Ящик судьбы

      Сегодня его вызвал к себе председатель. У него есть задание для Чон Гана. И он пойдёт туда не один. К нему приставили девушку, которая должна выступить приманкой для цели. Эту цель нужно выманить из своей норы и привести к председателю.       - Будь поосторожней, они ведут дела довольно грязно и не гнушаются использовать подлые уловки.       Не сказать, что председатель переживает за него, Чон Ган один из сильнейших в кругу приближенных к главе. Еще в свои семнадцать он был довольно силен среди сверстников и старших выпускников школ, а спустя пару лет он встал рядом с председателем и работает на него уже как шесть.       План был несложным, нужно явиться в закрытый клуб по приглашению под видом человека, продающего омегу для клуба. Владельцем клуба был глава крупной группировки, которая сильно солила на жизнь председателю, нужно было что-то предпринимать.       - Стой рядом и молчи. Если зададут вопрос, то отвечай кратко и четко. – его речь была бесцветна, он старался показать максимальное равнодушие к этой девушке. Но не мог не признать, ее внешность пусть и казалась стандартной на первый взгляд, но присмотревшись можно влюбиться. И пахнет она приятно.       - И без твоих инструкций справлюсь. – ей страшно, но она не покажет своей слабости перед каким-то альфой. Все они насильники, грубые и бесчувственные. Больше он ей ничего не сказал, лишь пошел статной походкой в здание клуба. До главного зала они не дошли. Прямо перед дверью в тот самый зал в лицо пыхнул непонятный дым и его сознание стало медленно засыпать. Девушка уже сидела на полу и отчаянно боролась с усыпляющим газом внутри себя, а он ещё стоял. Стоял твердо на ногах потому, что к ним уверенно двигалось с десяток здоровых альф. Он должен был защитить девчонку. Но перед полной отключкой он успел раскидать только половину из них, газ оказался сильнее.       - Избавьтесь от них. Завтра увезите в…       «вот черт…»

***

      Чон Ган стал просыпаться от ощущений дискомфорта, будто на нем что-то лежит и, открыв глаза, он увидел не что-то, а кого-то. Ту самую омегу, с которой они вместе отправились в тот клуб.       «Понятно. Значит, свидетели им не нужны, даже омеги»       Оглянувшись вокруг его встретила темнота, только из небольших дырочек за его головой проходил тусклый свет. Ощупав стены и, немного по ним постучав, Чон Ган сделал вывод, что ящик, в котором их заперли отнюдь не деревянный. Металл. Прочный металл. Нельзя назвать его просторным, но место вытянуть ноги сидя у стены он мог, а высоты тут хватало на то, чтоб поднять согнутую руку в локте. Эти люди знают кто он и знают, что если бы это был простой металл как у контейнеров, он бы с легкостью выбрался. Это было плохо. Что сделают с ящиком в месте прибытия и где этот ящик сейчас?       Выглянув в те щелки, за пределами был большой склад. Но металлический ящик был только у них.       "Что ж, уверен, наблюдение за нами было в любом случае. Джун Гу точно знает, где мы. Остаётся вопрос во времени".       - Эй, просыпайся. – он слегка потряс девушку за плече.       Поза, в которой они находились его не очень-то устраивала. Он сидел с полусогнутыми ногами, а прямо на его.. Прямо на нем восседала она, уткнувшись своим сопящим носиком ему в ключицу.       Попытки разбудить ее удались и, отодвинувшись наконец, она потерла глаза и посмотрела прямо на него. Еще секунду назад притупленный взгляд резко сфокусировался и девчонка стала вырываться и стараться как можно дальше от него отодвинуться, а привстав на ноги, тут же ударилась макушкой и села обратно, хватаясь за ушибленное место. Прошла пара секунд и она стала снова брыкаться. Чон Гану не льстило получить по лицу от мелкой девчушки, поэтому он схватил ее руки, завел за спину одной своей рукой, а второй прижал ее покрепче к себе.       - Пусти! Не прикасайся! - даже прижатая к нему вплотную, она продолжала вырываться и он ловкими движениями рук развернул ее к себе спиной и усадил на пол ящика попой, все так же удерживая руки, но теперь уже обнимая со спины.       - Успокойся, некуда нам отодвигаться. - его голос звучал прямо над головой омеги, а она, в свою очередь, наконец оглянулась.       - Где мы вообще?... - она испугалась, осознав, что заперта в маленьком пространстве с альфой явно сильнее нее.       - Угадай из трех вариаций. Первый: в моей спальне, второй: на берегу реки и третий: в квест комнате.       - Шутник из тебя тот еще.- "язвить может, значит в порядке" - Пусти меня, не буду я больше вырываться. - он медленно разжал руки и опустил их вниз, случайно коснувшись ее бедра.       - Я же сказала, не тронь меня! - реакция была странной, от одного прикосновения к бедру ее тело содрогнулось, будто током ударили.       - Извини уж, недотрога.       Они просидели в тишине около полу часа. Все это время он наблюдал за съёжившейся омегой меж его ног. Как бы двусмысленно это ни звучало. Она всячески старалась аккуратно отодвинуться от него, старалась даже мельком не коснуться его одежды.       "Что ж, давай посмотрим, что ты будешь делать".       Чон Ган решил немного развлечь себя и развеять скуку и тишину, что давила на них со всех сторон. Он якобы случайно задел рукой ее волосы, та вздрогнула. Второй рукой коснулся локтя, она вжала голову в плечи и обхватила себя руками.       "Хм, а что ты сейчас сделаешь? "       Он загребает ее в объятия и прижимает к себе.       - Что ты делаешь?! - взбеленилась она - Отстань от меня!       - Почему ты так реагируешь на мои прикосновения? - снова говорит прямо над головой, очень близко. Она молчит, замерев. - Не ответишь, не отпущу.       - Мне неприятно. - тут же выпалила она.       - Тебе не нравятся мои обнимашки? - его игриво обиженный тон заставил ее злиться.       - С чего мне должны они нравиться?! Кто ты такой, чтоб мне нравилось?       - Всего лишь альфа, поймавший в объятия сладкую омежку. - эти слова он произнес шепотом, чуть ли не задевая губами кончик ее уха. Она снова замерла. Она испугалась, перед глазами всплывают картинки прошлой жизни. Он почувствовал это и разомкнул руки, откидываясь на стенку.       - Расслабься, ты мне не интересна. - Пару минут тишины прерывает ее смущенный бубнеж.       - Мне в попу.. Холодно...       Чон Ган не обдумывая, будто на автомате, снимает с себя пиджак, раздраженно вздыхая.       - Приподнимись.       - Что?.. - она обернулась на него в негодовании и увидела сложенную вещь в руке. Он наклоняется к ее лицу.       - Приподними свою аппетитную попку или я подниму ее сам. - она тут же вскакивает на ноги, на сколько это возможно, и он стелет на место, где она сидела, свою недешевую брендовую часть гардероба и командует возвращаться обратно. Она плюхается на пиджак отмечая, что и правда теперь не холодно.       - Надеюсь, твоя упругая попа оценит пиджак от Диор. - цели обозначить эту вещь как дорогую небыло, ему просто хотелось еще немного над ней поиздеваться. Почему-то, ему казалось что это защищает его от чего-то, что может ей совсем не понравиться.       - Да, твой пиджак отлично подходит на роль подстилки. - она не остается в долгу, не в ее характере оставить колкости в ее сторону без должного ответа.       - Так поясни мне, почему тебя так нервируют прикосновения?       - Я не обязана тебе ничего пояснять. - она не хочет ему открываться, она думает он такой, как остальные. - Как скоро мы от сюда выберемся?       Этот вопрос был не просто так. Она чувствовала себя странно. Будто ее тело реагирует на него. И ее это пугает. Она хочет как можно скорей убежать подальше от него.       - Без понятия. Даже если тут и ловит связь, то позвонить мы не сможем. Эти уроды обчистили нас, перед тем как закрыть тут. - ей становится еще страшнее. Его голос ее расслабляет, она боится потерять бдительность рядом с ним. Она не хочет того же, что было с ее мамой.       - Не хочешь говорить, не нужно. Думаю, все равно мы больше не увидимся.       После этих слов они пробыли в этом злосчастном ящике ещё час.       - В детстве.. - "все же решилась" - Маму избивал и насиловал отчим, а меня закрывал в шкафу в комнате, где он все это с ней делал. И, если что, твоя жалость мне не нужна. Ты спросил, я ответила. - она проговорила все это тоном, не вызывающим жалости, она говорила твердо, но все же закончив, обняла свои коленки и продолжила сидеть в тишине дальше, а он.. Он снова притянул ее к себе.       - Сколько повто..       - Я просто захотел прикоснуться. Не из жалости, не бойся. - то, что заставило его это сделать была действительно не жалость. Где то глубоко появилось стойкое чувство, что ее нужно защитить и он сделал это инстинктивно.       - Боже, ты вообще плевать хотел на личные границы.       - Ну, сейчас их трудно соблюдать, не думаешь? - он приподнял ее с пола и сам съехал вниз, ложась спиной на этот холодный пол, а ее усаживая на свой живот.       - Эй! Как это, по-твоему, выглядит?! - она пытается взглянуть на него через свое плечо, но это затруднительно, так как он придерживает ее за талию обеими, удивительно теплыми, руками. Она отворачивает лицо, заливаясь краской, а внутри нее снова странные ощущения. "Течка только неделю назад как закончилась, это не может быть она. Да и ощущения не похожи". Она выдохнула и опустила глаза, по случайности наткнувшись взглядом на пах мужчины. А ее руки, оказывается, располагаются чуть ниже его бедер. Краска прилила к лицу с еще большей силой и она стала в диком смущении разворачиваться лицом к Чон Гану, даже не заметив одной маленькой детали. Он лежал и улыбался, смотря в ее красное лицо, опуская взгляд ниже. Она пребывала в замешательстве от его выражения, пока она не проследила за взглядом и не поняла, чему он улыбается. Девочка так была смущена увиденным до этого, что не проследила куда села, развернувшись. Она подняла глаза обратно на него и почувствовала пятой точкой, что сидит она точно не на животе парня, а на его бедрах.       - Ты знала, что безумно милая, когда вот так смущаешься? - ему казалось, что она вот-вот и закипит от переизбытка смущения и стыда, но вместо этого она уперла руки в бока и съязвила.       - А ты знал, что фетишист? Так тащиться от чужого стыда. - она говорила это уверенно, совсем не соответствующе ее смущённому лицу.       Чон Ган садится, выпрямляя ноги и усаживает ее на них.       - Хорошо, как насчет попробовать пересилить себя? - ему хотелось видеть, как она постепенно из неуверенных и неловких касаний переходит к более уверенным и, может, настойчивым прикосновениям. Он хочет сделать так, чтоб она хотела только его руки на себе, чтоб она хотела касаться только его и никого больше.       - И как ты себе это представляешь? - опять уперла руки в бока, а он выставил ладонь перед ней.       - Попробуй коснуться. - она смотрит с недоверием и опаской, мало ли что он удумал - Я не двинусь, двигаться будешь только ты.       Она еще немного помялась и решилась. Сначала просто ткнула тонкими пальчиками в ладонь, как ребенок, который тыкает в кота. Убедившись, что он и правда держит слово и не двигается, она чуть осмелела и провела пальцами по его ладони. Он ощутил легкую щекотку, но все равно не двинулся. Он хочет, чтобы она начала ему полностью доверять. Дальше она стала смелее и уже полностью приложила свою ладошку к его. Она ощутила тепло, исходящее из его руки и ей стало отчего-то спокойнее.       - Хорошо, - омега вздрогнула, не ожидая, что он заговорит, и отняла руку. - теперь попробуй коснуться не только руки.       - А где еще? - опешила она.       - Где тебе захочется. - лицо Чон Гана тронула легкая улыбка. Она такая милая, когда удивляется.       "Что ж, рано или поздно пришлось бы это преодолеть, так почему не сейчас". И тут она застопорилась.       - А я и не знаю где... - личико у нее было такое невинное, будто ангел, не ведающий о грехах земных.       - Ну, попробуй провести рукой от ладони и до плеча. - он наблюдал за каждым ее малейшим движением. Пусть до этого она уже смело касалась ладони, но с другими частями тела она испытывала, казалось, ещё большее смущение, чем с рукой. Она начала вести пальцами по тыльной стороне ладони и до кисти, - Будь смелее, ты гладишь одну только рубашку. - ее смущение и стыд снова стали видны даже на кончиках ушей, но руку она не отняла, только немного сильнее стала вести ею по кисти, предплечью, к сгибу локтя, до плеча, дойдя до ключиц и застыла. - Продолжай, чего медлишь? - снова в голосе насмешка, не обидная, скорее игривая. Она сглотнула и продолжила робко выводить узоры по ключицам и шее, на этом месте у Чон Гана пробежала стая мурашек, так приятны ему оказались такие невинные движения. Ей удалось расслабиться и немного забыться, продолжая рисовать на его теле. Вывела петельку на груди, завела дугу к сердцу, провела пальчиками по крепким кубикам пресса. Опомнилась уже тогда, когда подушечками коснулась пряжки ремня около выпирающего бугорка на штанах. Она быстро притянула обе руки с груди и прижала их к себе, не решаясь поднять стыдливые глаза.       - Ты остановилась на самом приятном, знаешь? - он откровенно наслаждался моментом, даже не скрывал, как сильно ее касания будоражили и возбуждали. Он хотел больше ее прикосновений, больше действий. Он хотел ее. Прикрывая глаза, в миг вспыхивают кадры как она выгибается и стонет только для него.       - Дурак! - пискнула она, закрывая лицо своими ладонями, но осеклась, почувствовав его запах гораздо ярче, чем было до этого. - Ты сейчас.. Нарочно?       - Нарочно что? - ее вопрос заставил его насторожиться и прислушаться к себе. Что-то явно идет не так как должно.       "Твою мать.. "       Он резко принимает более ровное положение сидя, а она от неожиданности смены обстановки обнимает его за шею, боясь свалиться непонятно куда.       - Малышка, - его тон принял хрипучие нотки - теперь уже я буду просить тебя меня не трогать. - он не смог противиться ее притягательному аромату и приобнял ее за талию, а носом зарылся в волосы за ухом. - Иначе я мигом излечу твою неприязнь к прикосновениям.       Она тут же как ошпаренная отшатнулась от него и постаралась вжаться в противоположную стенку от него. Чон Ган дышал тяжело, его сердце колотилось, а тело будто жар охватил. У него начался гон. Так не вовремя, так резко и с такой силой он не начинался ещё никогда. И он прекрасно понимал, кто этому причина. Она, ее запах, ее попа, ëрзающая на его бедрах, ее смущенное личико, она вся.       Мужчина откинулся на холодную стену, прикрыл глаза выравнивая дыхание, но корица и цитрус не позволяли нормально успокоиться.       - Чон Ган, ты как? - ее осторожный вопрос, ее голос, его будоражило все, что бы она не делала.       - Плохо..- врать ей не хотелось, хотелось прижать ее к себе, сняв с хрупкого тела все тряпки и вдыхать запах ее кожи. Она чувствует изменения в нем, чувствует резкий аромат миндаля и чего то похожего на виски. Ее внутренняя омега мурлычет рядом со своим альфой. Прозрачно ясно, что они пара. Пара, которая нашла друг друга в такой опасной ситуации.       Еще через некоторое время Чон Ган вернул над собой полный контроль, на сколько это возможно рядом с ней. И все было хорошо, пока она случайно не свалилась на него, пытаясь поправить пиджак под собой. Он тут же опрокинул ее на эту многострадальную вещь и навис над ней. Казалось, будто она перестала дышать в этот момент, но от чего то не была против его близости. Ей хотелось быть ближе к нему. Пусть течки не было, но ее тянуло к нему с огромной силой. Она хотела чтобы он взял ее на руки и не отпускал. А Чон Ган до последнего смотрел на нее и боролся с желанием взять и жестко присвоить ее себе. Гон никогда не туманил ему так голову. Он всегда был в себе в эти периоды. Мужчина поднимает ее к себе ближе, вжимает ее в себя сильно, но так, чтоб не навредить ей.       - Что ты делаешь со мной? - было слышно, как даже шепотом его голос дрожал, он сдерживался.       - Ч-чон Ган, успокойся.. Отпусти меня. - странное чувство. Адреналин и страх смешан с возбуждением. Как вести себя с альфой в гон она понятия не имеет. Что бы она не сделала сейчас, альфа внутри него расценит это как соблазнение. "Мамочки, что делать? Страшно... "       Он ощутил ее страх очень четко, он будто отрезвил на мгновение. Чон Ган немного отстранился и опустил ее обратно на пол. Она лежит и вглядывается ему в глаза, а за тем протягивает руку и касается пальцами шрама на переносице, ведет вниз под глазом и по щеке, заводит ее за голову, к затылку и неуверенно притягивает его к себе. Он поддается ей, опускается ниже и целует ее губы, осторожно, стараясь не вызывать снова в ней неприятный запах страха. Он хочет, чтобы от нее пахло возбуждением, желанием.       Когда она заводит на его шею вторую тонкую ручку, он углубляет поцелуй и позволяет себе прижать ее за талию к себе. Еще совсем немного и он больше не сможет давать отчет о своих действиях. Она срывает ему крышу, разбивает все стены и барьеры, что он всю свою жизнь безупречно контролировал. Здесь он полностью в ее хрупких, маленьких руках.       - Сладкая.. - его речь больше звучит как рычание, ее покрывает мурашками от этого, низ живота начинает сладко ныть. Ей хочется больше, но она боится. Она жмурится и замирает. Чон Ган целует ее веки, розовые щеки, скулы, поглаживая внешнюю сторону стройных бедер.       - Не бойся меня, - шепчет он - скажи, чего ты хочешь? Я буду делать, что скажешь, обещаю.       Она осторожно открыла глаза, в уголках которых блестели жемчужины слез.       - Поцелуй.. М-меня. - она снова тянет руки к нему, снова зарывает их в черные густые волосы, снова сливается с ним в поцелуе, более глубоком, страстном, бесстыдном.       Он стаскивает с нее короткое платье, оставляя в одних кружевных трусиках. Под такое платье лифчик не нужен, оно идеально подчеркивало ее грудь и без бюстгальтера.       - Чон Ган, н-не смотри... - она пытается прикрыть руками аккуратную грудь, его здравый ум летит к чертям. Он срывает с нее оставшийся предмет гардероба, целует грубо и требовательно, вставляя сразу два пальца меж влажных складок. Она вскрикивает, но не смыкает ног. Через минуту ласк груди, шеи и бедер, она расслабляется полностью и не замечает сразу, когда пальцы сменяются чем-то более внушительных размеров и резко входит в нее.       - Ах! Чон Ган!.. - она отстраняется, пытается его оттолкнуть - Мне больно.. - добавляет она едва слышно. Он останавливается, но не выходит из нее. Целует ее мокрые глаза, шепчет успокаивающие слова, оглаживает бока и живот. Чуть позже она привыкает к его размерам и пробует сама осторожно двигаться. В течку она приняла бы его без всякого дискомфорта, но сейчас ее не было и она чувствовала все отчётливо. Боль, дискомфорт, расслабление, облегчение, нарастающее удовольствие. Одно сменялось другим, пока Чон Ган не увеличил темп и все это сменилось на удовольствие, так хорошо она себя ещё не ощущала. Она стонала для него, шептала его имя и кусала губы. Им было плевать, услышит ли их кто-либо на этом складе. Его сводила с ума девочка под ним, ему казалось он вот-вот и перестанет вообще соображать что творит с ней. Он ласкает ее меж складок, нащупывая бусину нервов. Массирует ее, а его омега стонет и вздыхает от каждого движения, каждого толчка в ее гибкое тело. Она чувствует, еще немного и вот блаженная разрядка и это наступает, она выдыхает его имя и сладко стонет, достигая самого пика. Вслед за ней и заканчивает и он, выйдя из нее.       Они смотрят друг на друга, пытаясь отдышаться. Им жарко в этой чертовой коробке.       - Все хорошо? - тянется к ее лицу и проводит пальцами по ее нежной щеке.       - Да, - расплывается она в улыбке - похоже, ты правда излечил мою неприязнь.       Ящик наполняется теплым смехом обоих и успокоившись, они стараются привести себя в порядок.       Еще пару часов они проводят общаясь. Точнее, она что-то рассказывает, а он поддерживает парой слов или фраз.       - Эй, Чон Ган! - за пределами ящика слышны шаги и крики.       - Здесь! - крикнул мужчина, прижимая омегу к себе ближе и постукивая по металлу стенки.       - Мда, чувак.. Из такого я тебя еще не вытаскивал, ха-ха-ха.       - Кончай заливаться и открой уже этот ящик. - бросает раздраженно альфа.       Еще через пару минут ящик вскрыт и Чон Ган может наконец вытянуться в полный рост.       - Что? - Джун Гу обратил внимание на особу рядом с напарником. - Она была там с тобой все время? - его лицо исказило недоумение.       - А где, по-твоему, она должна быть? - Почему-то излишнее внимание со стороны друга в адрес девушки его злило.       - Не важно, давай руку. - блондин протянул было руку в ее сторону, но встретился со свирепым взглядом Гана и принял жест а-ля "сдаюсь" - Понял, не трогаю. - и тут же подошел к нему, заулыбался как чеширский кот и тихо проговорил - Я смотрю ты ее уже и присвоил. А ты время не теряешь.       Напарник явно нарывался остаться с окровавленным носом, но тот мастерски слинял раньше, чем Чон Ган замахнулся.       Она подошла к своему альфе и уткнулась в его грудь, обнимая его.       - Чон Ган, - подняла невинное личико на него - я кушать хочу.       Его сердце пропустило очередной удар.