Рассказ Финрода. Это не последний корабль.

Я предвидел это… Я знал, что этот час настанет, рано или поздно, но настанет… Но он пришел так нежданно… Я понимал, когда клялся в помощи и дружбе чем это мне грозит, но не мог знать что это будет так тяжело… «Отречься от своего народа ради смертного» так сказал Куруфин. Но я поклялся и не отступлю от своей клятвы. Ведь если бы тогда, на войне, Барахир не пришел к нам на помощь нас всех наверняка убили бы. Но не в этом суть нашего похода и даже не в том, кто пойдет со мной. Я не вправе их заставлять или приказывать. Они сами вершат свои судьбы, а я вершу свою. Я знаю, что погибну там, но меня ведет вперед долг перед теми, кто помог тогда нам, но ,видимо, не все это помнят, или не хотят помнить… Я вижу, что Берен устал, что он измотан этим походом. Но он не отступит, он скорее умрет, чем отступит (это видно по его глазам). Это и привлекло мое внимание к людям. Они похожи на нас, но в то же время они другие, не такие как мы. Когда я их встретил в первый раз, я понял, что им нужен кто-то чтобы научить их различать добро и зло. Ведь они такие юные… младшие братья и сестры. У нас были учителя, которые научили нас всему, что мы теперь умеем. А у них будем мы. Те, кто научит их всему, что мы знаем... Берен не отступится, он избрал для себя этот путь, и в этот путь ведет его не клятва и не долг, а любовь. Любовь. Она не подвластна никому, но ей подвластны все… Амариэ… И чувствую я, что любовь сыграет с ними злую шутку. Лучиэнь… «Дева-цветок». Тинувиэль, так, кажется, он назвал ее. Тинувиэль - «Дочь сумерек», «Вечерний соловей» на его наречии. Дочь владык Дориата Тингола и Мелиан… Мы уже несколько дней в пути. Нас подгоняет какая-то сила. И такое чувство, что надо идти еще быстрей. Меня не оставляет ощущение тревоги и беспокойства… В тот день на нас напал отряд орков. Мы отбились. И чтобы как можно дольше скрыть свое присутствие здесь, мы надели орочьи одежды. Тут я применил древнее магическое заклятье, которое скрыло наши личины, делая нас почти незаметными для врага. Именно поэтому никто из орков не заподозрил нас, и мы без проблем прошли половину пути по пустынным полям. Мы приблизились к крепости, которую когда-то я сам и построил. Мы шли слишком открыто, это и привлекло внимание Саурона, наместника Моргота. Он призвал нас, выслав большой отряд орков, чтобы они привели нас к его трону, и требовал ответа, кто мы такие, что не кланяемся и не говорим цели нашего прихода сюда. Я чувствовал, что Берен напуган, но не собирается отступать. И тогда я понял, что надо делать. Я запел. Запел обо всем том прекрасном, что знал в этом мире. Саурон сразу заподозрил неладное, и когда я запел, он мне ответил не менее могучим напевом. Его песни были наполнены тьмой и злобой, призывая предавать и убивать, но в них был сокрыт страх и непонимание (того кто перед ним). Конечно, он понял, что мы не орки, а эльфы, но причину, зачем мы пришли сюда он не знал и не мог узнать. Я видел, что нас окружали орки. Я видел, как сражается Берен, Эдрахиль и все остальные. Я снова запел, вплетая в свою песню воспоминания об Амане – Благословенном крае. И это была моя ошибка. Я практически раскрыл себя. Но тогда я не сразу это понял. Я мог победить… Вторая песня Саурона вонзилась в меня как нож в сердце. Он пел об Алькволондэ и о том, что там произошло. Как там пролилась первая кровь, как острый меч на брата поднял брат. Как погибала родня моей матери, моя родня. Голос мой сорвался, стал звучать тише. Саурон почувствовав это добавил мощи, в свои песни, показывая еще более ужасные картины той битвы (резни). Но я, собравшись с силами, запел снова. И в этой песне содержался ответ на его песню. Я пел о том, что хоть я и был там, но я никого не убивал. Нет, я не оправдывался, я пел о том, что было на самом деле, я и виноват, что уплыл из Амана против воли Валар, но Аман всегда будет жить в моем сердце. Вложив в этот напев последние силы… Я проиграл… Я больше не мог сражаться. Последним напевом «что виноваты мы все» Саурон сорвал остатки заклинание, которое скрывало нас, и увидел наши истинные обличия. Тогда я чувствовал боль потери, непереносимую боль души. Нас окружили, но не убили, таков был приказ Саурона. Нас отвели в темницу. Саурон выспрашивал цель нашего похода, но ни кто не открыл ему эту тайну. Тогда он прислал своего волколака и тот начал пожирать одного из нас каждый день. Это было ужасно. Ужасно осознавать, что они гибнут из-за меня, что я - причина их гибели. Я предполагал, что Саурон узнал во мне эльфа с запада, но не знал какого я рода и как мое имя, но намеривался таким методом выведать это. Никто не открыл нашу тайну… Берен просил прощение за все то, что нам пришлось пережить. Но я не винил в том, что случилось ни Берена, ни кого-то еще, я винил себя и только себя… До тех пор, когда нас не осталось двое, мы удачно скрывали Берена, но этот момент настал и Саурон увидел в нем даже не короля людей, а простого смертного… Когда мы остались одни я сказал ему: чтобы завтра не случилось, не теряй надежду. И вот настал этот час, пришел волколак, но не за мной, а за Береном. В этот момент (миг) я понял, что должен спасти его любой ценой. Вот оно, ради чего я покинул Благословенный край и приплыл в Средиземье. Ради того чтобы спасти ему жизнь… Что он сыграет немаловажную роль во всем Средиземье. И я не ошибся… Я собрался с силами разорвал цепь, сковывающую меня, и победил волколака, без меча, но был смертельно ранен… я знал, догадывался, предчувствовал, что отсрочил смерть Берена и что он будет спасен кем-то кто сильней меня и тем, кто не видел резню в Алькволондэ… Так закончилась моя земная жизнь в Средиземье. Дух же мой не погиб, а отправился в палаты Мандоса. Через палаты я вернулся сюда в Благословенный край, хотя не понимаю за что, к любимому отцу, к Амариэ… Когда-нибудь сюда приплывет и моя сестра Галадриэль со своим мужем Келеборном. С Келебриан, моей племянницей, я уже познакомился… На этом и заканчивается мой рассказ. - Но папа, расскажи еще что-нибудь о Средиземье и о Берене и Лутиэнь. - Ты эти истории слышал уже так много раз. - Но ведь даже здесь они знамениты. - Нет, хватит сын мой. - Папа, а можно задать тебе один вопрос? - Да, конечно. - Ты с ними еще встречался, ну с Береном и Лутиэнь? - Нет сынок, они покинули грани этого мира и вряд ли мы их уже когда-либо увидим. Но они живут в своих потомках. И потомки эти величественны и прекрасны. Хотя я с ними тоже не знаком. Мы их еще увидим. - А откуда ты все это знаешь? - Это все ветра приносящие вести из-за моря… из Средиземья. Идем Вэрийамо, нас ждет мама. Пора встречать последний корабль с востока. - Но отец… - Идем, вот уже и Эдрахиль идет, наверное, его Амариэ за нами послала. Кстати Эдрахиль тоже был тогда со мной, но он предпочитает не вспоминать об этом. - Хорошо, но потом ты мне расскажешь еще одну историю. - Боюсь, что твое внимание будет приковано не ко мне, а к тем, кто приплывет. Они знают историй намного больше чем я. - Тогда идем быстрее. - То его не заставишь, то он идет вперед меня. - Господин, корабль уже прибывает в гавани, а вас все еще нет, и поэтому меня послали за вами. Ваш отец волнуется перед приездом вашей сестры, ведь он ее так давно не видел. - Да Эдрахиль, идем. …И вот этот момент настал. О Эру, как же сильно бьется сердце… Наконец-то, вот она, моя сестра в окружении своей свиты. Но в ней что-то не так. Взгляд ее грустен, она как будто никого не замечает, оборачивается и смотрит на восток. Вот отец подходит к ней и обнимает, я тоже подхожу, обнимаю. Она рада видеть нас всех, но в глазах ее застыла печаль… Мне знаком этот взгляд, слишком знаком… И только сейчас я заметил что рядом с ней нет Келеборна, ее мужа, вот причина ее грусти, он остался там. На трапе появился мужчина, это был не Келеборн, но что-то знакомое было в нем… - Элронд! – услышал я радостный крик рядом с собой. Это была Келебриан, которая сейчас стояла рядом с мамой. Она подошла к нему, обняла. Посмотрела на корабль, но, не увидев там никого тихо спросила о чем-то Элронда. Он ей ответил, и они оба посмотрели на восток. Туда где сейчас находятся их любимые: их дети и отец у Келебриан. Значит это еще не последний корабль… Я подошел поближе, рассмотреть и познакомиться с Элрондом, поскольку он стоял ко мне в пол оборота, о котором много слышал от Эрейниона. Он был высоким с длинными коричневыми волосами и серыми, как светлые сумерки, глазами. Он больше всего походил на Эльдар, чем на других. Но в нем было что-то совсем другое, властное как в Тинголе и покорное как в Берене. Истинный потомок Людей и Эльфов. Элронд был счастлив видеть Келебриан, Эльвинг свою маму и Эарендиля своего отца. Но он так же хотел уединиться где-нибудь, и поговорить с супругой наедине. Как я его понимаю, когда я вернулся сюда, я хотел того же. Но мой сын, похоже, намерен нарушить его планы. И я поспешил его поймать. - Пойдем лучше расспросим твою тетю Галадриэль, ты еще успеешь поговорить с Элрондом. - Но почему не сейчас? - Потому что им нужно побыть наедине, а сестру мы отвлечем от грустных мыслей. - Хорошо, пойдем. Это не последний корабль с востока… из Средиземья…