Ты мой папа?

— ...Акх..алья? — в горле пересохло. Ко мне пришло осознание того, кто стоял предо мной. Мулатка окинула меня недобрым взглядом и процедила: — Для тебя мадам Сезар. Мы спустились на этаж ниже и прошли к кабинету Альи. Она упала на стул. Локтями оперлась на стол. И устало сложила голову на ладони. — Зачем ты вернулся? — спустя несколько минут тишины спросила она. Я продолжил молча стоять где-то у двери кабинета. — Показывай свои документы, аттестаты и рекомендации. — приказала она, предложив расположиться на стуле перед её столом. Я передал ей своё портфолио и уселся на предложенное место. Она тщательно изучала каждую страницу. Я изучал ее кабинет. Обездушенный минимализм с клишированными элементами бухгалтерии. Светлые обои, темный ламинат. Стол напротив окна. Шкафы по обеим сторонам офиса полностью завалены книгами, папками и журналами. Последние мне казались крайне странными. Бывшая журналистка, некогда фанатка леди баг, стала ассистентом или секретарём. Я не знал где я, что это за здание и какую должность занимает Алья. Но знал, что Эмма точно не её дочь. Алья закончила изучение моего портфолио. — Детский психолог?— она ухмыльнулась. — Как ты вообще к этому пришёл?... Вопрос был скорее риторическим. — Ознакомься с договором. — она пододвинула ко мне стопку листов. 10 листов мелкого текста. Голова начала болеть после прочтения половины. Высокая зарплата. Оплачиваемые выходные и отпуск. Проблема была в огромном количестве рабочих часов и дней, а также большом количестве обязательств и ограничений. "Нельзя отходить от ребёнка. Не сквернословить и не повышать голос при ребенке. Не отвлекаться на телефон и посторонние гаджеты. Приоритетом всегда ставить интересы ребенка. Не покидать помещение во время рабочих часов, за исключением чрезвычайных ситуаций. Чрезвычайными ситуациями являются следующее:....."" Моё внимание привлек следующий пункт: "Личность работодателя и личность клиента не обсуждается рабочим с посторонними." Родители Эммы наверное были важными шишками, раз такой пункт присутствовал в контракте. За нарушение пунктов следовали штрафы. И некоторые могли превышать даже зарплату за месяц. От цифр мне стало плохо. Если я допустил бы хоть малейшую оплошность, не расплатился бы. Значит идеальный нянь... По договору мои рабочие часы были с 7 утра до 11 вечера. Шестнадцать часов работы. Час на дорогу: туда и обратно. Час на ранний завтрак и поздний ужин. Оставшиеся 6 часов на сон. Это без расчета на непредвиденные ситуации. Данный распорядок дня был отвратительным с точки зрения физиологии человека. Но зарплата полностью покрывала всё. Всего пол года можно и потерпеть. Я подписал контракт. Всё из-за того, что предложенная зарплата обещала мне безбедную старость и работу "в удовольствие" в будущем. Алья отдала мне мою копию договора и спровадила недобрым взглядом. — И ещё... Смени свой стиль на что-то более официальное. Секретарь вывела меня из здания и попрощалась. Домой я вернулся поздно. Меня застал Месье Дюпен-чен уже в своей пижаме, но тут же разогрел ужин и сел со мной за стол. — Как все прошло? — ожидаемый вопрос вырвался из Тома. — Меня взяли. — объявил я, небрежно дёрнув плечами. — Ну естественно. Ты же Адриан Агрест. — слетело с губ Месье Дюпен-чена. — Спасибо вам, месье. Больше о моей работе мы не разговаривали, только я предупредил, что уходить на работу буду рано, а приходить поздно. Том понимающе кивнул. Ночь, на удивление, прошла спокойно. Я слишком быстро отключился. Даже Тикки не успела меня расспросить о работе. Утром я еле разлепил глаза. Засыпать в 11, а вставать в 5 оказалось тяжко. Голова гудела, а тело не слушалось. По великолепному запаху с кухни было ясно: Том уже во всю пёк свои чудесные круасаны. Квами во всю возмущалась моей ленью встать и покормить её. Прожорливая какая. Я спустился на кухню, поблагодарил Тома за свежую выпечку и предупредил, что позавтракаю у себя. Мужчина не возражал, но явно был опечален. Я сделал пометку для себя: Месье Дюпен-чену нравится принимать пищу в компании. Я надел серую рубашку и коричневый пиджак в надежде, что данный наряд будет "более официальным" нежели белая футболка и черные джинсы, которые были на мне вчера. Времени до работы было ещё прилично, и я вышел пораньше, чтобы успеть дойти пешком. Злые дяди охранники совершенно спокойно впустили меня в здание и я поднялся на нужный этаж. Зайдя в квартиру, я обнаружил, что Эмма ещё спала. Это было очевидно, ведь короткая стрелка настенных часов ещё не дошла до цифры восемь. Я расположился в кресле в зале. Принялся рыскать в телефоне в своих записях о интересных занятиях для детей пяти лет. Продумывал примерный план на сегодня. Боковым зрением я видел, что женщина, которая вчера проходила по коридору вместе с Альей, зашла в комнату Эммы. Я не стал зацикливаться на этом и вернулся головой и телом к своему занятию. Через минуту она вышла и отправилась к лифту. Я осознал, что не смог рассмотреть её лица. Последние годы я часто засиживался до поздна и мое зрение стало падать. Обычно я носил линзы, но именно сегодня я забыл даже очки. Я несколько раз перепроверил свою сумку прежде чем смириться с этим. Из комнаты вышла сонная Эмма. Я помахал ей рукой, и она побрела в ванную комнату. Вскоре она, уже переодетая, зашла в игровую и приземлилась на ковер. Я решил присоединиться к ней. До завтрака мы собирали пазлы. Потом вместе отведали вкусного омлета с овощами. Затем лепили из пластилина. Я вновь и вновь удивлялся, на сколько же Эмма спокойный ребенок. Когда у нее что-то не получалось, она не расстраивалась и не закатывала истерик. А когда получалось, даже не улыбалась. Будто делала всё "для галочки". За два дня проведенных в ней, я многое отметил для себя. Эмма любит орешки. Не любит морковь. А ещё у нее аллергия на красные яблоки. Когда на второй завтрак повар принесла порезанные на дольки зелёные и красные яблоки, Эмма вопросительно посмотрела на неё. Женщина спохватилась, быстро извинилась и забрала красные. У Эммы хорошо получалось собирать пазлы. Для своего возраста она была даже слишком терпелива. У Эммы плохо получалось рисовать, даже кисточку держала не правильно. Но прикладывая огромные силы, она продолжала старательно выводить линии. Эмме очень нравились пингвины. После обеда, когда мы читали энциклопедию, она попросила прочитать все-все сноски на странице с этими птицами. Впервые за день улыбнулась, когда я зачитывал интересные факты про них. Эмме не понравились слоны и носороги. Их сразу окрестили большими и страшными. Хоть и напуганной девочка не казалась. Эмма прилежно отвечала на все мои вопросы. Однако, когда я спросил что-то про её маму, она промолчала. Я решил не заваливать ее подобными вопросами и отложил эту тему до следующего раза. В игровой стоял игрушечный замок, но пока я не наблюдал, чтобы Эмма приближалась к нему. А в шалаше мы часто читали. Эмма случайно там заснула, когда в попытке прочесть какое-то слово, вспоминала какую-то букву в книге. Я не стал ее будить и просто отнес её в кроватку. Мы вместе убирали игрушки сразу после их использования, именно поэтому бардака в комнатах не наблюдалось. По календарю в комнате Эммы медленно подходил день, обведённый красным фломастером. Дата совпадала с моим выходным. Сам того не осознавая, я очень устал. И понял это, только когда плюхнулся в кресло. Голова гудела, и я прикрыл глаза. Эмма вновь разбудила меня, когда принесли полдник. Девочка протягивала мне йогурт. Сегодня она не возмущалась по поводу моего дневного сна. Наверное по моему внешнему виду определила, что сон мне не помешает. Вечер прошел довольно быстро. Мы играли в настольные игры, а потом складывали простые числа. Время стремилось к 10 вечера. Я помог Эмме принять душ, прочитал ей книжку. Девочка уснула, а я остался в замешательстве. Мои рабочие часы подходили к концу, а никто не приходил. Эмму одну оставлять я не собирался. Ровно без пяти десять в квартиру зашли Алья и какая-то девушка. Меня прошибло холодным потом. А сердце забилось в бешенном ритме. — М..Маринет?..