Гибель.

Разбросанные по всей квартире пустые бутылки из-под алкоголя, сваленная по разным углам комнаты смятая одежда, закрытые занавеской окна, и, наконец, лежачее без сознания тело на полу, заставило Акито замереть на месте, поражаясь кавардаку вокруг. Он глубоко вздыхает, стремительно подходя к шторам, после чего одёргивает их и открывает окна нараспашку. Парень сжимает кулаки, опускаясь на пол — к пьяному человеку, который, по всей видимости, давно не принимал душ — грязная одежда, неприятный запах, полностью смятая ткань выдавали этот факт. Сердце Шинономе скрепит, но он больно ударяет щеку безвольного, недовольно хмуря брови. Человек на полу шевелится, слабо приподнимаясь на локтях — глаза стеклянные, на лице застыла кривая улыбка; он кладёт руку поверх собственной щеки, хрипя голосом: — Какого чёрта? — язык заплетается, но он произносит, пытаясь вглядеться в лицо Акито. Тело дрожит, однако рука на рефлексе тянется к полупустой бутылке, которую, по итогу, перехватывает сердитый Акито. — «Какого чёрта?»?! Ты в своём уме, какого хрена я приезжаю и вижу тебя тут обдолбанного в край?! У тебя крыша совсем поехала? Ты обещал, что завяжешь, так почему? Стоило мне уехать на пару недель, как у тебя наступил период алкоголизма! — он резко потянул парня за руку, чуть ли не вывихнув её, — ты неудачник, Цукаса. Ты не умеешь отпускать прошлое, поэтому спиваешься, как последний слабак! Ты слышишь меня? Ты отвратителен! Шинономе поднимает старшего на руки, направившись в ванную комнату. Он сдерживает себя, не кидая Цукасу вниз, Акито аккуратно кладёт его в ванну, а после наклоняется, чтобы снять с него грязную одёжку. Время от времени он говорит снимать с себя что-то самостоятельно, забирает одежду, а после швыряет её в корзину для грязного белья. — Акито… — Тенма шепчет и смотрит, как младший постепенно раздевает его, послушно поднимая руки под все грубые команды, — Акито, прости, — он складывает руки в замок, поднимая руки в молитве, и закрывает глаза. Шинономе не поднимает взгляд. Он молчит, прокусывая губу до крови. Неприятная боль отрезвляет Акито, и тот поднимается. — Акито, — Цукаса повторяет и тут же закашливается от ледяной воды, которая полилась из душа, поставленная Шинономе. Тенма задыхается, когда другой парень удерживает его тело, обливая лицо холодной струёй. Акито берет подбородок Цукасы и сжимает его, наконец, заглядывая в глаза. — И правда, Цукаса. Почему ты всё ещё живешь, когда более полезные люди остались гнить в могиле? — лицо Шинономе размыто, комната уменьшалась, а самому Тенме стало тяжело дышать; это больше походило на сон, но Цукаса не способен думать. Больше не способен. Шинономе сильно царапает кожу Тенмы, оставляя на ней небольшие вмятины, а после снова и снова обливает места физического насилия то холодной, то горячей водой. — Я всегда ненавидел тебя, Цукаса. Ты не достоин есть любую еду, не достоин спать, ты ничего не достоин, понимаешь? Что ты сделал полезного за свою жизнь? — Шинономе хрипло смеётся, сжимая руки на шее младшего, — может, ты спас Тойю, своего фанатика? Или, нет…ты спас свою сестру? Конечно же нет! Ты бесполезный, поэтому тебе стоит отправиться за ними. Покайся в своих грехах, Цукаса, — он язвительно шепчет, убирая руки с шеи. — Акито, это не, — Тенма в отчаянии произносит, но тут же закашливается, обхватывая собственное тело руками. — Умри, Цукаса, — Акито замахивается карманным ножом, Цукаса с неясным выражением лица смотрит на постепенно приближающее орудие. Это и есть конец? Заслужил. Однако ничего не происходит. Кто-то перехватывает руку Акито, и Цукаса это почему-то чувствует. Он медленно моргает и замирает на месте. Перед ним искажённое от страха лицо Акито, который зачем-то крепко держит его за руку. — Что ты творишь, придурок! Отпусти это немедленно, чёрт тебя побрал! — Шинономе кричит, вновь ударив Цукасу по щеке, который всё ещё отходил от произошедшего. Он разомкнул руку. Маленький ножик с глухим стуком упал на кафельный пол ванной. — Нет, — Цукаса хватается за голову, — нет, нет, нет, нет, Акито, почему я всё ещё живой? Почему ты просто не убьёшь меня? — его ресницы задрожали, плечи опустились. Он плакал как ребёнок, задыхаясь от собственных мыслей. В голове крутился лишь один вопрос. — Заткнись, — Акито устало вздыхает и подбирает нож, положив его в свой карман, — не смей убивать себя. Всё будет хорошо, доверься мне, — Шинономе кладёт свою руку поверх волос Цукасы, который тут же поднимает более-менее осмысленный взгляд на Акито. — Конечно. Ведь если ты умрёшь, то оставишь меня, — Акито горько усмехается, залезая в ванну к Цукасе, который немного даже просиял из-за этого, — не беспокойся. Я тебя не оставлю. — Я знаю, Акито, — Тенма рассеяно приподнимается и тянется к лицу Шинономе, что лениво улыбается. Он легонько целует его, — ты не оставишь меня. Акито опускает глаза вниз. А после обессиленно откидывается назад. Кровь. — Зачем ты, — он пытается произнести фразу, но останавливается, закрывая глаза. Разум Шинономе потух. Тенма ничего не говорит. Он глядит на бездыханное тело Акито и вздыхает, вынимая нож из его груди. Это его расплата. Цукаса резким движением вскрывает собственное горло. Расплата за грехи.