Конец Ноября
Вечер пятницы
Трель дверного звонка нарушает мёртвую тишину. Сальери вздрагивает, откладывает книгу и встаёт чтобы открыть дверь для незваного гостя. Конечно же он знал кто мог к нему прийти. — Амадей, — открывая дверь, констатирует он. — Тонио! — Моцарт влетает в квартиру и обнимает друга. — Привет, я так по тебе соскучился, что решил заявиться без приглашения. Ты же не против? — отстраняясь и снимая куртку, говорит гость. — Я тоже скучал. И ты прекрасно знаешь, что не против. Чай, кофе? — чуть громче положенного говорит Антонио, идя на кухню ставить чайник. — Кофе. — Ты же не просто так пришёл. Рассказывай, что у тебя случилось, — Сальери достал кружки и положил в одну из них пакетик чая, а в другую — ложку растворимого кофе. — Эй! Я что, не могу просто так вломиться в дом к лучшему другу? Но ты прав. У меня кое-что случилось. У меня аж целых два происшествия! — произносит Моцарт, садясь по-турецки на софу. — Внимательно слушаю. — Ну, во-первых, я наконец придумал идею для оперы, — на этих словах Вольфганг поднял руку и показал цифру один. — Ого, поздравляю. Рад за тебя. Тебе две ложки сахара? — говорит старший, наливая кипяток по кружкам. Парень на софе угукает и продолжает рассказывать дальше. — Спасибо, я тоже этому рад. А во-вторых… я, кажется, влюбился, — Сальери просыпает сахар мимо кружки. Такое ощущение, что его сердце вырвали из груди, опять. Поворачиваясь, он почти на ватных ногах подходит к столу. — Ну и что за любовный интерес у тебя там появился? — хриплым голосом спрашивает Антонио, ставя кружку с кофе рядом с парнем на стол, а с чаем около себя, а затем он садиться напротив Амадея. — Её зовут Констанс Вебер. — Хм… что-то знакомое, — и правда, фамилия кажется подозрительно знакомой. — Ты её уже слышал. Она сестра Алоизы. — Той, что разбила тебе сердце? Ты совсем рехнулся опять связываться с этой семейкой?! — Отстань, она не такая как её сестра. — Ладно, я просто за тебя переживаю. Не хочу опять собирать тебя по кусочкам, — на самом деле Антонио не хотел собирать по кусочкам себя. В прошлый раз, наблюдая за своим другом, когда он был в отношениях со старшей Вебер, он буквально был разбит. Более полугода он видел их счастье и при этом невыносимо страдал, завидовал и ревновал. Конечно же он был рад за Амадея, но наблюдать за их счастьем было невыносимо. Так что даже можно сказать, он был в каком-то роде рад, когда они расстались. В нём даже зародилась надежда на то, что они могут быть вместе, но она быстро потухла, когда он услышал от друга, что сейчас он ни в кого не влюблён и в отношения вступать не собирается. — Нет, ты не понимаешь. Она другая. Она добрая, милая, красивая и точно не такая, как сестра. Я это вижу. А что на счёт вас, мистер «мне никто не нужен»? У тебя то есть кто-то, кто вызывает такие чувства? — Думаю, что нет, хотя, в нашем театре появилась новая певица, ты, может, слышал. Катерина Кавальери, — на этих словах Сальери отпивает немного чая и лукаво улыбается. Нет, он не врал. У них в театре и правда появилась солистка, но она не вызывала у него никаких чувств кроме как раздражения и желания от неё избавиться. Нет, девушка была милой, но на его взгляд слишком назойливая и прилипчивая. — У-ля-ля, неужели появился тот, кто растопил неприступное сердце нашего Тонио? — чуть ли не мурлыча произнёс Вольфганг, сам при этом кладя подбородок на сомкнутые пальцы, тем самым подпирая голову чтобы было удобнее заглянуть в глаза Сальери. — Не думаю, что что-то выйдет. Мы просто пару раз разговаривали, и то, только по поводу оперы. — Ты должен пригласить её на свидание или хотя бы просто выпить кофе! — Что? Нет. Ни в коем случае. Всё, закрыли тему. Ты вроде говорил, что у тебя есть идея для новой оперы. — А? Да, точно! В общем, она будет назваться «Свадьба фигаро», — на этих словах Моцарт сделал жест руками, как бы открывая название, а после с горящими глазами и шальной улыбкой посмотрел на Антонио. Он всегда знал как перевести тему. — Эх… Знаешь, я не хочу уходить, — сказал Вольфганг, обнимая Антонио. — Я тоже не хочу, чтобы ты уходил. — Но мне пора, — говоря это, он отстранился от мужчины и немного печально улыбнулся. — Ага. — Ну что ж, я пойду, — Моцарт открыл дверь и вышел на этаж. — Хорошо, напиши как доберёшься, — на эти слова Амадей кивнул и подошёл к лифту. Антонио уже хотел было хотел закрыть дверь как Вольфганг заговорил: — Знаешь, подумай всё же над тем, чтобы пригласить Катерину выпить по кружке кофе, а то складывается ощущение, что ты боишься отношений, — договорив, он вошел в лифт. Антонио выглянул из дверного проёма. — Я не боюсь отношений, они мне не нужны, — двери лифта закрылись, как и дверь в квартиру. Моцарт ушёл. Теперь он опять один. На самом деле, ему нравилось одиночество, но иногда оно его угнетало. Хорошо, что хоть Матильда всегда рядом. Кстати, да. Нужно покормить кошку. — Матильда, хорошая моя, пойдём, я тебя покормлю, — кошка на это лишь мяукнула и пошла вслед за хозяином на кухню. Придя, он поставил чайник и насыпал корма в миску. А сам облокотился о столешницу, дожидаясь когда оный вскипит. — Представляешь, этот идиот думает, что я боюсь заводить отношения. Эх, с одной стороны — он прав, но я не боюсь, я просто не хочу быть с кем-то помимо него. Я также понимаю, что он меня в этом плане, очевидно, даже не рассматривает.Начало Декабря
Вечер понедельника
Антонио уже полчаса стоял и ждал Вольфганга с его подружкой. Если честно, то он не был в восторге от это мероприятия. Во-первых, он итак уже замёрз и не горел желанием ещё как минимум часа два шататься по городу. Во-вторых, он не хотел видеть девушку, которая захомутала его друга. Для Сальери это наверное будет сродни с пулевым ранением или чем-то похожим. — О, Тонио! Долго ждал? А я тебе чай взял! — начал быстро тараторить Моцарт, протягивая стаканчик другу. — Нет, не долго, — он берёт стаканчик. — Знакомся, это Констанс, — парень показал свободной рукой на девушку. — Констанс, знакомся, это Тонио, но Тонио он только для меня, для всех остальных — маэстро Антонио Сальери, грозный и страшный капельмейстер, — этой же рукой он показал на Антонио. — Приятно познакомиться. Он преувеличивает, не такой я грозный и страшный. И, прошу, зови меня Антонио, — он через силу ей улыбнулся. В голове проскользнула мысль: «не слишком ли натянутой выглядит улыбка»? — Мне тоже очень приятно. Вольфи много о тебе рассказывал, — девушка улыбнулась ему в ответ. — О, да, он обычно много чего рассказывает всем и вся. — Хе-хе, это да. Его сложно заткнуть, но я знаю пару приёмчиков, — младшая Вебер подмигивает Антонио. Антонио передёргивает. — Эй! Вы против меня там уже интриги плетёте! — смеётся Вольфганг. — Ладно, чего мы на одном месте стоим, пойдёмте в парк. — В парк? — удивился Сальери. — Ага, там уже всякие гирлянды повесили. Красиво наверное, — он взял Констанс под руку и повёл в сторону парка. Они шли впереди, а капельмейстер позади. Девушка была милой и непохожей на свою старшую сестру, но была лишь одна проблема. Амадей забыл о нём. Всю прогулку он разговаривал только с ней. Было ощущение, что если бы Антонио ушёл, Моцарт даже и не заметил бы. Единственный раз, когда он вспомнил, что гуляют они не одни, это когда Констанс спросила где они познакомились. На что Вольфганг попросил рассказать эту «интереснейшую» историю. Когда эти двое нагулялись, Моцарт предложил проводить Констанс, ведь «она живёт не так далеко, и Тонио, конечно же, будет не против». Подойдя к дому младшей Вебер, Антонио вежливо попрощался и про него опять забыли. У него было такое ощущение, что он просто так тут стоит, для феншуя. После того, как парочка намиловалась и Констанс наконец ушла, Амадей вспомнил о своём друге. — Ну, Тонио. Как она тебе? Понравилась? Пойдём, я провожу тебя до дома, а ты расскажешь что думаешь о ней, хорошо? — подбежал к Сальери Вольфганг и начал тянуть его в сторону дома. — Хорошо-хорошо. Только прекрати меня тянуть, ладно? — сказав это, он освободил себя от этой стальной хватки и поравнялся с парнем. — Итак, что ты о ней думаешь? — Я думаю, она хорошая. — Правда? — Да. Ты был прав, она не похожа на сестру, — они дошли до пешеходного перехода. Амадей вдруг остановился и заглянул в телефон, после чего начал что-то печатать. — Знаешь, уже достаточно поздно, но ты ведь сможешь дойти до дома сам? — парень поднял виноватый взгляд. — Просто, понимаешь, у Констанс оказывается уехали родители и… ну, ты понимаешь, — он неловко поправил волосы и улыбнулся. — Понимаю, — Сальери грустно улыбнулся. — Ладно, беги, Дон Жуан. — Тонио, ты лучший! — парень кратко обнял Антонио и убежал в сторону дома, от которого они только недавно отошли. Идя домой, он понял. Ему нужно разлюбить Амадея. Чего бы ему это не стоило.Конец Декабря
25 число
За этот месяц они отдалились: Моцарт всё больше проводил времени с младшей Вебер; Сальери стал от него закрываться. Он не писал, не отвечал на звонки и сообщения. Не впускал в квартиру, когда тот приходил. Он его игнорировал. Сальери пытался воскреснуть. Он пытался разлюбить Моцарта и начать воспринимать его только как друга. Он думал, что одиночество и прерванный с ним контакт ему поможет. Он не хотел переживать то же, что было и со старшей Вебер. Когда он не мог спать, есть, писать музыку, жить. Когда он начал заниматься самоповреждением. Когда он на стену готов был лезть от этого чувства. Чувства, что любимый тобой человек тебя вовсе не любит. Когда ты просто друг, хоть и самый близкий. Когда ты всерьёз задумываешься о смерти от своей же руки. Хотя, сказать, что боль не ушла, это солгать. Только проблема была в том, что он в любом случае её испытывает. И когда постоянно рядом, и когда вовсе с ним не разговаривает. Только первая то гораздо сильнее и ярче, а ко второй привыкаешь. Привыкаешь любить на расстоянии. Привыкаешь быть один. И к тишине тоже привыкаешь. В этот новый год Сальери был один, да и не праздновал он его вовсе.Конец Января
27 число
Сегодня день рождения Моцарта. Об этом знал каждый уважающий себя человек и любой тусовщик. Сегодня состоится большой банкет в каком-нибудь именитом ресторане. Все будут поздравлять именинника, желать ему счастья, здоровья и успехов в творчестве. Все, кроме Антонио. Можно было бы предположить, что он не получил приглашения. Но, нет. Он просто не мог видеть этого человека. Всё, на что он сегодня способен — это отправить смс с сухим содержанием: «Поздравляю».Середина Апреля
Трель дверного звонка. Сальери уже достаточно давно не слышал как он звучит. После зазвонил телефон и послышался голос из-за двери. — Ага, ты дома, — парень облокотился спиной на дверь и съехал вниз по ней. — Не откроешь, да? Я знаю, что ты в квартире. Я же слышу твой телефон, — он наконец нажал кнопку отмены вызова. — Я просто хотел сказать, что у меня в конце следующего месяца премьера. 31 мая, если быть точнее, в 19:00, — Моцарт грустно ухмыльнулся. — Хотел пригласить. Ты всё равно приходи, хорошо? Я закажу билеты на твою фамилию. При входе просто скажи своё имя, тебя пропустят и отдадут билеты. А ещё, я сделаю Констанции предложение. В конце оперы, на поклоне. Надеялся, что ты за меня порадуешься. Но, видно, не судьба. Ладно, знаешь, я пойду. Не буду тебе надоедать, — Моцарт встал с пола подъезда. Направляясь в сторону лестницы, тот услышал звук открывающейся двери. В ту же секунду, обернувшись, он увидел Антонио. Последний выглядел точно так же, как и пару месяцев назад. — Я не приду. Лучше продай моё место, — он говорил это холодно и безэмоционально. — Неа, не продам, — Моцарт развернулся и начал спускаться вниз, слыша как закрывалась дверь. И, всё же, он своего добился, они поговорили. Пускай и не так, как раньше.Конец Мая
Вечер пятницы
Вот оно. Его детище. То, над чем он работал последние полгода. Сейчас, стоя за кулисами и смотря на начало второго акта, Вольфганг рад как никогда. Смотря в зал, он видит, что у него почти аншлаг. Только единственное место в первом ряду пустует, и он знает кому оно принадлежит. — Ну что, Моцарт. Конец спектакля и всё. Вот он, твой триумф, — к Амадею подошёл Да Понте и положил руку ему на плечо. — Жаль, Антонио здесь нет, — не сводя взгляд со сцены, грустно улыбается парень. — Ну да, за то с тобой девушка, которую ты любишь, и зрительный зал, который через полтора часа будет тебя восхвалять. Знаешь, если честно, то, когда я впервые увидел тебя с ним в театре, подумал, что вы встречаетесь. Вы так друг на друга смотрели! Тем более, все эти слухи… — Лоренцо посмотрел на изумлённое лицо друга. — Нечего на меня так смотреть! Все до сих пор говорят про то, что он в тебя влюблён. — Что? — не выдержал Моцарт. — Ну да, мне Катерина говорила, что он в тебя последний год, или чуть меньше, влюблён, — начал пояснять либреттист. — Стоп. Это слухи или правда? — Амадей, конечно же, про это никогда не слышал. — Ну, по её словам — правда, — на этих словах Моцарт ринулся в сторону выхода. — Хотя… Ты куда? А как же опера?! — крикнул он удаляющемуся парню. Тот остановился и повернулся к Лоренцо. — Не важно! Скажи, что мне стало плохо, я умер, ногу сломал. Придумай в общем! — он развернулся и опять побежал. Трель дверного звонка. Сальери вздрагивает, но не встаёт чтобы открыть дверь для незваного гостя. Конечно же, он знал, кто мог к нему прийти. Он сидит и ждёт, когда Вольфганг уйдёт. А тот всё стучится и пинает дверь. И, наконец, начинает кричать. — Открой, гад! Я знаю, что ты дома! Я видел, что у тебя в окне свет горит! Открой! Открой, или я выломаю эту чертову дверь! Сальери не выдерживает и идёт открывать дверь. Открыв оную, в квартиру влетает Моцарт. Он заплаканный и при параде: в костюме, рубашке и галстуке. — Что ты тут делаешь? — Антонио закрывает дверь и смотрит на Амадея. — Я только что чуть не совершил страшнейшую ошибку в своей жизни, — он вытирает слёзы и смотрит в глаза напротив. — Ты совершил ошибку сейчас, придя ко мне. Ты же, вроде, должен быть сейчас в театре на премьере, а после сделать предложение Констанс. Или я что-то путаю? — спокойно и холодно произносит Сальери, что изнутри выжигает Амадею все органы. Ведь того доброго, уютного Тонио больше нет. — Нет, не должен! — кричит Моцарт. — Почему? Ты же этого так долго ждал, — это ледяное спокойствие убивает. Но оно убивает не только Амадея, но и Сальери, которому сейчас чисто физически больно видеть парня. — Потому что я не люблю её. Я не хочу быть с ней. Я к ней больше ничего не испытываю и не испытывал никогда. Она мне не нужна! — Ты только сейчас это понял? А не боишься ли ты просто ответственности? — Нет, ты не понимаешь. Я её не люблю. — Я понял. А ко мне ты зачем пришёл? — Сказать кого я люблю на самом деле, — на этих словах Амадей начал перебирать пальцами галстук и опустил свой взгляд вниз. — Хорошо, хоть эта информация мне и не нужна, говори, кого ты на самом деле любишь? — если честно, Антонио было всё равно чьё имя сейчас назовёт его бывший друг. — Тонио, я люблю тебя, — Амадей поднимает взгляд и смотрит на человека, который сейчас очень тепло улыбается.