Tales from the Pizzaplex №1: Lally's Game

      Ночь была холодной. Капли дождя рассыпались по дороге, как крошечные шарики. Вспышки красных и синих аварийных огней отражались от мокрого тротуара и обломков разбитого седана у сломанного дерева.       — Давай, малыш. Останься со мной, останься со мной, — прошептал Джек, врач скорой помощи. Капли дождя скатывались с его лица, пока он колотил руками по грудной клетке мальчика-подростка.       — Чисто! — крикнул его напарник Дэйв.       Джек поднял руки, когда Дейв направил электрический ток в сердце мальчика. Тело мальчика дернулось на мокрой гравийной дороге.       Джек снова начал качать грудь ребенка.       — Давай, малыш. Возвращайся к нам.       — Все еще нет пульса, Джек. Он был слишком давно. Мы должны сообщить об этом.       — Еще раз. Давай, малыш.       Они снова попытались привести мальчика в чувство, но безрезультатно.       — Черт возьми, — Джек откинулся на спинку стула, вытер дождь и пот с носа запястьем, — Сообщим об этом.       После минутного сожаления Джек накрыл ребенка брезентом. Он встал, дал себе минуту. Всегда было больно терять кого-то настолько молодого.       Он услышал, как камень рассыпался по земле.       Джек повернул голову в сторону черного кустарника за деревом. Там кто-то был? Может быть, животное? Он ничего не мог разглядеть сквозь завесу дождя. Он расправил плечи, взял медицинскую сумку и отвернулся.       — Давайте соберем вещи и вызовем сюда судмедэксперта.       — Малыш не выжил? — спросил его офицер Мэнор на обратном пути к машине скорой помощи.       Джек покачал головой.       — Не в этот раз.       — Очень жаль. Эта дорога опасна, не говоря уже о такой буре, как эта.       — Будто я не знаю этого, учитывая звонки, которые я получал здесь в прошлом… — Джек замолчал, кладя сумку в фургон. Офицер Мэнор направил свой фонарик в темноту.       — И из всех мест прямо здесь, рядом с кладбищем. Нехорошая атмосфера, я думаю.       — Просто совпадение, — сказал Джек.       Внезапное движение привлекло его внимание. Джек прищурился от дождя и переключил свое внимание на тело. Под дождем виднелась темная фигура. Кто-то склонился над трупом?       На долю секунды волосы у него на затылке встали дыбом; затем он стряхнул с себя это чувство. Он моргнул, чтобы убедиться, что глаза не обманывают его.       Там кто-то был. Невысокий, худой, хрупкий. Фигура нависла над телом мертвого мальчика, совершая какие-то движения руками, взад и вперед. И тут он увидел это. Нож.       Джек шагнул вперед.       — Эй! Отойди от него!       Темная фигура вскочила, длинные мокрые волосы закрывали лицо, свет отражался от оружия, а с руки фигуры что-то свисало. Затем маленькое существо убежало обратно в темноту кустарника.       — Что случилось, Джек? — спросил офицер Мэнор, вглядываясь в темноту.       Джек указал на темные заросли.       — Я кого-то видел. Склонившегося над телом. Это… эээ… это был другой ребенок, я думаю. Может быть, девочка.       Офицер Мэнор обошел вокруг, проводя фонариком по месту происшествия. Он вернулся с легкой усмешкой на губах.       — Ты уверен в этом, Джек? Маленький ребенок, разгуливающий здесь? Как долго длилась твоя смена?       Джек пожал плечом.       — Идет двадцать четвертый час. Да, мне нужно немного поспать.       — Может быть, мне не следовало упоминать кладбище. Заставил тебя задуматься о привидениях в ночи. Я просто пошутил, ты же знаешь.       Джек вернулся к телу ребенка и взял последнюю медицинскую сумку. Может быть, ему все это почудилось.       Брезент сдвинулся.       Джек подпрыгнул.       — Черт возьми, Дэйв, у нас есть живой!       — Что?!       — Ребенок! Он пошевелился! Тащи каталку!       — Ты уверен?       — Просто иди сюда!       Джек сорвал брезент с мальчика. Он увидел лицо ребенка, измазанное кровью, наблюдал, как он кашлял, втягивая воздух.       Ребенок застонал.       — П-помогите…       Джек достал портативный кислородный баллон и надел кислородную маску на рот мальчика.       — Все в порядке, малыш, дыши, мы держим тебя. Тихо и спокойно. Ты попал в аварию. Мы отвезем тебя в больницу, и там о тебе хорошо позаботятся. Ты помнишь аварию?       Мальчик слегка кивнул.       — Слишком быстрая езда под дождем. Неплохо обвились вокруг дерева. Держись там, малыш. Тебе только что подарили чудо.       Джессика провела мокрой шваброй по больничному полу. Туда-сюда. Туда-сюда. Она помнила эти слова откуда-то раньше… Только она не помнила откуда.       Что-то из прошлого.       Дрожь пробежала по ее телу, когда ее руки задрожали на рукоятке швабры. Она усилила хватку, чтобы это прекратилось. Она почувствовала, как персонал больницы прошел мимо нее. Она чувствовала, что они смотрят на нее. Она наклонила голову вперед, так, чтобы ее толстые, черные волосы закрывали ее лицо настолько, насколько это было возможно. Чтобы его не видели. Чтобы не заметили. Никто не говорил ей ничего больше, чем было необходимо. Она не разговаривала с ними, если к ней не обращались. Каждый день после школы она выполняла свою работу и мыла полы в детском медицинском крыле. Она привыкла к запаху дезинфицирующего средства и унылому запаху больных. Она прислушивалась к бормотанию персонала. Она обращала внимание на звуковые сигналы медицинских аппаратов, подключенных к больным детям. Она изучала различные шаги, которые слышала по твердому кафельному полу. Иногда мягкие шаги, иногда щелканье каблуков или топот более крупных людей. Иногда шаги были торопливыми, иногда — медленными. Она знала о каждом ребенке в больничном крыле. Она часто слышала плач и шепот разговоров, когда мыла полы.       — Доктор говорит, что у тебя действительно все хорошо, Брайан. Ты ешь лучше. Лечение проходит хорошо. Это замечательно, сынок, — раздался женский голос из палаты пациента, рядом с которой находилась Джессика.       — Да, я думаю, это так, — пробормотал Брайан.       — Держись, парень, тебе станет лучше, прежде чем ты это осознаешь, — сказал мужчина, — А потом ты сможешь вернуться домой и отдохнуть в своей собственной постели.       — Я чувствую себя немного более голодным.       — Это так приятно слышать, — сказала женщина.       — Когда я смогу вернуться домой?       — Я надеюсь, что скоро, сынок, — сказал мужчина, — Когда ты это сделаешь, мы купим твою любимую пиццу из Мега Пиццаплекса Фредди. Мы устроим из этого праздник. Как это звучит?       — На самом деле, довольно неплохо, — сказал мальчик.       Мужчина рассмеялся.       — Это мой мальчик.       — Брай, — произнесла женщина, — Что это за странные хлопья у тебя на груди?       — Хм?       — Послушай, Гарри. Что это такое? Боже мой, в какую больницу мы его привезли?       — Я не знаю. Это похоже на маленькие кусочки серебра, — сказал мужчина, — Расслабься, Джейн, я уверен, что есть разумное объяснение. Они здесь хорошо о нем заботились. Ты даже сама так сказала. Сегодня он даже выглядит лучше.       — Я знаю, но… — женщина позвала из палаты: — Сестра Мэйси, пожалуйста, может кто-нибудь зайти в палату моего сына?       — Да, миссис Рамон. С Брайаном все в порядке? — спросила сестра Мэйси.       — Да… но что это за странная дрянь на моем сыне? Я не хочу, чтобы на нем было что-то такое, от чего ему станет еще хуже.       — Хм… Я не знаю, что это такое, — медсестра подошла, проверила грудь Брайана и смахнула с него странные чешуйки, — Я не думаю, что это что-то серьезное, мистер и миссис Рамон. Я попрошу персонал подмести здесь и принести несколько новых одеял.       — Пожалуйста, я не хочу, чтобы на нем было какое-либо чистящее средство или что-то еще, что может помешать его выздоровлению.       — Да, миссис Рамон. Не волнуйтесь, мы бы никогда не позволили этому случиться.       Джессика медленно повела швабру по коридору.       Туда-сюда. Туда-сюда.       

***

      — Она такая странная, вон та, — пробормотал ассистент медсестры Мэйси, когда они складывали лекарства на тележку для медикаментов.       — Хмм? Ты имеешь в виду Джессику? Тихая. Держится особняком. Никогда не доставляет никаких хлопот, — сестра Мэйси пожала плечами, — В этом нет ничего плохого.       — Ну, она такая хрупкая. Похоже, что перышко может сбить ее с ног. Волосы всегда закрывают ее хорошенькое личико, — он вздрогнул, — Меня пугает то, как она шныряет вокруг. Это ненормально. Она явно жива, и все же на самом деле она не живет.       Сестра Мэйси покачала головой.       — Ты насмотрелся слишком много фильмов ужасов, Колин.       — Как, по-твоему, людям приходят в голову эти идеи для фильмов ужасов? Они видят вещи, которые их пугают, и пишут о них.       — Я уверена, что в четырнадцать лет ты был в неловком положении.       — Мы говорим не обо мне. Кроме того, я разговаривал с людьми. Я пытался спросить ее кое о чем на днях, но она просто посмотрела на меня и моргнула, как будто я говорил на иностранном языке или что-то в этом роде.       Сестра Мэйси вздохнула.       — О, Колин…       Лязг.       Как раз в этот момент что-то упало у них за спиной, заставив их подпрыгнуть.       Колин издал детское «иик».       Медсестра Мэйси посмотрела вниз и увидела ржавую консервную банку, лежащую на больничном полу.       Она нахмурилась.       — Это странно. Откуда это взялось? — пробормотала она. Она посмотрела налево и направо и заметила Джессику, вытиравшую пол неподалеку от них. — О, Джессика, ты не могла бы поднять эту банку и выбросить ее? Я не знаю, откуда она взялась. Должно быть, упала с кухонной тележки или что-то в этом роде. Мне придется сказать им, чтобы они были более осторожны со своим мусором.       Джессика молча кивнула и, волоча швабру, подняла банку и выбросила ее в ближайший мусорный бак.       — Спасибо. О, и, Джессика?       Джессика медленно подняла голову, ее волосы разделились на пробор, открывая тонкие черты лица. Ее глаза были темными. Разве раньше они не были более ярко-коричневыми? — удивилась сестра Мэйси.       Одна маленькая родинка красовалась высоко на ее левой прелестной щеке, но ее кожа, казалось, утратила часть розового румянца, который у нее когда-то был. Ее губы были нежными и полными. Ее лицо было тонким и таким красивым. Ее действительно можно было бы показывать в журналах.       — Ты делаешь для нас хорошую работу, — медсестра Мэйси слегка улыбнулась ей.       Джессика улыбнулась, и это, казалось, осветило ее унылые черты.       — Я рада, — Джессика говорила тихо, но «радость» не дошла до ее глаз.       — Держу пари, ты очень помогаешь дома своей семье. Ты помогаешь с уборкой по дому своим маме и папе?       Сестра Мэйси наблюдала, как Джессика просто кивнула и отвернулась, чтобы продолжить мыть пол в коридоре.       — Я говорю тебе — жуткая, — сказал Колин себе под нос.       Сестра Мэйси только махнула на него рукой.       — О, тише. Она всего лишь юная девушка, а ты взрослый мужчина. Я думаю, ты мог бы справиться с ней, если бы она напала на тебя.       Колин вздрогнул.       — Не будь так уверена.       Несмотря на то, что сестра Мэйси могла шутить с Колином, она могла признаться самой себе, не объясняя почему, что взгляд в темные глаза Джессики чуть не разбил ей сердце.       Во время перерыва Джессика зашла в больничную часовню. В комнате не было скорбящих членов семьи. Ей нравилось, что часовня принадлежит только ей. Это случалось редко, но было мирно и тихо и это позволяло ей молиться. Она мягко провела рукой по деревянным скамьям, которые выстроились вдоль дорожки к алтарю, и выбрала первое место. В передней части комнаты на стене висел большой деревянный крест. Она почувствовала запах свежих белых цветов, выставленных на всеобщее обозрение по обе стороны комнаты. Там стояли три ряда маленьких свечей, ожидавших, когда их зажгут. Тихая инструментальная музыка играла через настенный динамик.       Она вытащила из-под рубашки толстую серебряную цепочку, висевшую у нее на шее, и подняла ее над головой, положив кулон на ладонь. Кулон когда-то был целым сердцем, гораздо больше и толще. Теперь он был не намного больше полумесяца, шириной примерно с ее большой палец, с грубыми царапинами на одной стороне. Почти закончился.       Она обхватила кулон руками и закрыла глаза.       Пожалуйста, помоги мне творить добро и продолжать следовать моей цели. Пожалуйста, помоги мне изменить ситуацию к лучшему. Пожалуйста, помоги мне помогать другим больным. Дай мне силы исправить мои ошибки. Дай мне смелости поступать правильно.Спасибо…       — Здравствуйте, мисс, у вас все в порядке?       Джессика моргнула и перестала молиться. Она не слышала, как кто-то вошел в часовню. Она оглянулась и увидела священника, стоящего рядом со скамьей. На нем был черный костюм с белым воротничком. Его волосы были темными с проседью, а брови густыми над добрыми карими глазами. Когда он улыбался, возле его глаз появлялись крошечные морщинки.       — Я в порядке, — тихо ответила она.       — Меня зовут Отец Иеремия. Я видел вас здесь раньше. Как вас зовут, мисс?       — Джессика, — Джессика опустила взгляд и провела большим пальцем по подвеске.       — Я могу вам чем-нибудь помочь, Джессика?       Джессика покачала головой.       — Нет, спасибо.       Отец Иеремия сел на другую скамью напротив нее.       — Вы выглядите бледной, Джессика. Вы хорошо себя чувствуете? Могу ли я что-нибудь для вас сделать? Дать перекусить? Немного воды? Вам нужно отдохнуть?       — Я чувствую себя прекрасно. Я думаю… Я, наверное, выгляжу лучше, когда работаю.       — Работаете?       — Здесь, в больнице, в детском крыле. Я помогаю содержать полы в чистоте. — туда-сюда. Туда-сюда. — Медсестра Мэйси говорит, что я хорошо справляюсь, — добавила она.       Она надеялась, что делает хорошую работу. Эта работа была прекрасной возможностью стать ближе к тем, кто нуждался в ее помощи. Ей редко приходилось сталкиваться с другими больными во внешнем мире. Прошлой ночью она случайно услышала шум машины. Некоторые могли бы назвать это чудом. Она слышала ужасный визг шин, резкий удар машины о дерево. Ей потребовалось время, чтобы добраться туда под проливным дождем. Она видела, как приехала скорая помощь и как медики пытались спасти мальчика. Они не смогли спасти его. Но она смогла.       Она была рада, что оказалась там, чтобы помочь. Однако она подошла к нему вплотную и чуть не была поймана. Она ни за что не могла позволить этому случиться.       — Ах, да, я знаю медсестру Мэйси. Очень заботливая медсестра, — Отец Иеремия кивнул, — Я уверен, что вы делаете хорошую работу, — он прочистил горло, — Вы знаете, Джессика, некоторые люди приходят сюда с просьбой о помощи в своих молитвах, и я часто слушаю тех, у кого есть бремя, которое нужно снять, или исцеление, которое нужно испытать. Выражение наших забот, наших проблем помогает нам избавиться от того, что тяжело лежит на наших умах и сердцах.       Джессика просто сказала:       — Это мило.       Она чувствовала, что уже по-своему упускает что-то очень важное. Она никогда ни с кем не делилась своими мыслями, потому что никто не смог бы по-настоящему понять, через что она проходит.       — Если вы когда-нибудь почувствуете необходимость с кем-то поговорить, я здесь почти каждый день, чтобы поговорить с вами, если вы решите. Я рад помочь всем, чем смогу.       Джессика кивнула, не поднимая глаз, и потерла кулон большим пальцем.       — Что у вас за прелестный амулет? Должно быть, это что-то особенное для вас.       Джессика просто продолжала тереть большим пальцем кулон и больше ничего не говорила.       Через мгновение Отец Иеремия тихо сказал:       — Мир тебе, Джессика, — и оставил ее одну.       После еще нескольких минут молитвы Джессика надела цепочку обратно на голову и поднялась со скамьи. Согласно своему обычному распорядку, она отправилась в один из одиночных больничных туалетов. Она заперла дверь и подошла к маленькому зеркалу над раковиной. Она осмотрела темные круги у себя под глазами и бледность нежной кожи. У нее была маленькая темная родинка прямо под левым глазом, которая выделялась на ее бледной щеке. Кто-то мог бы подумать, что она прекрасна, но правда заключалась в том, что с каждым днем она выглядела все более хрупкой. Когда-то быть красивой было всем, чего она когда-либо хотела. Она чувствовала, как слабость овладевает ее телом с каждым ребенком, которому она помогала, с каждым прикосновением кулона.       На ней была черная толстовка, черные брюки и даже черные кроссовки. Черный не был приветливым цветом. Это держало людей подальше от нее. Это помогало ей вспомнить, что она здесь не для того, чтобы наслаждаться жизнью, а для того, чтобы оставаться сосредоточенной на своей цели.       Из кармана брюк она достала компактную пудреницу. Она открыла крышку и провела мягким аппликатором по пудре, а затем нанесла консилер на лицо. Консилер был довольно мягкого цвета слоновой кости, что придавало ей более свежий вид. Убрав пудреницу, она ущипнула себя за скулы, чтобы придать себе немного румянца. Ее ресницы были от природы темными и густыми, а губы полными и красивыми. Обычно когда она улыбалась, люди улыбались ей в ответ и интересовались тем, что она говорила. Джессика привыкла чувствовать, что определенные вещи были важны, например, как она выглядела, лучшая одежда, самые крутые друзья, самые симпатичные мальчики, но на самом деле они были не так важны, как она когда-то думала.       Теперь все было по-другому, и она никогда не улыбалась без крайней необходимости.       Джессика вышла из уборной, чтобы вернуться к работе. Свет был приглушен на вечер, и персонал притих. Когда она достала швабру и ведро на колесиках из шкафа для уборки, она услышала слабый звук мультфильмов, играющих неподалеку. Отложив швабру в сторону, Джессика пошла на звук в палату нового пациента. Маленький мальчик с каштановыми волосами спал, свернувшись калачиком на боку, держа в руках зеленого плюшевого слона. Он был один.       Джессика обернулась, чтобы посмотреть назад, и увидела, что никто не смотрит в ее сторону. Она тихо вошла в комнату и стянула цепочку через голову, схватив кулон. Она вытащила нож из заднего кармана и открыла лезвие.       Если бы кто-нибудь вошел, они бы подумали, что она пыталась причинить ему боль. Нет, она никогда бы не подумала о том, чтобы причинить кому-то боль. Она хотела помочь ему так, как могла только она. Она никогда никому не рассказывала о своей цели помогать больным. Другие не смогли бы понять. Она тоже не понимала, пока не испытала величайший в своей жизни шок от того, что она больше не та девушка, которой была когда-то.       Рядом с кроватью маленького мальчика Джессика начала грубо скрести кулон своим перочинным ножом. Маленькие серебряные стружки посыпались на мальчика, пока он спал.       Когда она царапала, ее грудь, казалось, сжималась. Ее пульс замедлился, а дыхание стало поверхностным. Эти ощущения в ее теле были тем, как она знала, что помогает этому маленькому мальчику исцелиться.       Когда она почувствовала, что этого достаточно, она надела цепочку обратно через голову, а кулон снова спрятала под рубашку, закрыла лезвие и убрала перочинный нож. Маленький мальчик моргнул и открыл глаза. Голубые глаза смотрели на нее с интересом.       — Ты ангел? — прошептал он.       — Нет, — прошептала она в ответ, — Я не ангел. Иди обратно спать.       — Но я не хочу спать.       Губы Джессики дрогнули.       — По-моему, твои глаза выглядят довольно сонными. Я думаю, если ты скоро закроешь глаза и начнешь считать овец, то получишь все необходимое, чтобы стать сильным.       Он сморщил нос.       — Овцы? Почему овцы?       — Хорошо, тогда что бы ты хотел посчитать?       — Я думаю, что хочу посчитать… слонов. Мне нравятся зеленые слоны.       — Ладно, ты можешь считать слонов. Давай — закрывай глаза и считай.       Маленький мальчик закрыл глаза и сказал:       — Один зеленый слон, два зеленых слона, три… —вскоре он снова погрузился в сон.       Джессика повернулась, чтобы уйти, и чуть не споткнулась, когда на нее накатила волна слабости. Что-то скользнуло по полу. Она ухватилась за дверной косяк и удержала равновесие, пока ощущение слабости не прошло. Она облизнула пересохшие губы и заметила ржавую пружину прямо у двери. Ее глаза расширились. Она быстро схватила пружину и вышла из комнаты, чтобы закончить свою работу на вечер.       Джессика сидела одна за лабораторным столом на уроке естествознания и инженерии в средней школе Уэст-Уилсона. Она предпочитала сидеть в одиночестве, но, казалось, это всегда происходило естественно. Никто не осмеливался сесть рядом со странной девушкой, которая почти не говорила, которая почти не участвовала в их мире. Она чувствовала себя усталой и отстраненной. Миссис Уиллоуби бубнила о новом проекте, и если бы она позволила себе, Джессика могла бы мысленно переместиться в другое место, подальше от этой нынешней реальности. Она не была уверена, почему продолжала ходить в школу. Может быть, это было для того, чтобы продолжать притворяться. Ее прежняя жизнь теперь была далеко позади. На самом деле здесь для нее не было ничего, кроме того, что она не хотела усложнять ситуацию, привлекая к себе внимание пропуском школы или даже получением плохих оценок.       Она действительно могла бы обойтись без множества ароматов перегара, запаха тела и нездоровой пищи, которые окружали ее каждый день. Скучные лекции, подростковые сплетни, пристальные взгляды учителей и студентов. И не говоря уже об общей громкости школы — топот ног, вопли, хлопанье шкафчиков, играющая музыка, ругань, плач и смех. Так много шума. Так много постоянных напоминаний о детях ее возраста, которые были нормальными, с друзьями, подростковыми проблемами и семьями дома, которые любили их, даже если они не всегда помнили, что нужно быть благодарными за них. Когда-то у Джессики был дом. У нее была семья. У нее было все, и однажды она отказалась от всего этого, сделав неправильный выбор. Если и было что-то, чему Джессика научилась в своей жизни, так это тому, что некоторые решения нельзя изменить вспять, и единственное, что нужно делать, — это двигаться вперед как можно лучше.       — Смотри, это жуткая девчонка, — прошептал студент позади нее. Кто-то хихикнул.       — Она почти не разговаривает. Что с ней такое? — поинтересовалась другая девушка.       — Она похожа на манекен, который едва двигается.       — Марк Джонсон говорит, что она ползает по кладбищу.       — О боже — как долбаный зомби! Кто бы мог подумать, что в школе Уэст-Уилсона будут свои собственные ходячие мертвецы?       Джессика не сказала ни слова. Она слышала все это раньше. Девушка-Зомби. Манекен. Темная Ведьма. Ходячая Нежить. Хотя она изо всех сил старалась не привлекать к себе внимания, она все равно это делала. Только не то внимание, которое она привыкла получать. Она стала мишенью злобных сплетен, поддразниваний, а иногда и розыгрышей. В целом, она была одиночкой. Девочкой, которую часто избегали, когда она ходила по школьным коридорам или сидела в кафетерии за обедом, что ее вполне устраивало. Чем больше ее избегали, тем легче было выпутаться из нынешней школьной реальности.       Девочки еще немного пошептались, прежде чем что-то маленькое ударило ее по затылку и упало на пол.       Раздалось еще больше смешков. Даже несколько смешков от окружающих студентов.       Джессика невозмутимо пригладила волосы рукой.       — Девочки! — отругала миссис Уиллоуби, — Есть какие-то проблемы?       Миссис Уиллоуби была более молодой учительницей, чем другие. Она носила очки в черной оправе и часто щеголяла черным конским хвостом. Она была одной из тех учителей, которые говорили руками и стремились к участию каждого в занятиях. Однако она, казалось, оставила Джессику в покое.       Одна из девушек прочистила горло.       — Нет проблем, миссис Уиллоуби.       — Я бы надеялась, что нет. Думаю, вы, девочки, больше предпочли бы пообедать со своими друзьями, чем помогать мне сегодня убирать в научной лаборатории.       — Нет, у нас все в порядке, миссис Уиллоуби.       — Спасибо, вы так добры. Теперь могу я продолжить, не будучи грубо прерванной?       — Да, миссис Уиллоуби, — хором ответили девочки.       За лабораторным столом рядом с ней мальчик подобрал использованный ластик, который отскочил от головы Джессики. Он бросил его обратно девочкам.       — Как по-взрослому, — пробормотал он.       — В чем его проблема? — раздраженно прошептала девушка.       — Он новенький. Он не знает кто такая Девушка Зомби.       Джессика взглянула на мальчика и затем отвела взгляд. Он действительно был новичком в школе.       — Хорошо, класс, выбирайте своих партнеров, — объявила миссис Уиллоуби, хлопнув в ладоши, — Убедитесь, что выбрали кого-то, с кем, как вы знаете, вы можете работать, вместо того, чтобы валять дурака до последней минуты. Это будет составлять пятьдесят процентов от вашей оценки за четверть, так что сделайте это хорошо.       Джессика моргнула. Выбирайте своих партнеров? Что она пропустила?       Новенький встал и подошел к ее столику.       — Привет, — сказал он, — Хочешь быть партнером по проекту?       Джессика с трудом сглотнула. Она предполагала, что должна была согласиться. Не похоже было, что она получит другое предложение. Она кивнула.       Он сел рядом с ней на пустой стул.       — Я Роберт.       — Джессика.       — Этот проект обещает быть довольно крутым, да?       Джессика медленно кивнула, не уверенная, о чем идет речь. Она не обратила внимания. У Роберта было атлетическое телосложение, медовые волосы, карие глаза и золотистая кожа. На нем была бледно-голубая футболка с воротником и выцветшие джинсы. На его правом запястье был плетеный кожаный браслет. Он был из тех парней, от которых она хотела бы внимания в своей прежней жизни. Теперь она жалела, что не стала невидимой.       — Я перевелся из другого города, — продолжил он, — Мой папа — инженер, и он получил здесь новую работу. Он был в восторге от этого класса для меня, — Роберт откинул волосы назад рукой.       — А ты был в восторге? — Джессика вздрогнула. Что она делала? Она должна была держаться особняком.       — Да, это весело, понимаешь? Строить разные вещи. Но это будет мой первый опыт в подобном классе.       Джессика кивнула. Раньше она тоже думала, что строить всякие штуки — это весело.       — Эти девушки вели себя глупо, — тихо сказал он, пожимая плечами, — В моей другой школе были такие девочки. Я никогда с ними не общался. Просто злюсь на всех без всякой причины. Я думаю, они считают, что это круто, когда на самом деле… это не так.       — Меня это не беспокоит.       Он поднял брови.       — В самом деле? Это круто. Большинство людей так бы не сказали. — затем он улыбнулся, — Я не могу поверить, что мы сможем построить нашего собственного мини-робота.       Джессика уставилась куда-то вдаль.       — О, прекрасно.       После школы Джессика сидела за столом во дворе школы, ожидая Роберта. Они провели пару занятий, чтобы спланировать проект бота, и решили сделать мини-бота на колесиках, который бы перевозил предметы на спине и управлялся с пульта дистанционного управления. Загвоздка заключалась в том, что им приходилось поднимать и опускать поднос. Роберт разобрал старую машину с дистанционным управлением и нашел компоненты, позволяющие сделать их бота работающим.       Роберт уронил картонную коробку на стол, заставив Джессику отшатнуться. Он вытащил свою старую дистанционную машину.       — Я спросил миссис Уиллоуби, сколько мы можем использовать из этого на боте. Она дала мне список того, что мы можем и что не можем использовать. — сказал Роберт, протягивая Джессике бумагу. Сегодня на нем была бледно-желтая рубашка, застегнутая спереди на все пуговицы, и серые спортивные штаны. Джессика была одета в свой типичный полностью черный наряд.       Джессика взяла список, который он ей протянул.       — Нам нужно найти другие компоненты для тех, которые мы должны заменить.       — Да, я знаю. Что ты собираешься делать позже? Миссис Уиллоуби хочет, чтобы мы утилизировали как можно больше компонентов, вместо того чтобы покупали их. Может быть, мы сможем сходить на свалку и посмотреть, что сможем найти.       Джессика быстро моргнула несколько раз.       — Эм…       — Я знаю, что нам нужна пара пружин, что-то, что можно использовать в качестве подноса. Может быть, старая проводка.       — Я… я не могу, — пролепетала она.       — Хм? — Роберт посмотрел на нее, слегка нахмурившись.       — Я не могу пойти туда. Я… Мне нужно ехать в больницу, на работу. Я забыла.       Роберт пожал плечами.       — О, хорошо, мы можем пойти в другой день. У нас есть время.       — Нет, — сказала Джессика немного слишком строго. Она почувствовала, как у нее внутри все затрепетало. Она начала укладывать свой блокнот в сумку. — Я должна идти.       Роберт уставился на нее с удивлением.       — Сейчас? Я думал, мы собираемся работать над проектом? Мы составили расписание. Мы должны придерживаться его, если хотим закончить вовремя.       — Сегодня не могу. Завтра. Ты иди на свалку, ладно? Это не мое дело.       — Хорошо. Это для проекта, ты же знаешь. Не то чтобы мне нравилось тусоваться на свалках. Эм, ты в порядке? — он схватил Джессику за запястье, и Джессика отпрянула, как ужаленная. —Ты заболела или что-то в этом роде? Ты выглядишь немного бледной.       — Я плохо себя чувствую.       — Хочешь, я провожу тебя домой? Это не проблема. Я могу пойти с тобой. Может быть, тебе не стоит оставаться одной.       — Нет. Мне не нужна помощь, ясно? Увидимся завтра.       Она схватила свою сумку и быстро выскочила из-за стола. Она чувствовала слабость, как будто могла просто упасть в любую секунду. Она мужественно вышла за пределы школьной территории и прислонилась к дереву для поддержки.       Она схватила свой кулон дрожащей рукой и закрыла глаза. Ее дыхание быстро вырывалось изо рта.       Все будет хорошо.       Все будет хорошо.       Через несколько мгновений Джессике удалось успокоить дыхание. Она облизнула сухие губы, устраиваясь поудобнее. Она не знала, что на нее нашло. Она научилась сдерживать свои эмоции или, по крайней мере, скрывать их от других. Она не могла позволить своим эмоциям снова так вспыхнуть. Это делало ее слишком уязвимой, а когда она была уязвима, то не могла мыслить здраво. Она направилась к кладбищу. Поднялся ветер и начал дико развевать ее волосы. В последние месяцы кладбище стало ее убежищем. Тихое, умиротворенное место.       Когда она входила на кладбище, она часто останавливалась, чтобы прочитать надгробия и познакомиться с душами, которые были упокоены. Она задумалась о своей собственной могиле и о том, что будет написано на ее камне.       Было более чем вероятно, что она никогда не получит похорон. Пока она прогуливалась между могилами, ее мысли вернулись к Роберту. На самом деле она никогда раньше не встречала такого доброго и уверенного в себе парня. Если бы она позволила себе, он мог бы начать ей нравиться — что сейчас было невозможно. Может быть, в своей прежней жизни она могла бы открыться для того, чтобы завести настоящую дружбу, а может быть, и что-то большее. Но все изменилось в тот день, когда она сделала выбор. И каждый день она делала все возможное, чтобы оправдать этот выбор.       Теперь у нее была цель, и она придерживалась ее. Она направилась к самому дальнему и старому из фамильных склепов. Там, спрятанный среди могил, находился небольшой каменный мавзолей с темными витражными окнами. Старые высохшие лозы покрывали верх и свисали по бокам строения, покрытые белой паутиной. Она ухватилась за ржавую ручку и уперлась ногой в нижнюю часть двери, толкая изо всех сил. Тяжелая дверь со скрипом отворилась и заскребла по полу. Пылинки кружились в солнечном свете. Она достала свой маленький фонарик, вошла внутрь и снова закрыла дверь, до того как ее окружила темнота. Она включила фонарик и прошла к задней части небольшого ограждения, пройдя мимо того, что, как она предположила, было семьей мертвых людей по фамилии Холлоуэй, затем повернула за угол к небольшой зоне отдыха, которая была сделана из камня. Она очистила всю паутину от стольких пауков, с которыми смогла справиться в этом маленьком убежище. Смотритель забросил эту часть кладбища, так как могилам было более ста лет.       Она опустилась на колени на свой спальный мешок и схватила пачку спичек, чтобы зажечь три желтые свечи, стоявшие в стороне. Она уронила сумку с книгами и села на спальный мешок и подушку. Здесь она могла ослабить бдительность. Никто не мог ее видеть. Никто не мог судить ее. Никто вообще не мог интересоваться ею.       Сейчас она была в безопасности.       Рядом с ней лежала спортивная сумка с ее фирменной черной одеждой. Небольшой ночной набор с косметикой, расческой для волос, зубной щеткой и туалетными принадлежностями. Она старалась, чтобы ее жизнь была простой. Минимальной. У нее была одна маленькая вещица из ее прошлой жизни. Она полезла в сумку, достала белую кроличью лапку и позволила ей повиснуть у нее на пальце на короткой цепочке. Она привыкла повсюду носить ее с собой, думая, что она приносит ей удачу. Теперь она не верила в удачу. Но это было небольшим напоминанием о том, кем она была раньше и кем больше никогда не станет. Она легла на спальный мешок и позволила себе отдохнуть перед работой.       Джессика заметила, что медсестра Мэйси что-то напевала себе под нос на посту медсестры, пока выполняла свои обязанности по уборке. На самом деле это было бессмысленно. Бессмысленно в каком-то странном плане. Странное было темой ее жизни в эти дни.       Но что действительно беспокоило ее, так это усталость, которая давила на каждый дюйм ее тела. Ее хватка на швабре была дрожащей, и хотя она двигалась медленно, она устала. Это было глубокое истощение, которое с каждым днем становилось все более частым. Раньше у нее было так много сил, и теперь она часто жалела о том времени, когда кулон был целым сердцем, а она была полна энергии.       По правде говоря, последние несколько ночей она была занята с пациентами.       Она подняла дрожащую руку к кулону, который лежал у нее под рубашкой. Теперь он определенно стал меньше, тоньше.       Дрожь страха пробежала по ее спине. Она вздернула подбородок. Она сможет это сделать, сказала она себе. Со всей силой, на какую была способна, она продолжала толкать швабру.       Туда-сюда. Туда-сюда.       — Привет, Джессика, сегодня прекрасный день, не так ли? — сестра Мэйси задумалась, прядь светлых волос упала ей на лоб, когда она подошла к ней. Сестра Мэйси всегда носила медицинскую форму оранжевых, синих, зеленых или фиолетовых тонов. Иногда на узорах были забавные персонажи или принты животных. Сегодня на ее топе были кошки, корчившие глупые рожицы. Ее улыбка была приветливой, и хотя Джессика изо всех сил старалась держаться на расстоянии, сестра Мэйси обладала такой энергией, которая притягивала к ней других.       Джессика кивнула.       — Ты хочешь знать, почему сегодня такой чудесный день? — спросила сестра Мэйси.       Джессика остановилась и выжидающе посмотрела на нее.       — Большинству наших пациентов в этом крыле в какой-то мере стало лучше! — сказала она с сияющей улыбкой, — Они едят. Даже улыбаются. В большинстве случаев на этом этаже ты испытываешь тяжелую грусть. Но сейчас, сегодня хороший день. Когда есть улыбки и съеденная еда, а боль уменьшается — это похоже на волшебство. В моей работе нужно брать победы, когда можешь их получить, Джессика. Ты помнишь это.       Брать победы, когда можешь их получить.       Джессике это понравилось. Она бы запомнила этот совет.       Сестра Мэйси пристально посмотрела Джессике в глаза.       — Как ты себя чувствуешь сегодня, Джессика?       Джессика отвела взгляд.       — Хорошо.       — Это мило. Что-нибудь новое происходит в твоей жизни? Как дела в школе?       Джессика крепче вцепилась в швабру.       — Ничего нового. Все хорошо.       — Рада это слышать. Что ж, долг зовет. Увидимся позже, аллигатор.       Джессика смотрела, как она махнула рукой, чтобы навестить другого пациента. Несмотря на то, что ей нравилось находиться рядом с медсестрой Мэйси, становилось все труднее избегать ее прямых вопросов о своей личной жизни.       Внезапно она увидела, что медсестра остановилась прямо посреди комнаты.       — Черт возьми, что происходит со всем этим хламом? Джессика, на полу валяется старая вилка. Ты не могла бы прибраться здесь? Между этим и странными хлопьями…       Черт возьми. Она пропустила еще одно.       — Хорошо, — ответила Джессика.       Джессика медленно подошла к старой вилке и подняла ее.       — Вилка? Правда? — тихо сказала она. Затем она закатила глаза и выбросила ее в мусорное ведро.       Именно тогда она заметила кого-то нового на этаже. Это была девочка-подросток примерно ее возраста. Она лежала в постели, в наушниках. У нее были рыжие волосы и крошечные веснушки, рассыпанные по щекам. Она торжественно поигрывала телефоном в своей руке. На ее приставном столике стояли три пустых стаканчика из-под желе.       Джессика пододвинула ведро со шваброй поближе к комнате, и девушка заметила ее.       Она сняла наушники.       — Привет, — сказала она Джессике.       — Привет, — сказала Джессика.       — Ты здесь работаешь?       Джессика кивнула.       Девушка нахмурилась.       — Почему ты хочешь проводить свое свободное время с больными детьми?       Потому что я хочу им помочь.       — Это работа, — сказала она вместо этого.       — Как тебя зовут? — спросила девушка.       — Джессика.       — Я Эйприл. Меня госпитализировали сегодня рано утром. На этот раз я плохо справляюсь со своим лечением. Ты, вероятно, видишь здесь много таких детей, как я.       — Иногда, — сказала она.       — Тебя не беспокоит, что ты находишься посреди этого? — она махнула рукой вокруг себя.       Джессика покачала головой.       — Я должна относиться к тебе по-другому?       — Нет, но многие люди так делают. Ты не представляешь, сколько раз я вижу взгляды, полные жалости или печали, а иногда и страха. Например, если они будут рядом со мной достаточно долго, они тоже могут заболеть. Я не вижу этого в твоих глазах.       Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга. Потом Джессика сказала:       — Мне нужно возвращаться к работе.       — Ладно, эм, тебе стоит как-нибудь заглянуть. К сожалению, я буду здесь. Есть лаймовое желе.       Джессика кивнула, отодвигая свое ведро.       — У меня есть несколько пружин, проводка, несколько болтов и металлические планки. Что ты думаешь об этом подносе? Он старый, но классный, верно? — сказал Роберт Джессике, когда они сидели за лабораторным столом в классе. — Как раз подходящий размер для мини-бота.       Джессика тихо сидела, глядя на вещи, которые Роберт, по-видимому, взял со свалки. Ей хотелось смахнуть весь этот грязный хлам со стола. Но вместо этого она сидела как непоколебимая статуя. Неподвижная. Бесстрастная. Как будто вид старого мусора ее совсем не беспокоил.       — Ты мало что говоришь, — сказал ей Роберт.       Джессика встретилась с ним взглядом, увидела любопытство и отвела взгляд. — Да, это будет прекрасно работать.       — Отлично. После того дня я подумал, что, возможно, я сделал что-то не так. Может быть, ты больше не хочешь быть партнером, — он пожал плечами. — Уже поздновато искать новых партнеров.       — Нет, я же сказала тебе, что плохо себя чувствую, — она разжала кулак и указала на поднос, — Это подходящий размер. Ты проделал хорошую работу.       — Я знаю, верно? — Роберт откинул волосы назад рукой, — Я был в восторге, когда нашел его. Этот бот будет таким крутым, Джесс. Ты просто подожди и увидишь.       Джессика замерла, услышав старое прозвище, которым ее когда-то называли самые близкие друзья. Она почувствовала, как в горле образовался комок, и с трудом сглотнула. Она не знала, как трудно будет дальше общаться в школе и с Робертом в этом проекте. Требовалось столько силы воли, чтобы удержать ее на месте и не убежать от всего этого. Напоминать ей о прошлом и привносить больше его в настоящее — это было не тем, чего она хотела.       Миссис Уиллоуби прошлась мимо их столика со своим блокнотом, чтобы отметить их успехи.       — Здорово, Роберт и Джессика. Вы оба собираете воедино свои компоненты вовремя. Мне нравится ваша инициатива, — она просмотрела чертежи, которые они собрали вдвоем, — Похоже, ваш бот собирается в одно целое. Хорошая работа, вы двое. Давайте посмотрим, как вы начнете сборку в течение следующих нескольких дней и добьетесь некоторого прогресса.       — Хорошо, — сказал Роберт с улыбкой.       Джессика кивнула.       — Как ты относишься к проекту, Джессика? — прямо спросила ее миссис Уиллоуби.       Джессика замялась. Миссис Уиллоуби обычно избегала разговоров с ней.       — Эм, я чувствую себя хорошо. Все будет хорошо, — неловко ответила она.       — Как тебе работать с Робертом?       Джессика взглянула на Роберта, а затем снова на детали на столе.       — Хорошо, — пробормотала она, — Он хороший партнер.       — Джессика тоже, — вставил Роберт, — Она действительно усердно работала, помогая мне с дизайном и поддерживая нас в нужном направлении.       — Тогда я рада, что у нас все хорошо, — сказала миссис Уиллоуби с легкой улыбкой, — Я поговорю с вами через пару дней о ваших успехах. Продолжайте усердно работать.       Миссис Уиллоуби подошла к следующему столу, и Джессика почувствовала, как ее плечи расслабились.       Роберт потер руки, в его глазах загорелось возбуждение.       — Давай начнем, Джесс.       Джессика наблюдала, как Роберт устанавливает несколько компонентов для основы мини-бота. Она прекрасно понимала, что еще не оказывала помощь. Он установил четыре металлические планки, которые они должны были соединить для каркаса мини-бота. Три металлических предмета были явно старыми и со свалки. Один предмет выглядел свежим и только что купленным.       Давай, возьми одну, сказала она себе. Но она не могла заставить себя преодолеть свои колебания. Использованные детали были грязными и старыми, от них воняло ржавчиной и смазкой. Они напоминали ей о вещах, которые она предпочла бы забыть. Но она знала, что не сможет избегать этого вечно. Она не могла просто поручить Роберту всю работу над мини-ботом. Это было бы несправедливо.       Отстраненность была ее величайшей защитой. Иногда она представляла себе свои чувства так, как если бы она была опоссумом. Когда опоссум чувствовал, что ему угрожает опасность, он впадал в кататоническое состояние. Джессика представляла себе, что ее чувства были именно такими. Когда она была сильной, ей удавалось подавлять свои внутренние чувства до тех пор, пока угроза не миновала. Прямо сейчас она была опоссумом.       Ее отвращение к этому хламу никак на нее не повлияло.       На самом деле, она была очень заморожена внутри, пока угроза ее чувствам не миновала.       Она медленно потянулась к грязным металлическим планкам. Она почувствовала холодную сталь в своей руке и поднесла ее к себе. Она уставилась на нее, перевернув и осмотрев ржавые края.       Она могла дотронуться до чего угодно со свалки и быть в порядке. Это не причинило бы ей вреда и не повлияло бы на ее чувства. Она положила ее обратно, потерла пальцы о штанину и глубоко вздохнула.       Успех. Медсестра Мэйси проверила жизненные показатели Билли. К его щекам вернулся румянец, а аппетит усилился, что, в свою очередь, придало ему больше энергии.       — Ты так хорошо справляешься, Билли, — сказала она ему, — Ты ешь все свои блюда, как большой мальчик, и принимаешь лекарства.       — Я большой мальчик! — заявил он, размахивая игрушечным самолетиком над ее рукой.       — Да, это так.       — Эй, сестра Мэйси, когда я снова увижу ангела?       — Ангела? — с любопытством спросила сестра Мэйси.       — Да, ангел, который помог мне почувствовать себя лучше.       — О, да? Как ангел заставил тебя почувствовать себя лучше?       — Она пришла ко мне ночью, и тогда я почувствовал себя лучше. Я не уверен, как она это сделала. Должно быть, она использовала магию. Она мне нравится. Я хочу увидеть ее снова.       — Вау, это довольно круто. Должно быть, за тобой присматривает ангел-хранитель, Билли.       Билли торжествующе поднял вверх свои маленькие кулачки.       — Ура, у меня есть ангел-хранитель!       Когда он пошевелился, крошечные пятнышки затрепетали на его одеяле.       Сестра Мэйси с тревогой заметила серебристые хлопья. Что это была за дрянь? Она быстро смахнула их с одеяла Билли.       — Да, ты счастливый мальчик. Я загляну к тебе позже и принесу немного пудинга? Как это звучит?       — Вкуснятина! Шоколадный, пожалуйста.       — Ты получишь его, — сказала она, — Я скоро вернусь.       Как раз в этот момент снаружи комнаты Билли раздался громкий лязг.       Сестра Мэйси вздрогнула.       — Что это, черт возьми?       Она вышла из комнаты и в центре коридора обнаружила — кусок автомобильного глушителя? Разочарование охватило ее.       — Это становится смешным. Кто устраивает эти розыгрыши? — она заметила неподалеку Джессику, которая вытирала пол. — Джессика, ты видела, как кто-то уронил это?       Глаза Джессики расширились.       — Эм, нет, я больше никого не видела в коридоре.       — Ну, кто-то думает, что это смешно, а это не так, — сказала она достаточно громко, чтобы преступник услышал, — Так что им лучше остановиться. Пожалуйста, Джессика, возьми какие-нибудь перчатки и выбрось этот мусор. Я пытаюсь содержать здесь пол в чистоте. Если меня неожиданно навестит начальство и они обнаружат вокруг этот мусор, у нас будут большие неприятности.       Джессика кивнула и поспешила к кладовке уборщика.       Сестра Мэйси нахмурилась. Она расспросила других медсестер на других этажах и узнала, что никто больше не видел мусора, оставленного в их помещениях. По какой-то причине это было только в детском крыле. Она решила прогуляться по этажу, чтобы посмотреть, не сможет ли она заметить еще какие-нибудь фокусы, происходящие в палатах пациентов. Она свернула в коридор и, конечно же, нашла пару засаленных болтов! Отвратительно.       Сестра Мэйси стиснула зубы. Как только она выяснит, кто это делает, она собирается устроить им хорошую взбучку за то, как опасно оставлять промышленные предметы на полу, чтобы кто-нибудь о них споткнулся. Не говоря уже о том, насколько антисанитарно это было для ее больных пациентов в больнице. Она могла бы даже передать их службе безопасности больницы, чтобы хорошенько их напугать. Она надела резиновые перчатки, которые были у нее в кармане, взяла болты и продолжила путь, пока не нашла маленькую ржавую банку. Она подняла ее, но по-прежнему никого вокруг не увидела. Затем она оказалась прямо перед больничной часовней.       Был ли преступник внутри? — задумалась она. Она выбросила мусор в ближайший мусорный бак вместе с грязными перчатками и вошла внутрь под мирную музыку. В центре скамей сидела пожилая женщина, но сестра Мэйси и представить себе не могла, что она была проказницей.       Она шагнула дальше и подошла к передней части скамей, оглядываясь в поисках кого-нибудь, кто мог бы вызвать подозрения.       — Здравствуйте, — сказал Отец Иеремия у нее за спиной.       Сестра Мэйси подпрыгнула и, повернувшись, приложила руку к груди.       — Здравствуйте, Отец, — тихо сказала она, — Извините, не заметила вас.       Он поднял свои густые брови.       — Как вы себя чувствуете сегодня, сестра Мэйси?       — У меня все хорошо, Отец. Как у вас дела?       — Я в порядке. Собираетесь посетить часовню?       Она начала кивать, а затем ее лицо вспыхнуло от вранья.       — Ну, я ищу кое-кого, кто разыгрывал какие-то шалости на детском этаже. Разбрасывая повсюду куски мусора.       — Надеюсь, ничего серьезного.       — Это может быть серьезным, так что мне нужно положить этому конец. Но, кажется, я пока не могу понять, кто это.       — Я уверен, что вы достаточно скоро узнаете свою правду.       Она кивнула.       — Я надеюсь на это. Кстати, Отец, на нашем этаже живет молодая девушка по имени Эйприл. Было бы здорово, если бы вы могли навестить ее и включить в свои молитвы. Ей не помешало бы немного взбодриться.       — Спасибо, что рассказали мне. Я сделаю это. Как поживает наша подруга Джессика?       Сестра Мэйси улыбнулась.       — О, вы знаете Джессику? Я думаю, у нее все хорошо. Она делает для нас хорошую работу.       Он нахмурился.       — Я беспокоюсь о ней. Такая хрупкая. Такая тихая. В последнее время я молюсь за нее. Она часто приходит сюда.       — Это мило, Отец. Я тоже беспокоюсь о ней.       — Я думаю, ей не помешал бы друг.       Сестра Мэйси кивнула.       — Думаю, да.       Отец Иеремия улыбнулся.       — Что ж, мир вам, сестра Мэйси. Хорошего вам отдыха в течение дня.       — Спасибо, Отец. И вам того же.       — Я надеюсь, вы найдете своего шутника. Просто не забудьте быть помягче с тем, кто бы это ни был. У каждого есть история, которую мы еще не знаем.       — Да, Отец. Я запомню это.       Медсестра Мэйси вздохнула и пошла возвращаться к работе, когда ее нога что-то задела. Она наклонилась, чтобы поднять это. Она прищурила глаза от этой находки. Это был ржавый замок.       Джессика сидела на стуле в мастерской отца Роберта, пока Роберт впаивал какие-то провода в мини-бота. Мастерская была довольно опрятной, подумала она. Вдоль одной стены тянулись полки с коробками с надписями. У противоположной стены стоял рабочий стол. И еще один рабочий стол в центре, над которым работал Роберт. Она стояла по другую сторону стола в защитных очках. Она чувствовала себя неуверенно, проводя эту следующую встречу в его доме. Это было слишком близко, слишком личное. Но Джессика знала, что они должны были работать вместе, чтобы завершить мини-бота, и следующим шагом должно было стать соединение внутренностей мини-бота и рычага, который заставлял лоток подниматься и опускаться.       Роберт выключил паяльник и снял защитные очки.       — Я думаю, что у меня получилось. Знаешь, Джесс, нам действительно нужно договориться о названии для мини-бота.       Она подняла очки на лоб.       — Мне нравится называть это Мини-ботом.       Несмотря на то, что Джессика не собиралась быть смешной, Роберт усмехнулся.       — Мини-бот, МБ, да?       — Да, мы могли бы просто присвоить ему номер, например, Мини-бот 5000.       Роберт скорчил гримасу.       — Не очень оригинально.       — Роботы не всегда оригинальны. Иногда они просто сделаны из скучных старых отходов со свалки.       Тяжелая печаль внезапно охватила Джессику, и она сжала кулаки. Она действительно думала, что преодолела печаль и боль своего затруднительного положения и остановилась на их принятии. Но в последнее время эмоции и чувства возвращались в самые странные моменты. Почему именно сейчас? Что изменилось?       — Дело не всегда в том, с чего все началось, Джесс. Все дело в том, что ты делаешь из всех деталей, когда они у тебя есть.       Джессика нахмурилась.       — Мой отец сказал мне это однажды, и это навсегда запомнилось мне. Помнишь, он инженер. Он всегда создает что-то из деталей.       — Тук-тук, — сказала мама Роберта, входя в мастерскую, держа в руках поднос с тарелкой пирожных и двумя стаканами молока, — Я подумала, что вам, трудолюбивым инженерам, не помешало бы немного топлива для тела.       У нее были такие же русые волосы, как у Роберта, но она была ниже ростом, а ее лицо было мягче. Джессика заметила, что у них были одинаковые приветливые улыбки. Его мама поставила поднос на боковой рабочий стол.       — Спасибо, мам, — сказал Роберт.       Джессика подумала, что ей тоже следует что-нибудь сказать.       — Да, спасибо.       — Я надеюсь, ты любишь пирожные с молоком, Джессика. У тебя есть какая-нибудь аллергия?       — Нет.       — Хорошо, наслаждайтесь ими, — сказала она, — Я с нетерпением жду возможности увидеть вашего готового мини-робота.       Мама Роберта ушла, а Роберт схватил поднос и понес его к их столику. Он поставил его на стол, взял пирожное и откусил кусочек.       — Они самые лучшие, — сказал он с набитым ртом, — Моя мама — потрясающий пекарь. Попробуй одно.       Джессика не решалась взять одно. Она наблюдала, как Роберт прожевал свое пирожное, затем запил его молоком. По правде говоря, раньше она любила пирожные. Они были ее любимым десертом. Но она больше никогда не лечила себя. Никогда не позволяла себе наслаждаться сладостями или чем-либо еще, что связывало ее с прежней жизнью. Она считала, что больше их не заслуживает.       — Давай, ты же знаешь, что хочешь его, — сказал ей Роберт.       Джессика склонила голову набок.       — Я думаю… Я могу взять одну штучку.       — Разве тебе не положено есть сахар или что-то в этом роде?       — Эм, не совсем.       Джессика потянулась за пирожным. Она уже чувствовала запах какао и масла. Она откусила маленький кусочек и закрыла глаза. Пирожное было просто божественным на вкус!       — О боже мой. Это действительно вкусно, — пробормотала она, наслаждаясь сладким угощением.       — Я же сказал тебе, самые лучшие. Выпечка — одно из любимых увлечений моей мамы. Эм, ты знаешь, Джесс, — сказал Роберт, — Ты мало что рассказала мне о себе или о своей семье. Чем занимаются твои родители?       Джессика моргнула.       — Ты никогда не спрашивал.       — Ну…       — И я не очень люблю делиться этим, — перебила она, чтобы уйти от разговора о семье, и откусила еще один замечательный кусочек.       Он улыбнулся.       — Как будто я не заметил. Ты не такая, как другие девушки.       — Я знаю. Я не пытаюсь быть тщеславной. Я просто знаю, что я… другая. Странная.       — Я бы не назвал тебя странной. Я имею в виду, что другие девушки, которых я встречал, любят говорить о себе. Иногда слишком много. Беспокоиться о большом количестве драм. Ты ведешь себя по-другому, спокойно. Это мило.       Джессика не знала, что сказать.       — В любом случае, — продолжил он, затем прочистил горло, — Ты знаешь, я здесь новенький, и у меня не так много друзей.       — Да.       — Ты слышала о приближающемся выпускном вечере?       Она кивнула.       — Я не из младших.       — И я.       Джессика встретилась с ним взглядом, и Роберт, казалось, покраснел. Он нервно провел рукой по волосам.       — Я подумал, не хочешь ли ты пойти со мной?       — Что?       — На выпускной. Я подумал, что было бы весело пойти вместе.       Джессика в шоке уставилась на него, держа в руке недоеденное пирожное. Она на самом деле потеряла дар речи. Она так усердно работала, чтобы отделить себя от школы, от других, быть настолько незаметной, насколько могла, и теперь она встретила нового парня, который, как ни странно, не считал ее странной и хотел отвести ее на выпускной, как обычного подростка.       — Он через неделю, -— быстро сказал он, чтобы заполнить тишину, — Думаешь, ты будешь работать? Может быть, ты сможешь отпроситься.       — Эм…       Его щеки покраснели.       — Я имею в виду, если ты хочешь пойти со мной. Если только тебя уже не пригласили…       Кто бы пригласил Девушку-Зомби?       — Меня никто не приглашал.       Роберт улыбнулся.       — Тогда, что скажешь, Джесс? Не хочешь пойти со мной?       В ту ночь Джессика бросилась в больничную часовню. Ее сердце учащенно билось. Впервые за долгое время ее цель была пронзена, как будто она больше не могла видеть финишную черту.       И это было совсем не приятно.       Она села на первую скамью и уставилась в пространство. Она не знала, что делать. Она ушла от Роберта в смятении, сказав ему, что ей нужно выяснить, сможет ли она взять отгул на ночь. Она даст ему знать.       И она пришла прямо в часовню за советом.       Она стянула кулон через голову и сжала его в руках, закрыв глаза.       Пожалуйста, помоги мне понять, что делать. Пожалуйста, направь меня. Я никогда не думала, что это случится. Я составила план, и теперь все изменилось. Я делала все возможное, чтобы оставаться самой собой и поступать правильно, а теперь… кажется, все разваливается на части.       — Должен ли я помолиться вместе с тобой, Джессика? — спросил Отец Иеремия, стоявший рядом с ней.       Джессика сглотнула.       — Я не знаю. Я имею в виду, если вы хотите.       Отец Иеремия сел рядом с ней. Несколько мгновений они сидели в тишине.       — Я не знаю, что делать, — наконец заговорила Джессика с Отцом Иеремией, уставившись на свой кулон. — Я всегда верила, что этот кулон придает мне силы. Что когда я работаю с больными детьми, я могу дать им частичку этого, чтобы помочь им тоже. Я думала, что нашла эту работу по этой причине. Чтобы помогать другим. Чтобы искупить свою вину за плохой выбор, который я сделала в прошлом. Но сейчас все меняется… и я ловлю себя на мысли, что задаюсь вопросом, нормально ли снова отдавать себя, возвращая часть своей собственной жизни. Что-то нормальное. Хотя я не уверена, что это нормально. И хуже всего то, что я была так уверена, что нахожусь на правильном пути.       — Почему ты чувствуешь, что не можешь отдаться самой себе, Джессика?       — Из-за прошлого. — дрожь пробежала по ее телу. Прошлое, прошлое. Ужасное прошлое. — Я… я просто сделала неправильный выбор. Я имею в виду, вот как я оказалась там, где я есть. Я отказалась от всего. Так что для этого должна была быть веская причина, верно? А теперь я прошу вернуть мне только маленький кусочек. Не что-то такое уж большое, на самом деле. Просто маленькая вещица для себя. Разве просить это так неправильно?       Джессика посмотрела на свой кулон. Теперь он был таким тонким. Почти ничего не осталось. Неужели она опоздала попросить что-то взамен? Заслуживала ли она вообще просить? Почему у нее не было ответа?       — Конечно, нет. Когда мы работаем для других, мы также должны быть открыты для получения. Если мы чрезмерно отдаем, мы выходим из равновесия и можем заболеть или огорчиться. Отдавать другим — это великий дар, но да, Джессика, отдавать самим себе — это тоже дар. Бог любит всех своих детей, и он хочет, чтобы все чувствовали счастье и любовь.       Джессика впервые посмотрела ему прямо в глаза.       — Это действительно правда? Откуда вы знаете?       Отец Иеремия приподнял брови.       — Потому что в глубине души я знаю, что это правда.       Отец Иеремия наблюдал, как Джессика медленно встала и ушла, печально опустив голову. Бедное дитя, подумал он. Он хотел бы быть более полезным для нее. Но он по опыту знал, что не может спасти всех. Он мог только делать все возможное, чтобы направлять их. Он начал подниматься, когда посмотрел вниз на пол и обнаружил металлический круг с шипами по краям. Он поднял его, изучая предмет. Похоже, какая-то шестерня. Это странно, подумал он. Он нахмурился и взглянул на дверь, из которой только что вышла Джессика.       Джессика вернулась на детский этаж. Свет был приглушен на вечер. Она могла слышать гудки машин и жужжание подачи кислорода. Большинство детей спали. Однако Эйприл все еще не спала.       — Подойди сюда, Джессика. Я вижу тебя, — окликнула ее Эйприл. Джессика старалась, чтобы ее не заметили. В последнее время у нее это не очень хорошо получалось.       Она вошла в комнату Эйприл.       — Привет.       — Где твоя швабра? — захотела узнать она.       — Все еще в шкафу для уборки.       Между ними повисла пауза молчания.       — Это рак крови, если тебе интересно, почему я здесь, — сказала ей Эйприл. Под ее глазами были темные круги, похожие на те, которые Джессика замазывала косметикой. — Скоро я снова начну лысеть. Лысая я станет новой мной.       Джессика не ответила.       — Ты красивая, — сказала Эйприл, изучая ее, — Расскажи мне о своей школе. О своей жизни. Последние пару лет я не ходила в школу. Многое пропустила. Мои друзья теперь почти не разговаривают со мной. Они не знают, что сказать. Они думают, что я не хочу слышать, как им весело, но я хочу. Раньше я играла в баскетбол. Я спортсменка. Или раньше была такой. Чего бы я только не отдала, чтобы снова пробежать по корту и забросить мяч в корзину… Но теперь я могу делать это только в своем воображении. Так что ты мне расскажи. Пожалуйста. Всего на несколько минут, помоги мне стать частью твоего мира.       Джессика схватила свой кулон, висевший у нее на шее, и покатала его взад-вперед на цепочке. Она знала, что на самом деле у нее не было жизни. Не той, которой она действительно хотела. Но если бы небольшое приукрашивание рассказа о том, какой замечательной была ее жизнь, помогло бы Эйприл, тогда она попыталась бы рассказать о себе.       Прислонившись к стене, Джессика рассказала ей о Роберте и Мини-боте. Она рассказала ей, каким милым и добрым он был к ней, когда другие не были так добры. Что проект был наполовину завершен и что он недавно пригласил ее на выпускной вечер.       Эйприл слушала с улыбкой и задавала некоторые вопросы, падая в обморок из-за Роберта и возможности пойти на выпускной.       — Может быть, однажды я схожу на выпускной, — сказала Эйприл, — Я могу мечтать, верно?       — Ты сходишь на выпускной, — сказала Джессика, — Если ты в это веришь.       — Я могу себе это представить. Я была бы полностью исцелена. Мои волосы были бы пышными и здоровыми. Я думаю, у меня было бы ярко-розовое платье или зеленое, с подходящими туфлями. Я бы пошла с таким милым мальчиком, как твой друг Роберт. Я бы танцевала всю ночь и смеялась с друзьями. Может быть, даже стала бы частью королев выпускного бала. Потом мы бы все вместе куда-нибудь сходили, например, на пляж. Мы бы бегали вокруг небольшого костра и разговаривали о наших мечтах. Звезды и луна освещали бы нас, и, может быть, мальчик дал бы мне свое пальто, потому что мне было бы холодно. Потом, когда было бы тихо и мы оставались одни, он целовал бы меня под звездами. Это была бы лучшая ночь в моей жизни…       Джессика представила эту сцену вместе с Эйприл, но вместо Эйприл это была Джессика, проводящая лучшую ночь в своей жизни на выпускном вечере. Джессика почувствовала, что тоскует по чудесному и нормальному опыту, точь-в-точь как описывала Эйприл.       — Я уже устала, — Эйприл опустилась на подушку и закрыла глаза. — Мы как-нибудь еще поговорим, Джессика.       — Хорошо.       Джессика сжала кулон, посмотрев на Эйприл. Она могла бы помочь Эйприл, подумала она. Но должна ли она была помогать всем? Слова Отца Иеремии всплыли у нее в голове.       Отдавать другим — это великий дар, но да, Джессика, отдавать самим себе — это тоже дар.       С тяжелым чувством вины на плечах Джессика тихо вернулась в темный коридор. После школы Джессика и Роберт были готовы к первому тестовому запуску мини-бота. Роберт хотел найти тихое место, чтобы другие студенты не беспокоили их. Джессика предложила пойти на кладбище. День был солнечный, и на кладбище почти не было посетителей.       — Ты была права. Здесь довольно тихо, — сказал Роберт, оглядываясь по сторонам.       — Да, почти спокойно, — сказала Джессика, ведя его в дальнюю пустую часть парковки.       — Как ты в конечном итоге нашла это место? — спросил он.       Джессика моргнула.       — Эм, ну…       Его глаза расширились.       — О, ты знаешь кого-нибудь, похороненного здесь? Боже, мне жаль.       — О, нет. Неважно, — сказала она, не имея объяснения, которое он понял бы. — Давай просто настроимся.       Маленький бот был собран из различных металлических деталей со свалки и других компонентов, купленных в хозяйственном магазине, с плоским лотком на спине. Рычаг был сплавлен вместе с алюминиевой трубкой, внутри которой были спрятаны провода. Он еще не был окрашен или официально назван, но был готов к пробному запуску.       Роберт поставил мини-бота на землю, а затем поставил банку содовой на заднюю часть его лотка.       — Хорошо, Джесс, это наш первый тестовый запуск Мини-бота 5000, — объявил Роберт.       Глаза Джессики расширились.       — Ты назвал его в честь моего выбора? Я думала, ты сказал, что это недостаточно оригинально?       — Да, но это лучшее имя, которое у нас есть. И МБ заслуживает этого. Итак, это Мини-бот 5000. Ты готова сделать несколько заметок?       В последнее время, находясь с Робертом и испытывая его доброту, Джессика чувствовала незнакомое тепло внутри себя, когда проводила с ним время и когда он оказывал ей приятные жесты, например, выбирал имя для мини-бота. Она действительно не могла припомнить, чтобы чувствовала что-то подобное раньше. Или, может быть, это было так давно, что она забыла. Она не была уверена, было ли это неправильно или правильно, но она знала, что ей нравилось чувствовать себя хорошо.       Она кивнула.       — Записываю, проверяй.       — Хорошо, запускаю Мини-бота 5000. Включаю пульт дистанционного управления. Ничего не происходит.       Роберт толкнул ручку на контроллере вперед. Последовала пауза, затем мини-бот сместился на дюйм вперед, а затем начал катиться!       — Да, он работает! — крикнул Роберт.       Джессика улыбнулась, когда ее охватило возбуждение от создания чего-то нового.       — Мы действительно сделали это!       — Хорошо, начинается финальный тест…       Роберт нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и поднос медленно поднялся. Затем он снова нажал кнопку, и лоток опустился обратно.       — Хорошо, — сказал он с волнением, — Поднос работает!       Роберт приказал Мини-боту 5000 повернуть направо, затем налево, затем обратно, чтобы остановиться перед ногами Роберта прямо перед тем, как неожиданно отвалилось колесо. Мини-Бот 5000 завалился набок. Банка с газировкой опрокинулась и упала на землю.       Они уставились на колесо, когда оно откатилось в сторону. Потом они рассмеялись.       — Мы можем это исправить, — сказал он и улыбнулся Джессике, — Мы добились успеха с нашим первым запуском Мини-бота 5000. Из нас вышла хорошая команда, партнер.       Джессика кивнула.       — Да, — она сделала глубокий вдох. — И, Роберт?       — Да?       Что-то затрепетало у нее в животе.       — Я бы хотела пойти с тобой на выпускной вечер.       Улыбка Роберта стала шире.       — Ты пойдешь? Потрясающе, — сказал он, — Я куплю билеты завтра в обед. Я могу встретиться с тобой у твоего дома перед выпускным…       — Эм, нет, я могу встретиться с тобой там. Мне так будет легче.       — Ты уверена?       — Да.       — О, ладно. Мы можем потом пойти поесть, если хочешь. Я еще не знаю всех хороших мест, где можно поесть, но, может быть, ты скажешь мне свое любимое.       — Может быть.       — Просто дай мне знать, какого цвета будет твое платье, как только узнаешь. Тогда я смогу попробовать подобрать смокинг, если это возможно. Зависит от того, что доступно в прокате.       Цвет платья?       — О, хорошо.       — Ладно, отлично, Джесс. Это будет весело. Ты хочешь оказать честь и вернуть это колесо Мини-боту 5000?       Он предложил ей гаечный ключ.       Джессика слегка улыбнулась и взяла гаечный ключ.       — Конечно.       Сестра Мэйси наблюдала, как Джессика вытирает пол. Что-то определенно было не так. Джессика уставилась в пространство, почти не двигаясь. Обычно ее голова была опущена, так как девушка изо всех сил старалась, чтобы ее не заметили, а сегодня она словно находилась в трансе.       Сестра Мэйси вспомнила, что сказал Отец Иеремия. Я думаю, ей не помешал бы друг.       — Джессика, ты в порядке? — спросила ее сестра Мэйси, — Тебе нужен перерыв? Может немного воды? У тебя может быть обезвоживание.       Джессика моргнула.       — Нет, я в порядке.       — Ты уверена?       Джессика кивнула.       — Если тебе нужна помощь в чем-то, пожалуйста, не стесняйся просить.       Джессика пристально смотрела на нее мгновение, и медсестре Мэйси начало казаться, что Джессика забудет что-то сказать, когда она, наконец, моргнула.       — Я иду на выпускной, — сказала она.       Сестра Мэйси улыбнулась, счастливо удивленная.       — Это чудесно! Кто этот счастливчик?       — Его зовут Роберт. Он мой научный партнер.       — Держу пари, ты взволнована.       Джессика не ответила.       — Тебя еще что-то беспокоит? — спросила медсестра Мэйси. Ей хотелось бы знать, что происходит у нее на уме.       — Я никогда раньше не была на выпускном вечере. Я не знаю, чего ожидать. И я не знаю, что делать с платьем.       Сестра Мэйси посмотрела на Джессику с сочувствием. Она хотела спросить ее, а как насчет ее мамы или папы? Или брата, сестры или родственника? Но она чувствовала, что эти личные вопросы могут полностью отключить Джессику в этот уязвимый момент. Она не знала личной истории Джессики, но понимала, что Джессика была хрупкой и скрытной в своей жизни. Выглядело так, будто в ней была какая-то печаль, которая, казалось, никогда не пройдет. По опыту медсестры Мэйси, причиной этого у детей, за которыми она ухаживала, обычно была глубокая травма. У медсестры Мэйси всегда было стремление помогать другим, особенно заботясь о детях. Несмотря на то, что Джессика не была пациенткой, она могла сказать, что девочка нуждалась в ее помощи.       — Тебе нужна какая-нибудь помощь в этой области? — мягко спросила она ее.       Джессика на мгновение уставилась в пол, затем сестра Мэйси наблюдала, как она кивает головой вверх и вниз. Джессике было очень трудно просить о помощи, и медсестра Мэйси почувствовала жар в груди оттого, что она доверяла ей настолько, чтобы попросить.       — Я рада помочь тебе, Джессика. Скоро у меня часовой обеденный перерыв. Мы можем пойти прямо в универмаг, и я дам тебе несколько советов по поводу платья. Как это звучит?       — Это было бы… хорошо.       — Я заберу тебя, когда придет время.       

***

      Джессика стояла в тонком сиреневом платье длиной до щиколоток перед зеркалом в примерочной универмага. В узоре были вышиты бледные цветы. Материал был мягким на ее коже и под пальцами, когда она провела рукой вниз по бедру. Она не могла припомнить, чтобы раньше чувствовала платье таким мягким. Она примеряла несколько до этого. Там было так много цветов платьев — розовых, белых, голубых, желтых, красных и черных. Короткие платья и длинные. С открытыми плечами или на тонких или толстых бретелях. Пышные юбки или прямые. Платья, которые блестели и переливались. Она хотела надеть черное, но медсестра Мэйси убедила ее попробовать что-нибудь цветное. Джессика не смотрела на ценник, но она почти не использовала деньги, которые получала от работы в больнице, так что у нее было достаточно сбережений, чтобы купить платье и несколько туфель.       — Джессика, ты выглядишь сногсшибательно, — сказала сестра Мэйси в своей ликующей манере.       Джессика действительно посмотрела на себя. В последнее время она еще больше похудела, но все еще была хорошенькой, с высокими скулами и полными губами. Ее волосы все еще были густыми и блестящими. Ее плечи и руки в этом платье казались изящными. В зеркале она увидела, как изогнулись ее губы, и на мгновение ей показалось, что она обычная девушка, покупающая платье, чтобы пойти на выпускной с парнем, который ей нравится и которому она нравится в ответ. Что ее жизнь была нормальной и совершенной.       — Думаю, мне оно нравится, — сказала она с легкой улыбкой.       — Мне тоже. Давай купим тебе туфли в тон.       В глубине души Джессика знала, что это похоже на сказку, и все может лопнуть и вернуться на круги своя достаточно скоро. Она спросила Отца Иеремию, нормально ли это, позволить себе иметь что-то для себя, и он, казалось, думал, что это нормально. Для нее Отец Иеремия олицетворял жизнь, смерть и прощение. Он должен был знать, что правильно, а что неправильно… Верно? Потому что теперь Джессика чувствовала себя неуверенной и хрупкой. Чувства, с которыми она совершенно не чувствовала себя комфортно.       Сестра Мэйси принесла подходящую пару простых фиолетовых туфель.       — Что думаешь?       Джессика надела их, и ее рост увеличился на два дюйма.       — Они подходят.       — Они не просто подходят, они идеальны! Ты будешь прекрасно выглядеть на выпускном вечере, Джессика, и ты так чудесно проведешь время. Ты можешь нормально ходить?       Джессика попыталась идти и почувствовала себя немного неуклюжей.       — Уф. Это не так просто, как кажется. Я видела много женщин на каблуках… Но они ходят так естественно.       Сестра Мэйси хихикнула.       — Когда-то они были такими же, как ты. Немного попрактиковавшись, ты освоишься с этим в кратчайшие сроки. Просто знай, что это нормально, когда твои ноги немного болят, особенно после танцев. Не спрашивай меня, почему мы носим эти вещи и мучаем себя. Но в них наши ноги выглядят красиво, тебе не кажется?       — Это так.       Джессика взглянула на медсестру Мэйси в зеркало, когда та давала ей советы о том, как уверенно ходить. Сестра Мэйси всегда была добра к ней, так же как она была добра ко всем своим пациентам. Когда другие люди в больнице избегали Джессику, медсестра Мэйси всегда пыталась поговорить с ней, и теперь она была здесь, помогая ей, когда Джессика больше всего в этом нуждалась.       Когда-то в своей прежней жизни Джессика, возможно, сочла бы ее настоящим другом, и если бы она была обычной девушкой, то очень хотела бы стать медсестрой, как сестра Мэйси. Кем-то, кем она восхищалась за ее позитивный настрой и тем, как она заботилась о своих пациентах. Приносить радость другим, кто был болен, действительно было даром, подобным тому, о котором говорил Отец Иеремия.       — Держу пари, твоей семье понравится платье, которое ты выбрала, — сказала сестра Мэйси, изучая взгляд Джессики в зеркале.       — Эм, — сказала Джессика, пытаясь придумать ответ. Она предположила, что типичным родителям понравилось бы видеть свою дочь в красивом платье для выпускного вечера. Но с Джессикой это было не так. Она попыталась придумать, что бы такое сказать, но в голове у нее было пусто.       Продавщица прошла мимо них в примерочную и остановилась.       — Вау, ваша дочь выглядит великолепно. Это для выпускного вечера?       Джессика и медсестра Мэйси встретились взглядами в зеркале, и Джессика понятия не имела, как реагировать. Она просто смотрела вниз на свои туфли, ее волосы закрывали лицо.       — Это правда, не так ли? — внезапно сказала сестра Мэйси, — Да, это для выпускного вечера, и это идеальное платье. Мы обязательно возьмем платье и туфли!       Джессика подняла голову и удивленно заморгала. Она не задавалась вопросом, почему медсестра Мэйси не поправила продавщицу насчет того, что она ее мама. Она догадалась, что на самом деле это не имело значения. Объяснения иногда отнимали слишком много энергии. Лучше было просто позволить другим видеть то, что они хотели видеть.       Продолжая смотреть на себя, Джессика впервые за долгое время позволила надежде распространиться внутри нее. Выпускной обещал быть идеальным.       После своей смены медсестре Мэйси захотелось вкусно и горячо поесть во время просмотра одного из ее любимых телешоу. Она поклялась, что получит это достаточно скоро. Прошло около недели с тех пор, как она повела Джессику покупать платье для выпускного вечера, и она боролась сама с собой о том, что ей следует делать. Должна ли она оставить все как есть и оставить дела Джессики в покое, или ей следует предпринять действия, чтобы помочь ей?       Она, наконец, решила действовать.       Медсестра Мэйси перепроверила копию заявления Джессики о приеме на работу, которое она подала в больницу, и попыталась не дать чувству вины овладеть ею за вторжение в частную жизнь молодой девушки — или за нарушение HIPAA. Она прочитала адрес Джессики и ввела его в GPS-приложение своего телефона, чтобы добраться до дома Джессики.       Она чувствовала, что делает это в наилучших интересах Джессики, докапываясь до правды о семейной жизни подростка. Медсестра Мэйси чувствовала, что если бы она знала, что происходит дома, то смогла бы ей помочь. Может быть, поговорить с ее родителями или опекуном. Объяснить свои опасения по поводу здоровья и поведения Джессики. Возможно, даже дать им понять, что Джессика нуждается в некоторой эмоциональной помощи.       Джессика была замечательной девушкой. Она заслуживала поддержки семьи в таких вещах, как выпускной. Она заслуживала, чтобы кто-то заботился о ней. Она заслуживала быть счастливой.       Медсестра Мэйси знала, что Джессика что-то скрывает о своей домашней жизни, но она не была уверена, что это могло быть.       Да, у нее была привычка совать свой нос куда не следует, но именно это делало ее чертовски хорошей медсестрой. Она исследовала факты, чтобы лучше помогать своим пациентам, и с Джессикой все было точно так же. Когда медсестра Мэйси видела кого-то нуждающегося, она протягивала руку помощи.       Особенно когда бедной девушке пришлось попросить свою старшую коллегу помочь ей выбрать платье для выпускного вечера. Где были ее мать или отец? Или ее опекун? Почему бы четырнадцатилетнему ребенку не обратиться к кому-нибудь? Это было так грустно, и она просто не могла этого вынести.       Несколько минут спустя она поехала в более старую часть города. Некоторые уличные фонари были перегоревшими, и она могла видеть, что многие дома были разрушены. Там была пара заколоченных окон с нанесенным на гаражные ворота графитом.       — Поверните направо на Кладбищенский переулок, — передало ей приложение. Медсестра Мэйси повернула направо. Ночь была ясной, и над городом сияли звезды. Она проехала мимо кладбища и, глядя на темные надгробия, почувствовала, как по спине поползли мурашки. Бедная девочка живет рядом с кладбищем, поняла она. В конце дороги стоял последний ветхий дом в квартале.       — Ваш пункт назначения находится слева от вас.       Сестра Мэйси подъехала к тротуару и припарковала свою машину. Она вышла и щелкнула брелоком, чтобы запереть двери. Она глубоко вздохнула и плотнее запахнула пальто вокруг шеи, спасаясь от вечернего холода. Она просто объяснила бы Джессике и ее семье, что беспокоится о ней и хочет убедиться, что с ней все в порядке. Затем она попросила бы поговорить с ее опекуном наедине и объяснить свои опасения. Она совсем не хотела смущать Джессику.       Она поднялась по потрескавшейся дорожке к двери. Освещение было тусклым, и она могла видеть свет внутри сквозь занавески. Краска облупилась с дома и двери.       Сестра Мэйси постучала.       Она услышала лай маленькой собачки и шаги, прежде чем дверь распахнулась.       В дверях стояла пожилая женщина в очках. В волосах у нее были бигуди, а зубов не было. Сестра Мэйси могла сказать это по тому, как были поджаты ее губы. Ее кожа была морщинистой и бледной. На ней был старый, рваный халат цвета серых грозовых облаков.       — Да? — сказала пожилая женщина, прищурившись на медсестру Мэйси сквозь свои толстые очки.       — Здравствуйте, я медсестра Мэйси…       — Медсестра? Не нуждаюсь ни в каком обследовании. Было одно только на днях. Замолчи, Пипси, — сказала старуха маленькой лающей собачке.       — О, нет, я работаю с Джессикой. Вы ее бабушка? — Медсестра Мэйси могла ясно понять, почему у Джессики не было поддержки, в которой она нуждалась. Если бы она жила со своей бабушкой, ей, скорее всего, пришлось бы заботиться об этой женщине, а не наоборот.       — Кто, вы сказали? У меня нет слухового аппарата. Я уже не слышу так хорошо, как раньше.       Сестра Мэйси наклонилась ближе.       — Джессика. Она здесь? Могу я поговорить с вами о Джессике?       — Джессика? Не знаю никакой Джессики.       Сестра Мэйси растерянно моргнула, она отступила назад, чтобы посмотреть на номер дома.       — Эм, это Кладбищенский переулок, 333?       — Да, но вы, должно быть, ошиблись домом. Здесь нет Джессики. Теперь мне нужно вернуться к своим шоу. Также я ничего не хочу покупать.       — О, хорошо, мне жаль. Я не знаю, что случилось…       Дверь захлопнулась у нее перед носом, а затем свет на крыльце погас. Сестра Мэйси разочарованно вздохнула.       — Где, черт возьми, ты находишься, Джессика?       Джессика находилась в полной темноте. Вокруг нее было совершенно тихо, если не считать ее дыхания. Был холод, который проникал ей под кожу, прямо до костей, и она задрожала. Она дотронулась до своих обнаженных рук, а затем до одежды. Она пощупала материал своего бального платья. Почему я надела свое бальное платье? — задумалась она. Где она была? Она вытянула руки перед собой, пытаясь нащупать дорогу вперед, но ничего не видела ни перед собой, ни позади себя.       Страх обрушился на нее. Она была нигде.       Неужели она умерла во сне? Была ли это такая загробная жизнь? Была ли она в каком-то промежуточном мире?       Но она не могла умереть, поняла она. Ее время еще не пришло. Ей все еще нужно было идти на выпускной вечер. Она все еще должна была помочь Эйприл. Она нащупала кулон и прикоснулась к металлу, который всегда был теплым на ощупь. Он все еще был у нее на шее.       Она начала идти вперед медленными, неуверенными шагами. Она не знала, как долго шла. Казалось, прошла целая вечность.       Из ниоткуда она наконец услышала скрип. Шаг? Движение?       — Привет, — прошептала она, — Там кто-нибудь есть? Пожалуйста, если вы там, скажите что-нибудь. Мне страшно. Я ничего не вижу. Пожалуйста. Я не знаю, что делать.       Нет ответа.       Она облизнула сухие губы, продолжая двигаться вперед, пытаясь куда-то попасть. Куда угодно. Была ли там стена? Может быть, дверь?       Вокруг нее раздался еще один звук. Скрип металла о металл.       Джессика замерла, когда до нее дошло. Нет.       Звук повторился, но на этот раз прямо у нее за спиной.       Дрожь ужаса пробежала по ее спине.       Джессика побежала.       Она бросилась вперед так быстро, как только могла, размахивая руками вокруг себя, гадая, не столкнется ли она с чем-нибудь.       Позади нее раздались металлические шаги. Быстро, слишком быстро.       Так близко. Так близко.       Она моргнула, пытаясь привыкнуть к темноте, но по-прежнему ничего не могла разглядеть.       На холоде пот выступил на ее теле, пока она бежала, пытаясь убежать от ужасающего существа, которое преследовало ее. Напряженная хватка сомкнулась вокруг ее руки.       Джессика закричала.       — Нет, пожалуйста! Отойди от меня! Кто-нибудь, помогите мне!       Хватка быстро оторвала ее руку от плеча. Она почувствовала, как теплая струйка крови потекла вниз по ее телу. Ее тело завибрировало от шока. Ее рот открылся, хватая ртом воздух.       Затем кто-то схватил ее за другую руку.       Джессика попыталась вырваться, когда почувствовала, что ее руку отрывают от кости.       Джессика упала, корчась от боли и агонии, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем она ударилась о твердую, холодную землю. Она снова услышала скрип и движение металла над собой, а затем почувствовала, как что-то холодное схватило кулон у нее на шее, прежде чем его сорвали с нее.       Нет, не забирай мой кулон!       Джессика резко проснулась с пугающим криком. Она лежала в своем спальном мешке на каменном полу в мавзолее. Она оттолкнулась от каменной скамьи за своей спиной и схватила свой мини-фонарик, включив его. Ее сердце, казалось, готово было пробиться сквозь кожу. Она повертела фонарь по сторонам, высматривая что-нибудь в ночи. Она прислушалась к звукам скрипа металла о металл. Но она смогла услышать только свое дыхание, вырывающееся изо рта, и стрекотание сверчков в ночи.       Она не видела вокруг себя ничего, кроме каменных стен. Она была действительно одна.       Она прикоснулась к кулону на груди, успокаиваясь. Она была в безопасности.       — Все в порядке, — сказала она вслух и стала ждать рассвета. Когда мягкие лучи света проникли сквозь цветное стекло окна, Джессика оглядела свое темное и затхлое окружение. С тех пор как она побывала в мавзолее, она впервые увидела его таким, каким он был на самом деле — холодным, темным местом для мертвых. Не для кого-то живого. Не для того, кто хотел жить.       На следующий день на уроке естествознания и инженерии пришло время представить Мини-бота 5000 миссис Уиллоуби и всему классу. Джессика сидела рядом с Робертом за их лабораторным столом. Мини-бот 5000 лежал на столе между ними. Они покрасили некоторые детали в любимый Робертом синий цвет. Джессика держала в руках окончательный письменный отчет, который нужно было сдать вместе с презентацией.       Она нервничала, что было для нее странно. Она заметила, как Роберт покачивает ногой вверх-вниз. Он тоже казался странным. Они протестировали Мини-бота 5000 еще несколько раз, и в целом все работало. Но, как они убеждались на протяжении всего проекта, что-то может пойти не так в любой момент.       Во время других тестовых запусков у Мини-бота 5000 перегорел провод, который пришлось заменить. Пружины сломались, и их нужно было починить. И теперь проходила финальная презентация, к лучшему это или к худшему.       Джессика хотела, чтобы Роберт чувствовал себя лучше. Она достала что-то из своей сумки с книгами и держала это в руке, пока они слушали презентацию другого студента. Когда класс захлопал, она ткнула Роберта в плечо. Он взглянул на нее.       — Вот, — сказала она и раскрыла ладонь. Это была ее счастливая кроличья лапка.       Он приподнял брови.       — Кроличья лапка?       — Это на удачу. Я знаю, у нас все получится, но, возможно, тебе станет легче, если на твоей стороне будет немного больше удачи.       Он улыбнулся, беря кроличью лапку.       — Это круто. Спасибо, Джесс.       Он покачал на пальце короткую цепочку, к которой та была прикреплена, как она делала много раз раньше.       Джессика улыбнулась в ответ.       — Не за что.       — У меня тоже есть кое-что для тебя.       Он ослабил плетеный кожаный ремешок на запястье и протянул его ей.       — Я бы хотел, чтобы у тебя было это.       Она покачала головой.       — Но это твое. Ты всегда носишь его.       — Теперь я бы хотел, чтобы он был у тебя.       Джессика взяла браслет, надела его на запястье и затянула ремешок, пока он не подошел. Она почувствовала странное тепло в груди.       — Спасибо, — тихо сказала она.       — Я не могу дождаться сегодняшнего вечера. Выпускной будет веселым.       Джессика почувствовала нервный трепет в животе при мысли о выпускном вечере.       — Роберт и Джессика, вы следующие.       Роберт встал, засовывая кроличью лапку в карман.       — Смотрите, это Кен и Зомби Барби, — сказала девушка позади них, и последовало несколько смешков.       Роберт проигнорировал их, и Джессика улыбнулась тому, что он не позволил им задеть себя. Он поднял Мини-Бота 5000, и они направились к передней части класса. Потребовалось пятнадцать минут, чтобы обсудить весь их план насчет Мини-бота 5000 — дизайн, компоненты, построение бота и испытания и невзгоды, которые последовали за тестовыми запусками.       — А теперь давайте посмотрим на Мини-бота 5000 в действии, — объявил Роберт.       Удивительно, но Роберт передал контроллер Джессике, чтобы она провела презентацию Мини-бота 5000 для класса.       Тогда все взгляды будут устремлены только на нее.       Она чуть было не отказалась от этого. Она привыкла быть невидимой, чтобы на нее смотрели и забывали.       Роберт ободряюще улыбнулся ей.       — Ты сможешь это сделать, — прошептал он.       Дрожащей рукой она взяла пульт. Она щелкнула выключателем на Мини-боте 5000, а затем на пульте дистанционного управления. Роберт схватил банку с газировкой и пошел в другой конец зала для презентаций. Она нажала на ручку, чтобы двинуться вперед, к Роберту. Мини-бот 5000 сначала, как обычно, зашипел, затем двинулся к нему. Она остановила его прямо у его ног, затем нажала кнопку, чтобы поднос поднялся.       Роберт поставил банку на поднос, и Джессика нажала кнопку, чтобы поднос опустился обратно. Банка закачалась, но осталась в вертикальном положении. Затем она дала задний ход и развернула Мини-бота 5000. Она направила его к миссис Уиллоуби и подняла поднос, чтобы учительница взяла газировку.       — Что ж, спасибо тебе, Мини-Бот 5000. Я не откажусь от этого, — сказала миссис Уиллоуби. Она подняла газировку, открыла крышку и сделала глоток, — Вкуснятина.       Студенты засмеялись.       — Успешный мини-бот, вы двое. Отличная работа, — она похвалила их работу, а класс захлопал в ладоши.       Роберт улыбнулся, и хотя все взгляды были прикованы к Джессике, ей было все равно. Она улыбнулась ему в ответ.       Когда они снова сели на свои места, к столику Джессики и Роберта подошла девушка. Джессика автоматически наклонила голову, заколки скользнули по лицу.       — Привет, — сказала девушка Джессике, — Я Тина.       Джессика подняла голову и удивленно моргнула.       — Оу, привет.       У девушки были каштановые волосы, собранные сзади в конский хвост. На ней была черная толстовка и выцветшие джинсы. Джессика несколько раз замечала ее в классе. Она держалась в стороне и часто занималась одна.       — Твой бот действительно классный, — сказала Тина.       — Спасибо. Эм, мне твой тоже понравился. Движущаяся рука, верно?       — Да, спасибо. Я в паре с Блейком. Он хороший. Может быть, в следующий раз мы сможем работать вместе.       Джессика взглянула на Роберта, но он разговаривал с другим студентом.       — Да, может быть, сможем, — сказала она.       — Ладно, увидимся, Джессика.       — Ладно, пока… Тина.       Джессика не могла в это поверить. Другой студент действительно хотел поговорить с ней и, возможно, поработать с ней над проектом в будущем. Она привыкла к тому, что дети избегали ее, и теперь другой ученик хотел быть рядом с ней. Она сглотнула, пытаясь осознать, как быстро все меняется.       И она боялась, что ей начинают нравиться перемены.       После школы Джессика прошла мимо больничной палаты Эйприл. Девушка спала. Скоро выпускные танцы, но она хотела зайти и посмотреть, как дела у Эйприл. Может быть, еще раз поговорить с Отцом Иеремией. Она проходила мимо поста медсестры, где подслушала разговор медсестры Мэйси с Колином, нервным ассистентом.       — У Эйприл очень высокая температура, и мы пробовали разные антибиотики, чтобы сбить ее. По какой-то причине ничего не работает, — сказала сестра Мэйси, явно расстроенная.       — Это отстой, — сказал Колин, — Она милая девушка. Разговаривает со мной и задает мне так много вопросов просто о моей жизни.       — Черт возьми, я чувствую себя беспомощной, когда лекарства, которые должны действовать, совсем не помогают. Это расстраивает. Я хочу помочь этим детям, а не просто утешить их.       Джессика сжала кулон и задумалась, правильно ли она поступает, идя на выпускной вместо того, чтобы помогать Эйприл. Видеть Эйприл лежащей в постели, бледной и хрупкой, в то время как у нее был шанс вылечить ее, казалось таким неправильным. Она должна была быть абсолютно уверена, что делает правильный выбор.       — О, Джессика, — сказала сестра Мэйси, когда заметила ее.       Джессика шагнула вперед.       — Да?       — Я хотела поговорить с тобой кое о чем важном.       Джессика моргнула.       — Эм, хорошо.       — Сегодня выпускной вечер, верно?       Джессика кивнула.       — Я хочу, чтобы тебе было очень весело, — лицо сестры Мэйси покраснело. — Эм, и, ну, я пыталась зайти к тебе домой прошлой ночью, чтобы проведать тебя, но в твоем домашнем адресе, который ты указала в больнице, ошибка. Это старый адрес?       Джессика быстро заморгала. О нет.       Внезапно в комнате Эйприл раздался сигнал тревоги. Сестра Мэйси резко отвела свое внимание в сторону.       — Зови доктора, — крикнула она Колину, бросаясь в палату Эйприл с двумя другими медсестрами.       Джессика в смятении наблюдала, как медсестра Мэйси проверяла аппараты, подключенные к Эйприл. Она что-то потребовала от других медсестер, и Джессика наблюдала, как они вводят пузырек с лекарством в капельницу Эйприл. Вскоре тревога Эйприл отключилась. Джессика почувствовала давление в груди.       Вздохнув, она поспешила в часовню, чтобы повидаться с Отцом Иеремией. Дела у Эйприл шли неважно. Выпускной бал сегодня вечером. Ее сон все еще был тяжел для нее. Что все это значило? Неужели она сделала неправильный выбор? Была ли она слишком эгоистична? Избегала ли она своей судьбы? Всего было слишком много. Давление от цели помочь другим. Неуверенность в том, что делать. Она просто не могла с этим справиться. Когда она добралась до часовни, Отец Иеремия разговаривал с мужчиной, который плакал. Отец Иеремия что-то шептал ему, положив руку ему на плечо. Джессика подошла к первой скамье и села. Она сняла свой кулон и подержала его в руках.       Пожалуйста, помоги мне понять, правильно ли я поступаю. Я и раньше делала неправильный выбор. Не мог бы ты прислать мне знак, пожалуйста? Чтобы показать мне, что мне нужно делать? Я чувствую, что больше просто не могу этого делать. Пожалуйста, мне нужен совет.       Но никакого знака ей не пришло. Никакого ответа не пришло ей в голову.       Джессика чувствовала себя такой одинокой. Это было то же самое чувство, которое она испытала, когда поняла, что изменилась навсегда. Она поклялась себе, что никогда больше не будет чувствовать себя так.       Но это было так, как будто она вернулась к тому, с чего начала. Джессике нужно было готовиться к выпускному балу, но ей нужно было задать еще один важный вопрос Отцу Иеремии. Она взглянула на него и увидела, что он все еще разговаривает со скорбящим мужчиной. Она хотела знать, действительно ли существует загробная жизнь.       Не похоже было, что она получит ответ сейчас. Она вышла из часовни и надеялась, что поступает правильно, возвращая себе часть своей жизни.       Наступил выпускной вечер. Желудок Джессики скрутило узлом, когда она шла на выпускной с вместе с Робертом. Музыка, казалось, отражалась от стен. Дети болтали и смеялись, одетые в красивые платья и темные смокинги. Танцпол выглядел переполненным, а за столиками сидело еще больше детей. Там был уголок для фотографирования и длинные столы, уставленные закусками и напитками. Сопровождающие стояли в стороне, наблюдая за танцами детей.       Роберт подарил ей букет цветов. Красивая белая роза с гипсофилами, перевязанные фиолетовой лентой. К счастью, сестра Мэйси рассказала ей о бутоньерке, иначе у нее не было бы такой для него.       Некоторые из детей, которые смеялись над ней, уставились на нее,       и Джессика заколебалась. Они, вероятно, не ожидали, что Девушка-Зомби пойдет на выпускной, не говоря уже о свидании.       Они, вероятно, ждали, что она сделает что-нибудь безумное, например, нападет на них с вампирскими клыками или что-то в этом роде. Нет, у нее не вырастут клыки, но она может просто упасть лицом вниз.       Из-за того, что Джессика мало спала и выполняла всю работу по подготовке к презентации, а также из-за волнения от подготовки к выпускному балу, она была измотана. Она собиралась в мавзолее, а не в больнице, как планировала, боясь снова столкнуться с медсестрой Мэйси и отвечать на вопросы о том, где она живет. Джессика понятия не имела, что она скажет этой женщине. На самом деле ей никогда не приходилось лгать о своей жизни, потому что обычно люди держались от нее подальше.       При свете свечей с маленьким ручным зеркальцем ей пришлось нанести на лицо дополнительные слои макияжа, чтобы скрыть тонкую кожу и темные круги под глазами. Она нанесла немного тонированных теней для век и оставила свои длинные волосы распущенными. Ее нервы были практически на пределе, но она была полна решимости наслаждаться каждой минутой этого выпускного вечера. Глубоко внутри она чувствовала, что это может быть ее последним шансом испытать что-то совершенно особенное.       — Ты действительно хорошенькая, Джесс, — сказал ей Роберт.       Она взглянула на него и улыбнулась, когда они прошли дальше в комнату.       — Спасибо. Ты тоже очень мило выглядишь.       На нем был хорошо сидящий черный смокинг со светло-фиолетовым жилетом. Бутоньерка из белой розы была приколота к его пиджаку.       — Хочешь сначала потанцевать или что-нибудь выпить? — спросил Роберт.       Джессика огляделась, раздумывая, что сделать в первую очередь. Она хотела впитать в себя каждую частичку этого опыта.       — Давай сначала потанцуем.       — Хорошо.       Роберт повел ее на танцпол. Они протиснулись между парами, когда из динамиков заиграл медленный ритм. Роберт обнял ее за талию, а она положила руки на его сильные плечи. От него слабо пахло одеколоном, которым он, должно быть, воспользовался только для танцев. Она поняла, что все изменилось для нее в тот момент, когда она встретила Роберта. За последние несколько недель он постепенно сблизился с ней и помог ей открыться ему и некоторому опыту, которого, как она думала, у нее никогда больше не будет, например, завести друзей, иметь больше подарков в ее жизни… даже что-то такое простое, как балование себя своими любимыми пирожными.       Она думала, что единственный способ достичь своей цели — это держаться на расстоянии от других. Она думала, что заслужила одиночество за свои прошлые ошибки. Но как бы она ни старалась держаться подальше от других, это не сработало. Она познакомилась с медсестрой Мэйси, Робертом, и теперь у нее даже появились новые друзья, такие как Тина.       И вот она действительно была на выпускном вечере.       Она не могла поверить, что это происходит.       Что-то хорошее. Что-то особенное.       Для нее.       Может быть, даже несмотря на то, что она совершала ошибки в прошлом, ее можно было бы простить и она заслуживала большего в жизни. Может быть, Отец Иеремия был прав насчет того, чтобы быть открытым для получения счастья и даже… любви.       Джессика и Роберт раскачивались взад-вперед в такт медленной музыке. Это было прекрасно, на самом деле, даже будучи в зале, набитом таким количеством детей. Она почувствовала, что начинает потеть от окружавшей ее жары. Впрочем, это не имело значения. Это была ночь, которую она запомнит навсегда, поэтому она может прокручивать ее снова и снова в своей голове столько раз, сколько захочет.       — Джессика?       Джессика посмотрела Роберту в глаза. Время как будто остановилось.       Он наклонился к ее уху, чтобы заговорить сквозь громкую музыку.       — Джессика, я хочу, чтобы ты знала, что ты мне действительно нравишься. Знакомство с тобой в последние несколько недель было особенным. Когда я переехал сюда, я думал, что здесь будет так же скучно, как в моей прошлой школе. Но когда я встретил тебя, ты была другой. Ты заставила меня почувствовать себя по-другому.       Он откинулся назад и улыбнулся ей.       Она наклонилась к его уху.       — Ты мне тоже нравишься, Роберт. Ты помог мне… выбраться еще немного из моей скорлупы. Я привыкла держаться в стороне. У меня не так много друзей, но ты был мне хорошим другом.       Он улыбнулся, когда она откинулась назад.       — Я рад, что смог помочь, и я рад, что ты пошла со мной на выпускной.       — Я тоже.       Прошло мгновение, пока они смотрели друг на друга. Затем Роберт наклонился к ней. Он собирался поцеловать ее. О боже…       Она никогда раньше не целовалась с мальчиком.       В животе у нее затрепетало. Она почувствовала, как пот стекает по ее лицу.       Щека Роберта скользнула по ее влажному лицу. Она почувствовала, как его губы коснулись ее губ.       Роберт отшатнулся.       — Что это?       Он провел рукой по лицу, и Джессика замерла.       На лице Роберта была темная смазка. На его губах.       Она застыла в ужасе.       Смазка, которая был старой, скользкой и грязной.       И это было от нее.       О нет, нет, нет.       Что-то внутри нее надломилось. Как будто она несла в себе эту хрупкую чашу надежды, мечтаний и счастья. И вот чаша разбилась, выплеснув все, чего она когда-либо хотела.       — Я… мне жаль, — выпалила она в отчаянии, — Позволь мне помочь…       Она потянулась к Роберту, пытаясь помочь ему.       Он отпрянул.       — Фу, отвратительно, — выплюнул он. Он провел рукой по губам, сплюнул на пол.       Отвратительно.       Джессика отступила назад и врезалась в кого-то.       — Осторожно, — огрызнулась девушка, затем посмотрела на нее, и ее глаза расширились, — О боже мой.       Вот и все, подумала она, это был знак, которого она ждала.       Дети перестали танцевать и уставились на нее. Некоторые указывали на нее. Другие скорчили гримасы отвращения. Девочки из класса естествознания засмеялись над ней.       Она снова сделала неправильный выбор. Ей не следовало приходить.       Волна тяжелой тьмы поглотила ее.       Звуки то входили, то выходили из ее ушей.       Роберт. Танец. Студенты. Декорации. Все уплыло прочь, как будто этого никогда и не существовало. И именно так все и должно было быть. Этот мир был не для нее. Он был для кого-то другого, кто этого заслуживал.       Она почувствовала, что поворачивается и бежит, а по ее лицу текут слезы.       Грохочущая музыка исчезла. Холодная ночь окружила ее.       И все, что она могла сделать, это бежать.       Бежать далеко-далеко отсюда.       Сестра Мэйси просматривала карты своих пациентов на сестринском посту. Она беспокоилась о здоровье Эйприл. Она боялась, что у молодой девушки не было никакой надежды. К ее беспокойству о пациенте примешивалось беспокойство о Джессике. У нее не было возможности продолжить разговор об адресе девушки, но она не собиралась упускать это из виду. Когда завтра Джессика вернется на работу, она усадит ее и по-настоящему расспросит об ее семье. Больше никаких оправданий.       Она просто надеялась, что Джессика отлично проводит время на выпускном вечере.       Колин подошел к ней.       — Эйприл не становится лучше. Ее пульс нитевидный. Ее жизненно важные органы слабы. Температура все еще высокая.       Сестра Мэйси вздохнула.       — Я знаю. Она единственная, кто не добился никаких улучшений. Это нехорошо. Я только что позвонила Отцу Иеремии, чтобы он пришел и помолился за нее. Это не повредит. Я открыта для любого чуда ради этой молодой девушки. Я сейчас же сообщу ее врачу.       Внезапно дверь больницы распахнулась с громким шумом.       Сестра Мэйси и Колин повернули головы к двери.       Колин втянул воздух.       — Что за черт?       — Джессика? — в замешательстве позвала сестра Мэйси.       Джессика выглядела ужасно. Ее лицо было бледным. Коричневатая жидкость стекала по ее лицу со лба, глаз и носа. Жидкость стекала по ее шее на красивое платье, которое они купили не так давно.       Джессика выглядела дикой. Обезумевшей.       Медсестра Мэйси шагнула вперед, чтобы спросить ее, что случилось, но остановилась в шоке, когда Джессика пробежала мимо нее. Несколько гаек и болтов, рассыпаясь, валялись позади нее. За ними последовали старый гаечный ключ и ржавая велосипедная педаль, которые упали на пол.       Глаза медсестры Мэйси расширились, когда Джессика вбежала в палату Эйприл.       — Нам нужна охрана, — сказал Колин из-за спины медсестры Мэйси. Затем Джессика захлопнула дверь.       Сестра Мэйси и Колин бросились к двери.       — Ее заклинило, — выплюнул Колин, изо всех сил пытаясь повернуть ручку.       Сестра Мэйси ударила по двери ладонью.       — Джессика, открой дверь. Поговори со мной, пожалуйста.       Через стекло больничной палаты она наблюдала, как Джессика снимает ожерелье через голову. Это был кулон, который она всегда видела на ней.       Затем у нее каким-то образом оказался нож!       — Джессика!       Джессика начала стачивать амулет над кроватью Эйприл.       — Скорее, откройте эту дверь! — медсестра Мэйси позвала Колина и подбежавшего на помощь охранника.       — Знаю, но она чем-то заблокировала ее, — сказал охранник.       Сестра Мэйси постучала по стеклу.       — Джессика, пожалуйста. Открой дверь! Мне нужно увидеть Эйприл. Что бы ни случилось, все будет хорошо. Я могу тебе помочь.       — Что происходит?       Сестра Мэйси повернулась и увидела Отца Иеремию.       — Это Джессика. Она заперлась в комнате Эйприл. Мы не можем войти.       — Может быть, я смогу помочь.       Как раз в этот момент охранник и Колин смогли толкнуть дверь, отодвинув то, что ее загораживало.       — Слава богу.       Сестра Мэйси вбежала в комнату. Она заметила, что Эйприл все еще спит в постели.       Но где же Джессика?       — Ох, мерзость, — сказал Колин, указывая на пол, — Как все это попало сюда?       На полу рядом с кроватью Эйприл лежала груда металлических деталей. Стальные прутья, шестерни, болты и мусор со свалки. С кучи капала вонючая смазка, как будто это была кровь.       — Что здесь происходит? — прошептала сестра Мэйси.       — Могла ли она выпрыгнуть в окно? — спросил Колин. Он проверил окно, но обнаружил, что оно заперто. Охранник проверил туалет.       Сестра Мэйси в замешательстве покачала головой и повернулась к двери.       — Отец Иеремия… Джессика ушла. Просто исчезла. Я не понимаю… Она только что была здесь.       Отец Иеремия вошел в комнату. Он посмотрел вниз на груду металла с тихой грустью, как будто понимал что-то, чего не мог понять никто другой. Затем он перекрестился и начал молиться.       В этот момент медсестра Мэйси услышала, как сердцебиение Эйприл выровнялось в сильном, здоровом ритме.