Хочется Чонгука. Хочется во всех смыслах и на всех поверхностях. Знаете, это вот то самое чувство, когда припрёт, а потом приходится ёрзать на месте от мыслей и предвкушения. Что вот он, уже в твоих руках плавится и изгибается от возбуждения, просит большего и низко стонет. Тэхён потряхивает головой, отгоняя мысли. Еще стояка на эфире не хватало. На нем еще и спортивки серые. Вот приплыли.
Парни спокойно сидят в его с Чоном номере, пока Чимин ставит камеру на штатив, а Хосок с Чонгуком открывают упаковки с едой, негромко переговариваясь. Тэхён полулежит на диване и откровенно пялится на Чонгука, который просто стоит на четвереньках перед журнальным столиком и тянется за другой упаковкой. Мысли снова улетают в стратосферу, а чувство стыда уже давно стерто из моральных устоев этого человека. Тэхён быстро облизывается, не сводя взгляда с обтянутыми черной тканью форм.
―Ты сейчас вторую дыру в его заднице прожжешь, ― усмехается Чимин, заваливаясь рядом на диван.
Тэхён цыкает и отводит наконец взгляд, иначе он не досидит тут до конца трансляции. Ладно, перспективы на самом деле не так уж и плохи: посидят двадцать минут, поболтают, и он с Чонгуком, наконец, войдут в горизонтальное положение. Или в вертикальное. Тут уж как карты лягут.
Он откровенно заебался на концерте: адреналин бил в голову из-за эмоций, а еще из-за его мальчика, которого под конец выступления переодели в облегающие черные джинсы.
И, матерь божья.
Походу, все восемьдесят тысяч пар глаз видели, сколько он смотрел на него. Шипперы других пейрингов с их участием, кажется, должны были уже засомневаться в своем отп. Столько смотреть на чужую задницу и бёдра уже неприлично даже для фансервиса.
Пфф. Клал Тэхён на это ваше приличие большой и толстый, знаете.
Он был готов прямо там на сцене стянуть с него штаны и облизать его накаченные бёдра. Потому что незаконно. Потому что пиздец, как хочется. Ой, и плевать на тысячи глаз и камер. Он бы потом только лучшую фотку от фансайта выбрал и на обои поставил.
В последние две недели у них совсем не было времени и элементарно сил друг на друга. Они вваливались в номер после репетиций и фотосъемок, как побитые мешки картошки, плелись в душ, а после заваливались в постель, отрубаясь еще в полете на матрас.
По дороге в отель он уже думал, как залетит в номер с Чонгуком и возьмет его прямо у стены. Силы и энергия били через край. Он аж воспылал от своих невероятных планов. Чонгук, глядя на него в машине, видел этот разгорающийся огонек в глазах и предвкушающе ухмыльнулся.
Однако не всем планам суждено сбыться. В номер то они залетели, но уже с аппаратурой для трансляции, отчаянным стоном Тэхёна и Чипом и Дейлом в лицах Хосока с Чимином. Они действительно спешат на помощь и делают все, чтобы сбавить всё сексуальное напряжение между этими двумя на всех трансляциях.
Тэхён снова ерзает на месте и лезет в телефон, чтобы отвлечься от навязчивых фантазий. Так, Виверс, Инстаграм, посты с милыми щенками, видео эдит с Чимином и… о нет. Господи, нигде покоя не найти.
Он слюняво рассматривает арт с ним и Чонгуком. К слову, порнушный и очень горячий арт. Ким быстро делает скрин (повторят как-нибудь) и откидывает телефон в сторону.
В дверь номера стучат и Тэхён подрывается с места, чтобы открыть (читать как: «чтобы не растечься в лужу прямо на полу»).
― Еду принесли? ― спрашивает работник стаффа.
Он угукает.
― Хорошо, тогда можете начинать. Проведите ее хотя бы на час, вы давно не приходили.
Тэхён заторможенно кивает.
Час.
Целый блядский час.
Нет, Тэхён любит проводить совместные трансляции и общаться с Арми, но не когда у него грандиозные планы и мысли об одном Чонгуке. Голом Чонгуке. Выгибающимся под ним и слишком сексуально стонущем Чонгуке.
Ооо господи, блять, боже.
Парень натянуто улыбается, кивает стаффу, закрывая дверь, и разочарованно стонет. Надо что-то придумать, чтобы пораньше свалить. Иначе он вгрызется в задницу Чонгука прямо на трансляции, как лев Алекс в зебру Марти.
Тэхён представляет это у себя в голове и напряжённо усмехается. Всё, чердак поплыл. С мультяшными зверюшками уже сравнивает. Как бы до греха не дошло.
— Сказали проводить около часа, — бубнит Тэхён, плюхаясь на диван.
— Тэ, может мы сами? Мы с Хо отмажем, — Чимин поворачивается на друга, рассматривая его страдальческое лицо.
— Да ладно, я что школьник какой-то? Потерпеть не смогу? — скрещивает руки на груди и снова приковывает взгляд к Чонгуку.
Вообще-то не сможет. Он и сам знает. Не то что бы он какой-то альфа-ебырь-террорист, но тут вот ситуация сложилась. Одно на другое легло, сами понимаете.
Чимин насмешливо хмыкает и начинает трансляцию.
Первые пятнадцать минут проходят спокойно: они шутят, ужинают и смеются с шуток, которые понимают только они сами.
Чимин с Тэхёном сидят в чуть ли не в обнимку на диване, а Хосок с Чонгуком опираются на спинку, сидя на полу.
— «Юнги мерри ми» это уже традиция. Блин, да девяносто процентов комментариев это оно, — говорит Чонгук, чуть приподнимаясь на коленях к экрану.
— Юнги-хену пора бы уже начать действовать, — смеется Чимин.
Тэхён чуть съехал по дивану вниз и опустил свою ногу на пол. Чонгук, не заметив, вернулся в изначальное положение и плюхнулся на нее.
Ох, как все получается.
Тэхён поджимает губы, пытаясь сдержать ухмылку и ме-е-е-едленно начинает двигать своей лодыжкой туда-сюда меж бедер Чона. На камере Чонгука видно только по грудь, волноваться не о чем. Чимин ржёт с Хосоком, совсем не обращая на них никакого внимания.
Чонгук встречается взглядом с Тэхёном на фронталке и закусывает губу.
О нет.
Он снова это делает.
Проходится языком по колечку пирсинга, чуть покусывая губу и делает обратное, еле заметное движение бедрами назад.
Чонгук невозмутимо начинает зачитывать какие-то комментарии, ерзая на заднице, будто пытаясь удобнее сесть.
Ага, блядь, Тэхён чувствует.
Сесть он пытается. Как же.
Он нагло трется задницей о его ногу и кажется, это конечная.
— Тут такие полы твердые, задница уже затекла, — жалуется Чонгук в камеру.
В садике сказки рассказывать будешь.
Киму надо что-то придумать: еще сорок минут он не протянет. Придумать что-то такое — ебнутое. А парни прикроют. Они ж все-таки Чип и Дейл. Профессионалы своего дела как-никак.
И вот оно.
План приходит в голову достаточно быстро, удивляя самого автора, потому что все мысли были только о Чонгуке, трущимся о него. Прямо на трансляции.
Он аккуратно вытаскивает свою ногу из-под парня, садясь в позу лотоса. И открывает телефон. Тэхён не упускает разочарованный вздох перед ним.
Ничего, это стоит того.
Ким недолго роется в телефоне и включает какую-то песню. Идея ебнутая, но кто он такой, чтобы отказываться. Возможно, им потом влетит, но кто вообще думает об этом. Наш девиз: Решаем проблемы по мере их поступления. Вот у Тэхёна проблема уже добрые полчаса, вот он и решает.
Три пары глаз поворачиваются на него, и он, игнорируя взгляды начинает тихо подпевать песне, показывая всю свою актерскую игру. Проходит первый куплет и он поднимается на ноги. Все также продолжая свой невероятный липсинг на камеру, вот прям как в Мьюзикли в 2017. Он поворачивается на парней и сверкает игривым взглядом.
Хосок с Чимином чувствуют подвох. Ох, они знают этого парня не первый год. Они знают этот взгляд. Он придумал какую-то хуйню.
Тэхён быстро вздергивает Чонгука за руку и заводит за камеру, не переставая давить лыбу. О боже, он так доволен своим гениальным планом.
Put it on me - Matt Maeson
Ким оставляет телефон прямо у камеры, чтобы заглушить все звуки на трансляции только музыкой. На всякий случай. Мало ли что может вырваться в процессе. План все-таки еще не проверенный. Могут быть пробелы. И вообще! Кто не рискует, тот лох. А Тэхён вот вообще не лох.
Он быстро ставит стул прямо за камерой и сажает на него Чонгука, не переставая подпевать низким голосом. Перевод вообще не имеет значения, главное, что песня звучит очень секси.
Чон же хлопает своими огромными глазами, не понимая еще, что его парень задумал.
Ох, детка. Этот парень что только ни сделает ради прекрасного вечера для них двоих.
Hung high and dry where no one can see
If there’s no one to blame, blame it on me
Наступает первый припев и Тэхён становится прямо за Чонгуком, легко касаясь пальцами его кожи. Он, улыбаясь, аккуратно обхватывает его шею ладонью, ведя от ключиц к подбородку и чуть сильнее сжимает. Чонгук глухо выдыхает и прикрывает глаза.
Storm in the sky, fire in the trees
If there’s nothing but pain, put it on me
Чимин с Хосоком, кажется не удивлены, вот от слова совсем. Они только сидят и пытаются зажевать свои неловкие улыбки. Тэхён наклоняется и проводит носом от седьмого позвонка к затылку, а после меняет траекторию и прикусывает ухо. По коже Чона пробегают мурашки, а Чимин заваливается на Хосока, хлопая того по бедру, пища.
— Господи, он его что прям тут собрался… — Шепчет на ухо Чимину Хосок.
— Подожди, хён, это только начало, — лыбится тот.
Тэхён обходит Чонгука и вздергивает тому подбородок пальцами, как он обычно любит это делать. Зачесывает его волосы назад и, держась за шею, садится ему на бёдра.
Да, да. Те самые ахуительные бёдра.
Руки Чона автоматически оккупируют ягодицы. Знаете, опыт уже, привычки. Ничего не поделаешь.
Чонгуку кажется, что сейчас начнет течь как омега.
Тэхёну кажется, что он уже.
Приобнимая за шею, он подтягивается, чтобы сесть плотнее. Пах к паху. Тэхён чуть подается вперед и размашисто проводит языком вверх от контура нижней челюсти до уха, не забывая ёрзать при этом.
— Ёбаный, они хоть про нас помнят?
— Нам на это вообще можно смотреть? — Чимин ладошкой прикрывает свои глаза.
Про трансляцию, кажется, уже все забыли. Чат взрывается от недоумения.
Мелодия продолжает играть, а Тэхён шёпотом напевает ее на ухо Чонгуку, у которого электроволны от этого низкого голоса по всему телу проходят. Ким плавно покачивает бёдрами на нем и быстро забирается пальцами под его футболку. Проходится ладонями по прессу, поднимаясь выше и несильно сжимает соски, которые тут же твердеют. Его мальчик всегда такой чувствительный.
I know that you'll never feel like I do And I'd break into pieces right in front of you
Им наверное, надо бы смутиться, хотя бы ради приличия, хотя бы ради друзей, которые сидят уже красные как раки и не могут перестать неловко лыбиться. К такой ситуации сложно быть готовым.
And I'd burn down the city and string up the noose
And you'd watch in
Но Тэхёну вообще фиолетово, он покачивается на Чонгуке, сжимает его талию и снова тянется к уху, чтобы чуть прикусить мочку и прошептать:
— Хочу тебя вылизать.
Ну, все. Чонгук в отлёте. Чонгук уже где-то там, на въезде в другую вселенную. Он резко подхватывает Тэхёна под бёдра и встает. Аккуратно кидает (если так вообще можно) на кровать и нависает сверху.
Скрип кровати, кажется, слышали все. И восемь миллионов зрителей, и все жильцы отеля. Где-то в соседней комнате стафф постарел лет на двадцать. Господи, ну доведут до ручки!
— Ёбушки-воробушки… — Чимин резко прикрывает ладонями себе и Хосоку глаза.
— Я великий и слепой… — ржет Хосок, поджимая губы.
Конечно, они не впервые видят подобное. Тэхён очень тактильный и
вообще не очень не стеснительный в кругу парней, а Чонгук что. Ему вообще побоку на все, когда Тэхён к нему жмётся. На камерах может и смутиться, но тут то чё. Все свои. И восемь миллионов зрителей тоже. Они же семья!
Вообще привычное дело для ребят, но вот это, конечно, бьёт все рекорды.
В мелодии начинается последний припев и Тэхён ловко меняет их с Чонгуком местами, оказываясь сверху.
— Отвернитесь, ребят, сейчас будет по-о-олный разврат, — тянет Тэхён (надо же, он про них помнит!) и, отодвигая горло футболки Чонгука вниз, ведёт языком по его шее.
Чимин машинально падает лицом в колени, пытаясь деть куда-либо свое красное лицо. Будто впервые порнуху видит, ей богу. Слышится негромкий, но настойчивый стук в дверь. Всё, по их души пришли. Но Тэхёну с Чонгуком как-то вообще плевать. Даже бровью не ведут, продолжая свои слюнявые манипуляции.
Хосок берет дело в свои руки, тянет Чимина за собой и быстро хватает камеру, лучезарно улыбаясь. А то припозднились что-то. Еще немного и можно было записывать их в вуайеристы.
— Так, а теперь рум тур, ребята! Чимин-щи, захвати еды.
Они быстро ретируются из номера под какие-то уже чавкающие звуки.
— Ребята остались ужинать, а мы пойдём в мой номер, покажу вам его!
Дверь захлопывается и Тэхён отрывается от губ Чонгука.
— Тэ, ты че устроил, — усмехается Чонгук, затуманенным взглядом скользя по Тэхёну.
Тот лишь быстро ухмыляется и вгрызается в губы Чона. Они у него такие милые, бантиком, их надо целовать нежно, медленно и аккуратно. Но так как на аккуратность они забили еще в самом начале…
Тэхён буквально вылизывает его рот, а Чонгук глухо стонет в поцелуй. Рука Кима шарит по телу под ним и чуть сжимает шею своими ахуенными пальцами. Ох, Чонгук готов написать поэму в трех томах о его пальцах. Потому что…
Потому что эти пальцы сейчас медленно спускаются вниз и оглаживают ширинку джинс Чонгука. Он вскидывает бёдра навстречу ладони и зарывается рукой в волосы Кима.
Кровать чуть поскрипывает от их телодвижений. Что за мебель такая вообще!
Тэхён вздёргивает футболку Чонгука, чтобы стянуть ее. Она улетает куда-то в ебеня вместе с тэхёновой и джинсами Чона.
Ким оглаживает его бёдра, крепко сжимая, и ведет мокрую дорожку языком от колена до паха. Чонгук шумно выдыхает, снова зарываясь в волосы. Тэхён проходит языком поверх боксёров, оставляя влажный след, двигается выше по животу и останавливается на сосках. Чон не сдерживается и тихо стонет, почти мурлычет, когда Тэхён прикусывает один и чуть дует на него.
— Чонгук-и, ты такой чувствительный, — чеширским котом улыбается, продолжая свои манипуляции.
Ким снова опускается и зубами прихватывает резинку белья, начиная медленно стягивать их вниз. Чонгук уже давно поплыл, но вот эта картинка перед глазами вообще сносит крышу к хуям собачьим.
Тэхён обхватывает головку своими большими губами и водит языком. Он насаживается глубже, пропуская член в горло, а руками быстро стягивает его боксёры с ног.
Чонгук хрипло стонет и откидывается на подушки, сжимая голову Тэхёна своими бёдрами, пока тот активно двигает головой, втягивая щёки. Он выпускает член изо рта, отстраняясь, и встает с кровати за смазкой в чемодане.
— Хё-ё-он, — тянет Чонгук, ёрзая на постели.
— Да, малыш? — ухмыляется Тэхён, нависая над парнем.
Он снова медленно опускается вниз, влажно целуя и покусывая каждый сантиметр его тела. Отстраняется, выдавливает смазки себе на пальцы и недолго греет. Чонгук нетерпеливо потирается членом о его живот, но Тэхён крепко прижимает его к кровати рукой. Он опускает одну ладонь на член Чонгука, лениво водя вверх-вниз, а второй проводит меж ягодиц, чуть растирая смазку.
Тэхён ложится между его ног, обхватив бедра, чуть разводя половинки в стороны, и размашисто проводит языком от сфинктера до головки члена. Чонгук протяжно стонет, а Тэхён, не теряя времени, толкается языком внутрь. Игриво прикусывает ягодицу и добавляет пальцы к языку.
Чонгук плавится. У него волосы по кровати разметались, первые капли пота по шее стекают, а тело всё горит. Чона потряхивает от ахуенного языка Тэхёна, который тщательно вылизывает его. Когда он только научился
так?
Он растягивает его уже тремя пальцами и языком. Чонгук очень горячий. Во всех смыслах. Он дрожит от возбуждения, а Тэхёну уже хочется снять свои блядские спортивки и бельё, которые изрядно мешают.
Чонгук оттягивает Тэхёна за пряди и хватает за подбородок. Поглаживает большим пальцем нижнюю губу и просовывает его внутрь. Ким поднимает на него взгляд.
О боже, почему это выглядит так по блядски! И так горячо…
Тэхён облизывает его палец, посасывая, а после приподнимается и ведет языком по татуированной руке.
Сколько раз он облизывал эти бицепсы с тату… Ой-ёй, кажется это жёсткий фетиш.
Ким наклоняется к уху, вынимая пальцы, и просит перевернуться. Чонгук беспрекословно ложится на живот и приподнимает бедра.
— Такой послушный мальчик, — шепчет Тэхён, прикусывая за плечо.
Ким быстро стягивает с себя одежду и размазывает смазку по своему члену.
— Тэ, давай уже.
— Что ты хочешь, Чонгук-а? — наклоняется к нему и трется членом между ягодиц, дразня обоих.
— Хён, трахни меня.
— Попроси, — мурлычет на ухо Тэхён и тычется носом в загривок.
— Пожалуйста, я хочу тебя, — трясётся от нетерпения.
Тэхён улыбается и, придерживая Чонгука за бока, медленно входит до упора.
— Блять, да-а, — стонет Чонгук, выгибаясь.
Тэхён начинает с медленных движений, прижимается грудью к спине, утыкаясь носом в чужую щеку. Дышит шумно, ускоряясь. Оба не сдерживают хриплых стонов, когда Тэхён входит особенно резко.
— Ты такой умница. Так хорошо меня принимаешь, — шепчет Тэхён, целуя за ухом.
Чонгук открыл свой кинк на похвалу еще много лет назад. И вот сейчас он громко стонет от этих слов. Или от рук поглаживающих его тело. Или губ на шее. Или резких толчков и шумного дыхания на ухо. А может, от всего вместе.
Чонгук чуть приподнимается, просовывая руку под живот, чтобы дотянуться до члена.
— Нет, малыш, без рук, — Тэхён зажимает его кисти над головой, сплетая пальцы.
Чон готов кончить уже только от этого хриплого голоса. Ким крепко прижимается к нему со спины. Кожа к коже. Господи, как он это любит. Ощущение не только жаркой наполненности, но и скольжение голых тел, сносит крышу до безумия.
Чонгук выглядит сейчас невозможно: волосы растрепаны, губы приоткрыты, щёки розовые, а глаза поблескивают в тусклом свете номера.
Тэхён чередует темпы с медленного и нежного на быстрый и резкий. Пошлые шлепки разносятся по номеру, а скрип кровати непозволительно громкий. Комната заполняется низкими стонами.
— Тэ, я сейчас кончу… — хрипит он, подмахивая бёдрами.
— Давай, Гуки, — шепчет Тэхён, ускоряясь.
Чонгук кончает, пачкая простыню и громко стонет. Освобождает одну руку и прижимает Тэхёна за шею к себе. Чтобы еще ближе, теснее.
— Ты так сжимаешь меня, — рычит Тэхён, делая последние резкие толчки.
Быстро выходит и кончает Чонгуку на поясницу. Ким заваливается рядом, тяжело дыша, и закидывает одну ногу и руку Чонгука.
Это было ахуенно. Просто, блять, этот цирк на трансляции стоил того. Тэхён ни о чем не жалеет. Чонгук, кажется, тоже.
Чон поворачивает голову в его сторону, все также не двигаясь с места, и мило улыбается.
— Тэ, я люблю тебя.
О боже, а Тэхен то как.
— Я тебя тоже люблю, Гуки, — подвигается к нему, чтобы чмокнуть в нос.
После секса они всегда такие. Нежные, мягкие, лезут друг к другу, как котята. Хочется тискать друг друга до посинения.
— Но ты из меня всю душу вытрахал, — смеется Чонгук, прикрывая глаза.
Тэхён смеется в ответ.
Он так любит своего мальчика.
