the vixen & the fox

Кол обнаружил себя в одиночестве, припарковавшимся где-то на отдаленной дороге, сидящим на капоте своей машины и смотрящим на звезды. Светлячки были в изобилии, стрекотали сверчки, квакали лягушки, и ночь была жива в своем тихом обещании. Та часть Кола, которая всегда реагировала насилием на его неразрешимые проблемы, сейчас была спокойна, и ему было легче сдерживать свой гнев, сидя и наблюдая за миром. Часть его души желала расправиться с Ковеном Французского Квартала за то, что он поставил Давину в такую ситуацию. Другая, более циничная часть его души хотела проклясть Давину за то, что она вошла в его жизнь, а потом ушла. Он ненавидел эту часть себя, но не думал, что она сможет понять, как сильно его ранит эта ситуация. У Кола никогда не было такого, чтобы кто-то приходил только ради него. Всегда был какой-то подвох, всегда торговая система, всегда что-то еще, никто никогда не был просто так. Всем от него что-то было нужно: его знания, его семья, его репутация, его сила, что-то, всегда что-то. Даже в его собственной семье всегда чувствовалось, что им что-то нужно от него, когда они хотели, чтобы он был рядом: Ребекке нужен был ее приспешник, Клаусу — второй помощник, Элайдже — кто-то, кто отвлекал бы двух других, пока он будет отдыхать. И вот в его жизнь ворвалась маленькая брюнетка, взмахнула запястьями и улыбнулась, позволив своей магии танцевать вокруг себя, прежде чем уйти. Она не просила его о помощи, как это делают обычные люди. Большинство людей боялись его, а она встретила его лицом к лицу, как Большая или Маленькая, и не отступила, не испугалась его. Это само по себе было удивительно. У него не было для нее ответов, и она просто приняла это и продолжала с ним разговаривать. Потом он узнал все о Сайласе, и она не стала расспрашивать его об этом, а просто приняла, что с этим нужно разобраться, и предложила свою помощь. Давина Клэр была первой в его жизни, а если честно, то, скорее всего, и последней: он никогда раньше не встречал никого, похожего на нее. Маленькая она тоже мало чем отличалась от Большой, что было приятно. Правда, был момент, когда она присматривалась к нему, но все равно без колебаний относилась к нему так же. На самом деле она была, наверное, первым человеком за тысячу лет, который прикоснулся к нему, обнял его, находился в непосредственной близости от него и не беспокоился о том, сделает ли он из нее закуску или нет. Он услышал звук приближающихся шин и закрыл глаза в ожидании. Он был уверен, что его нашел Ник или кто-то из членов Ковена. — Я думала, ты с Давиной, — голос Ребекки прозвучал сквозь ночь, заставив его брови слегка приподняться, и он пожал плечами: он редко угадывал, кто из его семьи придет за ним. — Нет. Марсель закончит человеческий день с ней, — ответил Кол и увидел, как Ребекка вместе с ним опустилась на капот его машины. — Что привело тебя сюда? — Марсель позвонил, — ответила она. — И я вспомнила, что ты любил приходить сюда, когда был вампиром и расстраивался, — пояснила она. Он почувствовал, как она положила голову ему на плечо, и обнял ее за плечи. — Что же ты скрываешь от всех? — Она может не вернуться, — пробормотал он. — Даже если все пойдет правильно, есть шанс, что все пойдет не так. — Что? — Пролепетала она, и он почувствовал, как она подняла на него взгляд, заставивший его закрыть глаза и сделать глубокий вдох. — У Давины бывают видения, — объяснил он. — Я не знаю, к чему они ведут, но вполне возможно, что на Этой Стороне есть люди, которые вмешиваются в Жатву, и все равно все пойдет не так. — Но… — начала она. — Жатва должна состояться, Бекка, она умирает, и если мы не сделаем этого в ближайшее время, она заберет город с собой, так что это произойдет независимо от того, что мы хотим или планируем. — Фрея запечатала мать, — отметила Ребекка. — Надеюсь, это поможет или этого будет достаточно, — вздохнул Кол. — Но Давина видит сны, я тоже видел сны, и это заставляет меня насторожиться. — Сны о чем? — Я думаю, это предупреждения с Той Стороны, — ответил он. — От кого? — От Хенрика. — Хенрик был… он был человеком, Кол, — напомнила ему Ребекка. Он вздохнул, потирая свободной рукой лоб и ободряюще поглаживая плечо сестры. — Поскольку его магия была настолько минимальна и исчезла после встречи с сифоном, я никогда не думал о том, что он может быть на Другой Стороне, но в этом есть смысл, — объяснил Кол, тяжело выдохнув. — Если мы никогда не могли найти Хенрика там, куда уходят люди, то, возможно, он всегда был на Другой Стороне, и если он там… он подключался к моим снам и, думаю, к снам Давины. — Зачем ему связываться с Давиной? — Я не знаю, но это может быть и связь из-за ее магии времени, — заметил он. — Но я не знаю, до этого момента я забыл об этом. — О чем? — О снах. — Как? — Заикнулась она. — Я был немного занят, Бекс. Ты знаешь, Странники, Ковен Близнецов, Девять Ковенов, барьерные заклинания, которые я изучаю, Жатва, Давина набирает членов для нашего так называемого Ковена, прости, Скаллк, не я назвал его так, беременная Хейли, и так далее, — заметил он. — Сны были последним, о чем я думал. — О, — она положила руку ему на грудь, и они оба сидели, глядя в ночь. — Кол? — Хм? — Тебе было весело сегодня с Давиной? — Спросила она, и он почувствовал, как его губы слегка скривились, пока они сидели рядом. — Да, это был хороший день, Ребекка, — ответил он, закрывая глаза. Это был один из лучших дней в его жизни, бессмертной или смертной. — Хорошо, — кивнула она. — Кстати, я сплю с Марселем. — Мне не нужно было этого знать, Бекс, — простонал он. Она слегка хихикнула, прижавшись к нему. — Ты мой любимый брат, так что да, ты должен знать, — заверила она. — Почему? — Спросил он. — Я ненавижу это отродье, и это никогда не изменится. Конечно, я не могу винить его за то, что он любит тебя или Давину, но я могу винить его за все остальное! — Кол, ты теперь смертный, пожалуйста, оставь это, — простонала она. — Почему? — Резко спросил он. — Маленькое отродье не заслуживает пощады за все дерьмо, и вы все это знаете. — Кол… — простонала она. — Нет, почему я должна его прощать или любить? — Спросил Кол. — Ты пытал его! — Он сам это начал! — Ты говоришь как ребенок! — Я и есть ребенок, мы это знаем, — отмахнулся он. — Ребекка, из всех самых неправильных поступков почему я должен прощать Марселя? Мы все знаем, что он не должен был этого делать. — Потому что потом ты поступил с ним еще хуже, — огрызнулась она. — Это он начал! — Ему было двенадцать. — Сейчас ему двести, и я продолжаю его ненавидеть. Я терплю его, потому что он любит тебя и потому что он любит Давину, иначе я бы вскипятил его кровь и сбросил со скалы! — Кол, я… пожалуйста, ради меня, — умоляла она. — Что я получу от этого? — Я заставлю его перестать тебя ненавидеть, и ты сможешь встречаться с Давиной, когда она подрастет. — Я не буду встречаться с Давиной! — Кол, сегодня, по человеческим меркам, это считается свиданием. — Это звучит ужасно, что случилось с такими терминами, как ухаживание, обхаживание или назначение свидания? — Спросил он. — И Бекс, это не… неважно, я не целовал девушку и не лез к ней в трусики. — Кол! — Взвизгнула Ребекка со скандальной громкостью, заставившей его фыркнуть. — О, пожалуйста, даже не пытайся, я помню, сколько тебе было лет, когда ты лишилась девственности! — Упрекнул он. Она закатила глаза. — К счастью, я потеряла ее до того, как мы обратились, было бы ужасно быть девственницей вампиршей в этом регенеративном состоянии. — Ужасно, — согласился он. — И ты узнал об этом только потому, что я боялась, что могу забеременеть, и тогда мать избила бы меня до полусмерти, — пробормотала она. — Я помню, — признался он, притягивая ее к себе и целуя в макушку. Он вспомнил, как Ребекка боялась, что если мать узнает, что она больше не девственница, или если она забеременеет, что мать с ней сделает. Кол заставил Ребекку спрятаться на его ферме на целый месяц, пока не придет лунная кровь. Майкл был в ярости из-за того, что Ребекка сбежала, но Кол настоял на том, чтобы сестра осталась с ним, чтобы обезопасить ее от матери. Элайджа и Финн в это время находились в Старом Свете, а Клаус и Хенрик — на охоте. Ребекка появилась на пороге его дома в истерике и слезах, и все, что он мог вспомнить, это то, что на следующее утро он подумал, что первый раз девушки должен проходить не так. — Это нормально — любить ее, Кол, — пробормотала Ребекка, когда он обнял ее. — И хотеть ее тоже нормально, — прошептала она так тихо, что он почти не услышал ее. — Бекс, — вздохнул он. — Нет, я думаю, тебе нужно знать, что это нормально. Я не говорю, что ты должен что-то делать, но любить ее — это нормально, — заверила она. Он ничего не ответил сестре, пока они оба сидели и смотрели в небо. — Ты счастлив, что снова стал смертным? — Тихо спросила Ребекка, когда они увидели падающую звезду. — Да, и я не забыл о твоей просьбе, — заверил он, отпустив ее. — Просто у меня не было времени… — Все в порядке, Кол, ты же мой брат, я знаю, что ты разберешься, когда это будет безопасно для наших племянников. Я могу подождать. — Ты? Подожди? Кто ты такая и что ты сделала с Ребеккой? — Весело спросил он. — Ха-ха, я не такая терпеливая, как ты или Ник, но я могу подождать несколько лет, что такое несколько лет перед лицом вечности? — Пожала она плечами. — Бекка, я сделаю тебя человеком, клянусь, — пообещал он. — Я знаю, что ты сделаешь это. Если ты сможешь и если Марсель захочет, не мог бы ты…? — Начала она. — Как бы я его ни ненавидел, да, и я бы даже не убил его, если бы он был смертным, — торжественно пообещал он. Она улыбнулась. — Зачем ты пришел сюда? Я имею в виду, о чем ты хотел подумать в одиночестве? — Жатва, приготовления, припасы, заклинания, свидетели… Мне придется поговорить об этом с Давиной, когда у нее будет энергия, с ней и Винсентом, но мы должны все устроить. — Твой мозг когда-нибудь замедляется или отключается? — Сухо спросила она. — Не знаю, я никогда не пытался замедлить или отключить его, — размышлял он. — Ник хотел приехать и найти тебя после того, как Марсель позвонил мне, — тихо сказала она. — И все же ты здесь. — Я подумала… что будет лучше, если это буду я, понимаешь, — призналась она. — Я просто… Я знаю, что вы с ним не всегда ладите и не всегда сходитесь во мнениях по многим вопросам, и я знаю, что он может провоцировать тебя, когда ты расстроен. — Бекка, — вздохнул он. — Это правда, — оборвала она его. — Я видела это, когда ты открыл дверь для Марселя и Давины. Как и Клаус с Элайджей, потому что Элайджа помешал Клаусу прийти за тобой. — Я должен организовать смерть первого человека, которого я считал другом за тысячу лет, Бекс. И я даже не уверен, что она вернется, даже если все пойдет как надо, — пробормотал он. — Кол, — начала она. — Я расстроен из-за этого, и я разочарован, но ничто из того, что произойдет, не изменит того, что должно быть сделано, или того, что произойдет, или того факта, что я должен помочь организовать это, — оборвал он ее. — Что бы я ни чувствовал, Ребекка, это мое дело, но я имею право быть расстроенным и испытывать неприязнь к тому, что я должен делать.