***
Гулкие звуки шагов отскакивают от стен и эхом разлетаются по переулку. Тяжёлые берцы нещадно атакуют грязный, покрытый чёрными змеями трещин, асфальт. Дома по бокам нависают тоже грязные, потемневшие от влаги и пошарпанные от старости, стены голые, безликие, почти без окон, лишь кое-где виднеются маленькие, еле различимые слепые стеклянные глаза дома. В переулке нет ни одного фонаря, поэтому он ориентируется по просвету впереди, где горит слабый болезненно-жёлтый свет. Джисон рывком поправляет висящий на одном плече тощий рюкзак и улыбается сам себе криво. Он дышит глубоко, с мазохистским наслаждением вбирая тухлую вонь сырости лёгкими. В наушниках, отвлекая от других звуков, играет музыка, и он невольно двигает обветренными губами, совсем незаметно, еле приоткрывая рот, как немощный старик.There is a house in New Orleans They call the Rising Sun
Переулок сменяет переулок, под ногами хрустит мусор: разбитые стекла, мелкие камни дробленого асфальта, жестяные банки. Город давно погрузился в ночь, она накрыла его, спрятала под собой, кого-то убаюкивая, кого-то, наоборот, ободряя.Well it's been the ruin of many a poor boy And God I know I'm one
Впереди показалась узкая, освещенная разноцветными огнями улица, поэтому Джисон поправил скрывающий верхнюю часть лица глубокий капюшон и прибавил шаг. Тут было шумно, беспорядочно сновали люди, постоянно друг друга задевающие из-за маленького расстояния между серыми стенами домов, тут и там мерцали светом неоновые вывески, дурманяще пахло травкой. Парень спрятал руки в карманах.My mother was a tailor She sewed my new bluejeans My father was a gamblin' man Down in New Orleans
Он петлял среди жмущихся друг к другу людей, плотно прижав к себе руки и наклонив голову так, чтобы тень от капюшона прятала лицо. Впереди жёлтым неоном помигевает знакомая вывеска, Джисон цепляется за неё взглядом и кораблём плывёт через толпу к своему импровизированному маяку. Здание бара не очень велико в высь, но Хан знает, что подвал врезается бетоном в землю и скрывается под землёй на добрых метров десять. Джисон мысленно хмыкает на аналогию с растением пустыни: сам побег небольшой, но корни тянутся далеко вниз.Now the only thing a gambler needs Is a suitcase and trunk And the only time he's satisfied Is when he's on a drunk
Кто-то совсем рядом выдохнул густое облако сигаретного дыма, ударившего в ноздри. Джисон медленно лавировал между людей, постепенно подбираясь к бару с изображением восходящего солнца на эмблеме. Из него слышалась резкая музыка, теряющаяся в непрерывном шуме голосов. Подойдя, Хан толкает немного тугую дверь и врывается в спертую духоту бара. «The Rising Sun» был переполнен выпивающими людьми, запахом алкоголя и грязью. Джисон поджимает губы, морщась, почему-то в этом месте у него всегда создавалось ощущение помоев, закрывающих его ноги по щиколотки, он всегда невольно прислушивалася, не чавкает ли что-нибудь под ногами, хотя деревянные полы неизменно оказывались сухими. Помещение заливал тёплый жёлтый свет, который совсем не добавлял месту уюта, скорее делал его неприятным, мерзким. Выпивающие громко переговаривались между собой, где-то громко кричали, скорее всего у бильярдного столика. Джисон опускает голову, пробираясь через пьяное месиво. За барной стойкой красного дерева парень, уверено потряхивающий шейкерами, заприметив Хана улыбается криво. — Хей, Джисон, как вечерок? Но Джисон проходит мимо, не обращая на бармена внимания, привычно оставляя его без ответа, понимающе улыбающегося и снисходительно качающего головой. Хан подходит к деревянной двери за стойкой и скрывается за ней, отказываясь на сырой бетонной лестнице, пропахшей блевотой и плесенью. Шаги гулко разбегаются по лестничному пролёту, под берцами надрывно шуршит осыпавшаяся со стен краска. Джисон спускается вниз почти бегом, пряча руки в карманах, смотря себе под ноги, стараясь не наступать на мусор. Шаги перестукивают качалочкой с акцентом на вторую долю: бум-бум, бум-бум, бум-бум. Рука безвольно скользит по периллам. Спустившись в самый низ, Джисон поджимает губы, дергая за ручку стоящей перед ним двери, проникает в большое помещение, до краёв забитое людьми, ритмично кричащих, хлопающий свистящих. Хан протискивается между ними, вдыхая воздух, стараясь сделаться меньше. Он ползёт сквозь толпу, добираясь до столика, за которым сидит женщина приятной наружности. Она поднимает змеиный взгляд из-под длинных ресниц и сухо улыбается. — Ваше имя на время сегодняшнего боя? Джисон стягивает с головы капюшон, открывая вид на бесплрядочно лежащие светлые волосы, выдерживает одним движением наушники и криво улыбается. — Фантом.* Девушка опускает взгляд, постукивает ноготками по столу, выводя буквы синей ручкой на пожелтевшей бумаге. — Ваш шкавчик и расписание боев. На столике звякает поверх бумажки небольшой ключ, который Хан тут же подхватывает, уходя в сторону раздевалок, без интереса наблюдая за вопящей толпой. Раздевалка тёмная, освещенная болезненно-жёлтым светом, наполненная тяжёлыми тушами синих железных шкафчиков, старых, потрепанных, покрытых трещинами и язвами облупившейся краски. Джисон неспеша подходит к своей дверце, ключ нехотя поворачивается в замке, петли истошно скрипят, надрываясь. Парень тяжело опускается на стоящую рядом скамейку и хватается пальцами за лоб, замахивая волосы назад. В помещении не тихо: звенят лампы и приглушенно звучат крики людей. Хан выпускает тяжёлый вдох и, порывшись в сумке, выуживает от туда комок бинтов, влюблёнными змеями запутавшихся между собой. Он медленно, словно медетируя, заматывает ладони и длинные пальцы, тонкие запястья, опервшись локтями о бедра, скрыв лицо за длинными патлатыми волосами. Немного посидев, Хан встаёт с тяжёлым выдохом и стягивает с себя куртку и толстовку, оставаясь в растянутой майке, старой и потрепанной, не скрывающей жилистых сильных рук и острых выпирающих ключиц. Куртка и толстовка остаются небрежно брошенными в грязном чреве шкафчика, примятые хлипкой дверцей, а Джисон удаляется, хлопая тяжёлыми пожошвами берцев об пол, скрываясь за дверью, оставляя раздевалку мигать хилыми трещащими лампочками. В зале душно безумно. Хан растирает плечи, протискиваясь к рингу, с которого доносятся звуки ударов и тихие стоны. Люди вокруг превратились в одно целое, подбадривающе крича, двигаясь ритмично и синхронно как один большой организм. Джисон наклоняет голову, пряча лицо за волосами, и подходит к самому рингу, изучая глазами горячее месево из тел двух бойцов на татами. В безразличных глазах загорается иррациональный огонёк, который медленно распространяется по всему телу, обжигая мозг и покалывая в кончиках пальцев. Обветренные губы, скрытые за стеной светлых сальных волос, кривятся в маниакальной улыбке. Шум толпы разрезает звонкий бой гонга, извещающий о конце поединка. Джисон выуживает из кармана уже изрядно помявшуюсю светло-коричневую бумажку с очерёдностью боев, которую ему всучила девушка, мягко оглаживает дешёвую бумагу большим пальцем, разглаживая складки, безразлично глядя на имя будущего соперника, немного неровно выпечатанное напротив его вписанного неаккуратным почерком имени. Хан перекатывается с пятки на носок, безразлично осматривая окружающих людей, и задумчиво пожевывает обветренную губу. Он кажется поразительно маленьким по сравнению с огромной толпой, увлечённо следящей за новым боем, Джисон маленьким мальчиком-с-пальчиком стоит, окружённый людскими тушами, тонкий и зыбкий как видение, ожидая своей очереди. На ринге внимательно следит за боем комментатор мальчик-лис, сыто улыбающийся при каждом сильном ударе или особо громком стоне. Бойцы в беспорядке мечатся у его ног, осыпая татами маленькими лепестками капель крови. Толпа истошно орёт и воет, поддерживая борящихся. А мальчик-лис следит внимательно, тоненьким пальчиком постукивает по научным часам. Один из дерущихся издаёт последний надрывный хнычущий стон и теряет сознание. Комментатор брезгливо отталкивает обессилившую руку ногой и выходит на центр ринга, позволяя лекарям тихими гиенами стащить проигравшего с поля боя. Мальчик-лис обольстительно улыбается и сладким голосом объявляет об окончании поединка. Победивший устало уползает под верёвкой в принимающую его толпу. — Следуюйщий бой, — мальчик разводит руки с тонкими запястьями в стороны. Из толпы кто-то пихает парню в руку светло-коричневый листок. -… Против Фантома. Толпа громко воет, а Джисон, нетерпеливо подпрыгнув на носочках, оказывается на ринге, протискиваясь между веревок. Он растирает плечи, разминая шею, щелкая позвонками, потягиваясь, и собираясь, готовит себя к бою. С другой стороны поля оказывается блондин-американец с крупными красными губами и голубыми глазами, светлыми и пронзительными. Хан презрительно кривит рот, заламывая с хрустом пальцы. Соперники встречаются взглядами: бедно-голубые светящиеся осколками неба глаза и тёмные, почти чёрные омуты. Толпа бушует и свистит, но Джисон совсем её не слышит, словно между ним и людьми не натянутые плотные верёвки границ ринга, а стеклянная стена. Кровь приятно учещенно бьёт в ушах. Звук гонга звучит отдалённо. Хан поднимается на носочки, сгибая ноги в коленях, поднимая руки с крепко сжатыми кулаками и втягивая голову в плечи. Он размеренно и пружинисто качается взад-вперёд, не отрывая взгляда от чужих глаз. Блондин-американец стоит на ногах твёрдо, раскрепощенно держа руки впереди. Они молча смотрят.