***
Прошлое
Тонкие росточки поднимались над еще недавно вкопанным полем. В ночи их трудно заметить и так легко повредить тоненькие стебельки, но Винд путем наказаний и наставлений ныне покойного отца научился чувствовать каждый листочек и всякий шорох под ногами. Такова судьба крестьянского сына. Мальчишка, обходя посевы босыми ногами, задумчиво любовался закатными красками. В Скайриме не сыщется бард, что смог бы передать всю красоту умирающего солнца, всю сердечную тревогу за хворающую мать, что испытывал Винд. Но он все равно напевал что-то под нос, не то мечтательное, не то печальное. Наскоро проверив ростки пшеницы, юноша двинулся к кабачкам – единственным, кто в эту весну так и не показался на свет. Как и любой юнец, Винд не мог усидеть на одном месте, часто искал источник приключений и теплоту сердца. Но лесные тропы не могли удовлетворить его азарт, а прекрасные девушки предпочитали только странно хихикать в сторону светловолосого мальчишки. Винд прошел дальше и нагнулся над ростками лука, прикоснувшись к нескольким грубыми от тяжелой работы пальцами, и томно вздохнул. — Не меня ль разыскивал? — Из-за забора послышался грубоватый, с нотками радости голос. Винд приподнялся и, как маленький ребенок, широко улыбнулся старому другу. — Пропал на семь дней, как же не разыскивать? — Он неторопливо направился к забору. — Негоже тебе оставлять свою матушку. Ей уже не под силу одной следить за хозяйством. Коллд, переправившись через ограду, отмахнулся, показывая крайнюю незаинтересованность в обыденных вещах. — Лучше смотри, что я достал! Он раскрыл ладонь, показывая ночи серебряное кольцо с высеченным на нем ледяным драконом. Каждая мелкая деталь – от когтя до складочки на крыле прорисована невероятно искусно, а глаза будто горели сапфиром. Еще немного и дракон окатит их морозным дыханием. А слабое, желтоватое сияние светлячков только отражало в драгоценности истинную красоту. — Нет, не может быть! Нет, это... Это же... — Зеленые глаза Винда сверкнули в темноте непониманием и восхищением. — Кольцо. — Самого Довакина! — Юноша, не в силах выдержать столько могучее потрясение, отшагнул назад. Коллд присел на скамейку, что, будь отец Винда жив, никогда бы не случилось. Он со скучающим видом посмотрел на кольцо, вертя его грязными пальцами. — "Дуракина", — С издевкой в голосе фыркнул друг, — Помнишь, как он несколько дней назад появлялся в округе? Все ходил от таверны к лесопилке. А как наши девушки окружили его, смотреть противно! Я выследил этого обманщика. Быстрый, однако, и почти не спит. Но, когда он остановился на привал, я смог обокрасть его. В зелено-желтых глазах Винда что-то потрескалось, будто стеклянная крошка. Словно юноша пытался спрятаться в домике, но его бревна, окна затрещали, как и ребра мальчишки. Одно из них отскочило и вонзилось в стенку сердца. К гортани подскочила кровь, а щеки налились нездоровой краснотой. Винд растерянно приложил холодные пальцы к правой щеке, а другой ладонью прикрыл горящее горло. Он мучительно скривился. — Это неправильно, — Негромко заметил юноша, сглотнув подступившую желчь. — Довакин – герой и наш защитник, сын Скайрима, как мы. И он спас наш мир от Алдуина, остановил Королеву-Волчицу, уничтожил стольких вампиров, бандитов и изгоев... Он столько сделал для нашего спокойствия! В темных карих глазах Коллда проскочила усмешка. Он подхватил кольцо, сжал его в кулаке и, блаженно завернув руки за голову, растянулся на скамье. — Начитался книжек и наслушался стариков. А ты хоть раз видел драконов? Слышал ту'ум? — Довакин их всех убил! — Победно воскликнул Винд. — А ту'ум? Ты хоть раз слышал его крик? — Скучающе протянул Коллд, взъерошив черные, свисающие на глаза, волосы. — Стражники запрещают использовать ту'ум в деревне. И в городах тоже, — В голосе появилась тень неуверенности. — А, ясно, — И в этих спокойно сказанных двух словах читалось больше победы, чем во всех восклицаниях Винда вместе взятых. Юноша опустил руки и присел на краешек скамьи. Его ладони подрагивали, а пальцы вовсе отказывались двигаться. — Если это кольцо найдут, ты окажешься в тюрьме... "Откуда у мальчишки взяться драгоценностям." — Ничего подобного! Я будущий ярл. А, не исключено, что и верховный король Скайрима. Юноша с тревогой заглянул в глаза Коллда. Сейчас он забыл о Довакине, волнение за друга – намного важнее. Чёрные волосы, не сравнимые со светлыми локонами Винда, в лунном свете покрылись серебряным налетом. Они скрывали истинный облик каштановых глаз. И в них, не считая гордость и глупую смелость, горела точно такая же тревога. — В городе сначала побывай. Нашей деревушки недостаточно для уверенности, что власть стоит того, — Выдохнул Винд. — Кому не нравятся драгоценности и всеобщий страх перед тобой? Кто знал, что эта встреча станет одной из последних. И к счастью, ведь иначе Винд бы не выдержал и давно проломил другу череп. Насквозь, желательно, копьем риклингов, что видел однажды за спиной Довакина. ... Здесь было грязно и пахло крысами. Гул их сотен маленьких лапок отражался от стен и давил на уши. Мерзкие создания. Они разносят болезни, с какими даже опытные алхимики не могут справиться. Они откусят от своего собрата кусок мяса, если придется остаться голодными. Использовать другого ради выживания "себя". Винд сидел, прислонившись спиной к мертвому камню, прижав колени к груди и положив на них скрещенные руки. Пальцы ног давно отморозило, а светлые пряди волос превратились в серо-зеленые. И пусть снаружи оставался спокойным, внутри его трясло. Он прикусил язык, чтобы не завыть волчонком. Как там матушка? Теперь, когда он оказался в тюрьме, ей даже некому воды нести. А что же хозяйство? Кто присмотрит за курами? И как там... Коллд? Юноша приподнял темные глаза, которых прикрывали ворохи пыльных волос, на стражу. В его пылающем взгляде читалось невероятное количество вопросов. Но никто так и не ответил. Да и Винд не нуждался этом – прекрасно знал ответы, только верить не хотел в их правоту. "Не двигаться! Приказ ярла!" — Всего два часа прошло, как его грубо схватили за руки, будто мелкого вора, и повели в это гнилое место. Винд закрыл уши грязными пальцами и, зажмурив глаза, прикусил сухую губу. Он глотал собственные слезы, на вкус какие казались не лучше свиной мочи. И приговаривал: — Предатель, пред-датель...****
Чего стоило устроить внутренний бунт, чтобы разрушить деревню изнутри? Трудно ли было привести сюда стаю одичавших собак? И для чего – чтобы освободить его? Но какой в этом смысл, когда прошло целых семь лет? Когда его желудок в язвах, зубы покрылись вечным налетом, а глаза потеряли остроту из-за мрака. Его язык уже никогда не избавиться от привкуса кислой крысятины и испорченной капусты. А душа не вернется на прежнее место. Завидев старого друга через прутья решетки, он улыбнулся. Но уже не как ребенок, криво теперь поползла его мрачная улыбка. — Заждался? — Возясь со связкой освободительных ключей, усмехнулся Коллд. От каждого позвякивания сердце Винда замирало. — Я ждал тебя семь. Сначала дней. Теперь лет. Дверца клетки с душераздирающим криком раскрылась. Стоило ушам Винда заслушать желанный звук, он с последних сил вскочил и ударил друга по лицу. Слабо, правда, рука совсем окостлявилась. Но, стоило только увидеть жажду в зелено-серых глазах, внутри все сжималось. Винд ударил снова, все той жу рукой, ибо вторую больно было даже поднять. — Мир, друг? — Дождавшись полного истощения, Коллд придержал тощего товарища за плечо. — "Мир". — Ты собираешься захватить Фолкрит? — Винд поставил кружку на стол и протер губы. — И поэтому собрал эту группку бандитов? — Они отказались меня признавать! — Прошипел сквозь зубы Коллд, — Этот ярл и советники. Но я возьму власть любыми возможными способами. Винд протянул руку и взял ломоть сыра, от какого исходил приятнейший запах. Пахло, как дома – козлиным молоком. Он отломил кусок и приложил ко рту, но так и не откусил, а лишь вернул на тарелку. — Моя матушка... ведь померла, когда узнала, что меня взяли под стражу? Коллд беззвучно кивнул, окинув взглядом друга и остановился на его руках, что мелко дрожали. — Тебе нечему бояться. — А меня взяли под стражу из-за того кольца? — Не слушая, проронил Винд. Коллд отмахнулся, сделав жест рукой, мол пусто об этом вспоминать. Он указал на карту, лежащую на столе между миской сыра и бутылкой меда, и тыкнул на пергамент пальцем. — По моим расчетам – год и Фолкрит наш. Нет, друг, ты ошибся. Понадобилось целых три. Сначала бродяги подняли восстание против своего вождя, едва не убив и Коллда, и Винда заодно. Для поиска новых людей понадобилось более полугода. А после Довакин собственной персоной посетил их обителей. И только чудом и бегством им удалось спастись. А что же дальше? Поиск укрытия, новых бродяг и планирование действий. А Винд все выжидал, все терпел, лишь бы настал желанный момент. Он жаждал увидеть глаза Коллда, глаза, что только добились своего и тут же потеряли это. Винд остался ребенком.***
Настоящее
С локтя медленно и неохотно стекали алые всплески крови. Она заполонила его пальцы и разукрасила ладони. Пропитала уши, отчего Винд не слышал, что творилось вокруг. И он давил все дальше и дальше. Скрипели кишки и растягивались органы. Кипело все и извивалось от жара. — Сколько лет прошло? — С безумной ноткой рассмеялся мужчина. — А сколько!? Десять, дурень, целых десять! И Винд смеялся, просачивая в своего старого друга короткий, но необычайно острый меч. С лезвия на плоть капал черный яд. Но он уже и не нужен! Зеленоглазый варвар не смог сдержаться. Он все глубже засовывал сталь в брюхо Коллда, уже насквозь пролез меч, а рука купалась в кишечнике. И все больше, больше! Сколько же он натерпелся, сколько притворялся за всё это время! Десять лет, семь из которых прошли в тюрьме. А почем? — Чертов Коллд! Обливион меня подери, ты подставил меня! Думаешь, я не знаю? "Этот парень украл и подсунул мне" – вот что ты сказал страже, когда они нашли тебя и это кольцо! Ага, а золотишко – и они поверили. Сколько и что еще ты стащил у Довакина, кроме кольца!? Губы черномазого захватчика зашевелились, он будто говорил что-то. А, возможно, это лишь посмертные судороги. — А сколько я ждал! Так хотел убить тебя ночью, задушить своими же руками. Но так ведь совсем не интересно! А увидеть твои глаза, когда ты убил ярла и заполучил желаемую власть, и вдруг погиб сам. Власть, власть! Винд с кровожадной улыбкой приподнялся на носочки к самому уху друга и зловонно прошептал: — Будет тебе и власть, и драгоценности, и всеобщий страх. Его горячая ладонь коснулась бесчувственного, посиневшего лица Коллда. Он смахнул с карих, закатившихся глаз длинную и странную челку, какую всегда хотел выдрать с корнями. До крови. Винда забрызгало чем-то желто-черным с зеленой слизью. Видимо, желудок разошёлся по швам от давления и лопнул. А за ним разорвались и мешки легких. Винд прокрутил меч по кругу. Двинул левее, слушая, как трещат его кости. Изо рта захватчика тек бордовый сок. Он залил волосы и щеки светловолосого, но тот только приподнял свободную руку и размазал всю свою кожу. Изуродованное и склизкое тело упало прямо на голову бывшего ярла. Винд подскочил и всем своим весом надавил на черепную коробку Коллда. Крепкая зараза! Но ничего не стоило поднять тяжелый камень и размазать на куски череп. Из коробченки вытек мокрый и сопливый мозг. Точно множество червей собрались клубком. — Теперь я новый ярл! Я новый вождь этого людского племени! Винд выплюнул сгусток крови и упал без сознания.