Добыча

      — Огонь, — философски проповедовал Чарли, напившись дешёвого ликёра, — есть магическая субстанция, происходящая из человеческих желаний. Когда человеческие желания горячи, огонь горит ярко, а когда наоборот... — Он замер, глядя перед собой совершенно обессмыслившимся взглядом и подбирая слово. — Потухает. Я хочу вечно гореть и никогда не потухать, а алкоголь — это топливо для огня.       Марлена Лоренс закатила глаза.       Они шли среди гаражей где-то на окраине маггловского города, название которого не отложилось у неё в голове. Тонкий белёсый слой снега покрывал землю и жестяные крыши; вдалеке горели тусклые огоньки окон тех домов, в которых ещё кто-то не спал, а они шли, сами не зная куда.       — Херня, — веско отозвался Оливер, шедший впереди. Он вёл их и, вроде, должен был знать дорогу, но Марлена вовсе не была в этом уверена.       Они с Оливером познакомились ещё шесть лет назад, когда обоим было по одиннадцать лет — на церемонии распределения. Шляпа отправила их обоих на Гриффиндор, но поначалу они почти не пересекались, и Марлена едва помнила о его существовании. Всё изменилось с полгода назад, когда она решила попробоваться в квиддичную команду; к её удивлению, её приняли, и с тех пор они стали нередко пересекаться на тренировках. Случайный взгляд... Неосторожно брошенное слово... Ненавязчивое касание... Мысли, поселившиеся в её голове... И вот, не больше месяца назад, Марлена внезапно и с ужасом осознала, что беззаветно в него влюбилась.       Оливер относился к ней с тем снисхождением, которое люди питают к тем, кто младше и беззащитнее них самих — несмотря на то, что они были ровесниками. Это раздражало её; и в то же время, в груди теплилась надежда, что из такого отношения в будущем может вырасти нечто большее, нечто, чем он сможет ответить на её любовь.       — Херня — это твои покатушки на мётлах, — авторитетно заявил Чарли, снова прикладываясь к бутылке ликёра.       — А нахуй ты не хочешь пойти? — совершенно спокойно спросил Оливер, останавливаясь и оборачиваясь. Во рту он держал спичку, где-то подобранную, и язвительно, даже угрожающе, улыбался. В одной руке он сжимал лопату, небрежно закинув её на плечо, что придавало ещё больше угрожающих нот его улыбке.       — Вот-вот, — вставила Марлена, встретившись взглядом с Оливером и почувствовав, как на щеках проступил румянец. Она повернулась к Чарли, невозмутимо пившему ликёр. — Потому что если я что-то скажу о твоих драконах, то ты живо меня туда пошлёшь.       — Вы рассуждайте логически, — заговорил Чарли, — какую пользу приносят ваши мётлы? Ну, добраться можно куда-то, но ведь это можно сделать и любым другим способом, а квиддич вообще...       Но что "вообще", он пояснить не успел, потому что Оливер, сделав два быстрых шага, с размаха врезал ему по лицу, заставив зашипеть и мгновенно потерять желание разглагольствовать о квиддиче. Глядя на эту картину, Пенелопа Кристал, циничная и хладнокровная рейвенкловка, непонятно как записавшаяся в их компанию и не выпившая за вечер ни капли, отчётливо отрезала:       — Херня — это твой брат Перси! — Перси давно за ней увивался, но пока что все его неловкие попытки соблазнить красавицу оставались безуспешными.       Желающих возражать не нашлось — никто из них не питал приязни к Перси, — поэтому на том и порешили.       Когда гаражи вокруг сменились обширным пустырём, ограниченным высокими бетонными блоками, исписанными какими-то каракулями и матерными словами, Марлена догнала Оливера и Пенелопу, шедших впереди. Пенелопа весело размахивала бутылкой из-под виски, в которую они налили кровь, собранную справедливо — понемногу от каждого из них,— и круглым куском мела, а Оливер по-прежнему тащил лопату на плече.       — Куда идём? — поинтересовалась она, протягивая недопитую бутылку пива Оливеру в ответ на его молчаливую просьбу.       — Да тут уже, чуть-чуть осталось, — ответил он с тёплой улыбкой, которая заставила сердце ёкнуть.       — Слушай... — спустя пару минут молчания снова решилась заговорить Марлена. Сделав несколько глотков пива, она шумно выдохнула. "Ну, сейчас или никогда", — мелькнуло в голове, пока сердце колотилось всё чаще. — Оли, а что должно произойти, чтобы ты меня поцеловал?       — Произойти? — Он беспечно фыркнул. — Да ничего.       Резко обняв её за плечи, он притянул волшебницу к себе и звонко чмокнул в висок, сбив носом прядку волос. Марлена рассмеялась, покраснев ещё сильнее, и закатила глаза, легонько толкнув его в плечо.       — Настоящий поцелуй, Оливер, — сказала она, касаясь указательным пальцем своих губ. — Сюда.       — А почему ты об этом заговорила? — нахмурился Оливер, продолжая идти и загребая ботинками грязную смесь земли и снега.       — Мне просто интересно, сколько это стоило бы. Ну так?..       — Дай подумать, — снова усмехнулся Оливер и некоторое время шёл молча, а потом передёрнул плечами. — За бутылку пива поцеловал бы.       — А меня? — хихикнула Пенелопа, шедшая с обратной стороны от Марлены.       — Ну... — Оливер цокнул языком и бросил короткий взгляд на Марлену. — Не, за бутылку пива не стал бы.       — А за что стал бы? — не унималась Пенелопа, а Марлена прокручивала в голове ответ Оливера, думая, почему он стал бы целоваться с ней, но не с Пенелопой — которую считала объективно красивее себя. "Может быть, я ему просто тоже нравлюсь, — подумала она, но тут же одёрнула себя. — А может, просто не нравится Пенелопа".       — Чарли, а у тебя такой вопрос, случаем, не возник? — язвительно спросил Оливер, оборачиваясь на Чарли, допивавшего последние капли из бутылки.       — Я скорее родную мать полезу целовать, чем тебя, пидарас, — отозвался Чарли с противоречившим его словам смехом, вышвыривая опустевшую бутылку в припорошенные снегом заросли бурьяна.       — Берите пример, — важно заметил Оливер и остановился, с силой ударив полотном лопаты в землю. — Ну, всё. Чарли, пиздуй сюда, будешь помогать копать. Пенелопа, черти круг мелом...       — Какой круг, каким мелом? — возмущённо перебила его Пенелопа. — Ты посмотри кругом, грязь и снег, тут по-твоему будет видно мел?       — Важно действие, а не его результат, — поучительно сказал Оливер. — Чарли, отдай свечи Марлене, Марлена — зажигай свечи и ставь по кругу.       — Есть, сэр, — шутливо отозвалась Марлена.       — Разбирай, — заплетающимся языком сказал Чарли, вывалив из сумки на снег целую груду тёмно-жёлтых восковых свечей, лопату и ещё одну бутылку ликёра. Лопату и ликёр он тут же подхватил, оставив свечи для Марлены.       Все молча принялись за работу. Оливер и Чарли, отдуваясь и то и дело хватаясь за бутылки — Оливер за пиво, а Чарли за ликёр, — старательно рыли яму. Яма требовалась немалая — шесть футов в глубину, три в ширину и шесть с половиной в длину. Пенелопа, недовольно бурча про снег и грязь, бегала вокруг, пытаясь оставить хоть какие-то следы мела на промёрзшей земле, к тому же покрытой пожухлой травой. Марлена же, запалив на кончике волшебной палочки голубой огонёк, зажигала и расставляла свечи, стараясь, чтобы всё было ровно, и потихоньку опустошала бутылку с пивом. Оливер притащил с собой радио, на полную громкость включив песню о конце света, реках крови и армии грешных мертвецов. "Для атмосферы", — заметил он в ответ на осуждающие взгляды.       Музыка, алкоголь, работа и весёлые разговоры создавали удивительное ощущение предвкушения чего-то важного и сопричастности к великому, не давая времени на размышления, но когда Марлена отошла в сторону, чтобы сходить в туалет, и, подняв глаза на чёрное, усеянное звёздами небо, сделала глоток ледяного пива, её внезапно начало отпускать, и на место воодушевлению пришла тоска. "Ну вот, я спросила, и что теперь? Бутылка пива... Он играется со мной, не воспринимает всерьёз, но что делать..." Ответ лежал на поверхности. Она знала, что делать, и боялась этого до дрожи. Это могло раз и навсегда разрушить их дружбу. Сделать отныне каждое прикосновение наполненным двойным смыслом, каждое слово неловким, каждую совместную идею намёком. Она не хотела положить начало пропасти между ними. Не лучше ли оставить всё, как есть, с невинными поцелуями в щёку и без всяких намёков на что-то большее?       "И что дальше? Я так и буду страдать, а он найдёт себе кого-нибудь посмелее. Сейчас или никогда. Это как на охоте. Мертва добыча или охотник, всё или ничего", — подумала она, возвращаясь. Выбросив опустевшую бутылку из-под пива и вслушиваясь в песню, чтобы не дать в голове возникнуть сомнениям, она решительно подошла к Чарли, уже по пояс скрывшемуся в яме, и дёрнула за взмокшую от пота ткань мантии, обтягивавшей его плечо.       — Дашь отпить ликёра?       — Чего? — Он убрал волосы с лица и посмотрел на неё, выпрямляясь. — Нахера?       — Захотелось, — ответила Марлена, пожимая плечами и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.       — Ну на, — ухмыльнулся Чарли, протягивая ей наполовину пустую бутылку.       — Спасибо! — выдохнула Марлена и приложилась к горлышку, делая зараз несколько глотков.       Горло обожгло спиртозно-сладковатой жидкостью, и по груди тут же разлилось горячее тепло. Кивнув, она вернула ликёр Чарли и, ощущая лёгкое головокружение и растянувшую губы улыбку, подобрала с земли непочатую бутылку пива. Снова подойдя к яме, она жестом позвала Оливера. Тот что-то шепнул Чарли и, бросив лопату, с ловкостью истинного квиддичного игрока выбрался из ямы, представ перед Марленой с открытой улыбкой на губах, со спутавшимися и вымокшими каштановыми волосами и перемазанной в земле мантией. Она на миг замерла, любуясь его чертами, а потом протянула бутылку, ударив ею в крепкую грудь.       — На, бери.       — Да не, у меня ещё одна недопитая есть. — Он кивнул за свою спину, явно не понимая, к чему она клонит.       — Нет, ты бери, — настояла Марлена. Её сердце было готово выпрыгнуть из груди, щёки горели, а пальцы онемели и дрожали от волнения, но лицо сохраняло кажущееся спокойствие. — Бутылка пива в обмен на поцелуй. — Она ткнула пальцем себе в губы и криво улыбнулась. — Сюда.       — Так я же шутил, — смешался Оливер.       — А я нет. Хочу, чтобы ты поцеловал меня. — Она посмотрела ему в глаза, и задорная ухмылка вдруг сползла с лица, а глаза защипало от выступивших на них горячих слёз. Некоторое время она молчала, а потом с губ сам собой сорвался предательский шёпот. — Я люблю тебя, Оли.       — И я тебя, — усмехнулся Оливер.       — Нет, ты не понял. — Прозрачная слезинка медленно скатилась по щеке, оставляя на ней мокрую дорожку. — Не как друга. Как... Как мужчину, Оливер.       — Это ты не поняла, — со смешком проговорил Оливер, хватая её за руку и силком отводя в сторону от могилы. Марлена попыталась выдернуть пальцы, но он сжимал их в ладони, словно в железных тисках.       Когда они отошли на пару десятков футов, он снова повернулся к ней, по-прежнему улыбаясь, но на этот раз, как ей показалось, печально.       — Это ты не поняла, — повторил он, не отпуская её руки и наклоняясь над ней, так, что их лица оказались на одном уровне, а носы едва не соприкасались. — И я тебя люблю.       В следующее мгновение она ощутила тёплое прикосновение его губ к своим и потянулась навстречу, сливаясь с ним в трепетном поцелуе. Почувствовав, как кончик языка требовательно провёл по её зубам, она приоткрыла рот и ухватилась за него зубами; но, выскользнув, он дразняще провёл по её нёбу и встретился с её собственным языком. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а кожа горела, словно её вдруг охватила лихорадка. Заледеневшие пальцы путались в мягких каштановых волосах. Она прижалась ближе, чувствуя, как сомкнулись объятия на её спине, и первой решилась разорвать поцелуй, отстранившись и глядя на Оливера с лихорадочным блеском в глазах.       — Любишь в смысле... — заговорила Марлена, но Оливер прервал её кратким и горячим поцелуем.       — В смысле люблю. — Он передёрнул плечами. — Не хотел портить нашу дружбу. Всё-таки, дружба — лучше, чем ничего...       — А в любви как на охоте, — усмехнулась Марлена, не в силах поверить своему счастью и оторвать от него взгляда. — Либо мёртв охотник, либо добыча, и либо ты получаешь всё, либо ничего. Сегодня ты — моя добыча. — Она улыбнулась, прижавшись ближе к нему и обвив руками его шею.       — Скорее наоборот.       — Ну нет, это я...       — Мы будем сегодня вызывать мёртвых или не будем, ёб вашу мать, голубки? — послышался из-за спины Оливера пьяный окрик Чарли, мгновенно разрушив их маленькую идиллию.       — Да дай постоять! — скривился Оливер, не отпуская Марлену из своих объятий.       — Идём, Оли, идём, — шепнула она, мягко высвобождаясь из его объятий. Переплетя его пальцы со своими, она крепко сжала их. — Мёртвые ждут.       — Ага, — кивнул Оливер, отбирая у неё бутылку пива. — За поцелуй, помнишь?       — Вот и вся твоя любовь, — со смехом закатила глаза Марлена.       — Любви у меня ещё немало, а пиво кончается, — ответил он и, коротко поцеловав её, взялся за лопату.       Чарли и Оливер, то и дело отбегая, чтобы выпить — один ликёра, а другой пива, — старательно копали яму, Пенелопа с тихими проклятиями продолжала возиться с мелом, Марлена расставляла свечи в одном ей известном порядке, мёртвые ждали мига, когда будут призваны. А сердце было готово разорваться от счастья, любви и радостного предвкушения.       "Вот и всё, — подумала Марлена, держа в пальцах последнюю свечу и глядя на усыпанное звёздами небо. — Хотя, какое всё? Всё... Всё только начинается". И её губы дрогнули в улыбке.