Как разлюбить тебя?

— Эй, парень, мы приехали, — слышу сквозь толщу воды. Фокусирую взгляд и понимаю, что я нахожусь в машине. И тут я будто прихожу в себя. Не помню как собирал вещи, не помню как вышел из дома и сел в машину. Даже не помню дорогу. Будто я спал и вот только что проснулся. Будто снова могу слышать и видеть. Будто снова могу ощущать и...чувствовать? Нет. Чувствовать не могу. — Эй, всё хорошо? — трясёт меня за плечо, обеспокоенно смотря на меня. Какой же этот Грег, вроде так его называл парень, добрый. Довёз до дома, беспокоится. Всё же ещё остались неравнодушные люди. — Да, — киваю я и тихо добавляю: — Спасибо. Выхожу из машины, даже не захлопнув её. Сильнее натягиваю свитер на руки и горло, чтобы мама ничего не заметила. Мама... Как я мог про неё забыть? Совсем замотавшись с этим парнем, я забыл о самом дорогом для меня человеке. Не позвонил! Не предупредил! Как я мог так поступить? Я просто ужасный сын. Она наверное переживала. Места себе не находила, а я... Какой же я идиот. Поднимаюсь по ступеням, немного пошатываясь. Сердце гулом раздается во всех частях тела. Подхожу к двери, не решаясь зайти. Сколько я ещё буду так стоять? Где эта смелость, когда она так нужна? Беру себя в руки и открываю дверь, заходя в квартиру. Тихо. Очень тихо. Свет везде выключен. Аккуратно прохожу на кухню и вижу спящую мать. Глаза покраснели и распухли, брови сведены, говоря о том, что она хмурится. Вся бледная и уставшая. Кожа будто посерела. Ощущение, что жизнь её покидает. Мертвенно-бледные губы, дрожащие руки Просто невыносимо смотреть на неё. Подхожу к ней и начинаю будить, аккуратно касаясь плеча. — А? — непонимающе смотрит. — Женя? — говорит так будто не может поверить или понять. Сон это или нет. — Женя! Женечка, хороший мой! Тут же начинает меня расцеловывать и обнимать. Приникаю к ней всем телом, даря ответное тепло. — Где ты был, мой маленький? — обеспокоенно шепчет, заглядывая в глаза и надеясь найти там ответ. — Я так перенервничала. Бедная. Она не заслужила такого отношения. Я должен был предупредить! Должен был! Какой я ужасный сын. Забыл о самом дорогом для меня человеке. — Я был у друга, — шепчу куда-то в макушку. Просто невыносимо врать ей, но так надо. Я не могу пока рассказать ей всё. — Прости, что не предупредил. — Я тебе звонила, а ты не отвечал, — продолжает судорожно сжимать меня в, и так, крепких объятиях. — Хотела начать звонить в ближайшие больницы, а мне позвонили. Сказали, что ты в порядке. — Кто? — удивился я. Ей позвонить мог только... Виктор? — Парень какой-то, — ну да, это был он. Интересно зачем? Зачем он это сделал? Мог просто наплевать. Неужели решил хоть в чем-то снизойти до бедного, жалкого парня? От этой мысли я усмехнулся. — Конечно я потребовала сказать где ты, что с тобой. А он просто отключился. Я так перепугалась. Думала с тобой что-то сделали, а ты живой, — облегчённо выдохнула, расцеловав щёки. И тут она обратила на меня внимание. На моей внешний вид: на красные, опухшие от слёз глаза, искусанные и кровоточащие губы, шмыгающий нос, нездоровый румянец и бледную кожу. — Жень, что с тобой? Что случилось? — начинает тут же рассматривать меня, проводя по лицу и волосам и пытаясь понять, что произошло. — Ничего, — тихо говорю, отводя глаза, хотя знаю, что от неё ничего не скроешь. — Я же вижу, что ты врёшь. — Я не могу пока рассказать. — Тебя хоть не избили? — тяжело вздыхает, отпуская меня. — Нет, мам. Всё хорошо, — приподнимаю уголки губ в жалком подобие улыбки. — Ладно. Захочешь расскажешь. Может покушать? — смотрю на гречку и понимаю, что меня сейчас стошнит. — Нет. Я не хочу. Я пойду к себе, — стараюсь казаться уставшим. — С тобой точно всё нормально? — Да, — киваю и выхожу из кухни. Захожу в свою комнату, закрывая дверь. Просто не верится, что я наконец-то здесь. Дома. Подхожу к кровати, падая на неё. Хватаю подушку, крепко сжимая в руках, и даю волю эмоциям. Слёзы тут же хлынули из глаз. Начинаю кричать, заглушая крики мягкой тканью. Всё ещё не могу поверить, что меня предали. Использовали целых два месяца. Растоптали и унизили. Как он так легко провёл меня? Обвел вокруг пальца? Почему я ничего не заметил? Вроде видел же, понимал, что не особо ему интересен, но надежда... Надежда умирает последней и она умерла. Окончательно. Я просто неудачник, не заслуживающий счастья. Виктор прав. Кому я могу понравиться? Такой тощий, бледный, угловатый, с этими ужасными волосами и просто уродскими очками. Конечно никому! Это я ещё должен радоваться, что такой парень смог меня трахнуть. Любой другой сбежал бы на его месте. Хотя мне казалось, что он искренен. Я же видел восхищённый взгляд! Или показалось? Неужели ради денег он переступил через себя, чтобы целовать парня, касаться парня, особенно полового органа, трахать парня. А ведь правду говорят, что ради денег человек на всё готов. И как мне теперь жить дальше? Как научиться доверять людям? Как унять эту боль? Как забыть того, кто не достоин находиться в моей жизни? Как заглушить боль сердца? Как разлюбить его? Сам не замечаю как засыпаю, проснувшись лишь к вечеру. Чувствую как сильно болит голова, буквально раскалывается. Поднимаюсь с кровати, понимая, что щёки мокрые, глаза распухшие, а нос совершенно не дышит. Еле встаю, приведя себя в более-менее относительный порядок. Нет, в таком состоянии я не могу пойти в школу. Выхожу из комнаты, увидев как мама сидит на кухне над какими-то документами. — Мам, — тихо зову её, увидев уставший взгляд сменившийся удивлением. — Хороший мой, что случилось, солнышко? — Я плохо себя чувствую, — почти не вру, потому как мне действительно плохо. — Можно я дома останусь? — Конечно. На сколько? — На неделю. — Дело же не в болезни, да? — грустно улыбнулась она. Ничего не скроешь. — Да. И тут я разревелся прямо у неё на плече. В этот момент я хватался за неё, как маленький ребёнок, который не может надолго отпустить свою маму. Я нуждался в ней. Нуждался больше, чем в ком бы то ни было. Только она могла дать необходимую мне поддержку. Только она могла подарить то тепло, которое никогда не сможет больше подарить. — Ну ты чего? — начинает гладить меня по спине, пытаясь успокоить. — Я ничего не хочу. Ничего. Не хочу. Как мне надоела эта жизнь. Какая от меня польза? Зачем я на этой земле? Может было бы лучше, если бы меня не было? — я лишь расстраиваю её. Я никудышный сын, ни на что не способный. Зачем я ей? Зачем я кому-то? — Жень, ну ты что такое говоришь? — удивлённо смотрит на меня. — Ты просто невероятно добрый и солнечный мальчик. Ты нужен мне. Понимаешь? Мне. Ты мой маленький. Без тебя в моей жизни нет смысла. Ты единственный лучик, способный поднять меня со дна и найти дорогу сквозь тьму. Я люблю тебя. Люблю. — Я тоже люблю тебя, мам, — я крепко-крепко обнял её, понимая, что никого дороже неё нет и не будет. Никогда. *** Всю неделю я не ходил в школу, находясь дома. Почти не выходил из комнаты и не ел. Мама стала беспокоиться, постоянно выспрашивая, что же произошло, но я не мог сказать, а потому врал. Я пребывал в какой-то депрессии. Постоянные истерики, которые я заглушал подушкой. Рыдания по ночам. Горькие воспоминания о тех минутах и мгновениях, что я провёл с человеком, который разбил мне сердце. И пусть то было ненастоящее, а его эмоции наигранными, но... Воспоминания всё равно греют мне душу. Первая несчастная любовь. Как же горько от этого. Но наверное так и должно быть. Определенный такой опыт. Но всё равно больно. Больно от предательства любимого человека, больно от того, что он меня использовал, больно от того, что я до сих пор его люблю, а также больно потому, что мы не будем вместе. Никогда. Он это ясно дал понять. Он не гей. А я... А мне что делать? Как жить дальше? Как не опустить руки? После жёсткой недельной депрессии, за время которой я выплакал все слёзы, стал худее самого худого скелета и вообще перестал быть похож на человека, превратившись в зомби, на меня напала апатия. Мне стало просто всё равно абсолютно на всё. Сердце ужасно болело из-за разлуки с любимым, не давая покоя. Мозг тоже не давал спать. По ночам мне стали сниться мы с Виктором. Счастливые и беззаботные. А главное вместе. Но всё это лишь иллюзия. Этому не бывать. Никогда. Мой интернетный друг пытался меня утешить как мог, но ничего не помогало. Он не говорил, что был прав, а я идиот, нет. Просто человеческая поддержка, которой мне так не хватало. Вот бы увидеться с ним, обнять, прижаться всем телом и сказать, какой он замечательный первый друг в моей жизни. Иногда я думаю, что лучше бы я никогда не встречался с Виктором, не влюблялся в него и уж тем более не соглашался встречаться, поверив ему. Но где-то в самой глубине сердце шепчет мне, что я больше никого не полюблю. Что он единственный в моей жизни и я счастливчик, раз встретил его. Только пока не пойму почему. И именно из-за этой апатии, резко нахлынувшей на меня, мне так резко стало плевать, что я решил рассказать всё маме. Не знаю как она отреагирует на это, но... Мне уже всё равно. Скажет, что я больше ей не сын? Пускай. Откажется от меня? Без проблем. Поддержит? Я буду безумно рад, что самый важный человек в моей жизни за меня. И как бы я ни хотел сейчас поговорить с ней, но она на работе, а у меня школа. Первый день спустя целую неделю. И от мысли, что я увижу его... В сердце ещё что-то трепещет. Тише и более ровно, но трепещет. Надеваю свой самый нелюбимый свитер и штаны. Волосы даже не укладываю. Очки как всегда на месте. М-да, ощущение, будто на меня из зеркала действительно смотрит зомби. Большие тёмные круги под глазами, как будто я неделями не спал, красные опухшие глаза, кое-где даже лопнули капилляры, делая глаза ещё более красными. Весь бледный, еле живой. Прямо как оживший мертвец. Надеюсь, что моего вида испугаются и лезть не будут. Хотя кого я обманываю? Всем плевать. Надо мной лишь потешаться будут. Беру портфель, одеваюсь и выхожу. Выйдя, замечаю, что пошёл снег. — Ну да, декабрь же, а я и забыл, — говорю самому себе. Раньше я с криками и воплями, что нетипично для меня, выбегал на улицу, радуясь первому снегу, но что-то изменилось. Я изменился. Я утратил часть себя, часть жизни. И даже такие маленькие радости уже не радуют. Дойдя до школы, вижу возле крыльца своих "любимых" одноклассников. Как же мне плевать на них. Абсолютно. Пусть кричат, оскорбляют, делают что хотят. Может это хоть как-то заглушит боль сердца? Прохожу мимо, даже не слушая, что кричат мне вслед. Зайдя, переодеваюсь и отправляюсь на первый урок. — Это кто? — Цветош! — Женька что ли? Да ну! — Вот это его жизнь потрепала. Тут же поднимается галдеж, не очень приятный, но я пропускаю мимо ушей. Меня не волнует чьё-то мнение. Эти люди мне никто, а потому могут говорить всё, что хотят. — Женя, мы можем поговорить? — неожиданно из-за угла появляется Пётр Алексеевич. — Да, конечно. Мы заходим в пустой кабинет. Учитель проходит за свой стол, уставше разглядывая меня, а я, прислонившись спиной к парте, жду того, что мне скажут. — С тобой всё хорошо? Выглядишь не очень, — слегка улыбнулся он. Но эта улыбка была скорее грустной и какой-то тревожной. — Вас это не должно волновать, — тихо говорю я. — Ты прав, но меня волнуют твои оценки. — А что с ними? — не понимаю я. Вроде всё исправил. Что за эту неделю такого произошло? — Ты пропустил некоторые контрольные, которые обязан написать. И ещё, — немного помедлив, он добавил: — Я прошу тебя, ради твоей же мамы, возьмись уже за учёбу. Я не знаю, что у тебя творится, но... Просто знай, что если у тебя есть какие-то проблемы, ты всегда можешь обсудить их со мной. Я также помогу в учёбе. — Зачем вам это? — искренне удивляюсь. Он хоть и учитель, но не каждый захочет выслушивать чужие проблемы и тратить время на помощь тому, кто в его жизни не играет никакой роли. — Просто ты хороший парень. И я не могу остаться в стороне, — улыбается так тепло, что я почему-то верю ему. — Спасибо. — Да не за что. А теперь давай на урок и постарайся всё же прийти в себя и взяться за учебу. — Хорошо. Он прав. Я просто обязан перестать думать о том, о ком не следует и начать учиться. Для меня это сейчас важнее всего. Для меня и моего будущего. Для нашего с мамой будущего. Звенит звонок на урок. Я уже сижу за своей партой. Классный вышел куда-то, а я пока решил почитать учебник. Как давно я не держал книжки в руках. Небось уже всё забыл. В класс начинают заходить одноклассники, а я тихо сижу за своей партой, даже не смотря в их сторону. — Ничего себе. Какие люди! — слышу знакомый голос. Олег. Всё никак не может оставить меня в покое. — Неужели его величество решило посетить недостойную его короны школу? Со всех сторон послышался смех и выкрикивания разных мерзких фраз. Я сидел, уставившись вперёд и не обращал внимания. И тут мне на голову что-то вылилось. Я вздрогнул от неожиданности и холода. Что-то холодное, грязное и ужасно пахнущее, оказалось не только на мне: в волосах, на одежде, а также оголенных участках кожи, но и на парте, моих тетрадях и даже портфеле. — Как тебе помои? — смеётся кто-то из девчонок. — Потом расскажешь какого это купаться в них. — За что вы так со мной? — тихо спрашиваю их, надеясь узнать в чём причина. Почему я такой прокаженный? Почему никто не хочет дружить со мной? Почему я всех лишь отталкиваю? — За что? — усмехается Егор, приподнимая мою голову за подбородок. — А разве должна быть причина? — Ты просто бесишь нас. Ни на что не способен, кроме своей ебаной учёбы. — Выглядишь как бомж. — А ведёшь себя как размазня. До чего же жалкий. Блевать тянет. Послышались выкрикивания со всех сторон. Вот что я значу для них. Они меня даже за человека не держат. Никто из них. Поворачиваю голову в сторону, встречаясь глазами с его. С глазами человека, что когда-то был для меня чуть ли не богом, что, как мне думалось полюбит меня, но нет. Для него я являюсь тем же, кем и для других. Смотрит равнодушно, не выражая никаких эмоций. В глазах защипало. Но не из-за их слов, не из-за унижений, а из-за человека, что причинил мне столько боли. Нет. Они не увидят моих слёз. Он не увидит. Беру сумку, накидывая на плечо, и выхожу из класса. Ищу туалет. По пути пару раз поскальзываюсь и падаю. Как же я жалок! Потому друзей и нет. Кому нужен такой друг? Но тут я вспоминаю о Тимофее. Нет. Всё же хоть одному человеку, но нужен. Пытаюсь встать, но тут мне помогают. Поднимаю глаза, видя перед собой незнакомого мне парня, который очень мило улыбается. Очень, надо сказать, интересный. Выкрашенные в белый цвет короткие волосы, спускающиеся чуть ниже самого уха, слегка подведенные серые глаза, смотрящие с каким-то интересом, пирсинг в брови и носу, прямой нос с небольшой горбинкой, тонкие губы и немного выделяющиеся скулы. Длинная серьга в правом ухе, черный чокер на шее. На нём черная футболка с неприличной надписью, а сверху белая клетчатая рубашка, чёрные брюки, с повязанной на бёдрах толстовкой, и даже накрашенные чёрным лаком ногти. — Тебе помочь? — спрашивает он, разглядывая меня. Я помотал головой. — Какой ты смешной, — тихонько смеётся, лучезарно улыбаясь. — Хочешь сказать, что ты специально облил себя... — показывает руками на меня, не зная как сказать. — Этим. Я сильно покраснел, отведя глаза в сторону. Что со мной такое? Я думал, что после Виктора никто не сможет смутить меня, но нет. Этот парень странный, очень странный, но почему-то притягивает. — Пошли помогу, — вдруг говорит он, а я испуганно поднимая на него глаза. — Зачем? — А как можно оставить человека в беде? Ты смотришь как котёнок, которого на улицу выкинули. Так и хочется забрать себе, — м-да, опять меня сравнили с котёнком. Неужели я настолько жалок? — Прости. Я сказал что-то не то? — тут же забеспокоился, отчего я улыбнулся. — И нет, ты не жалкий. А котёнок потому что очень милый, — неужели он читает мысли? Сам не знаю почему, но я решил принять его помощь. Парень отвёл меня в туалет и пытался помочь отмыться, но всё было тщетно. — Хочешь провожу тебя домой? Его ответ заставил меня удивиться. — Зачем? — Подружиться хочу. Ты очень милый парень. Почему бы и нет, — беззаботно пожал плечами. — Я не думаю, что это хорошая идея, — тихо проговорил я. — Почему? — Меня недавно предал важный для меня человек. Я не могу теперь верить людям, — как-то огорчённо сказал я. — Дай мне шанс, прошу. Я конечно понимаю, что тяжело начать доверять другим, но... Не все такие как тот, кто предал тебя. Ты так можешь вообще перестать доверять людям и общаться с ними. А надо учиться. Открывать, обжигаться и идти дальше. Всё в нашей жизни определённый опыт, помогающий в дальнейшем не совершать таких ошибок. Учиться анализировать, думать что ты сделал не так и в конечном итоге чаще всего обходить новые препятствия стороной. — А ты умный. — Да я сам с себя в шоке, — удивился тот. А я лишь рассмеялся. Страшно. Конечно страшно. Снова довериться человеку. Особенно парню. А вдруг всё будет также как с Виктором? Он же тоже начал с дружбы. Вдруг обманет? Предаст? Но в одном он точно прав. Мы учимся на своих ошибках, делая один шаг назад и два вперёд. Тем более никто же не говорит, что мне нужно будет ему прям открываться. Просто друзья. Почему бы и не попробовать? — Хорошо. Давай попробуем. Но... Можно хоть имя узнать? — Конечно! Руслан, — подаёт мне свою, довольно большую ладонь. — Женя, — улыбнулся я, пожимая её и надеясь, что на этот раз я не ошибусь и эта дружба как и этот человек что-то да привнесёт в мою жизнь. Что-то хорошее.