Что тебе нравится, Саске-кун?

Саске молча шел за Кабуто. Долго, шаг за шагом, по пути равнодушно наблюдая за вперемежку разложенными по полу полосками теплого оранжевого света и густых коричневых теней. Через некоторое время они остановились перед большой деревянной дверью, почти не отличающейся от десятка оставленных позади, и Кабуто потянул за резную ручку. Перед Саске открылся вход в абсолютную темноту, пропитанную холодом и тихим змеиным шипением. Она была похожа на таинственное ночное болото — пугающее зрелище для кого угодно, включая даже опытных шиноби, но не для Саске. Для него эта тьма была, можно сказать, родной, знакомой — в ней он искал брата и отступать не собирался. — Орочимару-сама ждет тебя внутри, — голос Кабуто прозвучал отстраненно, так, словно вовсе не он стоял сейчас в коридоре. Саске вошел внутрь, и дверь за его спиной тяжело закрылась, больно ударив по барабанным перепонкам железными наличниками и на короткое мгновение заглушив все остальные звуки. По ногам заскользил легкий прохладный туман. Саске не обратил внимания, продолжая идти дальше, и вскоре заметив в глубине зала несколько маленьких светильников, освещающих пространство слабым, но ласковым синим светом. Теперь можно было различить силуэт огромной каменной кобры, кольца ее чешуйчатого тела и широко распахнутую пасть, рядом — небольшое возвышение с широкими ступенями и сидящего на них Орочимару. В холодном синем свете Змеиный Саннин излучал какую-то особенную, неестественную красоту. Он сидел, закинув ногу на ногу, положив одну руку на голову каменной кобры и слегка наклонив голову в сторону — так, что упавшие на плечо черные пряди волос открывали острые черты его бледного лица. — Здравствуй, Саске-кун, — Орочимару слегка улыбнулся, глядя на стоящего перед ним юного Учиху. — Как тебе в моем убежище? — Нормально, — немногословный ответ. — Саске-кун, — глубокий хриплый голос Змеиного Саннина сладко прошелся по залу, когда он вновь обратился к мальчику по имени, — расскажи мне о себе. — Орочимару, я пришел сюда не за этим, — Саске же был нетерпелив: после драки с Наруто ему пришлось провести целую неделю на больничной койке под присмотром Кабуто, и теперь он мог думать лишь о том, чтобы как можно скорее начать тренировки. — Ты обещал дать мне силу. — Не стоит так торопиться, — снисходительно ответил Орочимару. — Прежде я хотел бы узнать о тебе побольше. Например, скажи мне, Саске-кун, какая твоя любимая еда? — Никакая, — Саске постепенно начинал раздражаться. — Не ври мне, у всех есть предпочтения. — У меня нет. Орочимару недовольно стиснул зубы. Ему вдруг невыносимо захотелось вскочить с места и всадить кунай прямо в горло этому мелкому наглому ребенку — сказывалась давно приобретенная привычка убивать на месте любого, кому не повезло переступить невидимую границу терпения Змеиного Саннина. Теплота в его голосе сменилась ужасающе холодной интонацией. — В таком случае, может быть, мне больше тебя не кормить? Перенесешь недельную голодовку, а, Учиха? — Повторю еще раз, я пришел сюда не за этим, — Саске будто и не заметил угрозы. По правде говоря, в своем нынешнем состоянии он уже не мог адекватно воспринимать подобные выпады. Тем временем туман под его ногами сгустился, стал плотным и белым, как густая сметана. Он лился со ступеней, растекался по полу, прятал внутри своего облачного тела изгибы змеиной скульптуры. Если бы Саске посмотрел сейчас под ноги, то уже не увидел бы их, скрытых в огромном белом полотне, однако, казалось, в тот момент он потерял способность видеть и осмыслять увиденное: сознание заволокло его собственным туманом, горячим и красным, как свежая кровь — невыносимой жаждой мести. — Гендзюцу, теория, — без предисловий начал лекцию Орочимару, оставив попытки разговорить Саске. — Враг контролирует поток чакры внутри центральной нервной системы жертвы, вызывая иллюзию. — Это я и без тебя… — начал было Саске, но тут же осекся. Силуэт Орочимару дрогнул и в один миг растворился в темноте, оставив после себя лишь разлетающиеся в разные стороны клочки тумана. Глаза Саске расширились, он дрогнул и хотел было обернуться, но тут же почувствовал тяжесть сильной руки и жестко впившиеся в плечо цепкие ногти. Короткий синий рукав впитал несколько ярко-красных капель. — У тебя есть слабые места, Учиха, — произнес Орочимару отчетливым шепотом прямо над ухом. Он стоял за спиной Саске, склонившись над его напряженным от испуга детским телом и щекоча кожу прохладным дыханием. — Итачи церемониться не будет. Еще раз перебьешь меня, и даже твое красивое личико не спасет тебя от скоропостижной смерти. Окончательно растерявший всю свою собранность, Саске не успел заметить, как по ногам быстро поползли несколько крупных болотно-зеленых змей. Они обхватывали беззащитное тело плотными кольцами, царапали чешуей, шипели, широко распахивали нежные розовые пасти, обнажали острые клыки и тонкие двоящиеся языки. Саске активировал Шаринган слишком поздно — к тому моменту он уже стоял связанный, не в силах дотянуться до куная, сложить печать или хотя бы просто пошевелиться, пребывая полностью во власти Орочимару. Ненависть к собственному бессилию захлестнула его рассудок, заставила сжать зубы до боли в челюсти — единственное, что ему в этот момент оставалось. Взглянув на Саске, Орочимару удовлетворенно выдохнул. Отпустил его плечо, медленно выпрямился, обошел вокруг и встал напротив, скрестив руки на груди. — Ошибка за ошибкой, Саске-кун. Твои эмоции — твой главный враг. Ненависть к Итачи не поможет тебе, пока ты не научишься использовать ее по назначению. Саске промолчал. Опустил голову, скрыв потемневший взгляд за ширмой отросших черных прядей. Он вспомнил последние слова брата перед уходом и прикусил губу: «Тебе не хватает ненависти, мой маленький глупый брат». По зеленой змеиной чешуе потекла тонкая струйка крови. Орочимару любил ощущение власти над людьми: полный контроль и полная покорность были для него привычным и удобным способом получать свои небольшие порции удовольствия. Однако с Саске схема предательски ломалась. Удовольствия от его покорности не было. Орочимару едва заметно свел брови к переносице, коротким движением руки отпустил связывающих Саске змей и уже совершенно ровным голосом продолжил запланированную лекцию: — Некоторые из призываемых мною змей создают звуковое гендзюцу, — из-под шелковой завесы волос показалась удобно устроившаяся на плечах небольшая серебристая змейка. — Знакомься, Касуми. Она будет помогать тебе с тренировкой. — Приятно познакомиться, Саске-сама, — вежливо прошипела Касуми и слегка кивнула в знак приветствия. — Есть несколько способов выйти из иллюзорной техники, — продолжил Орочимару. — О некоторых из них тебе уже известно. — Шаринган позволяет мне не попадать в гендзюцу, — перебил Саске, все еще по-детски гордящийся своей врожденной способностью. — Ты прав, Саске-кун, у тебя уникальные глаза, — Орочимару осторожно прошелся взглядом по юному телу, хищно улыбнулся и вплотную подошел к Саске. — Однако ты все еще не умеешь правильно с ними обращаться, — сказав это он одной рукой прикоснулся к плечу Саске, а вторую сложил в базовую печать. — Кай! В одно мгновение перед Саске открылся новый мир. Освещенный синим светом туманный полумрак исчез, будто его никогда и не существовало. Саске охватило ощущение, не похожее ни на что знакомое обычному человеку: во время пробуждения ото сна мир приобретает знакомые очертания, постепенно вырисовываясь из сонной дымки, — иллюзия же исчезает мгновенно, как изображения на экране фотоаппарата. От неожиданности Саске отстранился от Орочимару, сделал шаг назад и судорожно оглянулся — он вдруг понял, что стоит на воде прямо посреди огромного бассейна. Яркий розовый свет шел откуда-то из глубины так, что казалось будто его источником является сама вода, и с ее поверхности то тут, то там невысокими каменными островами выглядывали кольца змеиных статуй. — Не смотри на меня так, Саске-кун, — Орочимару явно наслаждался растерянностью Учихи. — Ты попался в технику Касуми еще до того как переступил порог этой комнаты. — Тц, — Саске не нашелся, что возразить, поэтому тут же недовольно нахмурился и отвел взгляд в сторону. — Звуковое гендзюцу наиболее опасно для владельцев Шарингана. Тебе стоит запомнить это. Орочимару отошел чуть в сторону и сел на один из каменных островков. — При выходе из техники самое главное — вернуть себе потерянный контроль над чакрой, — Орочимару наклонился немного вперед. — Таким как мы с тобой, Саске-кун, привыкшим действовать в одиночку, необходимо уметь делать это самостоятельно. Пока он говорил, Саске перевел взгляд на Касуми. Та осторожно оглянулась по сторонам, а затем, сминая широкий белый рукав, аккуратно сползала по руке Орочимару на влажный камень. Саске смотрел на ее тонкое тельце и никак не мог принять для себя тот факт, что столь крохотному созданию удалось поместить его в гендзюцу. «Неужели я настолько слаб?» — без конца крутилось в его воспаленном сознании. «Тебе не хватает ненависти», — шептал в ответ голос брата, намертво въевшийся в память вместе с ядовитым туманом Цукуёми. Саске слушал его и ненавидел — себя, свою слабость, Наруто с его новыми техниками, слезы Сакуры, наставления Какаши и ухмылки Орочимару, — так он ненавидел Итачи. — Я научу тебя базовой технике, — Орочимару выпрямился, положив одну руку немного позади себя, и внимательно посмотрел на Саске. — Для начала ты должен полностью остановить движение чакры в собственном теле. Саске вновь сжал зубы от переполняющей его злости, но быстро проанализировал ситуацию: Орочимару не собирается убивать его и, несмотря на нахальный вид, пытается научить чему-то полезному. Если эти знания хоть немного приблизят его к желанной цели, то нет смысла сопротивляться, более того — нужно взять от Орочимару настолько много, насколько это возможно. Даже если придется терпеть его странное поведение все это время. Саске выдохнул, сложил руки в печать и сосредоточился на ощущениях в теле. Концентрация давалась ему не так просто, как Итачи или даже Сакуре, однако совсем без навыков он бы не выжил. Саске представил себе море, приливы и отливы, неторопливое движение воды и такое же мерное течение чакры внутри себя — приходящие и уходящие потоки. А затем море, волны и воздух остановились, застыв во времени и пространстве его воображения. Однако как только это случилось, Саске тут же провалился в бассейн. Вода оказалась неожиданно горячей, и он поспешил, подтянувшись на руках, выбраться на поверхность. Мокрая футболка и шорты неприятно липли к телу и собирались в грубые складки, отчего Саске тихо фыркнул себе под нос и недовольно прикрыл глаза. — Хорошо, Саске-кун, — Орочимару не смог сдержать улыбки и теперь почти завороженно наблюдал за тем, как розовые капли стекают с его непослушных угольно-черных прядок. — Это был первый шаг. Теперь ты, наоборот, должен одновременно выпустить большое количество чакры. Саске пришлось вновь перевести дыхание и сосредоточиться. На этот раз он представил море внутри себя бушующим, переполненным энергией и выплескивающимся за края, в то время как вне границ его воображения вода стала медленно собираться в высокий и шумный водоворот. Орочимару наблюдал за этим зрелищем, не отрываясь и не желая прерывать. Возможно, со стороны могло казаться иначе, но Орочимару всегда прекрасно знал, что истинная красота не во внешности, а в проявлении силы, и что талант, труд и упорство зачастую могут сотворить с человеком куда большее, чем тонкие черты лица или изящные изгибы тела. Сила заставляет людей отличаться от себе подобных и сиять изнутри — во всяком случае, в том ее понимании, которое жило в сознании Орочимару всю его жизнь. Саске был таким, он завораживал: девочек — породистой внешностью и окутывающей его таинственной аурой, Орочимару — в первую очередь внутренней силой, с каждым днем проявляющейся все чаще и ярче. Наконец Змеиный Саннин встал, посадил Касуми себе на плечо и неторопливыми шагами направился в сторону ступеней, выводящих к краю бассейна. На полпути он обернулся в сторону Учихи. — Пойдем, Саске-кун, тебе нужно высохнуть. Пока Саске стягивал с себя мокрую одежду, Орочимару сидел рядом и задумчиво наблюдал за его движениями. Розовый свет бассейна придавал светлой коже Саске особого изящества, а контрастные тени удачно выделяли рельефные мышцы. Несмотря на крепкие плечи и торс, Саске оказался очень гибким и по собственному желанию мог без труда вывернуть руку в любую сторону. Орочимару заметил это еще на экзамене на Чуунина и уже тогда отметил про себя, что вряд ли сможет найти тело лучше. Такое же гибкое, сильное и красивое. — Саске-кун, запомни то, что я тебе только что показал. Как только научишься делать то же самое внутри гендзюцу, сможешь выйти из большинства вражеских техник. — Меня не волнует большинство, меня волнует Итачи. Орочимару посмотрел куда-то в сторону. — Прямо сейчас ни тебе, ни мне не выйти из техники Итачи. Но Шаринган — это оружие шиноби, Саске-кун. Такое же, как кунай или лук, — он вновь взглянул на юного Учиху, который на этот раз слушал Орочимару внимательно и не перебивая. — А хорош ли лук зависит от натягивающей его руки. К тому же, даже когда членов клана было больше, лишь единицы могли в полной мере овладеть силой собственных глаз. — Значит, есть способ противостоять гендзюцу моего брата? — Этого я не говорил, — Орочимару встал и повернулся в сторону Касуми. — Оставляю Саске-куна под твоим присмотром, Касуми. — Как скажете, Орочимару-сама. После этого он медленно перевел взгляд на Саске. — Теперь будешь тренировать выход из гендзюцу самостоятельно, Саске-кун. Активируй Шаринган и постарайся запомнить ощущения. Не дождавшись ответа, Орочимару развернулся и направился в сторону двери. Саске тем временем остался сидеть на краю бассейна, пребывая в легком замешательстве и тщетных попытках обдумать слова своего нового наставника. В голове крутилось болезненное воспоминание о днях, проведенных в Цукуёми, а сердце заполняло горящее желание превзойти Итачи.

*** *****

Выйдя из комнаты, Орочимару тут же наткнулся на поджидающего его в коридоре Кабуто. Тот крепко сжимал в руках какие-то бумаги и напряженно смотрел на подошедшего к нему Змеиного Саннина. — Орочимару-сама, с вашей стороны совершенно безрассудно оставлять Саске-куна одного. — Он не один. — Вы понимаете, о чем я, — Кабуто на секунду замешкался. — Учиха может сбежать в любой момент, кроме того… Я только что узнал, что Хокаге выделила на поиск убежищ три новых отряда АНБУ. Мы должны немедленно принять меры, Орочимару-сама. — Не стоит об этом беспокоиться, Кабуто. АНБУ найдут нас еще нескоро. Что же касается Саске-куна, он никуда не уйдет. Я в этом уверен. Кабуто сжал зубы. Он никак не мог понять, что такого особенного Орочимару нашел в Саске. «Неужели Орочимару-сама не видит, сколько проблем от этого мальчика?» — пожалуй, Кабуто мог бы озвучить свои сомнения вслух, но его доверие к Змеиному Саннину было слишком велико. В действительности он доверял ему даже больше, чем мог себе в этом признаться. — Я понял. Поступайте как считаете нужным, Орочимару-сама.