Вкус любви

Бан Чан

      Когда я впервые увидел Хёнджина, это была весна. В нашем колледже проходил день открытых дверей, и все заинтересованные школьники шныряли тут и там, пока мы, студенты, были заняты своими делами. Я был не исключение, мне нужно было закончить свой проект по архитектуре, все - таки лучший на курсе, нужно было держать лицо. Я увидел его среди толпы таких же школьников, больше похожих на стайку утят, по пятам следующим за главой студенческого совета, которая любезно проводила для них экскурсию. Я увидел его сразу, он выделялся среди других своей необычайной красотой, своими тонкими чертами лица и соблазнительными губами. Его темные длинные волосы щекотали его шею, от этого он то и дело поправлял их. Выглядел таким незаинтересованным, будто все вокруг не имело значения, его взор был направлен исключительно на корпус изобразительных искусств. Мне показалось это таким милым, что я недовольно улыбнулся, наблюдая за тем, как он кусает губу в нетерпении, пропуская мимо ушей, откровенно говоря, нудный рассказ о том, кто основал наш колледж, про наших знаменитых выпускников и прочее. Ну, кому это интересно, в самом деле?       Когда им разрешили немного походить по территории, я смело направился к нему. Не знаю, почему он так меня зацепил, это было словно одержимость. Мне хотелось стать к нему ближе. Минутная слабость или рок судьбы, но я склонялся ближе ко второму. Еще никто меня так не цеплял.       - Привет, - я подошел чуть ближе, пока брюнет разглядывал карту всего кампуса. – На экскурсии? Как впечатления?       Парень немного испугался и тут же поклонился мне, убирая карту в боковой карман своего рюкзака:       - Здравствуйте. Мне все очень нравится. Давно мечтаю попасть в ваш колледж.       - На какое направление? – я спросил просто так, из вежливости, будто не видел его страстный взгляд до этого.       - Изобразительное искусство, - скромно улыбнувшись, школьник чуть помялся на месте.       - Изобразительное искусство? Жаль, а я так надеялся, что на архитектуру, - я наиграно расстроился, но не убрал улыбки с лица, демонстрируя заинтересованность и дружелюбие.       - Вы с архитектурного? – с мягкой улыбкой спросил юноша, сложив руки на груди. Ему явно импонировало, что с ним заговорил кто-то из студентов.       - Мое имя Бан Чан, но можешь называть меня просто Чан, раз я твой будущий сонбэ, - я легонько отмахнулся рукой, поправляя лямку рюкзака у себя на плече.       - Меня зовут Хван Хёнджин, очень приятно, - он вновь поклонился мне. – Очень надеюсь, что стану вашим хубэ в этом году.       - Хорошо сдай экзамены и обязательно станешь, - я самодовольно улыбнулся и похлопал юношу по плечу. – Хочешь, я проведу тебя к корпусу, который ты так сверлил взглядом?       Брюнет удивился, но воодушевленно кивнул, соглашаясь на мое предложение. Для меня это было не сложно, тем более что я хотел произвести на него положительное впечатление, остаться, так сказать, в его памяти, что у меня, собственно и получилось. Я даже не особо старался, это было даже слишком просто, впечатлить Хёнджина. Так мы и познакомились, обменялись номерами и стали постоянно общаться, постепенно сближаясь все ближе и ближе, пока он не стал мне доверять достаточно сильно, чтобы иногда даже приходить ко мне в гости. Мои друзья, на которых я, после появления Хёнджина в моей жизни, хорошо так подзабил, говорили, чтобы я не таскался с малолеткой и нашел себе занятие поинтереснее. Но что может быть интереснее, чем наблюдение за тем, как меняется личико этого парня от любой моей фразы в разговоре.       В новом учебном году он поступил на первый курс изобразительного искусства, а я перешел на выпускной курс архитектуры. Первым делом он сразу написал мне, когда ему пришло сообщение о том, что он зачислен. Был такой счастливый, чуть не плакал. Я был искренне рад за него, поздравлял и, откровенно говоря, гордился им. За несколько месяцев мы с ним достаточно сблизились, чтобы он мог доверять мне личную информацию о себе и своей жизни. Я был бы тоже очень рад, если бы в его возрасте на меня обратил внимание старшекурсник и взял под свою опеку. Я предложил ему прогуляться, отметить его поступление за кофе.       - Чан, ты не представляешь, я был так рад, когда проснулся сегодня и увидел это сообщение, - Хёнджин был очень воодушевлен. Кажется, даже его кофе остыло, когда он который раз подряд рассказывал мне об этом. Такой забавный. – Вообще не надеялся уже ни на что.       - Я рад за тебя, Хёнджин, правда. Ты большой молодец, - я приобнял его за плечо, ведя по длинному мосту, освещенному фонарями. Уже темнело.       - Мне, на самом деле, есть еще, что тебе сказать, - он остановился, заставив это сделать и меня. Я с интересом посмотрел на юношу, улыбнувшись ему, продолжая пить свой кофе через длинную трубочку. – В общем, Чан, я…       Я видел, как его лицо покрывается румянцем. Он был такой милый и невинный. Я знал, что он хотел сказать, это было так очевидно, на самом деле. Он сам, вероятно, не подозревает, что не умеет скрывать свои чувства. Это даже придавало ему дополнительного шарма, что меня так пленило в нем. Я знал о его чувствах уже давно, просто не говорил ему об этом. Мне было интересно, когда он сам осознает это и сделает первый шаг.       - Я думаю, что будет честно, если я скажу тебе сразу, так, чтобы ни у кого из нас не осталось недопонимания, - он медлил, это начинало раздражать, но скорее от нетерпения услышать заветные слова из его уст. – Я пойму, если ты не захочешь общаться со мной после этого, ничего страшного, мне было хорошо с тобой это время, так что…       И я не вытерпел. Я уверенно шагнул в его сторону и, положив свою руку ему на затылок, притянул к себе, впиваясь своими губами в его, не оставляя и шанса на дальнейшие объяснения. Он был очень удивлен, но быстро обмяк в моих руках, отвечая на поцелуй. Мне не нужны были его слова, чтобы понять, что он чувствует на самом деле. Главное, что он чувствует это ко мне.       Я еще никогда так не был увлечен кем-то, мне словно снесло голову. Я всегда старался быть рядом с ним, помогать ему, оберегать его, чтобы он не чувствовал себя одиноко, чтобы я не чувствовал себя одиноко. Я знал, что был нужен Хёнджину, где бы он ни находился, что бы ни делал. Я просто знал. Я был им одержим, словно Хёнджин одурманил меня, заставил меня стать его пленником. И мне не казалось это чем-то странным. Я любил Хёнджина настолько сильно, что его просто некому было любить сильнее и искренне, чем я. Разве кто-то мог быть для него лучше, чем я? Я его понимал, был с ним на одной волне, помогал ему. Я был для него образцовым хёном, которого заслуживал только он один в целом свете. Только для Хёнджина я был лучшим человеком на свете. Так я считал. Я был не прав?       Когда Хёнджин впервые ступил на порог колледжа в роли студента, я сразу заподозрил что-то неладное. Все к нему стали липнуть, как репейник. Это так меня раздражало и злило. Я чувствовал себя беспомощно, когда не мог контролировать то, что с ним происходит. Хёнджин был слишком идеальным, слишком прекрасным для всего этого сброда, который вился вокруг него, видя в нем лишь его лицо, когда я видел его прекрасную душу. Меня это не устраивало. Распугивать этих мелких крыс было бесполезно, я пытался, даже распустил слух, что он гей, но его это нисколько не волновало, он этого не скрывал. Даже тут он был идеальным, я бы не осмелился так открыто об этом заявить. Тогда мне на ум пришла только одна идея, которая была истинно правильная, как мне показалось. Идея, которая сделает так, что Хёнджин будет только моим. И я воплотил эту идею в жизнь…       - Пожалуйста, - шептал Хёнджин, лежа на кровати у меня дома, когда я переодевал его у чистую одежду, которую было не жалко запачкать, так как задумал кое-что интересное. Заботился о нем, как о прекрасной куколке, моей драгоценности, которую можно было хранить только в витрине. – Чан, зачем ты это делаешь?       Он громыхнул цепями, которыми был пристегнут к изголовью кровати. Я смотрел на него сверху вниз, когда его несчастный взгляд был направлен на меня. Такой красивый. Такой соблазнительный. Такой мой.       - Потому что люблю тебя, разве не очевидно, - я так удивился его вопросу, когда отстегивал одну цепь, позволяя Хёнджину подняться на кровати и сесть на ней.       Я сел рядом, обнимая его и целуя в плечо. Его страдальческое личико, наполненное отвращением, было таким же прекрасным. Не важно, что я ему не нравлюсь таким, он меня полюбит еще сильнее прежнего, совсем скоро. Он просто тогда еще не понял, что я желаю ему только добра. Я, правда, не хотел причинять ему боль, но он сам виноват, что заставил меня так одержимо в себя влюбиться. Заставил забыть обо всем на свете, отдаться только ему одному. Пленил меня, посадил на невидимую цепь возле себя. Ошибочно было полагать, что я не потребую тоже самого в ответ.       - Хочу обновить твой образ, - сообщил я, вскакивая с кровати и утягивая Хёнджина за собой, что как собачка, шел за мной по пятам, не пытаясь сопротивляться. В прошлый раз, когда он пытался это сделать, я оставил у него синяки на шее, которые до сих пор не прошли. Не хотелось бы снова портить его кожу отметинами. Надеюсь, он это понимал.       - Что ты собрался делать? – вымучено спросил меня брюнет, когда я усадил его на стул в кухне, приматывая цепью в спинке.       - Ты же знаешь, мой ангел, как я люблю смотреть на тебя. Мне это приносит особенное удовольствие, - подойдя к юноше со спины, я поцеловал его в макушку, жадно вдыхая запах его волос. – Хочу, чтобы ты еще больше стал похож на ангела.       Я осветлил его волосы. Его прекрасные черные волосы стали светлыми, от того они стали еще прекраснее. Никогда не делал нечто подобного, но у меня получилось очень даже неплохо, я был даже собой горд и доволен. От переполняющих меня чувств, я стал целовать лицо и губы теперь уже блондина. Но Хёнджин не отвечал мне, лишь болезненно кривил лицо и пытался отвернуться. Я сделал шаг назад, непонимающе оглядывая его. А после присел на корточки перед ним.       - Тебе не нравится, мой хороший? – взяв его ладони в свои руки, я поднес их к своим губам, тут же целуя. – Я так старался сделать тебя идеальным. Разве я не молодец?       - Нет, - он даже не улыбнулся, отворачивая голову в сторону. Меня это расстроило.       Я откинул его руки и поднялся, выпрямляясь. Хёнджин должен был быть рад, я сделал его красивее, идеальнее. Почему он так себя ведет? Почему ему не нравится? Я со всей силы наотмашь ударил его по лицу. Это вышло так сильно, что он упал на пол вместе со стулом, спинка которого раскололась в щепки. Хёнджин тут же расплакался, как маленький ребенок, сплевывая кровь из своего рта на пол. Я вновь присел к нему и схватил за челку, приподнимая его голову. Серьезным лицом я оглядел его, такого несчастного, беззащитного, нуждающегося в моей защите. Меня будто переклинило, что-то щелкнуло в голове. Мне так понравилось смотреть на его страдания и боль.       - Люблю, когда тебе больно, - прошептал я и отшвырнул от себя голову Хёнджина, заставляя того взвыть еще больше. Как меня это взбесило. Я выпрямился и с силой ударил его носком своей обуви в живот, заставляя прекратить нытье, начав захлебываться воздухом и хвататься за ушибленное место. Не любил его слезы, он не должен был плакать из-за меня.       Выругавшись и хватив его за шкирку, я потащил его по полу обратно в комнату, где обязан был наказать за плохое поведение. Он умолял меня этого не делать, кричал и дергался, сопротивлялся, рыдая и царапая ногтями паркет в квартире, но если я этого не сделаю, разве он осознает, что сделал не так? Разве до него дойдет, что я желаю ему только добра?       Мне не нравилось его поведение, мне нужно было послушание и абсолютная любовь. Даже мои наказания не могли сломить его скверный характер, который с каждым днем становился все хуже. Тогда я стал кормить его успокоительным и снотворным. Это тоже была такая себе идея, из-за лекарств, он выглядел так, словно он какой-то душевно больной. Все время лежал, не в силах пошевелиться, даже посмотреть на меня был не в силах. Меня это пугало, тогда я перестал экспериментировать с ним в плане лекарств. В какой-то момент мне показалось, что Хёнджин смирился, и наконец, сможет полюбить меня так, как раньше, смотреть на меня с тем же влюбленным блеском в глазах, с каким смотрел, когда мы только познакомились, когда он пытался признаться мне в любви, улыбаться мне своей очаровательной, доброй улыбкой. Я боролся с ним почти год, "воспитывая" в нем своего идеального Хёнджина. Но, увы, он этого не сделал. Он только все испортил.       Одним днем, когда я возвращался домой после учебы, неся в руках пакеты с едой, ведь планировал накормить свое сокровище чем-нибудь особенным, попытаться точнее, ведь Хёнджин в последнее время отказывался от еды, я увидел возле дома полицейскую машину, чьи светящиеся огни заполняли пространство улицы, отражаясь от стен и окон соседних домов. Там же я увидел Хёнджина, что сидел на крыльце дома, завернутый в какой-то плед, пока с ним пытался говорить один из полицейских. Он выглядел так измучено, что я его даже сначала не узнал. Впалые щеки, темные круги под глазами, пересохшие губы и пустой взгляд, направленный в никуда. Он был похож не на моего любимого Хёнджина, а на призрака, измученного, истерзанного. Его правая рука была сломана, потому что вчера он с блеском в глазах смотрел на какую-то творческую чушь в телевизоре. Он даже на меня так не смотрел, как на эту чепуху. Я разозлился.       - "Это я сделал?" – пронеслось у меня в голове, когда я переключил свое внимание на свою мать, которая разговаривала со вторым полицейским. – "Черт, еще этого не хватало…"       Я не планировал подобного разоблачения. Я вообще не планировал какого-либо разоблачения. Откуда тут взялась моя мать вообще, я не понимал. Видимо это она обнаружила Хёнджина и вызвала полицию. Что подумает моя мать, меня вообще мало волновало. Мне был важен только Хёнджин. Интересно, он им что-то сказал? Он вообще был в состоянии говорить, я не слышал его голос уже несколько недель, только болезненные стоны. Я понимал, что если сейчас я попадусь им на глаза, то не смогу уже увидеть своего любимого, драгоценного Хёнджина, вероятно, никогда. Оставалось только бежать, что я и сделал. Скрылся ото всех, сбежал в другой город, чтобы отсидеться, переждать. Но, я пообещал себе, что когда все это утихнет и все забудут этот неприятный инцидент, я обязательно вернусь и верну себе своего ангела, своего Хёнджина, которого так люблю. Без него мне уже никак нельзя было.