Давай поработаем, Ичимацу!

      Бурная страсть прогоролась между этими братьями. Оба они желали друг-друга достаточно долго, что терпеть этого уже не могут. Если Ичимацу так настырно впился в бой, то почему бы Карамацу не проявить свою доминантную сторону? Все таки, как его младший брат мог скрывать подобное...       — Ах, Ичимацу... - не дав договорить, неряшливый братец жадно затянул его в свой поцелуй заставляя того заткнуться. Языки переплетались, а бедра все тёрлись об его. Руки Карамацу все крепко прижимали его к своему телу, заставив того немного пискнуть от неожиданности, тем самым наконец выбраться из глубокого поцелуя.       — Боже, ты так возбужден... - сказал Ичи тяжело дыша. — Твоя эрекция из под штанов выдает. - после он издал дьявольский оскал, расстегнув его ширинку. — Ты такой очевидный, Карамацу-нисан...       Сглотнув, второй брат грохнулся на кровать. Сила тяжести тела Ичимацу заставило партнера упасть. Он был захмелевшим, но Карамацу даже не жаловался его действиям. Теперь он понимал, почему он сказал "Ты мне не равнодушен", если бы вместо Ичимацу был кто-то из его братьев, то он даже не позволил этим девственникам так легко действовать. Все же, Карамацу наслаждался его языком, было так жарко и так пылко со стороны его младшего брата. Неужели он так сильно желал его тело и просто не мог это признать? — Ах, мой братец, что ты творишь?       — То, что должен. - ухмыльнулся тут же он. — Да и куда подевалась твоя уверенность? А хотя... продолжай, мне так больше нравится. - Карамацу все также лежал неподвижно, позволяя ему сидеть на его груди. Хоть младший брат и был пьяным но руки у него работали, позволяя пролезть им под мою рубашку и ощутить раскрасневшиеся соски. — Ах... - произнес Ичи. — Твои соски такие упругие... - словно для убеждения он специально проверял стойкость своего брата. По правде, он был слегка разочарован, что Карамацу не дает отступление, по его мнению так было бы интереснее. В отличии от Ичимацу, Карамацу был стойким, его лицо оставалось непоколебимым и...сдержанным? Да что там, его лицо не было красным даже после такого.       — Просто... - наконец заговорил Карамацу. — Я слегка удивлен твоим действиям братец, ты сейчас пьян и так напорист...И вот ты трогаешь мои соски... ну разве это не домогательство, братец?       Ичимацу лишь фыркнул, продолжая трогать его за соски. — Ну ты же позволяешь мне дотрагиваться до твоего тела... - от такого ответа Карамацу вздрогнул, это была верная догадка от его младшего брата. — Более того, тебе это кажется приятным, братец. - он по дьявольски ухмыльнулся, и аккуратно расстегнул одну пуговицу за другой, позволяя ему увидеть его голый торс. — О да... - так он постепенно перешёл к его штанам, что спустил и обнажил его стоячий член. — Я таааак хочу быть удовлетворённым.. - четвертый брат наслаждался его телом, и всячески старался делать движения, что вызывало у Карамацу мурашки по телу. Возбуждение в его глазах все возрастало и...он не мог больше контролировать себя. И тогда, Карамацу перехватил инициативу, он взял его за локти и легко развернул его тело к постели. Таким образом, он расположил его под собой, крепко держа руки Ичимацу над головой.       — Твое тело выглядит уж более беспомощным и неуверенным. - будто прочитав мысли, Ичи расширил глаза. Слова его старшего брата были настолько уверенны, что он брыкался из под его крепкой хватки. — В чем дело? Ты вроде хочешь быть удовлетворенным своим ниссаном... - Кара тогда приметил его штаны. Они были слегка спущены, видимо четвертый брат во время пьянки даже и не замечал свою голую задницу. — Как же ты пьян, Ичи. - член Кары уже был готов отрахнуть его задницу пропитую пивом, как потом он из под кармана заметил сапфировое ожерелье. Оно сияло синим сиянием, Карамацу это озадачило и затем взял его в свою руку. В его ладони он чувствовал...некую власть. Будто ожерелье только усилило его истинные намерения и желания, таким образом он ухмыльнулся. — Так вот почему... - он глядел на Ичи сверху вниз, его улыбка стала более насмешливой. То, что его брат не мог воспринимать, что творил только делало ситуацию ещë более удобной для него. — Вот почему, ты раскрыл свои чувства... - в ответ, Ичимацу лишь посопел, он пребывал в некотором ошеломлении и можно сказать, что он даже растерялся. Увидя эту реликвию у Карамацу, он попытался потянуться к нему но второй брат был сильнее и даже не позволял дотрагиваться, поэтому он все также оставался неподвижным. — Я так рад, что у нас схожие чувства, правда...- после, Ичи был еще более озадачен. Быть может, он действительно чувствовал к нему страсть. Эта предпосылка вызывало в нем некоторую неуверенность, но он не мог отрицать влияния, которое он оказывал на него.       — Схожие чувства? - он смотрел в его глаза и видел в них искру, скрывающую истинные чувства. Теперь ему предстояло лишь сложить все сомнения в сторону и позволить себе сдаться этой страстной встрече.       — Да...помнишь, что ты тогда сказал? "Ты мне не безразличен". Тогда я думал, что мне послышалось но...сердце думало иначе. - Карамацу встретил его взгляд, и там он увидел его смущение и тревогу. Однако в тоже время он был стремителен, словно проносящийся ветер, как будто предвещая нечто важное и необычное. — И...сердце меня не обмануло. - бурлящие эмоции и смешение, которые овладели им, были вполне обоснованными. Ведь перед ним открылся не просто очередной мимолетный взгляд, а что-то гораздо большее. — Я знал, что ты был откровенным! Поэтому, я хочу сделать это с тобой! Прямо здесь, прямо сейчас!       — Карамацу-ниссан... - прошептал Ичимацу, закрывая глаза и отдаваясь воле страсти. В объятиях запретной похоти началась новая глава сексуального блаженства, полная жарких эмоций и безудержных желаний. Вихре страстных ласк окутали их тела, унося в мир безумного наслаждения. Насыщенные страстью поцелуи, яркие мгновения нежности и интимного искусства стали ключом к их сладостному экстазу. Они погрузились в объятия страстного танца, играя по нотам желания и похоти. В этой новой главе открывались самые глубокие и интенсивные фантазии, уносящие их в дерзкий мир наслаждения. Каждое движение, каждый вздох, наполненные жаждой плоти, пробуждали истинное наслаждение и искушение. Они были пленниками страсти, которая водила их за собой в мир бесконечного блаженства, где время останавливалось и все вокруг исчезало. С каждым мгновением страсть возрастала, накалялась до предела и обрушивалась на них гремучей волной наслаждения. В их объятиях сливались две души, их тела плыли в реке чувств и желаний, оставляя все за пределами того мира, где они находились. Волна блаженства подносила их к вершине сладостного экстаза, в котором они соединялись не только телом, но и душой.       Их страсть окутала комнату, заполнив каждую атомную частицу воздуха. Взгляды, наполненные похотью, скользили по телам, словно невидимые перья, и оживляли каждый нервный окончатель в их организмах. Уже давно Ичимацу ощущал, как нежные прикосновения, оставляющие следы пылающего желания, подталкивали его к бесконтрольным стонам блаженства. Они открывали друг другу новые грани наслаждения, и каждое прикосновение было обмакнуто в жажду и разбитую стену запретов. Их тела танцевали в неразрывном объятии, словно ставшие единым и непостижимым произведением искусства.       — А-аах, Карамацу... - член брата двигался вперед и взад, словно пытаясь проникнуть в самые глубины его сущности. Ритмичные движения заполнили их мир, и время остановилось, когда они слились в одно целое, объединенные не только физически, но и духовно. Нескончаемое желание проникало сквозь каждую клеточку их тел, все их мысли и чувства стекались в этом объятии, сливаясь в одно высшее состояние экстаза. Позже Карамацу начал ускорять движение, дыхание становилось несобранным и жарким, чтобы проникнуть в самые глубины их душ, сливаясь в спираль вожделения и падая в объятья чувственной реальности. Звуки и стоны поднимались вверх, нарастая в энергетическую волну, которая заполнила их уличные окна, окутывая тыковок волшебным искусством сопряжения. В этом моменте они были только они, безудержная страсть сокрытая в душе, которая теперь наружу вырвалась и смело объявила своё право на победу.       — Ааах...Ичимацу... не знал, что ты такой тугой. - ответил Карамацу, продолжая тот же темп. С каждым их движением, их экстаз просыпалась, покоряя и распаляя сотни звезд в танце мгновенных оргазмов. Ничто другое не имело значения, помимо этого вулканического возгорания, которое захлестнуло их разумы и тела, сливаясь в одно цельное тело, в котором существовали только они, и только их горячее стремление к наслаждению.       Ичимацу вскрикнул его имя, и в тот миг оба брата ощутили волну энергии, пронизывающую их сущность. Эмоции разлились по их телам, словно потоки пылающего огня, приближаясь к грани экстаза. Сердца бились сумасшедшим ритмом, их дыхание стало тяжелым и неровным. Чувствуя внутреннюю бурю, Ичимацу произнес его имя, выталкивая его из своих губ с громким вскриком:       — К-карамацу!       — В чем дело, братец? - спросил Кара чуть ускорившись. — Ты хочешь, чтобы я проник глубже?       — Ах...Да! Прошу!       — Я понял тебя, братец... - их движения становились более решительными и страстными, когда они углубились в непознанное, окутанные тайной объятия. Кара почувствовал новую силу, которая наполнила его существо. С каждым проникновением, каждым прикосновением, он был все ближе и ближе к полному погружению в этот поток огня и жажды. Все эти вздохи, пронзающие воздух, заставляли его тело напрячься и приблизиться к вершине наслаждения. Ритмичные движения, в них воплотившиеся страсть и желание, вели его к пределу возбуждения. Он был готов отпустить все эти накопившиеся чувства, позволить им вырваться наружу.       Но в самый решительный момент, когда все уже казалось неотвратимым и наступал сверхчувственный оргазм, весь его внутренний мир замирал. Ичимацу невольно затрясло, а его выражение лица сменилось на изумление. То, что должно было стать кульминацией охвативших его страстей, превратилось в момент неожиданности. Чувство разочарования охватило его всецело. Вместо экстаза, его орган выплеснул проживляющую его жизненную силу. Сперма материализуясь в замкнутом круге ауры, упала на пол, став немым свидетелем этого наслаждения.       — Аах...какой ты быстрый. - после, Кара притянул его за шею, словно стал хищником, что держал добычу в ежовых рукавицах. По лицу было видно, что четвертый брат протрезвел, однако, отталкивать Карамацу он не стал. Ведь понимал, что не сможет, но также ему это понравилось. Его тяжёлые вздохи сопровождали его медленными толчками в его тугую задницу, что была покрытой спермой. Как только он издал следующий протяжный вздох, второй брат медленно вытащил свой твердый член, отчего он вызвал озадаченность у брата. Это вызывало у него множество вопросов: Почему он остановился?, думал он пока не почувствовал язык. Его язык проник глубоко внутрь его, Ичимацу мог чувствовать как он жадно облизывал задницу от липкой спермы. Тем не менее, его удалось возбудить, выдавая сладкий стон. Второму брату даже понравилось такая реакция, можно сказать он на это и рассчитывал.       — Тебе нравится мой грязный язык внутри, не так ли? - спрашивал он тем же соблазнительным тоном, пока другой рукой поглаживая его член. На его вопрос ответ был подтверждающим в полусотне, на что, Карамацу продолжил в насмешливой манере:       — Должен ли я очистить эту похотливую задницу от спермы или же... - он улыбнулся в издевательской форме, погрузившись носом в его анал слегка облизывая. — ... должен полностью себя удовлетворить? - Ичимацу продолжал держать молчание, в предвкушении окончательного выбора его старшего брата. Ведь чтобы он не выбрал, условия для четвертого брата будут предаваться сладкому наслаждению. И пока второй брат размышлял, член Ичи дернулся и выплеснул сперму на его пальцы. Он так был поглощён мыслями быть трахнутым, что повторно кончил. Отчего Карамацу издал усмешку. — Так сильно хочешь быть отрахнутым, что уже не можешь выдерживать, мой братец? - будто словно прочитав его собственные мысли, четвертый брат дернулся.       — Ну чтож, я сделаю так, чтобы этот секс ты никогда не забыл! - ответил он, вонзив свой член глубоко в его задницу. Их объятия становились все интенсивней, словно с каждой секундой они становились ближе к неизведанным границам физического и духовного вознесения. Их движения были ритмом, мелодией, царившей в их внутреннем мире, наполненном огненной страстью и неразрешимым желанием. Они старались не упускать ни одного мгновения, отдаваясь друг другу без остатка, забывая о времени и месте.       Высший пик возбуждения наконец был достигнут, и их тела слились в наивысшем искусстве объятий. Каждая клеточка, каждая капля, каждый выдох, стал гимном их безумной страсти, переносившей их в мир, где правил только один закон – закон наслаждения и соблазна. То ли сила острова давало им быть такими, либо же дело в сапфировом ожерелье. Что-то было одно из двух, но братьев это даже не имело значения. Ичимацу громко и непрерывно стонал, пока Карамацу трахал его задницу крайне безжалостно. Он весьма одержим идеей кончить внутри него, что делало его весьма безумным в этом деле, ведь именно в тот миг он ускорил свой темп. Он продолжает колотить его, стараясь, чтобы Ичимацу чувствовал каждый дюйм его тела. — О да... о да... вот так... - прошептал он ему сладко в ухо. — Чувствуешь себя так хорошо, Ичимацу?... - он входил в него сильнее и быстрее, крепко сжимая его задницу, не расслабляясь ни на секунду. — Дай мне снова услышать, как ты выкрикиваешь мое имя... - будто словно по команде, Ичимацу начинает кричать в экстазе:       — Карамацу-ниссан! - после будто по механизму Кара ускорился ещё сильнее вонзаясь членом в его анал. — К-карамацу!! Я так тебя люблю! Люблю очень сильно! - признание четвертого брата было довольно громким, словно его не волновало, что их братья могли услышать. — Я так хочу внимания! Хочу быть любимым!! Карамацу, я хочу чтобы ты кончил в меня!! - прислушавшись к его словам Карамацу стал толкаться еще сильнее, заставляя его бедра подпрыгивать вверх и вниз. От удовольствия, четвертый брат не мог продолжать говорить, он высунул язык и закатил глаза вверх.       — Ты получишь от меня все внимание... - он кусает Ичи за шею, отмечая его как своего. Чувствует, как его тело становится все более и более отзывчивым к его толчкам. — Так близко... так близко... - когда они оба достигли своего предела, то Ичимацу закричал от удовольствия и вскоре кончил. Звук его голоса тоже свело его с ума. — Ах, черт возьми, да!! - его глаза закатываются, когда он кончает глубоко в его анал заполняя полностью. Карамацу крепко держится за него, тяжело дыша после того, как так сильно кончил. Оба остались без сил, измученный второй брат устало лег на его горячую спину, пока тот очень тяжело дышал. Его лоб был покрыт потом, свидетельством нелегко совершенного дела. Карамацу, опытный и искусный, сумел доставить обоим максимальное наслаждение приходом оргазма. С теплотой объятий он обхватил своего младшего брата, горячим дыханием лаская его шею. Заключившись в объятиях после столь незабываемого блаженства, они просто лежали рядом, испытывая колоссальное счастье и физическое истощение. Внезапно Кара обращается к своему брату:       — Ну...как тебе первый раз, my brother? - Ичи переводил дыхание под его телом, для него это был невероятный опыт, а также большое испытание с его чувствами. Он ответил:       — Б-было так незабываемо, Карамацу-ниссан...Все это было настолько интенсивно и проникновенно, что до сих пор мое сердце бьется быстрее от одной только мысли о том, что произошло между нами...       Эти слова эхом разнеслись по комнате, повиснув в воздухе, словно сладкая мелодия. Ичи закрыл глаза, наслаждаясь отблеском их страстной встречи. Это был момент чистого блаженства, опыт, который навсегда останется в его памяти. Связь между ними углубилась, выйдя за пределы простого физического удовольствия. Карамацу посмотрел на Ичи, его глаза наполнились теплом и нежностью. Он протянул руку и нежно погладил щеку своего возлюбленного, улыбка играла на его губах. — Я рад, — прошептал он. — Я рад, что смог заставить тебя чувствовать себя так. Ты заслуживаешь всего счастья в мире, мой братец.       Они лежали в объятиях друг друга, купаясь в любви и связи, которые они обнаружили. В тот момент все остальное не имело значения. Их души переплелись, став единым целым в танце страсти и привязанности. И когда они лежали там, их сердца бились синхронно, они знали, что это было только начало их невероятного совместного путешествия. Комната была наполнена воздухом довольства и спокойствия. Они нашли утешение в объятиях друг друга, и от этого мир казался немного ярче. Ичи посмотрел на Карамацу, мягкая улыбка тронула его губы. — Спасибо, — прошептал затем Ичимацу, прежде чем его брат уткнулся носом к его шее и потянулся в сон.

***

      Уже на утро Ичимацу и Карамацу проснулись вместе в одной кровати. Оба выглядели весьма счастливыми, лучики света окутали их полусонные глаза. Оглядев комнату, они услышали как что-то пищит. Это была тыковка. На своем языке она что-то пищала им, и явно была шокирована увиденным. Эти двое были полностью голыми! Было похоже, что она отчитывала их, братья не понимали ничего из того что она говорит, ожидали, что она свяжет их и отправить полоть но... к счастью для них, тыковка просто ушла захлопнув дверью. Они издали облегчающий вздох.       — Наконец-то нету раздражающего звука. - ответил Ичимацу с полусонным голосом.       —Да...       Даже после всего этого, четвертого брата не смущало присутствие Карамацу, как его руки блуждали по телу Ичи во время объятий. Его прикосновения были теплыми, было похоже, что он ещё в полудреме. Поэтому, даже если Ичимацу и хотел быть в объятиях своего старшего брата, слова тыковки и есть слова. "Погоди...а где остальные? Почему футоны так и не раскрыты?", спрашивал себя Ичи, пока к нему не пришла следующая мысль:       "А стоп, мы же были пьяные. Вот блин, нихера не помню, что было...я же пошел за Карамацу, а они остались там, потом...", словно спохватившись задул резкий ветерок в его спину. И сейчас же, резко и пугающе, как выстрел, прогремел гром. К нему в голову пришло следующее осознание:       "Погодите! А не значит ли это, что они могут зайти в любой момент?!", крикнул про себя Ичи. "Они же остались там! Дом ведь не такой большой, а значит и зайти было бы им легко...", такое размышление привело к нему к следующей мысли:       "И увидев, что мы с Карамацу-ниссаном занимались сексом, у них возникнут о нас сомнения!!!", волнение о том, как на них потом отреагируют братья, если застанут, их на одной кровати. Одни. Это смущало его ещё больше, чем само признание в чувствах. "Так...это не порядок. Нужно срочно будить Карамацу пока он не заснул, иначе нам будет конец!!!", волнение, которое охватило его, уже превратилось в настоящую тревогу. Его тело было пропитано потом, а в голове брата неустанно творился хаос. Повернувшись к нему, он начал трепать по его плечу, с тревогой в голосе:       — Дерьмомацу, вставай! - в ответ, Карамацу лишь промычал, а затем жалобно застонал.       — Братец мой...зачем так жестоко? - его вопрос, заставил Ичимацу только ещё больше разозлиться. Хоть он и был слаб, он бы не позволил им попасться так легко на глаза у братьев! — Давай полежим ещё немного здесь...       "А какое сейчас это имеет отношение?? Как хочу, так и называю тебя, идиот!" - возмущенно промелькнула мысль в уме Ичимацу. Но он сдержал себя, зная, что этот конфликт ни к чему не приведет. Вместо того чтобы нетерпеливо прокричать своим словам Карамацу, он решил попытаться достучаться до своего друга с помощью более мирных средств. Постепенно открывая глаза, Ичимацу протянул руку и легонько коснулся руки Карамацу. В тот же миг, он стал с любопытством смотреть на Ичи, и прежде чем он хотел задать вопрос, четвертый брат повернулся к его лицу.       — Вставай. - прошептал Ичимацу тихо, но решительно. Его настрой был совсем непонятен старшему брату, пусть это и был их первый раз. Весь тот пьяный и открытый Ичи испарился с того вечера, что Карамацу и разочаровало.       — Да, сейчас...       Вместе они поднялись с постели, только потом двое проведя глазами по комнате заметили свои разбросанные вещи со вчерашней ночи. Обеспокоенный Ичи, начал как молния одевать штаны, пока его старший брат только пытался очнуться. Он буквально не воспринимал всю его тревогу, и неподвижно наблюдал за его действиями, пока сам не задал ему вопрос:       — Что стряслось, братец? - на что, четвертый брат глянул на него неодобрительным взглядом. Отчего Карамацу вздрогнул, а по его спине прошлись мурашки. "Жуть, братец!"       — Ты сам не видишь?       — Не-а.       ...       Было и так понятно, что он идиот. Следовательно, Ичимацу издал усталый вздох, только потом показал пальцем на расстеленный на полу футон. Уставшим голосом он сказал:       — Наших братьев до сих пор нет...       — До сих пор? - удивленно повторил Карамацу, испытывая смесь любопытства и подозрения. Он немного наклонил голову, словно собираясь понять, что его брат имел в виду. — Ты к чему это?       — Как "к чему"?! - четвертый брат уже не мог выдерживать, его гнев только и пытался выйти наружу. "Ты совсем тупой или что?!", так и говорила его гримаса полной раздражения, тогда он и сжал кулаки. Карамацу не мог понять, почему Ичимацу так реагирует на отсутствие остальных братьев, так или иначе для них это было лучше. Ведь они могли провести ещё немного времени вместе. — Разве ты не понимаешь?!       — Нет. - ответил Кара. — Но я понимаю, почему ты нервничаешь, братец. - Ичи окинул его лишь непонимающим взглядом, и на мгновение посмотрел на Карамацу.       — Да, возможно я был немного груб прошлой ночью но...я не мог ничего с собой поделать, когда ты так пьяно признался мне в чувствах. Ты словно дал глоток свежего воздуха...       — Я не про это... - на его ответ, Карамацу недоуменно моргнул, что ещё вызвало у старшего брата озадаченность. "О чем он волнуется?", подумал Кара, опираясь на одеяло руками.       — Тогда...в чем дело? - спросил он с обеспокоенной улыбкой.       — Дело в том, что... - не успев договорить, как за Ичимацу открылась дверь. Словно как крыски они пробрались в комнату и увидели затем Карамацу с Ичимацу. Когда они оба заметили остальных, лоб Ичи начал потеть, видно было как он смущен.       — Вау, парни...мы думали, вы мертвы. - сказал Осомацу с ноткой юмора, пока он потирал нос. Некоторым ситуация показалась довольно забавной, но остальные ждали объяснений. Пока Ичимацу в ступоре глядел в пол, Осомацу начал говорить:       — Вообще-то, мы решили проверить, что вы там делаете.       — Да, мы были немного обеспокоены, когда видели, что вы так долго не выходили из комнаты, — добавил Чоромацу, глядя на Карамацу и Ичимацу. — Нам было интересно, что происходит, поэтому мы решили заглянуть и убедиться, что все в порядке.       Ичимацу все еще краснел и не мог сказать ни слова. Он попытался отвернуться и сделать вид, что ничего не произошло, но было очевидно, что он смущен до глубины души.       — Ну, я думаю, мы могли бы просто попросить вас выйти из комнаты, а не врываться таким образом, - промямлил Карамацу, пытаясь сохранить хладнокровие.       Чоромацу махнул рукой и пришел в себя после небольшого шока.       — Да, возможно, мы могли бы поступить по-другому, но уже сделано. Теперь нам просто интересно, чем вы так занимались, что даже не заметили, что мы пришли.       Ичимацу сделал глубокий вдох и наконец смог заговорить:       — Мы... мы просто обсуждали некоторые важные дела. Ничего особенного.       — О, это звучит очень интересно, — произнес Осомацу, подмигивая Карамацу и вызывая у него смех.       Карамацу наконец улыбнулся и решил разрядить ситуацию.       — Хорошо, парни, давайте оставим наши "важные дела" и вернемся к обычным. Но только обещайте больше не врываться в комнату без предупреждения, okay brothers?       Все согласно кивнули, и наступило облегчение. Более никто не задавал вопросов, и они все вместе вернулись к своим занятиям, оставив за собой эту неловкую ситуацию. Даже так, Карамацу терзали смутные мысли в его необъяснимой тревоге. Он понимал насколько сильно его партнер нервничал, поэтому он вынужден был поговорить с ним.       — Идем-те, а то тыковка все уши запищит. Это надоедает...       — Верно... - ответил Чоро. — Да и тем более, сегодня последний день, завтра мы уже выдвинемся в дорогу.       — Ура! Фрукт!       — Ах~ А я уж и забыл про него.       — Вот поэтому не надо было попадать в такие неприятности, Тотти!! - крикнул парень угрожая младшему брату своим пальцем, отчего тот возмущенно хмыкнул.       — Почему сразу я и виноват?       На мгновение, когда их братья вели оживленную беседу, Карамацу ощутил внезапное внутреннее решение - он собирался поговорить с Ичимацу. Несмотря на свою обычную скрытность и предпочтение держаться в тени, Карамацу осознал, что настал момент, когда нужно выйти из своей комфортной зоны и сделать следующий шаг. Таким образом, он решительно приблизился к ухо Ичимацу и заговорил:       — Ичимацу...что ты хотел сказать?       Слегка смутившись, Ичимацу начинает что-то бормотать, пока последнее, что Кара услышал:       — ...уже не важно. - Карамацу ощутил, как внутри него что-то дрогнуло, то как с ним общался его возлюбленный только больше ранило его сердце. Где-то глубоко внутри Ичимацу понимал, что стоит ему сказать в лицо однако это уже не имело смысла. То, как эти двое друг с другом взаимодействовали заметил старший брат, он с ухмылением повернулся в их сторону пока другие продолжали идти.       — Боже! Я никогда не видел, чтобы ты был таким, Ичимацу-чан~ - воскликнул Осо перед ним, вызывая смущения у четвертого брата. — Вы так дружны между собой в последнее время...Что случилось? - он с любопытством смотрел на своих младших братьев.       — Ничего особенного, Осомацу-ниссан, — ответил Ичимацу, слегка нахмурившись. — Мы всегда были близки.       — Всегда? Я что-то не замечал.       — Ещё в детстве у нас с Ичимацу были дружные отношения, brother. Просто ты тогда не был заинтересован...       — Что-то не совпадает с твоими вчерашними словами... - задумчиво произнес Осо, глядя на своих младших братьев. Его голос был наполнен сомнением и некоторой долей разочарования. Услышав эти слова, его братья обменялись настороженными взглядами. Они не были так близки друг с другом, как он надеялся. Осо вздохнул и принял решение не переживать по этому поводу. Он вернул свою улыбку на лицо, показав им, что все в порядке, и решил не обращать внимания на это неладное чувство. В конце концов, они всегда были такими странными, и он уже привык к их уникальности. — Ладно, плевать. Вы двое и так были странными.       Карамацу проводил старшего брата ответной улыбкой на лице, пока те держали путь, парочка наслаждалась восходом солнца. Оно заверещало им о начале нового дня, которым будет поистине замечательным! Так думал Карамацу, пока четвертый брат не потянулся к его уху, прошептав:       — На самом деле...я не хотел чтобы тот случай повторился как с прошлым...       Карамацу изумленно посмотрел на Ичимацу, его холодные глаза излучали нежность, которую он раньше не видел. Тем самым Кара начинает вспоминать случай, когда Ичимацу подражал его стилю и характеру. Это было в эпизоде, когда они переодевались, а Осомацу зашёл не вовремя, застав их в неловком положении... Это был стыд, что они никогда не забудут. Это был такой стыд, который ни Карамацу, ни Ичимацу никогда не забудут. Перед глазами Карамацу пронеслись все тайны, которые связывали их двоих.       Шестерняшки, наконец-то достигли деревню, что встречало их свежей прохладой и запахом скошенной травы. Погода была благосклонной, а атмосфера пропитана спокойствием и непринужденностью. Все тыковки проживали начало дня, от них веяло позитивной энергии в которой братья так и заряжались ею. Однако радости шестерняшек не было долгим. Сразу по прибытию они встретились с тыковкой, которая как раз и будила сонных на то тунеядцев. Она начала орать и пищать, словно их появление было чем-то раздражительным, что особо не характерно для остальных мирно проживающих тыкв. Это странное поведение вызвало пристальное внимание других тыковок, жителей деревни, и скоро собралась небольшая толпа из овощей. Озадаченные шестерняшки происходящем задали довольно логичный вопрос:       — Что случилось? Почему она так громко пищит обычного?       Шестерняшки были смущены и не понимали причину такой агрессии и недружелюбия со стороны этой раздраженной тыковки. Они едва успевали собрать свои мысли, пытаясь сообразить, что могло вызвать такую враждебность. Как только, тут сразу прояснилось появлением как раз главы этой деревни. Это была огромная тыковка, можно сказать побольше остальных. Он носил при себе мантию тигра, что полагается главе, также искривленный посох. Этой тыкве было необычно много глаз на своей поверхности, и каждый из них выражал множество эмоций - от недоверия и подозрительности до презрения и гнева. Наблюдая, как шестерняшки с неподдельным удивлением и смущением разглядывают его, глава тыковки произнес свой голос глубоким и таинственным тоном:       — Молчите! - прорычал он, и его голос отразился эхом в мрачной атмосфере. — Вы нарушили один из самых священных заповедей нашей деревни, ваше невежество и нахальство достигают предела!       Ошеломившие шестерняшки, только с расширенными глазами посмотрели на главу и во весь голос крикнули:       — Тыква умеет разговаривать?!       Они были напуганы, и быстро смолкли, испуганные и озадаченные строгим тоном главы. Их недоверчивые взгляды смешались с изумленными шевелящимися тыковками, создавая загадочное зрелище. Но когда пятый брат обернулся к ним, буквально озадачившись им вопросом, он поднял рукав вверх.       — Да! Они все время умели разговаривать! - сказал он с приподнятой улыбкой, братья обернулись друг к другу, поделившись между собой непонимающими взглядами, пока Ичи не крикнул:       — Умели?! И ты молчал?!       — Да! - крикнул также монотонно Джушимацу, покачивая головой. Вскоре, их крики прервал глава, продолжив свою речь:       — Наша деревня основывается на древних традициях и великих принципах. Одним из них является запрет на посягательства на нашу святость, нашу неприкосновенность. Несоблюдение этого правила подрывает основы нашего общества, разрушает барьеры между нами и ведет к хаосу.       Глава приблизился к шестерняшкам, и его глаза испускали странный, пронизывающий взгляд.       — Я замечаю, как вы скользите глазами по засекреченным предметом нашего состояния. Ваши пальцы уже настигли святое. Но все эти вещи не просто развлечение или излишняя любопытство. Они хранят нашу сущность, нашу историю, наши мечты и надежды. И это должно оставаться загадкой для внешнего мира.       Недоуменные и озадаченные шестерняшки стали чувствовать себя неуютно, понимая, что их наличие вызывает раздражение и неприязнь у местных жителей. В их глазах они превратились в посторонних, нежеланных гостей.       — Мы ничего не крали... - заверил Осомацу, смотря на тыкву как баран почесывая затылок. Братья утверждающе кивнули, как только запищала та тыковка на непонятном языке.       — Чего это она?       — Она говорит, что один из нас похитил нечто ценное. - ответил Джуши, продолжая слушать её пищание. — Двое сделали что-то невообразимое и недопустимое в деревне... - услышав его слова, Карамацу и Ичимацу замолкли. Они понимали о ком и о чём речь идет, их глаза переглядывались друг-другу. Пелена молчания окутала деревню, бледность на лицах тыковок и братьев свидетельствовала о смутном тревожном ощущении. — А остальные и то съели мирных жителей?! - удивленно вымолвил он. Слова разом унесла их в отдаленное прошлое, события которого перекликались с нынешними ужасами, с которыми они столкнулись. Блеклость на их лицах теперь приобрела горький оттенок. Застыв, словно покоренные статуи, братья повернулись к старейшине с сильным ожиданием, что он ответит. И в эту минуту, глава оглушительно стукнул по земле посохом, вызывая у шестерняшек мурашек по коже.       — Вы жалкие существа, наживающиеся на нашей почве! - прохрипел он негромким, но злым голосом. — Стыд и позор! Прочь с нашей деревни!       Местные жители, обнаружив гнев старейшины, начали собираться вокруг них. Решение выслать шестерняшек из деревни, чтобы вернуть привычное и спокойное состояние было для тыковки хорошей идеей. Братья начали суетиться, обсуждая с тревогой побег...       — Колитесть!! Кто из вас трахался?! - возмущённо и гневно крикнул Осомацу, получая кулак по лицу в сторону Чоро, услышав от него возмущённый ответ:       — А кто украл?! Ты и начал, придурок! - видя как из его куртки так и сыпятся золотые монеты, Чоромацу ударил его в подбородок в ответ. — Ёбанная крыса, что забирает всё себе!! Бесишь!!       — Тотти! - воскликнул Джушимацу, заставив младшего брата обернуться к нему. — Ты что, действительно съел эти овощи?!       — Да. - спокойно ответил Тодомацу. — Мясо ведь такое жирное... а ещё они застревают в зубах.       — Но они же были живыми!! Ты буквально съел живых существ!!       Смотря на эту ситуацию, реакция Карамацу и Ичимацу была...буквально стыдливой. Мало того, что эти овощи узнали об их интиме, так ещё и вид у них был до крайности стыдливый. Но если вдуматься, это ведь почти правда, верно? Правда, только несколько по-другому... И смотря на хаос, что шестерняшки натворили, тыковки лишь больше разозлились на потасовку. Начав тут же гонять братьев вилами. Таким образом, им пришлось бежать бегом из деревни, которая стала для них своеобразным пристанищем после безумного путешествия. Убегая от разъярённых овощей. Пока они двигались дальше, под ногами земля опустела, словно лишая их последней надежды на понимание и принятие со стороны других. Как потом они заметили некие заросли, которые прятали сад с самыми невероятными растениями и...фруктом. Тот, зачем они и отправились сюда. Укрывшись в пещере, они стали переводить дух после разгневанных жителей той ужасной деревни.       — Еле оторвались...       — Да... - ответили остальные одним голосом.       — Но теперь... - начал Тодомацу испустив вздох. — Мы нашли его.       Они воскликнули от радости и подпрыгнули в воздух, выражая искренний восторг. Этот фрукт находился на небольшом столе, рядом которых были и другие фрукты. Такое разнообразие вкусов не могло не подыграть аппетит уставших братьев... Но привлекал их больше, тот золотистый фрукт с ароматом словно груши...этот пьянящий запах так и манил тунеядцев... Зная факт, что именно в этот фрукт загадывают желания, их только азарт и подыгрывает. Он был таким красивым, что они не могут устоять... Таким образом, первый кто взял в руки был Чоромацу, он зная какие его братья были нетерпеливые собрался резать. Их крики только больше стимулировали этот фрукт съесть!       — Раздели все по ровну!       — Знаю и без тебя. - вскоре, нож Чоромацу аккуратно порезал фрукт на шесть равных кусочков. Аромат фрукта проник в каждый уголок их душ, подарив им невероятные ощущения благодаря его свежести и сладости.       Братья взяли по одному кусочку и погрузились в собственный мир наслаждения. Сердца братьев забилось горячим азартом, их глаза загорелись, словно зажженный огонь. Они чувствовали, как каждая клеточка их тела оживает и наполняется новой энергией. Взгляды братьев пересеклись, и они улыбнулись друг другу. Это был момент, когда они поняли, что им нужно загадать желания... и насладиться его вкусом. Они могут сохранить свою великолепную красоту и наслаждаться ее сами, без посторонних взглядов...       — Итак, - начал затем их старший. — Все пожелали про себя то, что хотели?       — Да. - монотонно ответили братья.       — Насчет три, и мы съедаем. - братья были в ожидании и даже в предвкушении, наконец-то каждый из них получит желаемое! Все, что так они желали...были лишь эгоистичными желаниями каждого. Кто-то желал богатства, кто-то чтобы Ня-тян полюбила его, кто-то хотел себе набрать гарем из девушек. И тогда, после откусанного кусочка Карамацу чувствовал, что он всегда будет вместе с Ичимацу несмотря на невзгоды. Будто желания второго брата воплощались в реальность!       Однако, после съеденного кусочка что-то странное начало происходить. Мгновенно, волшебная энергия проникла в их тела, превращая их в сами фрукты, которые они только что съели! Так Осомацу стал яблоком, Карамацу черникой, Чоро обыкновенным авокадо, Ичимацу виноградом, Джушимацу огромной дыней, а вот Тодомацу мамэ. Это было обдираловкой или же это были их эгоистичные желания. В любом случае, братья были буквально возмущены таким исходом. Братья выразить злобу буквально не могли, ведь теперь им остаётся быть такими фруктами остаток их жизни пока не сгниют.

***

      Проходит неделя с их превращения, братья ощущали себя...на удивление, как обычно. Ведь лежать и ничего не делать было их основным занятием дома, поэтому никто кроме отчаявшегося Чоромацу не жаловался. Как потом в это место приходит дядька Иями, можно было заметить как он был одет, словно для путешествий и даже понять, что он тоже искал этот фрукт исполняющий любые желания не было так трудно. Он оглядывался в сторону, ища тот заветный фрукт.       — Наконец-то я разбогатею-зансу! - крикнул Иями, трогая свои усы. — И эти тупые шестерняшки никак не помешают моему плану! - вот уже добравшись его лицо исказилось в отвращении. От увиденного съеденного того фрукта, он принял позу "Щии!", крича при этом:       — Что это?! Кто это сделал-зансу?! - он не мог поверить, что фрукт, который он искал целую неделю был уже съеден кем-то до него! Это было неприемлемо! — Меня что, опередили?!       После он увидел корзинку с фруктами, в которой лежало яблоко, черника, авокадо, виноград, дыня и мамэ. Сверкающие цвета и аппетитные формы привлекали его внимание, заставляя слюнки течь во рту. Яблоко, сочное и ароматное, казалось настоящим сокровищем на фоне других фруктов. Черника, покрытая оттенками ночного неба, словно приглашала погрузиться в свою свежесть и глубину вкуса. Авокадо, с его бархатистой зеленью и кремовой мякотью, отсылало к экзотическим краям и неповторимому аромату тропических фруктов. Виноград со своей сочной сладостью рассыпался в руке, заставляя ощутить на языке праздник фруктового сока. Дыня, со своей сочной мякотью оранжевого цвета, излучала прохладу и приятную сладость, возводящую настроение. А мамэ, с его необычным и нежным вкусом, добавлял в корзинку неповторимое изюминку. Безотказное сочетание разнообразных текстур, ароматов и вкусов в этой корзинке воплощал идеальный образ фруктового рая. Сладкое манящее обещание удовольствия заставляло протянуть руку и насладиться этой гастрономической симфонией, словно погрузившись в волшебный мир фруктовых вкусов.       — Ну, хотя бы корзинку оставили, и то лучше-зансу!       Не смотря на то, что шестерняшки стали фруктами, они были благополучно съедены и переварены в желудок Иями, а чувства Карамацу и Ичимацу были также быстро растворены в объятиях.