Письмо в почтовом ящике

—Какого черта делает этот парень? —с соответствующим тоном собственного голоса, пронеслось в острой от иголок боли голове.       Мой взгляд устало прищурен, будто развижу что-то тайно скрытое кем-то от множества любопытных глаз, в этом полуживом кафе на выезде.       Минуту назад я ещё пыталась окунуться в недоступный мне мир сновидений на мгновение, не думая о том, что происходит здесь или где либо ещё, но и, в тоже время, вспоминая недавнее яркое путешествие на американские горки, и утыкаясь носом в терпиливую руку на холодном столе. Тяжесть нездорового сна с каждым часом данного дня давит и невыносимо сжимает в тисках сознание всё сильнее, ведь хватку стоит соотнести с укусом жаждущих плоти и литров горячей крови челюстей белого медведя..!       Не каждый знает каково это: в чем фальшивое удовольствие от страдания на фоне? Никто никогда не воспримет всерьёз весь спектр чёртовых чувств внутри, потому что эта бушующая, с молниями в мясо, гроза, которой не существует; никто здесь не узнает, что я говорю себе ежедневно, когда остаюсь наедине с открытыми стенам мыслями каждое, покрытое льдом осеннего воздуха, утро.       Наш столик находится чуть подальше от середины, искренне не понимаю людей любящих побыть на «сцене» похожей на таверну круглогодичного кафе. Может, это даже и мотель..? Каменный пол здания: опять же тёмное дерево повсюду. А эти металлические люстры, что так и не перестают веять нетронутым средневековьем в своих изогнутых формах, и ныне лишь не хватает горящих свечей где только можно и немного простывшей лошади, невзначай постукивающей сопливой мордой в мутное окно с тарелку, невтерпеж подгоняющей ленивого хозяина, который сидел бы за щедрым ужином. —Я сказал, что ты... —Несвязная речь, тычит пальцем в несчастную девушку. —Ты сука! Иди к своему... этому.. —Качающиеся движения тела, тот одним движением руки опрокидывает стул.       Они существуют около стола в совершенно другом конце зала. —Боже мой, какого черта? —очередная, размеренная в произношении слов, мысль в голове. —Я.. я.. я...—Не знает, что сказать. —Всё кончено, Френк! —Вырвалось неуверенно из уст миловидной блондинки лет 20. —Дал бог имя — Френк, —усмехнулась я.       Та, в порыве, топнула ногой и стремительно удалилась из скованного помещения, со злостью захлопнув за собой металлическую и такую холодную зимой, подобно из супермаркета на заправке, стеклянную дверь.       Какое обычное: «Топнула ногой и ушла восвояси» — но таково оно есть. Ещё сильнее и тысячи осколков на полу — нежеланная скрипучая вечеринка без желанной выпивки.       Действие напоминало былые события из веселого прошлого: времен первой любви к двуличному деятелю искусств, работавшему в галерее. Типичная, схоже с самым истошным стереотипом: пьянка длиною в жизнь.       Довольно юмористично и каварно было то начало, что имело оправдание: «Как же меня выматывают эти глупые люди..!» —и как бы не так в том же будущем. —А-а-а, —в недовольстве поднял голову к потолку, —Миранда...! —Еле двигаясь, смотря исподлобья, будто неизвестное смешное существо в виде человека с неестественными частями тела из какого нибудь дешёвого фильма ужасов, тот ускоренно вырвался на улицу.       Причина не ясна — я сидела спиной от необычайной парочки и различила весь балаган только при наступлении повышенных тонов двух разных во всем голосов в чересчур отличной акустике заведения и этот противный скрежет ножек мебели по плитке..       Никто из посетителей не вмешался.       Моё сознание вновь желает приземлиться на сложенные руки тёплого и невероятно мягкого свитера на упомянутом несколько раз прежде столе, ненароком скрываясь от постороннего шума и суеты малой трассы, нахождения в этом месте людей и сероты, присущей атмосфере сырой осени.       Достаточно широко расставлены мои ноги, поза удобна как никогда раньше, но этот журчащий тон внезапно открывшейся двери.. Думается, что этот человек должен быть Деви, так надолго ушедший за раритетным кассетником в машине. Ранее мы хотели послушать Фрэнка Синатру в наушниках под испитьем горячего кофе в таком таинственном нам месте: в наиболее пустом уголке таверны.       Краем глаза замечаю, неряшливо попадая, неосознанно примечая такие знакомые и, казалось бы, невозможно далёкие от русла моей скудной жизни — мужские бедра. Я знаю тебя, приятель, знаю эти удачливо стройные бедра и красивые колени под тканью тёмных брюк, и как же стыдно произносить, но они есть только у тебя, чёртов Алекс Тёрнер.       Смотреть дальше — сесть в тюрьму на Вест-горе, не смотреть —думать. Классические темно-синие брюки и чёрный ремень, ведь теперь засядет в памяти навечно его новая коричневая кожаная куртка, как и бежевая рубашка, что явно с ним из прошлого..       Он абсолютно такой же, как и на последних фотографиях в сети.       Не узнал меня, не стану врать, даже не соизволил посмотреть в мою сторону, как будто должен был?Ха-ха. Это значительно понизило весь адреналин в, до боли пылающей в бешенстве собственного отчаяния, крови.       К счастью.       Приглушенный раскат каблуков начищенных туфель, направленных в сторону иного конца немногословно дрожащей таверны перед вечным, по-ощущению, молчанием сидения за столиком. Характерное, но понятное «незаметное» оживление части зала. Ты не обращаешь внимание, но вышедший новый альбом столь недавно уже вновь принёс то самое чувство. Верно?       Аромат твоих только что выкуренных сигарет, что дошёл только сейчас сквозь дыхание остальных, взбодрил мой разум и знал бы ты, как ненавижу курение других...       Судя по походке, а, точнее, по звуку: что-то определённо не так. Спешка, за кем-то пришёл, чтобы вернуться обратно в полную безизвестность для меня. Я не позволяю себе повернуть взгляд вспять.       Холодное кофе в центре стола —время испить до конца. Моя согнутая осанка и никому не нужен мой номер телефона или автограф, детка. —Эй, все хорошо? —Прикосновение к плечу большой, истинно мужской, руки, послышался такой знакомый мне голос. —А?! Что?! —тут же вздрогнула я.       Шаловливые мысли и абсурд проявления, а чего ещё он ожидал? —Элизабет, всё в порядке? —Чёрные глаза Деви, с ноткой волнения, неистово смотрят на меня сверху вниз. —А-а, э-э, всё, всё нормально, —делая глубокий вдох, я невзначай осмотрела всё помещение с собственного ракурса. —Ты меня в последнее время удивляешь, —сел напротив. —Чем?—Вытянула руки перед собой, неосознанно принимаясь ковырять случайный палец. —Всем, т.. —Оборвался на полуслове, взгляд того ныне указан и следует за кем-то стремительно идущим к выходу за моей спиной.       Популярная дверь вновь захлопнулась. —Вы разговаривали? —Пропасть перешла на моё лико. —С кем? —Тут же, опять же, так по-детски выдавая истину, поворачиваю голову в сторону двери. —С Алексом. Вы же хорошо знакомы, насколько я помню, —подошла официантка. —Можно ещё два таких же кофе? —Да, конечно, —ответив, удалилась она. —Он не увидел меня, я скрючилась и не захотела выходить из зоны комфорта. —Элиза, —запнулся, —Элизабет, каковы же ваши манеры в последнее время.. —С сарказмом, тот цокнул языком несколько раз. —Бывает, —приподняла я брови, одной рукой подперев голову. —Посмотри-ка на меня так ещё раз, —прищурился тот. —Что, зачем? —Рефлекторно направила глаза на мужчину. —Элизабет, как себя чувствуешь? —С непонятной улыбкой. —Что ты несёшь? —Нахмуренно не нахожу. —Скажи это ещё раз! —Иди знаешь куда?       Глаза встретили молчание — нетипичный допрос. —Дорогая, я думал твои рассказы о нём прекратились по другой причине, —принесли две чашки кофе.—Спасибо. —Деви, прекрати. Это уже лишнее, в самом деле. —Кого ты обманываешь, Элизабет? —Довольно ухмыльнулся тот.