Теплый вечер

— Кёнсу-хён, спой мне, — сидя на диване, попросил Кай, наблюдая за тем, как Кёнсу читает очередной сценарий. Чонин любил смотреть, как поёт Кёнсу. Ему нравилось, как старший закрывает глаза, отдаётся музыке, укутывает своим глубоким голосом, густым и тягучим, совсем как патока. Чонин был главным фанатом, несмотря на то, что их фандом насчитывал много миллионов эри по всему миру. — Я занят, давай попозже. Кёнсу ненадолго оторвал взгляд от текста и посмотрел на молодого человека, сидевшего напротив. На его голове, как всегда, был беспорядок, пижамная рубашка была наполовину расстёгнута, открывая ключицы, а очки как-то криво сидели на носу. До ласково улыбнулся, ему невероятно захотелось потрепать младшего по голове, но он знал, что если отвлечётся сейчас, то уже не вернётся к работе до самого утра. — А когда? — выпятил губу Чонин. — Дай мне еще час, и я весь твой. Ким загадочно улыбнулся и спрыгнув с дивана, вышел из кабинета. На секунду в голове Кёнсу проскочили какие-то подозрения, но он решил не отвлекаться от работы. Всё-таки, Чонин не маленький, не натворит же ничего за какой-то час. Ему очень хотелось в это верить. Кай, в свою очередь, решил, что ничего страшного не произойдет, если он нарядится для своего любимого и приготовит ему лёгкий ужин (честное слово, все эти диеты выводили из себя). И если с первым пунктом Чонин справился на ура, быстро уложив волосы и сменив пижаму на узкие драные джинсы и свободный бежевый свитер, то с готовкой были определённые проблемы, ведь кулинарными навыками танцора можно пугать детей и взрослых. Чонин решил, что приготовить салат с курицей — не самое сложное, что может быть, поэтому достал из холодильника куриную грудку, которую Кёнсу достал размораживаться еще утром, и пакет со смесью для салата. Пересыпав зелень в миску, Кай мысленно похвалил себя за то, что большую часть работы сделал, однако оставалось только пожарить грудку, аккуратно порезать её и, желательно, не пораниться самому. Достав сковородку, Чонин налил на неё немного масла, после чего помазал курицу небольшим количеством специй и аккуратно отправил её жариться. Мужчина внимательно смотрел на то, как готовится грудка, стараясь не проморгать момент, когда её надо перевернуть. Когда таймер на телефоне оповестил о том, что прошло пять минут, Ким перевернул птицу и с чувством выполненного долга направился сервировать стол. Час, выделенный Кёнсу на работу, должен был вот-вот закончится и Кай чувствовал радостное предвкушение и гордость за самого себя. Он даже не забыл убрать курицу со сковородки и аккуратно порезав её, добавить в салат! (Спасибо таймеру на телефоне). Кёнсу, сидя в кабинете, слышал звуки готовки на кухне и молился всем богам, чтобы ничего не случилось. Он любил кухню Чонина слишком сильно, чтобы пережить, если младший спалит её к чертям собачьим. Но, на удивление, он почувствовал приятный запах и его желудок оповестил о том, что было бы неплохо поужинать, поэтому, дочитав последнюю страницу, До вышел из кабинета и пошёл на аромат еды. Ровно в тот момент, когда старший появился на кухне, Ким Кай открывал красное вино и абсолютно случайно вылил полбутылки на свой любимый бежевый свитер. Кёнсу громко рассмеялся, глядя на растерявшегося Чонина. Его умилял и забавлял этот вид. Он знал, что обязательно что-то произойдёт, по другому и быть не могло. — Хён, — жалостливо протянул младший. — Иди переодевайся, я тут уберу всё, — Кёнсу ласково поцеловал своего парня в щёку, подтолкнул его в сторону гардеробной, а сам быстро вытер вино со столешницы, разлил по бокалам остатки из бутылки и сел за стол. Через пять минут Ким вернулся всё в той же пижаме, в которой провел весь день и сел за стол напротив Кёнсу. — Я так хотел тебя порадовать, — расстроенно пробубнил он. — Ты порадовал, правда! Как минимум тем, что не взорвал свою прекрасную кухню, как максимум — ужином. Кушай. Весь ужин они обсуждали какие-то повседневные вещи, смеялись над чем-то, пили вино и не могли оторвать глаз друг от друга. Вот уже больше десяти лет у них друг от друга мурашки по телу бежали, а каждое касание отдавалось разрядом тока. Они любили друг друга так сильно, что никто и никогда не смог бы отнять это у них. — Кёнсу, ты же не уйдешь? — уже лёжа в кровати и обнимая старшего, спросил Чонин. — Нет, конечно. Уже поздно и я лежу в кровати. А еще, ты придавил меня, так что даже если захочу — не уйду. Но я не захочу, — играя с волосами Кима, ответил Су. — Тогда спой мне, пожалуйста. Кёнсу закрыл глаза и начал петь что-то на английском, Чонин не понимал, но чувствовал, что там точно что-то о том, как сильно Кёнсу его любит.