столько времени, больше не будет ничего, что связывало Виктора с Юри. И от этого у Юри скребли на душе десятки Маккачинов, пачкая её грязью с мягких собачьих лап. По крайней мере, Юри так думал, что всё обрушилось, как карточный домик. -Ты слишком громко думаешь, - произносит Виктор, после целуя костяшки изящных пальцев Юри. Как всегда думал Никифоров, самых прекрасных. - У тебя всё получится. Я знаю. "Даже в случае поражения я останусь с тобой,"-хотел было добавить российский чемпион, но после передумал, так как знал, что его подопечный и сам это прекрасно осознал. Он сам невольно надеялся на это. Юри поначалу растерялся, как бывало всегда, когда Виктор делал нечто подобное, но потом улыбнулся. Легко, непринужденно, почти без эмоций. С теплотой. Он верил Виктору. Ему хотелось ему верить, и он послушно верил. Он не хотел бросать всё, что так любил. Виктор слишком глубоко засел в его сердце, чтобы просто так его отпустить. Виктор поцеловал его в уголок губ, стараясь не размазать нанесённый бальзам и оставляя практически невидимый след своего, как маленькое напоминание о себе, о том, что он по-прежнему реален и что ничего просто так не исчезнет. Юри прикоснулся лбом к лбу Виктора, расслабленно прикрывая глаза. За всё время между ними выстроилось взаимное крепкое доверие, и они пройдут через все трудности вместе. Пускай гладко не будет, пускай они будут делиться ими лишь на расстоянии, но любые трудности лишь укрепят их характеры, делая связь ещё более нерушимой. Юри подумал, что теперь, когда окончательно отвлекся от своих мыслей, он готов сделать всё на самом высшем уровне, на который только способен, и к которому только готово его тело. Да он теперь может Виктору хоть звезду принести, дотянувшись до неба, стоя на обычной невысокой табуретке. Они готовы представить и показать их любовь всему миру, если потребуется. Для них это важно, быть друг у друга для них своего рода смысл жизни, и плевать, что кто-то им ляпнет что-то мерзкое. Юри решительно повернул голову в сторону выхода к катку и почувствовал, как внутри разливается горячей лавой смелость. Разумеется, полностью нервные ощущения и мандраж не ушли, но они отступили назад, позволяя дышать. В этот день Виктор категорично отказался отпускать его руку до самого начала, даже услышав слова Кацуки о том, что он хочет дойти сам. Никифоров не обязан был этого делать, поддерживать и держать за прежде похолодевшую от нервных спазмов, а после уже согревшуюся руку, как ребёнка. Не обязан, но делал это, потому что Юри был для него важен. Они вышли из помещения, приближенного ко льду и предназначенного для ожидания, за руки подошли к катку и только тогда, когда отчётливо прозвучало имя Юри, Виктор отпустил его, последний раз мимолётно огладив его ладонь. Юри готов. И он сможет, ведь Виктор надеется на его победу. Юри Кацуки вложит всю свою любовь в жаркий, но в тоже время и умиротворённый танец на льду. Ради Виктора Никифорова, ради Маккачина, готового в любое время облизать его с ног до головы и прижать к полу пушистым телом, и всех людей, что поверили в него, он обязан не облажаться. И теперь Юри Кацуки точно уверен, что всё у него получится. Иначе и быть не может.