Всплеск магии - творцы красоты

То, что они должны в итоге переспать друг с другом, напрашивалось каждому, кто их видел, с первого же мгновения их знакомства. Эдакое клише, мыслей о котором не могли избежать даже они сами. Лед и пламень! Ярость и покой! Огонь и вода! Что на самом деле случилось в первое же мгновение их встречи, так это немедленное притяжение невероятного, жадного любопытства. Для обоих это было впервые – видеть такого же как ты, равного по силе, и такого … другого. Конечно, Кара согласилась отправиться с Фарлонгом! Она была дочерью главы целой Академии магов, и так и не встретила толкового колдуна! До этого момента. А уж такого, какому хватило бы магии мгновенно потушить то, что она разожгла, и подавно было не сыскать. Так они и стали ходить вместе, почти неотлучно. И даже не совсем важно, что они думали друг о друге. Гораздо интереснее были пределы того, что они могут. Она могла кидать огненные шары почти бесконечно. Он мог почти бесконечно их тушить, превращая в пар и в ничто. Он мог творить снежные города посреди летнего поля, и она не оставляла от них и следа. Так что, да – они были настоящим клише и им было наплевать. Они, наверное, спали бы друг с другом, даже если бы оба были страшны как смертный грех. В конце концов – она поранила единственного паренька, с которым пошла в постель. Поранила сильно, в том самом месте, где она была горячее всего в тот момент. Там, где она разгоралась, и разгоралась и где она загорелась от всплеска магии, когда ее физическое тело получило всплеск… Если бы они не находились в этот момент в стенах Академии, он навсегда остался бы инвалидом. Тогда спасли и его самого, и его достоинство. А Фарлонгу повезло меньше. Единственная девушка с которой он спал оказалась пронзенной ледяными иглами его… всплеска магии. В Западной гавани даже был жрец, но смерть от разрыва внутренних органов была мгновенной. Поэтому, да – когда они были в Роднике Старого филина, они приглядывались друг к другу. Они творили невероятные вещи спиной к спине. Смерть от вьюги, смерть от огненного смерча. Ледяные скульптуры орков с одной стороны и обугленные орочьи скелеты на выжженной земле с другой. А посередине полоса нормальности, на которой стояли они двое, тяжело дыша, вытирая со лба пот и кровь из-под носа. Да, они переспали друг с другом, надеясь на эту полосу нормальности, которую создавали друг для друга. И теперь смотрели на всплеск своей магии с таким изумлением, что даже не успели насладиться добытым, наконец-то, плотским удовольствием. Не было между ними полосы нормальности. Была красота. Лед, покрывший их лежанку толстым слоем до синевы, не растаявший, но загоревшийся. Огонь, не потухший в ледяном основании, но превратившийся в ледяные пламенные цветы прямо из сердцевины. Язычки пламени, взметнувшиеся из ледяных цветов, и вокруг не искры от огня, а маленькие льдинки вокруг него. Красный, с прожилками огня, как в раскаленной древесине девичий живот, и голубой свет, отражающийся в глубине этой красноты. Изнутри. Негаснущее красное пламя, посреди нетающей ледяной синевы. Всплеск… самого творения жизни. Кайф такой острый, что невозможно прерваться ни на что другое. Они творили эту красоту всю ночь напролет… Пока не потеряли сознание, выжав друг друга и свою магию до дна. Добились-таки своей полосы нормальности. Даже костер с утра разводили огнивом, как обычные смертные. И как смертные, наконец, поговорили. Обо всем. Ни о чем. Творцы красоты с надеждой, что друг для друга смогут быть еще и людьми.