И пусть Галактика горит огнем. Книга 3: За две минуты до полуночи

04.09.300 ПЗЭ, Система Найтсонг «Мы, кажется, забыли, что самый настоящий кошмар обычно начинается после полуночи…» (приписывается Уилласу Тиреллу, 300 ПЗЭ). *** Восемьдесят два. Ролланд пытался убедить себя в том, что у него еще много дел и хватит цепляться за то, чего все равно его уже не изменишь. Но то, что на весь его флот осталось восемьдесят два уцелевших перехватчика, пятьдесят из которых выжили потому, что не вступали в контакт с врагом… Восемьдесят два пилота и восемьдесят две машины. И это все. А час назад их было тысяча двести пятьдесят! По всем мыслимым и немыслимым оценкам, они только что пережили самый невероятный разгром за последние лет сто — во всяком случае, среди тех битв, где были задействованы малые аппараты. — Говорит «Краснотравье»… Контр-адмирал Найтингейл отдал приказ несущим кораблям переснарядить их машины для новой атаки… Ролланду показалось, что он ослышался. — КАКОЙ приказ он отдал? Да нет. Не может этого быть. Даже Стеврон Найтингейл не мог на такое пойти. Он же собственными глазами видел, как весь их носимый флот перебили одним залпом… — Приказ переснярядить все машины для атаки, сир вице-адмирал… — «Все-таки я не ослышался», — И он рапортует, что его люди готовы к бою. Командующий оперативной группой «Шторм-24» мрачно рассмеялся. — Чего он вообще пытается добиться? У него осталось меньше сотни машин — и это в основном перехватчики! Дорнийцы сметут их одним хорошим залпом! Передайте ему приказ выходить из боя и отвести опустевшие носители под защиту планетарной системы обороны. А остальные тем временем будут выбивать врага из системы… если они сами не отступят… Он стал ждать подтверждения получения приказа. И не дождался. — Сир вице-адмирал… Контр-адмирал Найтингейл передает вам со всем своим уважением… что вынужден отказаться. Он говорит… — лейтенант-связист нервно сглотнул, — …что подчинится контр-адмиралу Вагстаффу, поскольку… его приказы отвечают традициям славного флота Шторма, тогда как ваша… нехватка боевого духа… оскорбляет… великий дом Каронов… Ролланд выхватил у него из рук распечатку ответа — и понял, что лейтенант сильно смягчил многие слова. В действительности чванливый Найтингейл ответил в куда более резком тоне, не скупясь на прямые оскорбления. А ему оставалось лишь осознать, что вся его стратегия разваливается на ходу. — Все линейные крейсера и сопровождающие их тяжелые крейсеры отказываются подчиняться вашему приказу, — доложил старший тактик, с трудом сдерживавший злость. — Они покидают строй и идут на сближение с врагом. Несущие корабли и легкие крейсеры тоже следуют за ними… В это не хотелось верить — но он собственными глазами видел, что это чистая правда. «Краснотравье», «Железный Молот», «Пылающий Молот» и «Гибель Лордпорта» шли вперед на полной скорости — их ускорение составляло где-то девяносто три процента от маскимального. Они открыто восстали против своего командира. И шли на верную гибель… пусть и сами этого не знали. Следом за линейными крейсерами шли тяжелые и легкие, прикрываемые с флангов разведкрейсерами — и все вместе они старались собраться в подобие боевой линии. Ему больно было смотреть на то, как мало кораблей осталось в строю со «Славой»: четыре разведывательных крейсера класса «Лесная Западня». А дальше, когда они уже почти сблизились на дистанцию, где можно было начинать ракетный обстрел… Дорнийцы снова ударили первыми. Но не ракетами. Их флагман выпустил из носовой части ярчайший энергетический луч, нацеленный в один из линейных крейсеров оперативной группы «Шторм-24». Результат был просто катастрофическим. «Железный Молот» не взорвался от прямого попадания, но тут же потерял ход, а в системе связи стали раздаваться предсмертные крики. Через несколько секунд внутри «Молота» взорвался реактор, уничтоживший не только сам корабль, но и находившиеся в непосредственной близости от него два разведывательных крейсера и один эскортный носитель. — Ионная пушка сверхкрупного калибра, — констатировал он, стараясь говорить спокойно, но его голос напоминал скорее рык, чем человеческую речь. — Теперь понятно, почему они старались держаться от нас на расстоянии… Ионное оружие считалось в большинстве флотов слишком ненадежным и требовательным вооружением, поэтому от них почти везде отказались, предпочитая более привычные плазменные и лазерные орудия, либо, как вариант, нова-пушки. Но дорнийцы и здесь поступили по-своему. Если его инженеры были правы, этот линейный крейсер был, по сути, одной сплошной пушкой, вокруг которой было надстроено все остальное. А тяжелые крейсеры, пристыковавшиеся к своему флагману, очевидно, подпитывали орудие мощью своих реакторов… И он не мог не признать, что у них это получилось. Он видел, как корабли Шторма по команде Вагстаффа открыли ракетный огонь — но ни одна из ракет не поразила такую малоподвижную цель, как связку из трех тяжелых кораблей. Дорнийские перехватчики, продолжавшие кружить вокруг своего флота, сбивали их так же легко, как и пилотируемые машины. Зато ответный залп сверхкалибра отправил к Семерым «Гибель Лордпорта». Следом за контр-адмиралом Манфредом Вестмарчером на тот свет отправился и Дурвальд Баттлсонг, который забрал вместе с собой и «Защитника Марок». Это была не битва. Это был расстрел. Пока его линкор старался прикрыть подходы к планете Найтсонг, Дорнийцы как в тире расстреливали его корабли с недосягаемой для них дистанции, одного за другим. Третий выстрел взорвал «Краснотравье» вместе с обманувшим его ожидания Найтингейлом, а также два ближайших к нему легких крейсера. Четвертый забрал у них два тяжелых крейсера — «Честь» и «Победоносную Молнию». А пятый, наконец, уничтожил «Пылающий Молот» вместе с сопровождением. Контр-адмирал Вагстафф был мертв… И боевой дух мятежных капитанов умер вместе с ним. — Сир вице-адмирал… Сир Джаспер выходит на связь с дорнийцами… он сдается! «Вот, значит, как? Как говорить о боевом духе и славных традициях, так все готовы, а как умереть за них…» — чуть было не вырвалось у Ролланда, но он сдержался. Те, кому он хотел это сказать, все равно его не услышат. А те кто с ним остался, очевидно, сами думали так же. — Сколько кораблей готовы сдаться? — Эм… Тяжелый крейсер «Ночная Песнь», два легких крейсера, шесть разведывательных, восемь легких носителей и один эскортный. И тогда Ролланд Шторм, наконец, осознал, как сильно он просчитался. Он только что потерпел тяжелейшее поражение в истори системы Найтсонг. Именно он — ведь кто, как не он, командовал оперативной группой? Весь этот позор лег только на его плечи. И неважно, что он старался, как мог, этого избежать… Что ему изменили едва ли не все его подчиненные… — Сир вице-адмирал… Вражеские носители снова запускают свои машины. Бастард дома Каронов в отчаянии схватился за голову. Командир дорнийцев не мог не догадаться о его намерениях — отвести линкор к планете Найтсонг и встретить их там, вместе с огнем пусть и устаревших, но по-прежнему мощных орбитальных укреплений. И он не собирался этого допустить. Если Ролланд сейчас отдаст приказ идти к планете полным ходом, он, возможно, успеет. И удержит этот мир еще какое-то время. Возможно, на месяц. Возможно, на два. Но он понимал, что не успеет. Дорнийские штурмовики, настигнув линкор, первым делом разобьют ему двигатели. А защититься ему было нечем — все перехватчики были уничтожены, а орудийное прикрытие задней полусферы было очень слабым. Да и если они просто выпустят в него тысячу с лишним тяжелых противокорабельных ракет… — Адмирал… что будем делать? — спросил первый помощник. — Первое. Любой ценой донести до наших информацию о том, что здесь произошло, во всех подробностях. Пусть все фрегаты, все вспомогательные суда, способные отступить в другие системы, сообщат об этом. Чтобы если кто-нибудь еще предложил сойтись с дорнийскими пилотами один на один… его тут же пристрелили бы на месте. Второе. Запишите имена всех, кто поднял мятеж против законного командира оперативной группы «Шторм-24», и тех, кто решил сдаться. Меня не волнует, из каких семей они происходят. Пусть Шторм знает, что они совершили и чем они пожертвовали. А потом… прикажите рулевым развернуть корабль на сто восемьдесят градусов — и дать полный вперед. Пора и нам отдать жизни за наш родной дом. Через минуту «Слава», тяжело развернувшись бронированным носом к дорнийской флотилии, начала разгон. Четыре уцелевших разведкрейсера построились вокруг нее последним парадом, готовясь встретить рой ракет с приближавшейся армады дорнийских штурмовиков. «Это не дорнийцы соскучились без войны», — запоздало подумал Ролланд Шторм. — «А наши лорды. И, боюсь, они ее получили…»