На балконе среди тысячи огней

      Солнце заходило за границу горизонта. Красное свечение мирно скользило вперемешку с лёгким ветром по белоснежным волосам Широ, заставляя жмуриться и улыбаться.       — Красиво, да, Куро? — тихо спрашивает он, не поворачивая головы.       Улыбаются его тонкие губы, но не глаза. Темно-красные глаза наполнены грустью и пустотой.       Я не отвечаю на его вопрос — ему и не надо. Темнеет.       Серебряный король. Как много смысла в этом имени и звании. Первый король. Такое большое бремя на этих хрупких плечах, покрытых молочной, почти прозрачной кожей, такой же, как он сам весь.       Прозрачный. Почти пустой.       Когда мы только встретились, он много улыбался и смеялся. Губами, но не глазами. Тогда я не хотел в это вдумываться, хоть и не мог выбросить из головы. Ещё тогда внутри я понимал, что этот парень до безумия одинок.       И что я не могу оставить его таким.       Серебряный король. Неужели все короли настолько одиноки? Или Широ один такой?       Такой белый, такой чистый и невинный, такой… красивый?       «Узнав правду, что я король зла, что ты так искал, ты убьёшь меня, правда, Куро?»       «Да. Убью»       В голове всё ещё эхом стоят эти слова. Его грустная улыбка, его вера в неизбежное.       Я всё ещё помню Широ в ту дождливую ночь на стадионе, когда он не нашёл там свой дом и понимал, что это неизбежно. Я видел его глаза, еле сдерживающие слёзы.       «Я сам себе не верю, Куро», — он говорил, сжимая в тонких пальцах зонт. — «Видимо, я и есть тот убийца, что тебе нужен», — повторял он, боясь взглянуть на меня.       Я слышал, но что-то не давало мне слушать. Слова будто застревали в горле, а дождь затапливал все звуки вокруг. Я смотрел на его лицо и видел смирение со своим одиночеством. В тот момент я совершенно не хотел, чтобы он ощущал себя ненужным, несуществующим.       …       — Куро, — тихий голос вытащил меня из воспоминаний. — Почему ты остался со мной?       Солнце давно зашло, а город озарился множеством ночных огней. Сейчас глаза Широ смотрели на меня, а губы не улыбались. Белые волосы подрагивали на холодном ветру, а руки слегка дрожали, сжимая пальцами поручни.       Я вздохнул.       — Хватит стоять на балконе, ты простынешь, — сказал я, стараясь сделать недовольный голос, но сам же встал с постели и пошёл к нему.       — Куро, — прозвучало как приказ.       Который я проигнорировал, стягивая с себя чёрную куртку.       — Куро, — как просьба, с нотками отчаяния и самой крохой надежды.       Я подошёл так близко, что запах Широ заполнил лёгкие, а слабое тепло его молочного тела отдавалось в пальцах. Я накинул на него куртку, вглядываясь в лицо.       — Я не оставлю тебя одного, — тихо проговорил я, прижимая его хрупкое тело к себе, разделяя с ним тепло.       «Я сам себе не верю, Куро. Похоже, Исаны Яширо… меня не существует»       — Я не оставлю тебя никогда, Широ.       Белоснежные пальцы сжали рубашку на моей спине, а на шее почувствовалась влага. Широ всё ещё дрожал, не от холода. Я поглаживал его серебряные волосы, запуская в них пальцы.       Стоять вот так на балконе среди тысяч ночных огней, разделяя тепло наших тел, разделяя на двоих его одиночество…       — Спасибо.       И я услышал снова его смех. Тихий, еле слышный, на одну секунду. Широ поднял на меня взгляд своих прекрасных глаз. Слёзы не прекращались, но он улыбался. Так тепло и искренне.       Наконец-то.       — Спасибо.