Как разлюбить тебя?

После прогулки я зашёл к мисс Томпсон и отдал пса. Она конечно заметила мой внешний вид и сразу забеспокоилась. Я сказал, что просто упал. Ну она поохала, поахала, попричитала, но в целом вроде поверила. Попрощавшись с Джеком, я вернулся домой. Мамы ещё не было, вероятно всё ещё на работе. Как раз отличная возможность привести себя в надлежащий вид. Мне даже страшно смотреть на себя. Всё так болит... Ощущение, что на мне живого места нет. Прохожу в комнату, доставая мазь. Иду в ванную комнату, беря с собой старенькое, уже подранное полотенце, а заодно прихватываю куртку. Захожу в ванную, на всякий случай закрывая дверь на щеколду. Мало ли мать придёт раньше времени. Не хотелось бы, чтобы она увидела моё разукрашенное тело. Да, ванная конечно тоже так себе. Старая плитка времён СССР, где-то уже разломанная, а где-то даже целые куски отвалились и цвет ужасный. Какой-то грязно голубой, аж мурашки по коже. Старый выцветший коврик, одиноко лежащий на холодном, также не блещущим отличным видом, полу. Небольшая раковина, расколотая в одном месте, зеркало, тоже уже старое и ужасно грязное. Вроде моем, а ощущение, будто оно всегда такое и ничего не меняется. Как будто его в грязи поваляли, об стены поразбивали и повесили. М-да, такое себе. Подхожу к зеркалу, осматривая себя. Всклокоченные, растрёпанные волосы, в которых виднеются частички грязи, очки, немного пыльные и кое-где действительно поцарапанные, тусклые глаза, ничего не выражающие кроме усталости, пара царапин на левой щеке, на которую я упал и немного разодранная губа. Видок конечно так себе. Смотрю на руки. Все в ссадинах и царапинах, кое-где частички запекшейся крови, а на правой ладони даже порез. И когда только успел? Аккуратно снимаю с себя одежду, кидая испачканные джинсы вместе с курткой сразу стираться. Осматриваю своё болезненно худое тело, видя кучу гематом и синяков, покрывающих чуть ли не половину тела. Грустно вздохнув, захожу в небольшую, совсем старенькую ванную, морщась от боли. Закрываю уже потрепанную шторку, чтобы не намочить пол. Включаю прохладную воду, шипя от её попадания на довольно больные участки тела. Начинаю легонько себя мыть, едва касаясь. Провожу по всем синякам и гематомам, терпя боль. Мою заодно и голову, чтобы не ходить грязнулей. Беру полотенце, вытираюсь и намазываю все самые больные места, стараясь нежно касаться повреждённых участков. Одеваюсь и иду на кухню. Ужасно хочется есть. В животе уже бурчит так, будто я неделю не ел. Открываю холодильник, понимая, что кроме гречки опять ничего нет. Тяжело вздыхаю, доставая эту гадость. Ставлю разогреваться на плиту, а сам сажусь ждать. И тут я слышу звук закрывшейся двери. Выхожу в коридор, видя уставшую маму. — Привет, — тихо говорю я, обнимая её. — Привет, сынок, — треплет меня по голове, стараясь улыбнуться, но я вижу. Всё вижу. Её уже давно выцветшее лицо, огромные синяки под глазами, болезненную худобу, какую-то серую, блеклую кожу и самое главное тусклые глаза, в которых кроме усталости больше ничего нет. Совсем ничего. А так хочется увидеть её улыбку, услышать смех, заглянуть в глаза, в которых полыхает жизнь, в которых видна радость. Так хочется видеть её отдохнувшей, здоровой и счастливой. — Ты как? — спрашиваю я,хотя и так знаю ответ. Она всегда говорит, что всё хорошо, даже если это не так. — Всё хорошо. Ты поел? — интересуется она, снимая ботинки. Помогаю повесить куртку. — Вот разогреваю еду. Я сейчас и тебе порцию разогрею. Мама ничего не ответила, улыбнувшись уголками губ, чуть-чуть, совсем слегка. — Я сегодня выгуливал Джека и... — не знаю почему, но я засмущался. — В общем, вот, — протягиваю маме заработанные деньги. — Куплю картошки, — говорит она, радостно смотря на меня. — Приготовим что-нибудь другое. Должно же быть разнообразие. — Спасибо, — улыбнулся я и обнял её ещё раз. — Пошли кушать. Поужинав, я отправился к себе делать уроки, стараясь не думать о том, что сегодня произошло. Да, неприятно, да больно, но я сам виноват. Всё лелею какие-то мечты и надежды, когда давно пора выбросить этого человека из головы и жить своей жизнью. — А почему у тебя куртка и джинсы в стирке? — поинтересовалась мама, неожиданно заглянув в мою комнату и прищурив глаза. — А я это... — немного растерялся я, но взял себя в руки. — Джек быстро побежал, я поскользнулся и упал. — Неуклюжий ты мой, — подошла ко мне и поцеловала. — Давай делай уроки и спать. — Ага. Неприятно конечно врать, но я делаю это ради неё. Пусть не волнуется, я смогу пережить этот год. Осталось совсем чуть-чуть и я больше никого не увижу. Виктор... Его я тоже больше не увижу. От мысли, что это последний год и наши пути разойдутся сердце болезненно сжимается. Он причинил мне столько боли, но сердце бьётся лишь рядом с ним. Лишь с ним я чувствую себя живым. Как бы я хотел рассказать ему о своих чувствах, но... Не хочу делать ещё хуже, подписав себе смертный приговор. Пусть всё идёт своим чередом, а я буду брать максимум от нашего "общения", стараясь запомнить каждую его чёрточку, каждый жест и каждый взгляд в мою сторону. Он мой воздух и моя жизнь. *** В школу я пришёл как всегда вовремя, готовясь к новым насмешкам и унижениям, но... На удивление ничего не было. Конечно, начало дня, всё будет после. Наверное. Я как обычно сел за свою парту, один. Достал учебник и начал готовиться к уроку, повторяя заданный материал. И тут я услышал голоса. Повернув голову, я увидел Виктора и его друзей. Те зашли в класс, высокомерно смотря на всех и над чем-то смеясь. Я посмотрел прямо на парня, но тот даже не повернулся в мою сторону, просто проигнорировав. Как будто я воздух, пустое место, будто меня здесь вообще нет. Стало до боли обидно. Неужели я ему надоел? Или он нашёл себе другую жертву? Или может он встречается с Алёной и решил и вовсе забыть про каких-то там ботанов? С одной стороны я должен радоваться, но с другой... Он хотя бы раньше обращал внимание на меня, а теперь что? Теперь я ему не нужен стал? Просто поиздевался и выбросил? Или ему надоела покорная игрушка? Что? В чём дело? Я не понимаю. Слышу звонок и стараюсь запихнуть мысли куда подальше. Весь день Виктор игнорировал меня, не удостоив даже взглядом. Я ему действительно надоел. Это конец! Чувствую подступающие слёзы, а потому быстро собираю вещи, дабы уйти отсюда и больше не возвращаться, но меня останавливает такой любимый голос: — Эй, ботан, куда собрался? — даже его грубость не отталкивает меня. Поворачиваюсь к нему, непонимающе смотря на парня. — Оставьте нас, — строго говорит своим друзьям и те, недовольно посмотрев на меня, уходят. Когда в классе остаёмся только мы вдвоём, парень начинает подходить ко мне ближе, а я начинаю отступать. — Неужели ты боишься меня? — усмехается тот, пронзительно смотря на меня, стараясь уловить каждую эмоцию. Мотаю головой. — Ну-ну, я вижу. Да не боись ты, не собираюсь я тебя бить. Мне нужна помощь. Удивленно смотрю на него, распахнув рот. — Муха залетит, — смеётся тот, а я стою и просто млею. Я первый раз слышу его добрый искренний смех! Первый раз! Не насмешка, не презрительная улыбка, а чистый смех! И он просто чудесен. — В общем, у меня проблемы с математикой, а также химией и физикой, — проводит рукой по волосам, а я сглатываю. Как бы я хотел прикоснуться к этим, чуть отросшим, прядям, почувствовать их мягкость, вдохнуть запах его шампуня. Полностью раствориться в нём. — Ты поможешь? — Т-ты скажи сколько н-надо параграфов и я-я с-сделаю домашнее зада... — начал я, немного заикаясь, потому как он первый раз нормально говорит со мной, но меня перебили: — Нет, ты не понял. Мне не нужна готовая домашка, мне нужен репетитор. Молча приподнимаю бровь, ещё больше удивляясь. Зачем ему репетитор? Неужели одумался и решил подтянуть учёбу? Почему я? Он же богат и может нанять абсолютно любого репетитора! Но он выбрал меня. Почему? — По твоим глазам вижу, что ты не понимаешь почему ты, — снова усмехнулся, облакачиваясь на рядом стоящую парту. — Объясню. Мы ровесники, учимся вместе, а потому... Во-первых, проще найти контакт, потому как характер у меня довольно тяжёлый, ну, а во-вторых, я уверен, что ты мне всё хорошо объяснишь так, что я пойму. Для меня это важно, понимаешь? Я лишь кивнул. — Ну так что? — уже немного раздражённо спросил он. — Я согласен, — тихо ответил я, дополнительно кивнув. — Вот и ладненько, — похлопал себя по коленям. — Давай свой номер телефона, я тебе скину адрес, дни и время. Ну и конечно это всё оплачивается, так что может хоть что-то поприличнее купишь, — на этих словах он немного скривился, осмотрев меня с ног до головы, а я покраснел от стыда, отведя взгляд. Но несмотря на его последние слова, я безумно рад. Не могу поверить. У меня будет его номер телефона! И он мне напишет! Я и мечтать о таком не смел. Это самый счастливый день! Объект моих мечтаний наконец-то нормально со мной общается и просит номер телефона. Это просто нереально. Может хоть так он присмотрится ко мне и увидит меня настоящего, а я в свою очередь получше узнаю его. Достаю свой старенький кнопочный телефон, вбивая его номер. Парень явно удивлён, увидев у меня в руках такое старьё, но решил промолчать. Обменявшись номерами, мы попрощались. Я просто безумно рад! Иду домой, думая о том, что всего пару минут назад мы с ним общались. Нормально. Первый раз. И я буду его репетитором. Просто не могу поверить! Но где-то глубоко внутри мозг шептал мне, что это всё неспроста. Что что-то здесь не так. Не мог он после нескольких лет издевательств вдруг ни с того ни с сего подобреть ко мне. Он же меня ненавидит, да и плюс ко всему я ему противен, но... Сердце не хотело слушать мозг и я откинул эти мысли куда подальше, стараясь думать лишь о том, что скоро я буду наедине с объектом своей влюблённости и от этого сердце стало быстрее биться, предвкушая наше времяпровождение.