Рядом.

      Ночь. На когда-то ясном и ярком небе появились тучи, предвещая такое банальное и не совсем приятное для человечества явление, как дождь. Казалось-бы, что никому не грозит попасть под него. Все люди наверняка сейчас сидят дома под тёплым пледом, смотрят телевизор и попивают горячий какао, изредка поглядывая на мокрые от капель окна. Все, кроме неё.       Донателла шла по улице, слушая неприятные хлюпанья под её темно-фиолетовыми ботинками, пока длинные растрепанные каштановые волосы развеваются по ветру. Тонкие и слегка бледноватые руки поспешно стирают кровь с губ, которые достаточно сильно опухли. Видимо, ударили её не слабо.       На самом деле, Дон и не стремилась обходить лужи, что появлялись на её пути. Напротив, она намеренно наступала на них, желая забыться, погрязнуть и утонуть. И самое главное — ни о чем не думать.       Ветер гудел все сильнее, а мелкий и, казалось-бы, несильный дождь буквально превращается в ливень. Улицы пустые, ни единой души, и лишь только Донна плетется по ним, словно раненый и почти мертвый зверь. Хотя сравнивать её с животным — не очень справедливо, ведь даже звери нашли место, где можно укрыться от дождя. Тёплое. В кругу семьи. Ди бы тоже хотела найти такое укрытие, где о ней бы заботились. Хотелось прямо сейчас превратиться в маленького котенка, которого все любят и лелеют. Гладят. Ему сейчас наверняка тепло, и он радуется жизни, в то время, как Донателла страдает и пытается не поскользнуться, не упасть в грязь лицом. К счастью, жизнь не настолько ненавидит шатенку, ей есть куда идти. Однако, идёт она туда без каких-либо мыслей. Она не думает о том, как сильно может испугаться близкий ей человек, когда застанет в таком виде. Она не желает думать, размышлять. Она устала.       Донна поправляет свои треснутые очки, останавливаясь возле одного из примитивных домов. Но для неё он был особенным, это было единственное место, куда она могла поддаться сейчас. Место, где можно укрыться от дождя. Место, в котором ей рады.       Дрожащая рука нерешительно постукивает о дверь, и её открывает уже другая девушка. Она была чуть ниже Донны, однако выглядела более… Ярко, так сказать. Иначе говоря, неформально. Её лицо украшал пирсинг, а-ля «змея», средней длины чёрные волосы, но при этом у этой неформалки были красивые и глубокие, словно море, синие глаза. Они глядели на Донну поначалу сонно и расслабленно, а потом уже обеспокоенно. — Донна? — в её голосе слышится тревога. — Привет, Свифти, — кареглазая говорила все это с улыбкой на лице. Однако, она была слабой и ненастоящей. Эта улыбка заставила Свифти лишь напрячься, нахмуриться. Брюнетка сделала шаг назад и раскрыла дверь пошире, слегка щурясь. — Заходи, — сразу же бросила неформалка, пропуская бедную и промокшую Донателлу внутрь. Шатенка проходит в чужой дом, не поднимая взгляд потухших глаз на подругу. Лишь начинает медленно раздеваться, уходя глубоко в себя. Со стороны казалось, что Донна чахнет, словно какой-то цветок. Красивый и когда-то яркий бутон превращается в какую-то серую кучу унынья и отчаяния. Свифти никогда не любила видеть её такой. — Может быть, хочешь чего горячего? Чай бы подо-… — Кофе, — обрывает её пострадавшая, вновь неосознанно проводя рукой по своей разбитой губе. Снова начала кровоточить. Класс.       Свифти вздохнула. Она знала ответ, но все же следовало попытаться. Эта дама гребаная наркоманка, которая зависит от чертового кофе. Бывали такие моменты, когда синеглазая попыталась её отучить, но это уже отдельная история. Известен лишь итог: у брюнетки не получилось. — Кофе так кофе, мне похуй, не принципиально, — пожала плечами хозяйка дома, а потом развернулась в сторону кухни. Ага, как же, не принципиально. Она хотела бы, чтобы Донна перестала пить эту дрянь, но Свифти понимала, что это все не просто так. Кофе успокаивает Донателлу и уж лучше так, чем та же Ди с бутылкой алкоголя в руке.       Донна повесила свое промокшее пальто на вешалку в прихожей, после чего направилась следом за своей подругой. Ей сейчас было просто необходимо чего-нибудь выпить, и чаще всего именно кофе спасал бедную девушку от ужаса, который ей пришлось пережить. Да, она зависима от кофеина. Даже не будет этого отрицать.       Свифти же, тем временем, поставила чайник, а потом облокотилась о тумбочку, развернувшись к гостье. Та скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как Донна присаживается на стул. — Кто? — только и спрашивает неформалка, хмурясь и оглядывая Ди: синяки, разбитая губа и треснутые очки. Идеальная картина, ничего не сказать. Вот только Свифти она не радовала, наоборот, становилось мерзко на душе и хотелось взяться за свою излюбленную катану, за которую она пообещала себе более не браться. — Неважно, — и вновь этот до жути ледяной тон. Донна всегда была закрытой книгой, приходила вся морально убитая и побитая жизнью сюда, а потом втирала своей подруге, что все хорошо. У неё здорово это получалось. Однако, Свифти тоже была не промах, потому криво усмехнулась и продолжила: — А мне и не нужно в этот раз доебывать тебя вопросами. Я итак знаю всю правду, Донна. Это сотворил с тобой твой отец, верно? — хмыкнула брюнетка, изогнув бровь.       Донна вздрогнула. Длинные и тонкие пальцы неосознанно сжимают подол юбки, сама же их обладательница стискивает зубы. — Как ты-… — Ди, умоляю, я вижу тебя в таком виде не первый раз. Ты приходишь в ахуеть каком дерьмовом состоянии из дому, постоянно желаешь во время прогулок задержаться на улице подольше, и каждый раз когда кто-то спрашивает тебя о твоей семье, тебя передергивает. Помнится, как-то раз ты говорила, что живёшь одна с отцом. Следовательно, можно сделать кое-какие выводы, но явно не в пользу твоего бати. Так есть ещё вопросы? — Даже если и так, Свифти, это не тот случай, в который тебе стоит лезть. — А есть другие случаи?! — тут Свифти не выдержала. Вспылила. Эта шатенка с щелью между зубов постоянно отгораживает её от себя, пытается держать в стороне и заставляет наблюдать за тем, как она сама не справляется. Синеглазой больно на это смотреть. Её лучшая подруга буквально тонет в болоте из противных вязких мыслей, что связывают её по рукам и ногам. А Свифти… За этим наблюдать? Ну уж нет. — Ты всегда так говоришь, Донна. Вечно пытаешься спрятаться, скрыться от меня. Но прости уж, в этот раз — я намеренна все выяснить. Я терпела, правда, до последнего терпела. Думала, мозгов прибавится, расскажешь чего, а как итог — нихуя, — фыркнула брюнетка, разводя руками в стороны. Тяжёлые шаги… Свифти подошла к Донателле, ухватившись за её щеки и аккуратно потянула на себя. Синие глаза смотрят в карие, смотрят глубоко в душу, с печалью. Свифти словно пытается вытащить из неё всю боль и забрать её, узнать наконец, что переживает её подружка помладше каждый божий день.       Бледные щеки становятся слегка розоватыми. Донна глядит на неформалку растерянно, пребывая в явном шоке, а на глазах медленно, но верно возникают первые слезы. — Я… Свифти, — дрожащие руки цепляются за чужие, чуть сжимают. Становится дурно. Она прикрывает глаза и, тихо шмыгнув, рвано выдыхает. — Да, это был мой отец.       Отлично, уже прогресс есть. Не будем терять его. — Твой отец… — повторила Свифти. Итак, её теория, даже лучше сказать — догадка, наконец подтвердилась. И теперь она целиком и полностью уверена в том, кому именно собирается надрать задницу. — За что? Ты же правильная девочка, умная. Что ты ему сделала? — Недостаточно идеальна, — со слабым смешком излагает Донателла, она опустила глаза в пол. Замолчала. Ей всегда казалось, что она уже достигла своего предела. Множество медалей за получения первого места на олимпиадах, отличные оценки и репутация в школе. Донна не пила, не курила, в отличие от той же Свифти и была хорошей девочкой. С чудесными, нет, даже, отличными планами на будущее. Но… Как оказалось, её отцу этого было мало. — На пробном экзамене я не добрала несколько баллов до «отлично»… — шёпотом произносит Донна, поджав губы. Она вновь чувствует сильные руки на своей шее, они сжимают её. Донна замирает на секунду, становится тошно, тяжело дышать. В голове снова проносится этот крик отца, пощечина, несколько ударов и… — Вот оно как, — этот поток ненужных и мерзких мыслей прерывает голос Свифти. Ди знает этот тон. Он полон ненависти и решительности. И прежде, чем неформалка собирается отстраниться и пойти за оружием, Донателла сжимает её руки ещё крепче, не позволяя этому случиться. — Не совершай глупостей. Не надо, — просит шатенка, а потом обнимает брюнету за талию, прижимаясь к её груди. Слышится тихий всхлип.       Свифти вздрогнула и не могла поверить своим ушам. Когда-то неприступная, любящая держать маску Донна, только что обняла её и… Расплакалась? Нет, старшая и до этого видела её слезы, но чтобы настолько все серьёзно? Ладно, неважно. Разберёмся с этим позже. Руки синеглазой обвивают дрожащее перед собой тело и крепко прижимают к себе, после успокаивающе гладят по спине. — Почему? Может быть, я хочу его прикончить, — рыкнула та, слегка сжимая ткань чужой одежды. — Он того не стоит. — Он тебя обидел, избил. Это не первый раз и уж точно не последний. Блять, Дон, ты действительно надеешься на то, что твой папочка одумается? Или просто боишься что-либо сделать? — Придурошная, да ни на что я не надеюсь! — Донна неожиданно, даже для себя, резко упирается руками в грудь неформалки и отталкивает её от себя. Хмурится. — Я боюсь, что тебя закроют. Ты действуешь глупо и опрометчиво, думаешь, убив его — сможешь сделать меня счастливой? Ошибаешься. Я буду рада, если этот… Ужасный человек умрёт, но не от твоей руки. Какая мне от всего этого польза, если помимо единственного родителя — я потеряю ещё и тебя?!       Свифти замирает, глядя на высокую даму перед собой. Теперь… Все встало на свои места. Так вот почему Донателла не желала делиться происходящим в её жизни. Она знала, что её подружка-панк пожелает смерти ненавистному ей человеку. И знала, чем это потом может быть чревато. Брюнетка усмехается и легонько качает головой, Донна всегда была слишком предусмотрительной. А ещё чертовски умной и привлекательной. Свифти наклоняется к ней, пользуясь тем, что та сидит на стуле, а соответственно — ниже её. Нежно проводит рукой по её скуле, стирая мокрые дорожки от слез. — Значит, волнуешься обо мне? — шепчет брюнетка, приближаясь к чужому лицу. Чертовски красивому, несмотря на все увечья, лицу. — Да, — дыхание сбивается. Донну смущает эта близость, но вместе с тем и будоражит. Рядом со Свифти хорошо, чувствуешь себя в безопасности, целости и сохранности. — Так и думала, — усмехнулась Свифти и легонько коснулась губами губ Ди, оставляя на них мимолетный поцелуй. После данного поцелуя, синеглазка вновь обнимает Донну и прижимает её к себе, нежно поглаживая по голове и перебирая её мягкие волосы. — Хорошо, я не стану учить манерам твоего папашу, однако и не позволю ему более касаться тебя. Навряд-ли он пустит к себе в хату ебанашку вроде меня, поэтому… Есть другой вариантик. Может быть, переедешь ко мне? — а что? Свифти была старше и, тем более, Донне должно было вот-вот исполниться восемнадцать. Так что, все схвачено.       Донна жмётся к Свифти, не желая отстраняться и отпускать её. Поцелуй… Этот поцелуй кареглазая не забудет никогда, как и приятные касания неформалки. А может быть и не придётся их забывать? — Я с радостью, — скромно бурчит отличница, прикрывая глаза. Она согласна хоть на мусорке спать, лишь бы более не видеть наглой рожи своего отца. Однако, на помойке не придётся, у неё же есть Свифти. Это намного лучше. — Отлично. В таком случае, завтра мы постараемся достать тебе твои вещи. Не волнуйся, детка, во взломе и проникновении я профи. — У меня есть ключи, нам необязательно совершать что-либо незаконное. — Необязательно, но нам же нужно действовать незаметно, правильно? Твой папаша тебя остановит, милая, а уж поверь, если он снова тебя хоть пальцем тронет — я сдерживаться не буду. Потому… Давай-ка лучше мы все-таки попробуем незаметно проникнуть в твой дом. Ты не бойся, я буду рядом и не дам тебя в обиду.       Донателла усмехнулась собственной наивности. Брюнетка права, все не так-то просто, потому придётся потрудиться. Но это завтра. Сейчас у неё Свифти, обнимашки и… Кружка крепкого кофе. Кстати о нем. — Ты права и все такое, но кофе-то мне кто-нибудь нальет? — Кофе подождёт. — Я хочу кофе. — Ты неисправима. — Ты тоже. — Однако, — Свифти тяжело вздыхает, а потом целует девушку в лоб, осторожно проводя руками по синяками. Надо-бы их обработать после этих посиделок. — Я люблю тебя именно такой. Не меняйся. — Я тоже тебя люблю. — И ещё... Я всегда буду рядом, — добавляет та, аккуратно потрепав шатенку. А потом все же отстраняется от неё и, ухмыльнувшись, направляется все же делать ей её гребаный кофе.       Ди же позволяет себе лёгкую улыбку. Это ощущение искреннего счастья, когда ты осознаешь, что люди, которым есть до тебя дело действительно существуют. И они готовы на все ради тебя.       Свифти одна из таких людей.       Она будет рядом, даже если наступит конец света.