Письмо в почтовом ящике

      Полупустой стакан на блеклом столе, практически невозможно определить истинный цвет мебели. В окне серое небо, едва видно старое поникшее дерево, так упорно сопротивляющееся неистовому ветру с севера.. Каверзное, но и, в каком-то смысле, приятное молчание, на самом деле, полностью расслабляет всё встревоженное тело и мозг, такой близкий нутру —полумрак на кухне.       Я сижу на стуле, чуть поодаль от некогда опустевшего обеденного стола и совершенная идиллия, прекрасная возможность окунуться в бездонный океан мыслей и разнообразных фантазий в абсолютной тишине мрачной действительности. Желание. Желание просто просидеть здесь до кромешной тьмы на улице, представляя в голове столь манящую взгляд — невозможную реальность...       Тело — лишь материальная субстанция из кожи, костей и прочего, с которой мы можем осуществлять что-то наглядно; что-то, что мы, действительно, можем; что хотим, должны сделать; что имеет свойство просто взять в руки и почувствовать, сломать(?). А уставший мозг, дряное сознание, так называемая душа, то, что двигает кучку скудной биомассы в свой уникальный путь, не имеющий идентичности среди других, но принятая человечеством «привычка», та, что так глупа и наивна, но способна на невероятно великие дела..       Любовь — сладостное представление юных в собственных разукрашенных головах того, что пока не дано им и, может быть, мне..? Великолепное осязание собственной невозможности и надежда, надежда верить в крайне удачный случай, полюбить и быть любимой, к черту, то, что может спасти в самый неподходящий момент.       Время познания. Белая птица стремительно пролетела в сером окне в непонятном мне азимуте. Его журчащий голос в разгоряченной голове из той самой песни: не могу сопротивляться, желаю продолжать, мне стоит прекращать.. Расслабленные шаги по ледяному кафелю сменяются на среднячок — ламинат, обыденность этого действия дочерна однообразна. Хочется включить телевизор и посмотреть новости, узнать немного о жизни других людей, других местностей и неосознанно сравнить. Затем следует программа о политике, где одни вновь опускают других и наоборот. Знаете, а мне частенько даже интересно, в каком-то смысле..       И, в который раз, обыденность действий. Но я люблю её. Эта обыденность..       Мягкий диван-софа белого цвета принял худоватое девичье тело, моё тело, да, за окном уже осень. Знакомая из года в год — слякоть, скверный ветер и вскоре наступающая зима — самое подходящее время для написания чего нибудь такого мрачного и глубокого, эдакий хороший промежуток в сырости и полнейшем отчаянии. Обожаю.       Впечатление от своеобразной вчерашней игры на сцене Лондона, разный свет пестрых прожекторов, истошный крик фанатов и... хорошо, стоит просто забыть.. не думать, не знать, не перебирать, посадить на ключ и не выпускать...       Таково моё мнение.       Корреспондент что-то усердно рассказывает о событиях на месте, едва пытаясь удержаться на ногах в Амстердаме, ведь этот ветер.. он сильнее, чем в этом городе. Шторм, но в моем случае — мозговой шторм, то, что неизменно происходит каждый день, а не раз в 10 лет.       Чёртово безмолвие в комнате и ускоренное тороторивание из динамиков телевизора, и когда же мне, наконец, удастся выйти в настоящую летнюю ночь? Ночь без него и опять же с мыслью, теперь же и об этом. Несмотря на ту выходку неизвестного мне человека, но и всё же... всё же... всё же.. хочется надеть любимую тонкую кожаную куртку, чёрные туфли на низком каблуке и остальное, после чего, отправиться на прогулку по мощенной камнем улице Южного Лондона, своевременно попивая пока ненадоевшую пепси из жестяной банки.       Звонок телефона. Я внезапно поднимаюсь на босые ноги, одновременно-секундно вспоминая, где может находиться мой телефонный аппарат. —Алло? —остановилась у кухонной столешницы. —Мисс Элизабет, хотел вам сообщить, что билеты на самолёт взяты на послезавтра, —молодой человек куда-то торопится, что слышно в, подпорченном мной водой, динамике телефона. —Хорошо, буду знать. До встречи, Джек, — не дождавшись ответа, нажала на красную кнопку отмены вызова.       Чувство неправильности.       Голос этого парня приобрёл радостные нотки на чуждом мне конце, что незначительно, но, во всяком случае, приподняло внутреннее состояние. Неожиданная пилюля радости начинает действовать.       Щелчки зажжения плиты и наполненный чистой водой чайник, что может быть лучше? Остановилась у той же столешницы, чуть оперевшись о неё прохладную и сложив руки на груди: взгляд на дом напротив. Серое здание в такие же 3 этажа, не включено ни одно окно — удивительное везение. —How long can this go on? After all, my heart wants to go to... —обрывистая строчка из песни, прошлым вечером, пропела растянуто, сиеминутная атмосфера добавляет всю зловещность идеи и музыки в голове точнее, нежели тогда. —How am I supposed to manage my infallible beliefs. While I'm sockin' it to ya?.. —но погода намекает на другое.       Тонкость тона инструмента, поражает своей редкостью в использовании в наше время и добавлении сочных темных красок к несмешному или даже бредовому тексту.       И если бы ты знал, что это такое, Алекс, что все мои песни...