Dreams come true

      Жителям Сумеру не снятся сны. Сны – явление иррациональное, происходящее в них лишено смысла и не поддаётся никакой логике. Сны – это удел детишек, которые слушают на ночь сказки, пронизанные вымыслом. Ни один серьёзный взрослый человек не может себе этого позволить.       Так думал и Кавех, пока в одну ужасную ночь не проснулся в холодном поту.       Он открыл глаза, и перед ним возник привычный интерьер комнаты, освещаемый тусклым сиянием луны, хотя несколько секунд назад он находился в совершенно другом месте, да ещё и в компании своего соседа – Аль-Хайтама, который делал просто возмутительные вещи.       Нет, по мнению Кавеха, возмутительные вещи Аль-Хайтам делал примерно всегда, но в этот раз он перешёл все границы. Кавех до сих пор ощущал его призрачные касания, словно всё это действительно происходило мгновение назад.       Но, к счастью, это был всего лишь сон.       Или не к счастью.       Кавеха одолевали смешанные чувства. Видеть сны в его-то возрасте? Он, верно, выжил из ума.       И он бы списал всё на разыгравшуюся фантазию, вот только о таких вещах он явно не фантазировал. Уж точно не об Аль-Хайтаме, зажимающем его у стены в коридоре Академии.       Посчитав это каким-то недоразумением, он отогнал мысли о надоедливом соседе прочь, и вновь провалился в сон.       Утро встретило его пением птиц за окном и яркими лучами солнца, которое стояло уже довольно высоко, а это значило лишь то, что он проснулся гораздо позже, чем обычно. Напрочь позабыв про свой ночной кошмар, Кавех поспешил в Академию.       Проходя по коридору, он – как иронично – столкнулся с Аль-Хайтамом, который шёл навстречу. Листы с чертежами, которые нёс Кавех, рассыпались по полу.       - Ты сегодня поздно, - заметил Аль-Хайтам, приседая, чтобы помочь собрать бумаги.       - Раз поздно, то мог бы и разбудить, - с явным недовольством в голосе отозвался Кавех, пытаясь рассортировать чертежи по порядку.       - Я решил не вмешиваться. Обычно тебя это злит, - потянувшись за последним листом, Аль-Хайтам ненароком коснулся руки своего соседа. Реакция последнего была такой, словно его как минимум ударило зарядом электро, потому что он резко отдёрнул руку. Аль-Хайтам лишь пристально посмотрел на него и не стал задавать лишних вопросов, протягивая собранное. – До встречи, увидимся дома.       Прожигая спину уходящего прочь соседа взглядом, Кавех вспомнил свой сон.       Этот самый коридор.       Он и Аль-Хайтам.       Мысленно выругавшись и стиснув листы бумаги в руках, он направился по своим делам.       Следующей ночью кошмар повторился.       Стены Академии уже сменились интерьером дома. Дом во сне не в точности повторял реальный – местами он вообще был на него не похож. Как и странно ведущий себя Аль-Хайтам.       - Ну и когда ты мне заплатишь? – спрашивал он.       - Ты же знаешь, что я сейчас по уши в долгах.       - Значит, расплачиваться будешь своим телом, - с этими словами Аль-Хайтам, стоявший напротив на непозволительно близком расстоянии, забрался рукой под рубашку, и Кавех почему-то не сопротивлялся.       Кавех подскочил на кровати. Было уже утро, солнечные лучи, проникающие в комнату, грели лицо, но пылало оно отнюдь не от этого.       - Что за чёрт! Я не буду платить тебе телом! – вслух воскликнул он и схватился за голову.       Это сон. Это совершенно точно был сон, в котором Аль-Хайтам, мать его, собирался заставить Кавеха оплачивать своё проживание в его доме подобным образом.       - Ты мрачнее, чем обычно, - заметил Аль-Хайтам, неторопливо допивая чай.       - Я обязательно найду мору и за всё тебе заплачу, - бросил Кавех, встречая непонимающий взгляд. Аль-Хайтам недостатка средств не испытывал и никогда его с долгами не торопил, но ответил:       - Буду ждать.       Сны в Сумеру темой были запретной. О таком не принято было говорить в приличном обществе. Сны, как и секс, по мнению многих, настоящих учёных и мудрецов не должны были интересовать. Разве что сугубо в исследовательских целях.       К несчастью, у Кавеха эти две вещи соединились воедино. И всё было бы не так плохо (хотя нет, в любом случае сны – это плохо), если бы в этом не принимал участия его сосед, с которым Кавех жил под одной крышей и который при этом время от времени безумно раздражал.       Один сон можно было списать на переутомление или больную фантазию.       Второй можно было назвать случайным совпадением.       Однако уже на третью ночь совпадение стало угрожать превращением в закономерность.       Кавех уже не обращал внимания на обстановку, потому что это не имело никакого значения по сравнению с тем, каким горячим было прижимающееся к нему тело, какими сильными были сжимающие его бёдра руки и как – о боже – глубоко Аль-Хайтам был внутри.       К своему ужасу, в этом сне Кавех наслаждался происходящим и просил Аль-Хайтама не останавливаться, нетерпеливо подаваясь ему навстречу.       Он неприлично громко застонал и распахнул глаза.       Снова кошмар. Самый настоящий кошмар. Только в кошмаре Кавех мог заниматься сексом со своим несносным соседом и получать от этого удовольствие.       Сердце бешено колотилось. Кавех вздохнул и медленно опустил руку вниз под одеяло. Член был твёрд и неприятно ныл, требуя разрядки. Он обхватил его рукой и в этот момент в дверь постучали.       - С тобой всё в порядке?       Кавех вздрогнул, придя в ужас: неужели Аль-Хайтам его слышал? Как много он слышал? Может быть, Кавех всё это время стонал во сне?       - Да, в полном, - отозвался он.       «Я не в порядке. Я совершенно точно не в порядке. И всё из-за тебя».       - Как скажешь, - отозвался мужчина за дверью и, судя по звуку удаляющихся шагов, куда-то ушёл.       Кавех выдохнул с облегчением и стиснул возбуждённый орган. С этим немедленно стоило что-то сделать. И он не придумал ничего более оригинального, чем вспомнить этот злосчастный сон во всех красочных подробностях.       Сны с участием Аль-Хайтама преследовали его из ночи в ночь и, чтобы это прекратилось, Кавех даже пытался не спать, засиживаясь до самого утра за чертежами и погружаясь с головой в работу, но после усталость всё равно брала своё, и он засыпал прямо за своим (а, нет, не своим, ведь это был дом Аль-Хайтама) рабочим столом, а во сне Аль-Хайтам трахал его на этом самом столе.       Наяву же Кавех старательно избегал любых контактов с Аль-Хайтамом, насколько это вообще было возможно живя с ним под одной крышей и работая в стенах одной академии. Избегал настолько старательно, что это не осталось незамеченным внимательным соседом.       - Я тебя чем-то обидел? – поинтересовался он наконец.       - Нет, ничем, - хмуро отозвался Кавех, отгоняя воспоминания о многочисленных снах с его участием, увиденных за последнюю неделю.       - Хм. Но ты со мной даже не разговариваешь и, кажется, намеренно скрываешься от меня.       - Мы живём под одной крышей, куда я скроюсь, - смех прозвучал слишком наигранно.       - Тогда скажи мне, в чём дело, - лицо Аль-Хайтама, стоявшего напротив, было слишком близко, а этот пристальный взгляд… о, во снах Аль-Хайтам точно так же смотрел на него, пока…       От этих воспоминаний бросило в жар. Кавех резко отвернулся и закрыл руками своё лицо. За что ему всё это? Он скоро точно сойдёт с ума, если ещё не.       Аль-Хайтам же, казалось, был совершенно невозмутим, как, впрочем, и всегда. О, как бы Кавех хотел увидеть в его глазах удивление, замешательство или… да хоть что-нибудь.       В одно мгновение желание прятаться и убегать переросло в желание узнать, способен ли этот вечно холодный и бесчувственный мужчина хоть на какие-то человеческие эмоции.       - Мне снились сны, - начал Кавех и сделал паузу, оглядываясь назад.       - Сны? – переспросил Аль-Хайтам. – Это абсолютно невозможно, Кавех, ты же не ребёнок.       - Каждую ночь. Всю эту неделю, - продолжил он и развернулся, складывая руки на груди и внимательно наблюдая за реакцией.       - Ты либо это придумал, либо…       - И в них был ты.       - Я? – кажется, Аль-Хайтам был заинтересован.       - Да-да, - Кавех ткнул пальцем в его грудь. – И ты меня в них трахал, - выпалил он не раздумывая.       Он ожидал, что его голос прозвучит более уверенно и вызовет какое-то смущение у Аль-Хайтама, но теперь сам хотел провалиться сквозь землю.       - У тебя… очень богатая фантазия, - ответил тот после небольшой паузы, принимая несколько задумчивый вид. – Сны это или же нет, меня удивляет твой интерес ко мне в этом плане.       - Интерес?! Да я всю эту чёртову неделю, если не больше, видел самые настоящие кошмары, а всё из-за тебя, проклятый ты бесчувственный учёный! Ты думаешь, мне хочется страдать одному?       - Значит, тебе это всё-таки не нравится, - сделал вывод Аль-Хайтам.       - Я не говорил, что мне не... - Кавех зажал рот рукой.       Ему не нравилось?       Или нравилось?       Он не мог понять. Слишком уж противоречивыми и доселе незнакомыми были эти чувства. После первых двух ночей он был в ужасе. Утром после третьей он с не меньшим ужасом думал о том, что эти сны, ровно как и мысли об Аль-Хайтаме, были слишком возбуждающими.       - Значит, нравится. Это могло бы стать интересной темой для исследования, но боюсь, что в Академии это не одобрят.       - Ты просто невыносим, - тяжело вздохнул Кавех и вцепился пальцами в обтягивающую ткань на его груди, притягивая этого невыносимого соседа к себе и целуя в губы.       К его удивлению, тот не стал отталкивать его. Ладони легли на плечи, и мужчина сразу же перехватил инициативу в поцелуе, прижав Кавеха к ребру столешницы.       Как во сне, - пронеслось в голове, и эта мысль приятно отозвалась в теле, сосредотачиваясь в низу живота. Он заглянул в бирюзовые глаза напротив, и в них читалось ответное желание. И это было именно тем, ради чего Кавех так страдал всю последнюю неделю.       Прикосновения Аль-Хайтама были такими же обжигающими, как и во сне, вот только в этот раз всё происходило по-настоящему. Горячая ладонь забралась в вырез на рубашке, коснулась кожи под одеждой, случайно – или же намеренно – пальцы задели чувствительный сосок, и Кавех едва не застонал, вовремя заткнув себя губами Аль-Хайтама.       «Надеюсь, что этот стол достаточно крепкий», - пронеслось в голове и уже в следующий момент он сидел на этом самом столе, а Аль-Хайтам прижимался к нему так, что Кавех ощущал твёрдый стояк, упирающийся ему в бедро. Он осторожно опустил руку вниз, оглаживая образовавшуюся под тканью штанов выпуклость, словно хотел убедиться в том, что ему не показалось, на что получил тяжёлый вздох.       - Кавех, я никогда бы не подумал, что ты такой испорченный.       - Я ещё ничего не сделал, - с улыбкой отозвался он и потянул штаны вниз, обнажая налившийся кровью орган. О, Архонты, он был таким же большим, как и во сне, и если во сне Кавех с лёгкостью принимал его в себя, то в том, чтобы повторить это в реальности, он усомнился.       - Что такое? – Аль-Хайтам вскинул бровь, глядя сверху вниз. – Ты явно в замешательстве. Разве не в твоём сне я, как ты выразился, трахал тебя? Или ты уже передумал?       - Ох, заткнись, - отозвался он, обхватывая ладонью рельефный ствол, покрытый венами. Из крупной головки вовсю сочилась смазка, и Кавех, от осознания того, что Аль-Хайтам тоже его хочет, почувствовал некоторое самодовольство. На пробу двинув плотно сомкнутыми пальцами, скользкими от смазки, вдоль ствола, он внимательно следил за реакцией мужчины, но тот без лишних слов сорвал с него верхнюю одежду и взялся за брюки с нижним бельём.       Оказавшись полностью обнажённым, в то время как Аль-Хайтам оставался лишь в приспущенных брюках, Кавех чувствовал себя совершенно беззащитным, и ему это не нравилось, поэтому он предпринял попытку раздеть своего соседа.       - Нет, - тут же перехватил его руки Аль-Хайтам. – Развернись.       Лицо Кавеха, и без того горящее словно пылающий цветок, покраснело ещё больше, но он послушно развернулся, и сразу оказался прижатым голой грудью к прохладной поверхности стола. Аль-Хайтам помедлил, любуясь, окидывая взглядом обнажённое тело перед собой, и на пробу сжал в ладонях упругую ягодицу, вырвав неожиданный стон из губ Кавеха.       - Что такое? Я ещё ничего не сделал, - передразнил его голос за спиной.       Кавех ужаснулся тому, что даже простое прикосновение способно так на него повлиять.       - Одним утром я слышал стон, - продолжил Аль-Хайтам. – Сначала я подумал, что мне показалось. Но теперь я уверен, что нет. Ты думал обо мне?       - Да, я думал о тебе, - не выдержал Кавех, чувствуя как пальцы коснулись тугого входа. – Сложно не думать, когда ты снишься мне каждую ночь, знаешь ли.       - Твои сны не сравнятся с реальностью, - самоуверенно произнёс Аль-Хайтам, поднося к его губам свои пальцы. О, Кавеху не пришлось объяснять, что с ними делать. Он обхватил их своими губами, заглатывая глубже, чем надо, и увлажняя своим языком. Аль-Хайтам с трудом удержался от язвительного комментария, дожидаясь, когда Кавех закончит. Словно назло ему, Кавех пропустил пальцы в глотку, но тут же, ощутив навернувшиеся слёзы в уголках глаз, выпустил их и закашлялся.       - Хм, - Аль-Хайтам бросил взгляд на влажные пальцы и приставил один к плотно сжатому кольцу мышц. – Сейчас тебе стоит расслабиться.       С нажимом палец проник внутрь на одну фалангу. Кавех вздрогнул и выгнулся, подаваясь вперёд, словно бы пытаясь уйти от этих ощущений, но Аль-Хайтам, не раздумывая, протолкнул палец глубже. Кавех вскрикнул и зажал рот рукой. Ему в один миг стало невыносимо жарко. Встревоженные проникновением мышцы плотно сжались вокруг пальца, но Аль-Хайтам попытался им пошевелить.       - Я же сказал. Постарайся расслабиться.       - Тебе легко говорить, - огрызнулся Кавех, для которого подобные ощущения были в новинку, пусть он уже и пережил подобное во сне. Но во сне с этим было проще, там всё как-то получалось само собой.       - Легко? Отнюдь. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не взять тебя прямо сейчас без всякой подготовки.       О, Кавех был уверен, что Аль-Хайтам мог, пусть и большую часть времени он выглядел как совершенно не заинтересованный в подобных вещах человек. Кавех даже иногда сомневался в том, что он человек, а не лишённая всяких чувств и эмоций машина, созданная исключительно в исследовательских целях.       Тем не менее, принять его член без подготовки у него бы не получилось, поэтому, постепенно привыкнув к растяжению, он смог не только ощутить движение пальца внутри, но и вместить в себя два, а позже – три. Растягивал Аль-Хайтам его очень старательно.       От трёх пальцев ему уже нестерпимо хотелось прикоснуться к себе и поскорее кончить, но Аль-Хайтам предусмотрительно перехватил его руки и крепко сжал их у него за спиной. Кавеху ничего не оставалось кроме как прижаться щекой к столешнице и замереть – в ужасе и предвкушении – ожидания проникновения его члена.       Что-то тупое и влажное прижалось к растянутому отверстию, и в следующий момент у Кавеха заплясали искры перед глазами. Аль-Хайтам плавно вошёл во всю длину и замер. Теснота внутри не позволяла свободно двигаться. Несмотря на растяжку, Кавех по-прежнему был очень узким для него.       Кавех чувствовал, что всё его тело горит. Он не мог лежать спокойно, испытывая подобные ощущения внутри, поэтому на пробу двинул бёдрами навстречу. Аль-Хайтам расценил это как готовность продолжать, и отпустил его руки, вцепившись пальцами в бёдра, почти вышел и двинулся вперёд, постепенно наращивая темп.       Кавех уцепился за противоположный край столешницы словно за спасительную ниточку. Происходящее казалось ему настоящей пыткой – Аль-Хайтам ничуть не жалел его, вбиваясь быстрыми движениями до самого конца. В какой-то момент он задел слишком чувствительное место внутри, и Кавех почти закричал от накрывшего его удовольствия.       - Ещё. Да, вот так, - попросил он, и Аль-Хайтам отзывчиво повторил это движение, выбивая из своего соседа громкие стоны.       Сдерживаться после такого не хотелось им обоим, поэтому, резко потянув его к себе навстречу, Аль-Хайтам принялся вдалбливаться в него в совершенно бешеном темпе.       Когда Кавех потянулся к своему изнывающему члену вновь, Аль-Хайтам останавливать его не стал. Стоило притронуться и обхватить истекающий смазкой орган, совершив несколько резких движений, как Кавех кончил в тот же миг, не выдержав избытка ощущений. Аль-Хайтам крепко стиснул его бёдра в своих руках и излился внутрь. Отстранившись, он с интересом наблюдал как вязкая сперма вытекает из подрагивающей дырочки соседа.       - Во сне было лучше? – поинтересовался он.       - Нет, с этим не сравнится никакой сон, - выдохнул Кавех, приподнимаясь. Ноги едва держали, поэтому он опирался о стол.       - Если я снова тебе приснюсь, то хочу знать все подробности, - прошептал на ухо Аль-Хайтам, заставляя Кавеха смутиться, и как ни в чём не бывало ушёл к себе.       - Ты совершенно невыносим, - проворчал Кавех, оглядывая кухню и думая, что стоит навести здесь порядок.       Этой ночью он засыпал со странным чувством предвкушения, словно произошедшего в реальности ему было мало. Но утром, открыв глаза, Кавех понял, что ему совершенно ничего не приснилось.       Сны прекратились в один момент. Но так ли это было важно, когда они уже стали явью?