О гибели Феанора

      Обстоятельства гибели Феанора известны любому читателю, знакомому с основным корпусом текстов Толкина: «Феанор, обуреваемый ненавистью к Врагу своему, не желал остановиться, но торопился вперед, преследуя уцелевших орков и надеясь добраться в итоге до самого Моргота. Громко смеялся Феанор, размахивая мечом и ликуя, что не побоялся бросить вызов гневу Валар и опасностям долгого пути ради того, чтобы насладиться часом своей мести. Ничего не знал Феанор об Ангбанде и о его мощных укреплениях, что воздвиг Моргот за столь короткое время; но, даже знай он о них, это бы не остановило Феанора, ибо он был обречен и испепелен пламенем своего гнева. Вот так вышло, что далеко оторвался он от головного отряда; и, видя это, прислужники Моргота остановились и дали бой, а из Ангбанда на помощь им подоспели балроги. Там, у границ Дор Даэделот, земли Моргота, был окружен Феанор, а с ним и немногие его друзья. Долго сражался он, не ведая страха, хотя огненное кольцо сомкнулось вокруг него и нанесли ему многие раны; но наконец Готмог, Предводитель Балрогов, что впоследствии пал от руки Эктелиона в Гондолине, поверг его на землю. Там встретил бы смерть Феанор, если бы в тот час не явились к нему на помощь сыновья его с подкреплением; и балроги оставили его и вернулись в Ангбанд» («Сильмариллион»).       Обычно этот эпизод на основании пассажа о том, что Феанор не остановился бы, даже если бы знал о имеющихся у Моргота силах, толкуют как проявление крайнего безрассудства со стороны Феанора. Однако, если смоделировать положение дел на белериандском театре боевых действий и сопоставить наличные силы нолдор Первого Дома с одной стороны и Ангбанда — с другой, то тезис о безрассудстве Феанора можно если не оспорить, то, по крайней мере, поставить под сомнение. Для начала — не стоит забывать, что на момент столкновения с балрогами Феанор и его сыновья по сути уничтожили бо́льшую часть военной группировки Ангбанда в Белерианде:       «Но воинство Моргота, потревоженное эхом голосов в пустоши Ламмот и отблеском костров в Лосгаре, подоспело через перевалы Эред Ветрин, гор Тени, и внезапно напало на Феанора, прежде чем лагерь нолдор был вполне подготовлен и надежно укреплен; так на пасмурных равнинах Митрима произошла Вторая Битва Войн Белерианда. Она получила название Дагор-нуин-Гилиат, Битва-под-Звездами, ибо Луна еще не сияла над миром; и битва эта воспета в песнях. Враги превосходили нолдор числом и застали их врасплох — и все же эльфы быстро одержали победу, ибо свет Амана еще не померк в их глазах; были нолдор могучи и стремительны, и страшны в гневе, а мечи их — длинны и ужасны. Орки бежали пред их натиском и были отброшены от Митрима в кровопролитном сражении; и нолдор гнали их через горы Тени до широкой равнины Ард-гален, что лежала к северу от Дортониона. Там оркам на помощь явились армии Моргота: те, что ранее вышли на юг, в Долину Сириона, и осадили Кирдана в гаванях Фаласа; и нашли они свою гибель. Ибо Келегорм, сын Феанора, прознав о них, устроил засаду вместе с частью эльфийского воинства, и ринулся на них с холмов у Эйтель Сирион и оттеснил их к Топям Серех. Вести воистину недобрые достигли, наконец, Ангбанда, и устрашился Моргот. Десять дней длилась битва, и из всех полчищ, что подготовил он для покорения Белерианда, уцелело не больше, чем горсть листьев» («Сильмариллион»).       То есть армия орков проиграла несмотря на то, что захватила нолдор врасплох (!). Немногочисленные выжившие орки обратились в бегство — остановить которое смогло лишь появление балрогов (то есть перед нами классическая коллизия из серии «военачальник разворачивает бегущих солдат»). То, что Моргот бросил против Феанора балрогов — проявление крайней степени отчаяния с его стороны, поскольку балроги были не только лучшими воинами Моргота, но ещё и охраняли Железную Корону Моргота (и, надо думать, самого владыку Ангбанда), в которую были вставлены Сильмарилы[1]. То есть для того, чтобы расправиться с Феанором или взять его в плен (пример Маэдроса говорит о том, что второе более вероятно — тем более что Моргот наверняка стремился расквитаться с Феанором за то, что тот отверг его предложение в Форменосе), Морготу пришлось отослать собственных телохранителей во главе с их предводителем, Готмогом, и остаться без преданной ему охраны[2] — при том, что у Толкина он везде предстаёт как ярко выраженный трус. Такое решение должно было даться ему нелегко. Я склонен считать, что он поступил так потому, что в Ангбанде орков банально не осталось.       Отдельный момент — хотя и сказано, что Феанор не остановился бы, даже если бы знал о всех силах Моргота — о возможной угрозе нападения балрогов он знать не мог (а в обычной схватке с орками он вполне мог рассчитывать на победу). Как сказано в «Анналах Амана»: «Случилось, наконец, что врата Утумно были разбиты и своды разрушены, и Мелькор укрылся в самой глубокой из ее пещер. Видя, что все потеряно для него на сей раз, он внезапно выслал оттуда сонм балрогов, последних из слуг, что остались у него [нетрудно заметить, что в битве с Феанором Моргот действовал по той же схеме — прим. Balduin]; и они хлынули на стяг Манвэ огненной волной. Но пламя их угасил ветер гнева Манвэ, и поразила их молния его меча; и наконец, Мелькор остался один». То есть, вполне возможно, балроги уже однажды были развоплощены в ходе Войны Могуществ — и, соответственно, их возвращение было неочевидно. Феанор оторвался от своей армии во главе небольшого отряда — но для того, чтобы разделаться с орками (без учёта балрогов), данного отряда вполне могло и хватить.       Если считать, что целью Моргота было избавиться от Феанора и остановить наступление нолдор на Ангбанд, то, безусловно, Моргот своего добился. С другой стороны, если считать, что целью Моргота было пленить Феанора как главнокомандующего нолдор — он потерпел неудачу. Более того — независимо от того, какую цель Моргот ставил, убрав со сцены Феанора, он скорее сыграл на руку нолдор, поскольку его смерть обеспечила возможность примирения феанорингов со сторонниками Финголфина и избрания единого Верховного Короля нолдор-изгнанников. Если считать, что Моргот стремился именно взять в плен Феанора, то эта неудача особенно выпукла.        В любом случае, положение дел Моргота являлось настолько плохим, что на затеянных им переговорах с Маэдросом он заявлял о готовности пойти феанорингам на уступки: «Но в самый час смерти Феанора к сыновьям его пришли послы от Моргота, признавая поражение и предлагая условия, вплоть до возвращения одного из Сильмарилей» («Сильмариллион»). Конечно, Моргот лгал, стремясь заманить Маэдроса в ловушку (что у него в итоге и получилось) — но примечательно, что при всей своей непомерной гордыне (см. его манеру диалога с Унголиантой в Ламмот — при том, что там сила была на её стороне) он был готов на переговорах вести речь даже о возвращении одного из Сильмарилов, к которым он испытывал собственническую страсть.       Положение Моргота было настолько тяжело, что он, насколько можно судить, отозвал с востока войска, брошенные против королевств гномов (то есть орков, выживших после битвы за Белерианд, не хватало): «Они [гномы] считали Железные Горы, Эред Митрин и восточные долины Мглистых Гор собственными землями. Но на них нападали Орки Моргота. Во время Войны Камней и Осады Ангбанда, когда Моргот нуждался во всех своих силах, эти атаки прекращались» («О гномах и людях»).       Возможность штурма Ангбанда позднее рассматривал не только опьянённый одержанной победой Феанор, но и куда более осторожный и благоразумный Финголфин: «И вот Финголфин, правитель Севера и Верховный король нолдор, видя, что народ его умножился в числе и обрел немалую мощь и что союзные эльфам люди многочисленны и отважны, вновь задумался о штурме Ангбанда. Хорошо знал Финголфин, что эльфийские королевства в опасности, пока не сомкнуто кольцо осады и Моргот волен трудиться в своих подземных шахтах, творя зло, а какое — никто не в состоянии предугадать прежде, чем он явит его миру» («Сильмариллион»).       Конечно, можно сказать, что Финголфин задумался над штурмом Ангбанда в иных обстоятельствах, чем его старший брат — то есть уже после того, как нолдор заручились поддержкой значительной части синдар Белерианда и пополнили свои армии пришедшими в Белерианд людьми. Но не стоит забывать, что за это время должны были расплодиться и орки Моргота (численность которых по итогам Битвы-под-Звёздами сократилась, надо думать, как минимум вдвое, если не сильнее).       Если пытаться реконструировать план, которым мог руководствоваться Феанор перед гибелью, то стоит вспомнить события Нирнаэт Арноэдиад: «По роковой случайности в этом самом месте внешних укреплений стоял Гвиндор из Нарготронда, брат Гельмира. Теперь же он обезумел от гнева и вскочил в седло; и во главе отряда всадников бросился в погоню за герольдами, и зарубили их эльфы, и глубоко вклинились в ряды главной вражеской армии <…> В первых рядах сражались Гвиндор и эльфы Нарготронда: даже теперь невозможно было сдержать их: они прорвались сквозь Врата и перебили стражу на самых лестницах Ангбанда, и Моргот содрогнулся на своем подземном троне, заслышав удары в двери» («Сильмариллион»).       Если Гвиндор со своим отрядом смог прорваться в Ангбанд — то, надо думать, смог бы это сделать и Феанор. На мой взгляд, он, как и Гвиндор, руководствовался желанием добраться до Моргота любой ценой — и отомстить ему за смерть отца и украденные Сильмарилы. Собственно, его слова в беседе с герольдом Манвэ — «такой урон нанесу я Врагу Валар, что даже могучие в Круге Судьбы изумятся, услышав об этом» («Сильмариллион») — подразумевают в том числе и его желание добраться до самого Моргота (ср. с Финголфином, отправившимся с ним на поединок в порыве отчаяния).       Если бы Феанору удалось хотя бы ранить Моргота (понятно, что победить его в поединке Феанор бы не смог и погиб) — как это позднее сделал Финголфин — это должно было бы ослабить властелина Ангбанда ввиду возрастающей зависимости Моргота от его материальной оболочки: «Тогда стало ясно (в первую очередь Намо и Манвэ), что, глубоко рассеяв свою силу в материи Арды, Моргот потерял прямую власть над ней, и все, что «он» (остаток цельного существа) сохранил в качестве «себя», заключалось в искромсанном и умалившемся духе, населявшем им же созданное тело (теперь «он» полюбил его)» («Преображённые Мифы»).       Да, идя на такой шаг, Феанор рисковал собой — не говоря уж о шедших за ним воинах из его отряда. Его нападение на Ангбанд даже без появления балрогов могло бы закончиться точно так же, как и порыв отряда Гвиндора: «Но маленький отряд оказался в ловушке: эльфов перебили всех до единого, а Гвиндора захватили живым» («Сильмариллион»). Но, с другой стороны, в случае успеха он мог бы повредить материальную оболочку Моргота — что могло бы оказать влияние на долгосрочную военную перспективу (скажем, рискнул бы Моргот лично отправиться в Хильдориэн — если брать «позднюю» хронологию его путешествия туда — в таком случае?). [1] См. соответствующий раздел Морикара о балрогах: https://ficbook.net/readfic/9931243/25554835 [2] Характерно, что во время его схватки с Унголиантой в Ламмот спасать его отправились именно балроги — а не, к примеру, тот же Саурон.