***
Я с нетерпением поглядывал на часы. Рабочий день сегодня тянулся слишком медленно. Одна омега сменялась другой, первый запах вторым, и казалось, что так будет бесконечно. Я будто уже попал в ад. И мой ад — вечное ожидание Арсения Попова. Я не понимал, почему все мысли каждый раз возвращались к нему. Хотелось его увидеть, понюхать, потрогать. И я не понимал, почему это происходит. Ни к одному альфе до сих пор меня так сильно не тянуло, как в принципе и к омеге. Я сидел на подавителях запаха, чтобы ушедшие после меня омеги не остались носителями моего запаха даже на час. Скоро должен был начаться гон, отчего пришлось выпить ударную дозу таблеток, от которых меня клонило в сон и немного дезориентировало в пространстве. Отдав очередной омеге флакончик с настоем из ромашки, который я варю кастрюлями у себя дома, чтобы впихивать доверчивым клиентам, я почувствовал тот самый аромат старых книг и библиотеки. Я сразу понял, кто стоял за дверью, да и омега, сидящая рядом, тоже насторожилась, чувствуя альфу. Я быстро выпроводил клиента и запустил в комнату Попова. От него всё так же умопомрачительно пахло, из-за чего снова пришлось мелко и неглубоко дышать. Запах вызывал странное чувство возбуждения, но разве запах альфы может вызывать подобное желание у альфы? Конечно, нет. Это всё приближающийся гон. Ничего страшного. Нужно срочно найти себе хоть кого-то. А то такими темпами я сойду с ума. — Здравствуйте, Вы сегодня выглядите намного лучше, — сказал я, заметив, что у Арсения синяки под глазами стали намного бледнее, а сам он выглядел более здоровым. — Сам не понимаю, что со мной. Мне будто стало спокойнее, — признался брюнет, — Может, это всё Ваше кольцо, — напомнил мужчина, — Оно пахло ромашковым чаем, а им я упиваюсь в последние годы. Я сегодня ночевал в машине около дороги, но даже не слышал проезжающие автомобили, как крепко спал. Я так спал только в детстве, — улыбался Попов, а мне почему-то становилось так приятно, рассматривая спокойное лицо альфы. От вчерашней беспомощности не осталось и следа. — Давайте проведем сеанс на улице, — предложил я, надеясь, что на свежем воздухе запах не будет таким приставучим, — По первому грибу, который вы найдёте — я погадаю Вам, — сказал я, и, ещё не успевший раздеться, Попов обратно натянул на себя красный шарф. Я быстро запахнул свою мантию чернокнижника и вывел Арсения на улицу. Дышать стало легче, но терпкий аромат всё ещё обволакивал лёгкие. — А если я ничего не найду? — спросил Попов, тщетно гуляя вместе со мной по лесу в поисках хоть какой-нибудь поганки. — Найдешь, я в этом уверен, — ответил я. Держась на почтительном расстоянии от приятно пахнущего мужчины, — А ты хоть пытался искать себе омегу или сразу понял, что тебя тянет к альфам? — спросил я, пытаясь понять, чем я смогу ему помочь и что сказать, когда он найдет какой-нибудь гриб. — Конечно нет, я пытался завести отношения с омегами, но эти существа такие… Никакие, что ли. Я не понимаю, за что можно ухватиться сердцем, душой. Как понимаешь, истинного я до сих пор не нашёл. Я пытался спать с омегой, но у меня просто не вставал. Господи, прости за подробности, — уши брюнета покраснели явно не от холода, — Зато если мимо пройдёт мощный альфа, я сам теку, как гребаная омега, — Арсений наклонился за палкой и теперь с её помощью раздвигал листву под ногами, ища грибы. Я вдруг подумал, что мне очень нравится вот так гулять… с ним. Запах приятно кружил голову, а лёгкая беседа текла как ручей, перетекая из одной темы в другую. Я не заметил, как Арсений уже перестал искать гриб и просто слушал меня. — Я тоже на самом деле какой-то альфа-неудачник. Не то, чтобы у меня никогда не было омеги, конечно, нет. Были, и довольно много, но они все не были моими истинными. Мне так хочется найти того самого. Чтобы получить те эмоции, которые мы можем дать друг другу. Хочу, как в фильме — почувствовать тот самый запах и понять, что сносит крышу, — сказав это, я резко замолчал. Осознание пришло резко и бесповоротно. Но ведь этого не может быть. Два альфы не могут быть истинными. Да и вдобавок он не чувствует мой запах из-за подавителей. Может, я для него отвратительно пахну. Это всего лишь глупая гипотеза. — Пошли обратно. Сеанс окончен. Продолжим в следующий раз, — кинул я и пошёл в сторону своей избушки. — Но я же ещё не нашёл гриб, — крикнул откуда-то сзади чуть ли не бежавший за мной брюнет. — Платить за сеанс не нужно. — Я настаиваю, — меня схватили за рукав и остановили. Я споткнулся от резкой остановки, но меня подхватили сильные руки. Я оказался слишком близко. Запах проникал в лёгкие, а ноги переставали держать. Горячее дыхание Арсения чувствовалось где-то на щеке, от чего мурашки пошли по телу. Я быстро вырвался из плена удушающего запаха и, опередив брюнета, захлопнул дверь в свою берлогу прямо перед его носом и закрыл на засов. В доме до сих пор пахло Поповым, и я чуть не заскулил от осознания тупости своего положения. Я искал истинного и походу его нашёл, только вот не уверен, что истинный обрадуется такому положению вещей, ведь он хотел вернуться к жизни нормального альфы, а не лишь сильнее загнать себя в ловушку. Судьба играет с нами злую шутку. В дверь постучали, и я вздрогнул. Я не знал, сколько так простоял, но, видимо, долго, потому что, открыв все-таки дверь, я увидел за ней не Арсения, а очередного омегу. Тот с сомнением прошёл в моё помещение. — Я думал, что у Вас другой запах, — изрёк омега, внюхиваясь в запах книжных полок и сморщился. — Извините, я не успел проветрить после предыдущего клиента, — я проводил омегу в кабинет, а сам открыл двери настежь, не волнуясь, что выстужу помещение. Всё оставшееся время я работал с открытой дверью на улицу, гости жаловались на холод, а я пытался доказать, что это новая методика пополнения энергии извне. Мне верили и сидели в куртках и пальто, ёжась от холода. Наконец последний клиент ушёл. Я быстро покидал вещи в рюкзак и пошёл домой. Я сначала его почувствовал, прежде чем услышал шаги. — Арсений, не прячьтесь, я Вас слышу. Что вы хотели? — крикнул я, сам не зная в каком направлении находился мужчина, но сзади зашуршали листья, и я услышал, как под чужими ногами ломаются сухие ветки. — Извините, я сам не понимаю, что я здесь делаю. Просто… Можно пройтись с Вами? Мы закончили сеанс слишком рано. Может, я сейчас гриб найду, — я видел, что Попов врал на ходу, но лишь махнул рукой, разрешая присоединиться. Запах книг опять проник в лёгкие, и стало тяжело дышать. Мы вышли из леса на широкую улицу, засыпанную гравием. По сторонам стояли небольшие домики разных размеров. В будние дни дачников практически не было, отчего все окна буквально светились темнотой. Мы шли молча, но эта тишина не была угнетающей. Было просто и спокойно. Так и подошли к моему дому. Небольшое здание из белого кирпича, оно не сильно отличалось от остальных домиков, разве что только внутри, но об этом никто не знал. — И тут ты живёшь? — удивлённо спросил Арсений, — У тебя столько клиентов, а ты просто живёшь в каком-то дачном посёлке в одноэтажном домике? — Да, мне отсюда удобнее ходить на работу, — рассмеялся я и увидел улыбку Арсения. Почему-то ужасно не хотелось отпускать Попова, а тот явно не собирался уходить. Я сам не заходил на участок, но и не был готов позвать его с собой. — Ну ладно, я пойду? — спросил я, ища ключи в рюкзаке, зная, что они лежат в заднем кармане джинс. Я просто хотел потянуть время, подольше насладиться его запахом. — Угу, я тоже, — сказал Арсений, и я поднял на него глаза. Что-то не было похоже, чтобы он собирался уходить. Я застегнул рюкзак и вытащил ключи из заднего кармана. — Пока, — сказал я, отвернулся и вставил ключ в замочную скважину. Ответа не последовало, но я почувствовал, как горячая ладонь легла сверху моей, не давая открыть ворота. Я обернулся. Божечки, лучше бы я этого не делал. Лицо Попова было опасно близко. Ещё буквально сантиметр, и он сможет коснуться меня. Видимо, Арсений почувствовал то же самое и, схватив волосы на моём затылке, притянул к себе в поцелуе. Он с напором прижимался своими губами к моим, а я несколько мгновений не мог понять, что происходит, но поддался и чуть приоткрыл рот. Горячий язык скользнул внутрь, огладил зубы и дёсна, сплелся с моим языком. Запах просто отключал мозг, и я почувствовал, что расплываюсь лужей от горячих прикосновений. Из последних сил разума, не затуманенного запахом, я всё-таки смог оттолкнуть от себя мужчину, быстро провернуть ключ и снова скрылся за дверью, только теперь забора. Я облокотился на неё, тяжело дыша. — Антони, прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я… Я как раз от этого и хочу излечиться. Умоляю, извини, я сам не понимал, что я делал, — кричал Арсений. Он явно думал, что я уже скрылся в доме, иначе зачем так кричать? Он со злостью ударил ногой в забор, и я телом почувствовал вибрацию, — Я даже не узнал, как ты пахнешь, — с горечью прошептал Арсений, и я услышал удаляющиеся шаги.***
Ночью я проснулся от дикого желания прямо сейчас заполучить Арсения и выебать его. По-другому этого и не скажешь. Отлично. Гон должен был начаться ещё дня через 3, но, видимо, присутствие истинного рядом, а тем более поцелуй с ним, вывел моё тело из равновесия. Обоняние обострилось. Я знал, что по близости нет ни единой омеги. Я закинулся таблетками, понимая, что гон в этот раз снова придётся пережидать одному. Мозги были как вязкая каша с комочками. Вся кровь явно прилила к одному месту и не хотела отступать. Я открыл телефон и сделал электронную рассылку об отмене всех записей на ближайшие три дня. Я как всегда слишком долго откладывал поиск пары на гон, что снова придётся мучиться одному. Я вышел из спальни, понимая, что теперь вряд ли усну, и спустился варить ромашковый чай, только не в кастрюле, как обычно, а для себя в небольшом заварном чайничке. Дождавшись, когда чай заварится, я выпил залпом кружку, уселся в кресле и окунулся в собственные мысли, хотя это мало было похоже на мысли — скорее картинки, как Арсений берёт в рот мой член и нежно облизывает головку, размазывая естественную смазку, или как Арсений сам скачет на моём члене и стонет моё имя. Я не заметил, как таблетки подействовали, и я задремал. Я очнулся, когда солнце уже ярко светило в окна, а в забор кто-то яростно стучал. Ну кому неймётся? Зачем меня будить? Таблетки точно перестали действовать и я, накинув на себя пальто, прикрывая стояк, медленно подошёл к двери. Не дойдя до забора, я почувствовал яркий запах книг. — Арсений, уходи, прошу, — крикнул я, стараясь подавить в себе желание прямо сейчас открыть дверь и затащить его в постель. — У тебя всё в порядке? Почему ты отменил записи? — с одной стороны я был так счастлив, что он за меня волнуется, но с другой я боялся, что могу накинуться на альфу! — Попов, уходи, — крикнул я и почувствовал с новым дуновением ветра запах брюнета. Тело перестало слушаться мозг, и я подошёл к забору, вдыхая невероятный аромат, — У меня начался гон. Тебе не нужно сейчас находиться рядом со мной. Я себя не контролирую. — Я знаю. Я наконец почувствовал твой запах. Почему ты не сказал мне, что мы истинные?! — под конец Арсений перешёл на крик и снова ударил мой бедный забор. — Это невозможно. Два альфы не могут быть истинными. Это ошибка. — Никакая это не ошибка, — прошептал Арсений за забором, и я услышал, что Попов тоже облокотился на забор, — Ошибка, что я альфа. Природа немного промахнулась. Антон, прошу, впусти меня. Ты просто до одури невероятно пахнешь, ты бы только знал, — Арсений говорил с придыханием. Я понимал его состояние, но он будто не понимал моего. — Если я увижу тебя — я тебя трахну, — признался я и зажмурил глаза. — Тогда открывай эту чёртову дверь! — резко закричал Арсений и запах старинных рукописей с новой силой окутал меня. — Разве не ты недавно говорил, что от этого надо лечиться? — спросил я, выдыхая. — Мне плевать на всё. Я хочу быть со своим истинным. Я хочу быть с тобой, узнать тебя, полюбить тебя, а не только сходить с ума от грёбаного запаха ромашкового чая! — меня не нужно было долго уговаривать. Мои мозги давно сказали мне «пока» и окончательно отказались работать, когда руки открыли ворота на участок. Я увидел раскрасневшегося Арсения. Тот какими-то бешенными глазами посмотрел на меня, и быстро переступив порог и закрыв за собой дверь на засов, впился в мои губы. — Возьми меня, умоляю, — в поцелуй прошептал Попов, а я выполнил его просьбу беспрекословно. Я подхватил мужчину за бедра и, не отрываясь от поцелуя, поднял его тело вверх. Попов обхватил меня ногами, продолжая страстно выцеловывать лицо, шею. Я пытался аккуратно нести оба наших тела до кровати, но пока мы добрались до спальни, успели уронить торшер и ударить плечом Арсения об косяк двери. Наконец мы оказались на моей большой постели. Оба до сих пор обутые и в верхней одежде. Я сам не понял, как я, не отрываясь от нежной кожи, стянул с нас обоих пальто, с Арсения классические туфли, а с себя грязные шлёпки. Я честно пытался расстегнуть рубашку, которая была на Попове, но психанул и дёрнул полы рубашки в разные стороны, от чего пуговицы со звоном раскатились по полу, а передо мной наконец предстало то самое тело. Арсений тяжело дышал, поднимая и опуская грудную клетку. Я лизнул сладкое тело брюнета, от чего у того по всей коже пробежали мурашки. Я улыбнулся, заметив это, и продолжал вылизывать кожу, оставлять бордовые засосы и нежные поцелуи. Я так хотел наконец уже трахнуть это сексуальное тело, но понимал, что если он не захочет, то у меня физически не получится в него войти. Потому что альфа, мать его, не должен таким заниматься! Я одним резким движением стянул джинсы с трусами и оставил Попова полностью обнажённым. Крупный член стоял колом, и я наклонился, чтобы облизнуть этот сладкий леденец. Я прошёлся языком по головке, от чего вызвал у Арсения слишком сексуальный стон. Во мне будто что-то перемкнуло, и я перевернул брюнета, ставя раком этого сладкого альфу. Я аккуратно провёл рукой по его члену, собирая хоть немного смазки, чтобы не было так больно, и аккуратно ввел первую фалангу пальца. Попов поморщился и сжался вокруг пальца. — Тише, солнце, расслабься, — прошептал я и наклонился, чтобы целовать спину. Оставляя поцелуи на лопатках, я почувствовал, что Арсений расслабился, и ввёл до конца первый палец. Попов простонал и схватился за простыни. Я обратил внимание, что на нём до сих пор было моё кольцо, которое я отдал ему в нашу первую встречу. Я аккуратно оглаживал нежные стенки и, дождавшись не вымученного стона, а стона наслаждения, аккуратно ввел второй палец, растягивая колечко мышц. Я протолкнул внутрь оба пальца и аккуратно раздвинул их. Арсений извивался подо мной, а я продолжал усыпать его спину успокаивающими поцелуями. Введя третий палец, я явно зацепил простату, и альфа прохрипел от удовольствия и упал с локтей лицом в простынь. — Трахни меня уже, говнюк, — прошипел Попов. Я быстро раскатал по члену презерватив и аккуратно вставил головку в растянутую дырочку. Арсений сам прислонился бёдрами ко мне и ввёл мой член в себя полностью. Остатки разума покинули меня, и я поднял мужчину за горло к себе, придушивая и вбиваясь с жестокостью в тело альфы. Наслаждение накрывало волнами. Стоны Арсения превратились в хрипы, но тот лишь подмахивал бёдрами и зажмуривался, когда член вновь и вновь задевал простату. Я больше не мог сдерживаться и, толкнувшись в последний раз, кончил в презерватив и, не осознавая, что творю, укусил за лопатку альфу, оставляя метку. Арсений кончил на простыни, даже не прикасаясь к члену от приятных ощущений от простаты и нежной боли от поставленной метки. Я откинулся на кровать и потянул за собой Попова, чтобы тот не плюхнулся в собственную лужу спермы. Я окунулся в такой уже родной запах библиотеки. — У нас никогда не будет детей, — шептал Арсений. — Ничего страшного, возьмём из детского дома. Представляешь, мы спасём чью-то жизнь. — Нам придётся скрываться. — Ох, напугал, — улыбнулся я, лишь сильнее обнимая своего мужчину, — Что ещё? — Нас будут ненавидеть. — Справимся, солнце. — Я так счастлив, что мы встретились, — на выдохе сказал Попов. Теплое ощущение растеклось по всему телу эйфорией. — Я ждал тебя.***
— Арсений, проснись, ты весь горишь, — я беспокойно смотрел на вспотевшего брюнета, — Я за градусником. Когда ты успел простудиться? — меня перехватили за руку. — Не нужен градусник, Тош. Это из-за метки. Просто побудь со мной. — Боже, прости, я сам не понимал, что творил, — сказал я, а Арсений лишь вымученно улыбнулся. — Не волнуйся так. Это нормально. Я на форуме читал. Утром мне станет легче. Лучше поцелуй меня, — я закатил глаза, но всё же прижался к горячим губам, которые с любовью впились в мои.