Благие намерения мне никогда не помогали

      Хорошо, хоть думать долго не пришлось. Скоро Славя попросила меня к другому дереву подойти. Так я и сделал. Потом ещё раз. И ещё. И так пока все деревья не «обросли» дополнительными «ягодами» из лампочек гирлянды. И, только Славя сделала ещё один круг вокруг дерева, обматывая таким образом гирлянду, прозвучал Гонг. — О как, а мы успели. Мы молодцы. — Повторю для тех, кто в самолете — ты молодец. Я лишь помощник. — Она опять засмеялась. — Какой ты хмурый. Ладно, спускай меня. — Есть идея получше. — Что? — я не ответил.       Вместо этого я покрепче обхватил её ноги и побежал в сторону столовой. Других пионеров не было, поэтому я сомневаюсь, что нас кто-то видел. Славя о чем-то говорила и, судя по всему, уже не просила, а требовала, чтобы я её отпустил. Я не слушал. Да и зачем?       Я добежал до крыльца, и только тогда опустился, чтобы позволить Славе слезть с меня. Как и ожидал, её личико было недовольным. — Дима, что это было? — «Гордеевские Наземные линии» благодарят вас за пользование нашей компанией.       Ну не смогла она долго быть грозной. Я опять умудрился её рассмешить. И когда я стал таким офигенным шутником? — Дурачок. — Знаю. Ладно, пошли уже. Может, я и мощный поезд, но есть хочу.       И как бы подтверждая мои слова, мой живот завыл, будто синий кит. Славя опять рассмеялась.       Мы вошли внутрь помещения. Никого не было. Видимо, мы пришли одни из первых. Ничего не поделаешь, но голодать я тоже не привык. Я повернулся и пошел к Тёте Наташе, заведующей. Как оказалось, она как раз была здесь. Увидела нас — улыбнулась. — О, Дима. Дима и Славя. Чего это вы здесь вдвоем, держась за руки, ходите?       Как оказалось, я и Славя рефлекторно повернули головы. За руки мы не держались. Тетя Наташа это заметила и засмеялась. — Да шучу я. Извините. — Да ничего Тетя Наташа. Мы… — Славя покраснела. — Мы пришли помочь накрыть.       Чего? Опять добровольные работы? Ну, Славя… — Да с этим проблем нет, — она усмехнулась, после чего поманила нас внутрь кухни.       Мы вошли внутрь. Она отвела нас к одному из столов. На нем были подносы со стаканами и чайники. Судя по запаху, зеленый травяной чай. Отличный напиток, особенно в такую жаркую погоду. — Кто-то из вас возьмите и расставьте стаканы. Другой пусть…       Дальше я не слушал. Я взял поднос со стаканами и выскочил в столовую, после чего приступил расставлять их по столам. — Эй, подожди меня!       Ну само собой. Славе не нравится мысль, что кто-то у неё статус лучшего помощника отбирает. Я бы тоже возмущался. Но мне так лень это делать. Да и вообще, я стаканы расставляю. Отстаньте от меня людишки, я в трудовом запале…       Стаканов хватило на два стола. Я ставлю стаканы, Славя быстро при помощи двух чайников заливает в них чай. Но почему стаканами мы заставили только два стола — этого я не понимал, пока до моей тугой головушки не дошли мои древние воспоминания.       Я вспомнил, как в детстве, когда я ездил в бывший пионерским лагерь, нас водили в столовую всегда по очереди. И однажды, когда я пришел в столовую вне очереди, я замечал, как дети старших отрядов — первого и второго (их легко можно было отличить по синему галстуку — первого отряда и зеленому — второго отряда) накрывали столы, где сидела малышня подносами и салфетками. Малышней мы считали шестой отряд, в нем обитали первоклашки.       Здесь я невольно повторил те же самые действия, которые повторяли те дети из моего прошлого. Забавно, никогда бы не подумал, что окажусь на их месте.       После пошли салфетницы и перечницы с солонками. Расставили быстро. Но я начал чихать. Славя посмеялась и подошла с салфеткой в руке. — Горе ты мое перечное, — салфеткой она смахнула перец с моего носа.       Я перестал чихать. — Спасибо. Ладно, пошли уже есть.       Столовая быстро заполнилась пионерами, поэтому я большим чудом умудрился найти место для себя и Слави. У окна находился единственный стол, куда так никто и не сел. По пути мы взяли подносы. На обед давали оранжевый суп. Солянка, видимо, сваренный мясной бульон, в который добавили копченую колбасу. Изжога обеспечена, но ради вкуса можно и потерпеть. — Приятного аппетита… — Спасибо, тебе тоже.       Я взял ложку и принялся со звериным аппетитом есть суп. Это получалось прекрасно. Хотя я и словил себя на мысли, что надо бы быть в плане поедания еды аккуратней. Как-никак, я вместе с девушкой сейчас за столом сижу. А такими манерами я показываю себя как невоспитанная свинья. Но, как оказалось, Славя только улыбалась, глядя на мой способ поедания. — Ты еду сразу глотаешь, что ли? Куда ты так торопишься?       Я бы придумал много других отговорок, но сейчас на ум пришла только одна. — Куда-куда… Тебе помогать. Вон, видала, как меня заразила? Вот и спешу поскорее начать вновь тебе помогать. — Льстец. — Даже в мыслях не было.       Девушка улыбалась и медленно продолжала обедать. А я невольно задумался.       Не знаю почему, но с каждой минутой рядом с этой девушкой я почему-то вновь хочу заняться теми делами, которые бросил из-за потери интереса. Хочется помогать другим и первому, кому я хочу оказать помочь, этой яркой светловолосой девочке. Мой взгляд направился на оранжевый бульон супа. Вспомнились те дни, когда я таскал в больших количествах продукты, после чего, сидя в автобусе, относил их, когда наш автобус заезжал вглубь города. Где стояло много старых и покосившихся домов. А дороги представляли из себя лужи, наполненные вонючей жижей. А я также, только бы помочь другим… Только бы другим жизнь лучше сделать.       Эхх… Что-то слишком часто я начал старое ворошить. — Что с тобой?       Видимо, лицо у меня слишком сильно изменилось, раз даже Славя заметила в нем перемены. Режим «Включай дурачка» больше не сработает. Надо включать другой. Максимально тупить. — Да расстроился, что когда закончиться эта работа, больше тебе помочь будет нечем.       Вот люблю же я себя на работу заряжать. Славя лишь посмеялась. — Ну, если ты так боишься сегодня мне больше ничем не помочь — у нас ещё работы хватит. Если ты не против.       Провести день с красавицей? Сомневаюсь, что я смогу отказаться. Поэтому я энергично кивнул.       Доев обед, я и Славя пошли дальше. У нас было ещё много дел.       После проверки прочности закрепления гирлянд на деревьях, мы приступили к работе метлами. И, как и в прошлый раз, разделили площадь пополам. Там мы быстро управились, после чего Славя подогнала тележку, внутри которых были мешки. Быстро весь мусор мы сложили в них, а сами мешки закинули в тележку и с уборочным инвентарем двинулись на склад. Но прямо перед складом Славя резко остановилась. — Что случилось? — Да я вспомнила только что, сегодня же мусорные контейнеры привезли. Можно сегодняшние мешки и прошлые скинуть в них. Поможешь? — Могла и не спрашивать. Конечно.       Я подвел тележку, после чего закинул на них мешки после вчерашней уборки. Тележка была переполнена, мешки могли бы начать легко падать. Пришлось снизить скорость. Но ничего страшного.       Славя пошла в ту сторону, куда я ещё не ходил. Мы вышли через белые ворота. Мешки пару раз упали, но закинуть их обратно — много мозгов не нужно было.       Там дальше был путь куда-то вдаль леса. Славя заметила интерес в моем взгляде. — Там дальше дорога к старому лагерю, ну и дорога, с помощью которой можно на грузовике проехать в лагерь. Чтобы продукты завести, да мусор забрать. — А что за старый лагерь? Заброшенное здание? — Угу. Ранее там дети отдыхали. Палаточный городок ставили, костры, песни под гитару. Ну и походная еда. Но закрыли из-за… — Славя замялась. — Здесь новый современный лагерь построили. Вот и бросили старый корпус. Да и ходить туда как-то не очень приятно. Ещё обвалится доска какая-нибудь. Упадет на голову.       Интересно, если для меня подобные здания — это глубокий пережиток прошлого, как выглядит старый корпус, раз его даже жители далекого прошлого за старину считают? Было бы неплохо посмотреть. Но потом. У меня ещё полно дел здесь.       Мусорный бак стоял прямо у ворот. Я подкатил тележку поближе, после чего быстро закинул все мешки в него. — Отлично. Завтра машина приедет и заберет мусор. А то если бы мы не убрали мусор, дождь бы начался, и мешки бы отсырели.       Знаю-знаю. Потом бы порвались. И весь бы наш труд пошел насмарку. — Ладно, Дима. Пошли тележку на место поставим, у нас ещё дела есть.       Так и сделали. Дошли до склада. Там я и оставил тележку. После чего мы вместе со Славей пересекли площадь и пошли в сторону музыкального клуба, но потом повернули направо и оказались посреди большой сцены с сиденьями на свежем воздухе. Я видел огромное количество таких сцен и их чаще всего отличал один важный факт — практически каждая такая сцена была старой, гнилой и разваливающейся. Эта была крепкой и прочной. Судя по всему, за этой сценой следят.       Славя подошла к ней, после забралась и начала подкатывать к краю сцены черные колонки. Помню я эти бандуры, они жутко тяжелые. Только колесики спасают от возникновения грыжи при транспортировке. Жаль, что в тех колонках в школах и техникуме, которые мне довелось таскать, были поломаны колесики. А здесь мало того, что целые, так ещё и смазаны, так как не скрипели при движении по деревянному полу сцены. — Сможешь опустить их на землю или тебе помочь? — Справлюсь, Славя, не переживай.       Я не врал. Отпустить колонки я смог, пусть это и отозвалось небольшой болью в спине. Ну а чего я ожидал? Небольшого веса, как пакеты с продуктами, которые я постоянно таскаю из магазина и, стоя у плиты, стараюсь превратить в еду. Ну, в смысле, приготовленную.       Да и колонки, и тяжелую сумку с инструментами на постоянной основе я не таскал в 17 лет. Поэтому такой вес и был неприятен моей спине. Хотя странно, вроде телосложение соответствует моему нынешнему, после тренировок в спортзале. Невольно вспомнился совет тренера. Он советовал не перенапрягаться после долгих перерывов, иначе срывов мышц и связок не избежать. В этом мире я ни разу не тренировался. Да и у себя дома я после достижения нужной формы практически перестал посещать спортзал, ограничился зарядкой, и то не всегда.       Так что, Дима Гордеев, ты самый настоящий лопух. Мышцы есть — сил нет.       Колесики приятно ехали по бетонным тропинкам. Славя, практически без звуков, приземлилась рядом. В её руках был пульт и несколько проводов скрученных в большие… Баранки, которые она несла, повесив на шею. — Справишься с транспортировкой? — У них колесики есть — чего тут справляться? Хватаешь и катишь.       Славя кивнула, будто соглашаясь с моими словами, после чего пошла вперед. Я не спешил её догнать, да и зачем? Мне нужно две, эм… А сколько в них килограммов? Впрочем, неважно. Обобщу до «дофига». Так вот, две колонки, каждая из которых весит дофига. Хорошо, хоть тащу, а не несу на себе. И всё равно приятного мало.       Наконец пульт, провода и колонки стоят у постамента славному… Непонятно кому… Но ждут когда их подключат. Или нет? А вообще, даже приятно после переноски тяжелых вещей ощутить небольшую нагрузку на тело. Это самый лучший способ понять, что ты до сих пор живой и развиваешься. — Молодец, Дима, осталось ещё две колонки.       Я говорил, что ненавижу нагрузки? Но, как оказалось, справились мы быстро. На этот раз вторую колонку Славя помогала мне нести. Поэтому второй наш марш-бросок прошел быстро. Площадь была готова, ну почти. Осталось дождаться темноты, подключателя аппаратуры и всё, можно двигать телом. — Мы справились, — Славя улыбнулась. — Я уверена, тебе будет приятней от того, что именно ты помог всем потанцевать. И сам будешь скоро танцевать. — А кто сказал, что я буду танцевать? — в воздухе будто что-то лопнуло, но это я всего лишь сказал фразу, неприятную фразу.       Для девочки неприятную не для меня. Улыбка Слави сменилась удивлением. — Ты не хочешь танцевать? — Нет, не хочу. Я хочу есть… — хорошо, что сработал гонг, иначе бы я так удачно не смог сложить фразу. — И то верно. Пора и полдником заняться. После работки-то.       Оставив колонки и прочее оборудование стоять под палящим солнцем летнего дня, мы пошли в столовую. — Что дальше? — Электроник и Шурик после полдника должны прийти и подключить всю аппаратуру. Поэтому до ужина мы свободны.       И почему мне кажется, что она надо мной издевается? Вот сейчас она сказала «до ужина свободны», и вот наверняка что-нибудь сейчас попросит помочь ей. Ну я, как всегда, ей не откажу. На весь день же записался ей помогать.       И ведь, верно. Начала на меня смотреть, как будто хотела прожечь. Ну-с. Ждем, что она там попросит ей сделать.       А сделать пришлось только одно — отдыхать. Ну, по крайней мере, по словам этого светловолосого суккуба.

***

      После полдника Славя буквально «выпнула» меня на пляж. Я был против. Но что делать, сам сказал, что на сегодня я весь день буду ей помогать. Да и, как оказалось, на пляже мы опять работали. Превращали пляж в территорию для купания. — Может, всё-таки снимешь шорты и рубашку?       Славя спросила это в тот момент, когда мы собирали ветки от опавших деревьев на мелководье, чтобы пионеры при заходе в воду не повредили себе ноги. Славя, рискуя намокнуть, занималась этим в купальнике белого цвета. Я же лишь стянул с себя носки и сандалии и ходил по дну голыми ногами. Шорты и рубашку не снимал, да и зачем? У меня длинные ноги, сомневаюсь, что что-то со мной случиться. — Не переживай, — говорил я это, кидая одну из веток в кучу на берегу, которая благодаря нам уже сильно увеличилась. — Я прекрасно хожу без обуви. Не упаду. — Ну хорошо.       Славя тем временем отправила ещё одну ветку в кучу. Так продолжалось ещё некоторое время, мы поднимали ветки и прочий мусор в руки и отправляли его в полет, который успешно завершался приземлением в куче на берегу. Мы продолжали это занятие уже час, наверное, солнце уже покраснело. Явно вечерело, а где-то там за деревьями на площади Серый и Саша уже подготовили аппаратуру для дискотеки. А я… — Оххх…– поток моих мыслей и рутину этой работы прервала неудавшаяся попытка поднять что-то.       Я подключил для этого дела и вторую руку. Предмет сдвинулся, но несильно. Он всё ещё был глубоко застрявшим. — Что-то случилось?       Славя подошла и склонила голову, чтобы увидеть, что тут у меня получается. И… Бррр… Чертовы гормоны. Опять начал на неё смотреть. И я говорю не про взгляд в глаза. — Да вот, — я продолжал попытки вытащить что-то похожее на большое бревно из песка. — Ветка слишком глубоко в песок попала. Не поддается. — Давай вместе, — она подошла практически вплотную ко мне и взялась руками за другие части этой ветки.       И в тех местах, где её пальцы касались моих я буквально чувствовал, как вода начала греться. Хотя наверное мне это кажется, слишком сильно кажется. — Давай…       Я и Славя вместе потянули на себя ветку, и она наконец вытянулась из песка. Да только я слишком сильно потянул на себя — верхушка ветки попала мне в грудь. И ладно, боль была терпима. На ветке был большой кусок мокрой земли, поэтому я умудрился запачкаться. Славя ахнула. — Прости, я не… — Ничего, — я потянул ветку на себя и начал медленно идти к берегу. — Это была последняя. Если у тебя веток больше нет, то можем заканчивать. — Да, хорошо.       Я донес ветку до берега и кинул её в кучу. Славя к тому времени уже успела надеть рубашку и юбку и теперь завязывала галстук. А я с сожалением смотрел на свою ещё недавно чистую рубашку, которая теперь была с черным пятном на груди, из-за мокрой земли. — Ну вот. — А, не переживай, — говорила Славя подходя ко мне, на ходу завязывая галстук. — Завтра у четвертого отряда этот пляж территория уборки, они отнесут ветки.       Славя, видимо, решила, что я переживаю из-за новых трудов. — Да я не про это. Рубашку жалко. А запасной у меня нет. — Ааа… Так вот ты чего, — она улыбнулась. — Я сейчас, подожди.       В её руках практически беззвучно зазвучала связка ключей. Видимо, побежала на склад за новой рубашкой. Делать нечего — придется ждать. Я стянул галстук, который остался чистым, после чего уселся на одну из лавочек и смотрел, как постепенно солнечный луч становился всё более и более ярким, и меняет свой цвет с желтоватого на красный.       Славя прибежала как раз в тот момент, когда солнце начало исчезать. В руках у неё была рубашка, но с длинным рукавом. А ещё она будто смутилась. — Извини, на тебя кончились с коротким. Пришлось брать с длинным. — Ай, не переживай. Всё хорошо. Спасибо.       Я взял рубашку и уже собрался пойти в сторону домика, но Славя остановила меня. — Да ты тут переоденься, хочу удостовериться, что взяла нужную, а не маленькую. — Да я ….       Раздеваться перед девушкой? Как-то не хочется. — Да не стесняйся ты. Не съем я тебя, — опять улыбка. — Хорошо… Хорошо… Сейчас…       Я отвернулся от неё и начал расстегивать пуговицы. Вот готов поспорить, что она меня продырявить собирается. Ну почему я так явственно ощущаю её взгляд? Ладно, надену рубашку и прекращу его ощущать.       Рубашка с длинным рукавом надевалась трудно. И не из-за своих размеров — она была в самый раз. А из-за мокрых рук. Но благо и это препятствие было пройдено. Я повернулся к девушке. Славя изучающе смотрела на руки. После чего подошла ближе и руками обхватила рукав. — Отлично, размер нужный. А теперь… — она начала закатывать мне рукава, как я делал с кителем в армии.       Я бы и сам справился, но как-то не хочется.       И тут я заметил кое-что интересное. Не в разговоре. Я почувствовал, как её руки закатывали мои рукава.       Она будто специально иногда останавливалась, чтобы пощупать мои руки. Да, руки у меня были мясистые — натренировал их с помощью штанги и эспандера. Но вот останавливаться, чтобы их пощупать… Может, она просто поправляла ткань, но что-то вериться с трудом. Или мне просто опять всё показалось.       Я радоваться вообще-то должен, что… А что «что»? Опять размечтался о какой-то фигне. Тебе тут красивая девушка помогает рукава закатать, а ты тут мечтаешь как её руки тебя тискают. Вообще, что ли, стыд потерял? — Ну вот, — она закончила закатывать оба рукава. — Теперь все хорошо. А, чтобы никто не ругался, я предупрежу Ольгу Дмитриевну, чтобы она тебя не ругала. Думаю в такой мелочи она не откажет. — Спасибо, выручишь. — Пустяки. Ты меня сегодня целый день выручаешь. Все дела, что я на неделю составила, вместе выполнили. — Ну так, как отказать от помощи хорошему человеку. — Льстец, — она улыбнулась. — Ладно, теперь у нас ужин через полчаса. Мне нужно пойти к дискотеке подготовиться.       Она взяла мою рубашку, которую я хотел постирать. — Я закину в прачечную и тебе потом принесу как постирают. Ты тоже поспеши, а то пойдешь на танцы голодный. Увидимся.       И не дождавшись ни моих возмущений по поводу «кражи» рубашки, ни моего удивления по поводу быстро прошедшего времени, ни моей попытки пригласить её на танец, она исчезла с пляжа как какая-то нимфа — практически бесшумно.       А там и последние яркие солнечные лучи «доиграв» исчезли за горизонтом. Больше мне на темном пляже делать было абсолютно нечего. Я пошел в сторону столовой.