Многоточие перед продолжением

Сокджин забегает домой, его папа сидит за кухонным столом, нарезая какие-то овощи. Он поворачивает голову на звук открывшейся двери, омега проходит вперёд и падает на колени у ног родителя. — Сокджин, что случилось?! Омега дрожит, и цепляется пальцами за бедро папы. — Пожалуйста, — еле слышно шепчет он, — давай уедем отсюда, пожалуйста... Глаза старшего Кима наполняются слезами. Конечно он знает, как его сыну здесь плохо. Он кладет свою руку на взъерошенные волосы Джина и проводит ладонью по ним. Тэхен лежит на кровати, лениво моргая, он прокручивает в голове последнюю встречу с Сокджином. К горлу подступает ком. Ветер усилился и бьёт кривые ветви кустарников по низкому окну, будто кто-то неустанно стучит в его дом. Тэхен переворачивается набок и смотрит как кривые пальцы тарабанят по грязному стеклу. Почему это произошло с ним? Он приехал в этот богом забытый уезд, отработать сколько положено, заработать немного денег на первое время и вернуться в город, попытать счастье там, где жизнь в полной мере бьёт ключом. Тэхен думает, что возможно это и его сон? Их с Сокджином сон, и ничего подобного никогда не происходило ни с омегой, ни с ним. Тэ закрывает глаза и видит беззащитного омегу на мокрых камнях, он тяжело дышит и выстанывает это злосчастное «учитель». Стук по окну усилился, он стал более твердым, не царапающим, Тэхен поднимается с кровати и видит силуэт за окном. Он медленно подходит к двери, не мог же Сокджин вернуться? Альфа боязливо открывает дверь и видит широкую спину. — Намджун? — О, ты дома? — дружелюбно улыбается Нам, повернувшись на голос. — Думал ушел куда, — Тэхен рассеянно мотает головой. — Пришел позвать тебя на ужин, ты наверное кроме столовской еды и не ешь ничего здесь. Тэхен пожимает плечами, отчасти это правда. — Собирайся и приходи, я пойду помогу накрыть на стол. — Спасибо, — тихо благодарит альфа и закрывает дверь. Дождь мелко накрапывал, ветер неприятно бросал в лицо мелкие капли. Тэхен приподнимает ворот куртки, вжимая шею в плечи. Осень - отвратительное время года. И кто придумал воспевать красоту золотого листопада и первого дождя? Листья пожухли и под проливными дождями превратились в коричневую жижу. Ноги утопают в грязи и бесконечных лужах. Оглядев низенькие деревянные дома, сорняки вокруг них, покосившиеся ворота, Тэхен впервые чувствует отвращение. Здесь будто в воздухе витает бедность, граничащая с безнадежностью. — Хосок не придет? — интересуется Тэ, когда перед ним ставят тарелку с супом. — Нет, он свой грузовик чинит, — садясь напротив, отвечает Намджун. — Папа Сокджина приходил к нему, просил отвезти утром до города, они с Сокджином уезжают, — делится Нам. Тэхен не смог поднять деревянную ложку, она будто стала весом с целую гору. Он вцепился в нее, сжимая крепко в руке, но сдвинуть с места никак не мог. Это из-за него? Конечно нет - повторял он в своей голове. Так будет лучше, так будет правильно, для Сокджина, это лучший выход из ситуации. Но почему воздух вдруг потяжелел, его будто нагрели в этой тесной кухне. Он медленно кивает невпопад, Намджун ещё что-то говорит, спрашивает про школу, учеников, вечерние занятия, а Тэхен может только мотать головой как та игрушка, собачка, на приборной панели, которая кивает при каждом движении автомобиля по дороге. — Тэхен, всё хорошо? — Намджун хлопает альфу по плечу. — А? — растерянно моргает Тэ, — Да, все хорошо... Он идёт к дому на ватных ногах. И ветер с дождем уже не бьют его по лицу, он не замечает толстой подошвы грязи на его ботинках, ноги не утопают в бесконечных лужах. Плохо освещённая улица не кажется мрачной, в домишках горит теплый, желтоватый свет, альфа не понимает когда оказывается у пристройки дома омеги. Он смотрит на закрытую дверь, на ту, которая была распахнута, её дверцы неприятно скрипели, несмазанные маслом, в ту ночь, когда он прибежал сюда. Он смотрит на маленькие окна, занавешенные дешёвым тюлем, они немного колышутся, наверное Сокджин быстро ходит туда-сюда, собирая немногочисленные вещи. Удивительно. Тэхен был уверен, что он первый уедет отсюда, из забытого богом уезда, а прекрасный омега, будет греть его сердце, воспоминаниями о нём. Но сейчас, его сердце покрывается тонкой коркой льда, от мысли, точнее, от вероятности, что из-за него, что он стал последней точкой кипения для Сокджина. Почему же он не может порадоваться за него? Почему не может отпустить бедного омегу? Тэхен ещё долго стоит рядом с домом Сокджина, он не чувствует пальцев рук и ног, казалось, что всё его тело онемело, от холода ли? Тэхен заходит в свой дом и не разуваясь проходит к кровати, садится на скрипучий матрас и обхватывает голову озябшими пальцами. Слёзы, злые слёзы на себя, капают из его глаз. Альфа не пытается стереть их, он сильнее сжимает свои волосы, будто хочет вырвать их с корнем. Пустота внутри него обрывается криком. Каким-то диким воем на этот богом забытый уезд. Он проклинает тот день, когда переступил порог этого дома, когда увидел Сокджина, когда не смог остановить Сёко. Старые настенные часы как в древних пытках, каплей за каплей отдаются тиканьем в его голове. Он не считал минуты, но его слух был напряжен, он ждал, втайне от себя самого, когда услышит звук мотора за окном. Дождь совсем прекратился, только с ржавой черепицы стекают грязные капли на порог его дома. За окном солнце и не думает подниматься и освещать новый день. Но небо разливается темно-серыми красками, где-то вдали самый край неба начинает алеть. Тэхен подходит к окну и видит как тяжёлая машина по ухабам проезжает мимо его дома, скрываясь за чужими дворами. Он стоит на месте, не осмеливаясь выйти наружу. Несколько долгих минут, в напряжении, смятении и борьбе с собой, альфа сжимал беспомощно кулаки, царапая кожу на ладонях. Он выйдет, обязательно выйдет к Сокджину. Шум заведенного мотора и будто выплывая из-за угла, выезжает небольшой грузовик. Тэхен делает неуверенный шаг, сейчас, если он выйдет сейчас, то успеет остановить Хосока и попрощаться с омегой, сказать как ему жаль и попросить прощения. Но альфа лишь делает шаг и его ноги будто одеревенели. Он смотрит как мимо него проезжает машина, а следом, в распахнутой куртке на практически голое тело, несётся молодой альфа. Чонгук. Он что-то кричит жалобно, размахивает руками и машина, будто услышав его, останавливается. Тэхен перестает дышать, когда с пассажирского места выходит Сокджин. Чонгук подбегает к нему и захватывает в крепкие объятия, его плечи дрожат, он что-то шепчет неустанно и мотает головой, отказываясь отпускать омегу. Сокджин мягко отстраняется и проводит своей ладонью по заплаканному лицу, он дарит ему нежную улыбку, перед тем как развернуться к машине, что уже заждалась. Молодой альфа не уходит пока грузовик не скрывается за дальним поворотом. Тэхен стоит вцепившись в ручку двери и медленно отпускает ее. Он смотрит как совсем юнец, пинает комки грязи под ногами, как зло тот вытирает влагу с глаз и лица. Тэхен смотрит на того, кто точно пообещал любить Сокджина, пообещал, что обязательно вырастет и заберёт всю боль омеги.