Алый венок

В Сумеру была чудесная погода. Солнце согревало своими лучами лицо, а запах леса и трав слегка дурманил голову. Особенно сильно запах ощущался возле воды, погружая сознание в сладкие объятья сновидений, сотканный умелыми руками самой властительницы Кусанали. Был полдень, время, когда жизнь в городах и деревушках еще кипела, торговцы мелодично зазывали покупателей в свои лавочки, дабы продать товар, дети с счастливыми криками игрались на улице, смеясь и хохоча, словно маленькие соловьи. Именно в этот чудесный день, после утомительной работы и выполнения различных поручений, знаменитая путешественница и ее малышка-компаньон решили отправиться на пикник у одного из озер. Место было весьма живописное и слегка романтичное. Вокруг не было ни души, только мягчайшая изумрудная трава, что переливалась на солнце, пара деревьев, что создавали уютную тень и несколько кустов с персиками, а в озере плавало несколько кувшинок с цветами. Это ли не самое прекрасное место для трапезы? Расстелив большой плед персикового цвета на траву возле корней дерева, девушки поставили большую корзину для пикника и начали раскладывать тарелки с вкусняшками. В тот же час на полянке запахло жаренным мясом в сладкой хрустящей корочке, выпечкой и овощами. Еда занимала чуть ли не две трети от всего пледа. - Люми~ин, - внезапно жалобно протянула Паймон, неспешно откусывая от голени цыпленка кусочек. Хрустящая сахарная корочка мелодично похрустывала на зубах феи, а сочные мясные соки слегка обжигали язык и губы, - Расскажи мне сказку! Люмин, что до этого сидела на пледе, опираясь спиной на ствол дерева, мурлыкала себе какую-то мелодию под нос, плетя венок из ветряных астр и кровоцветов. Совсем недавно она посещала Инадзуму и успела нарвать немного этих цветов, а потом на время забыла про их существование. Теперь, чтобы они не погибли напрасно, она решила сделать себе и Паймон по венку. - И какую же сказку ты хочешь от меня услышать, Паймон? – спросила она, наклоняя голову, чтобы рассмотреть мордашку компаньона. Та была слегка измазана медовым соусом в уголках губ, но такая по-детски счастливая. Взяв салфетку и вытерев лицо Паймон от соуса, она вновь взялась за венок. – Сказок из этого мира я практически не знаю, а те, что мне известны, я уже рассказывала тебе по многу раз. - Расскажи мне сказку из своего мира. – попросила малышка, устраиваясь на мягких бедрах Люмин поудобнее, собираясь поспать после столь сытной трапезы на свежем воздухе. - И что ты хочешь услышать в моей сказке? - Что-нибудь… Про еду. Услышав такое пожелание, Люмин тут же залилась кристальным смехом, прикрывая рот ладошкой. Паймон такая Паймон, что даже сказки просит рассказать про еду. - Ну ладно, - согласилась Люмин, отсмеявшись, и приложила указательный палец к губам, слегка постукивая им. – Сказка про еду… Сказка про еду… - задумчиво шептала она, подняв взгляд к небу, закрытому кроной дерева. – Я знаю одну такую сказку. – чуть прочистив свое горло и облизнув губы, Люмин начала рассказывать сказку. Лагерь Фатуи Обычно здесь всегда было до безобразия тихо и спокойно. Место было далеко от населенного пункта, и близко к зонам, куда боялись ходить любые взрослые люди. Застрельщики в ус не дули, одновременно наслаждаясь и страдая от такой тишины. Но сегодня спокойствию было не суждено продолжаться. К ним с проверкой прибыл один из Предвестников. - Предвестник да в нашей глухомани? – удивленно перешептывались анемо борец и пиро мушкетчик. – Мы отчет забыли отправить? И, о Архонты, к ним явился, пожалуй, один из самых страшных предвестников – Иль Дотторе. Вернее, один из его Срезов: довольно молодой, но импульсивный юноша с темпераментом холерика. От его ауры солдаты стояли, словно вкопанные, вытягивались, словно струны на скрипке, практически не дышали. Срез проводил проверку особенно тщательно, буквально закапываясь с головой в каждый угол, ругался за любую найденную микропылинку. Казалось, что он проводит проверку в главной лаборатории, где все должно быть на 200% стерильно, а не в маленьком лагере практически у Буер на кончиках ушей. После получасовой лекции и ругани, Срез ушел подальше оттуда, желая успокоиться. Он был весьма ответственным и считал, что порядок должен быть даже в самом загаженном и аварийном шалаше из грязи и палок. Остановившись возле одного из деревьев, что росло недалеко от одного из мелких озер, Дотторе начал копаться по карманам своего пиджака, выискивая заветные сигареты и зажигалку. Ничего так не успокаивало душу и разум юноши, как дурманящие травы. Еще будучи студентом, в редкие прохладные вечера, он любил затянуться парой-тройкой сигарет, пока заучивал научные трактаты. И эта же привычка передалась Срезу. Найдя заветную пачку, клон выхватил заостренными зубами одну сигарету прямо из пачки, быстро высек искру и сделал глубокую затяжку, медленно выдыхая сладковато-горький дым. Внезапно до его ушей долетел девичий смех, сравнимый со звоном хрустального колокольчика. Такой задорный, живой. И, почему-то, знакомый. Дотторе с рыком повернул голову в сторону звука и слегка обомлел. На другой стороне озера, под деревом, сидела Путешественница вместе со своей летающей прожорливой пищалкой. До него словно специально долетали практически все фразы, которыми они обменивались. - Давным-давно, где-то далеко-далеко отсюда, около дремучего леса была одна деревня, в которой жила одна особенная девочка. Она была очень доброй, заботливой и приветливой со всеми. Местные жители души не чаяли в ней и всегда были рады встречи с ней. Девочка жила со своей матушкой, а также у нее была бабушка, что жила на другом конце леса. На один из дней рождения, бабушка подарила своей драгоценной внучке необычайно красивую шапочку из алой, словно наливное яблоко, бархатной ткани. Она так понравилась девочке, что она носила ее каждый день при любой погоде. За столь чудный головной убор в деревне ее стали называть «Красная шапочка». – начала свой рассказ Люмин, не отрывая взгляд своих золотых, словно солнце, глаз от неба, вспоминая подробности истории и дополняя ее своими словами. Пока Дотторе грел уши и курил, в его голове невольно начали появляться образы. Главную героиню «наверняка глупой сказки для самых маленьких и тупых» он представил, как саму Люмин. Ему казалось, что нет идеальнее образа – всегда такая добренькая, всегда-всегда отзовется на любую дурацкую просьбу или поручение, и от нее не услышишь грубого слова в сторону обычных жителей. А ее венок из ветряных астр и кровоцветов еще больше дополнял образ Красной Шапочки. - В один солнечный летний день, матушка позвала свою дочь на кухню. – Люмин немного прочистила горло, чтобы слегка изменить себе голос. - «Красная шапочка, твоя бабушка сообщила, что подхватила простуду и сейчас находится на лечении» - сообщила девочке матушка. Красная шапочка от такой новости взволнованно охнула, прикрывая рот ладошками. «Но не надо расстраиваться, доченька» - матушка ласково смахнула с румяных щечек девочки накатившиеся слезы. – «Сейчас ей чуть лучше. А после того, как она отведает моих лечебных пирожков, то <i>сразу же поправиться!» - Эх, вот бы в реальной жизни можно было лечиться пирожками. – мечтательно протянула Паймон сквозь дрему, вновь вызывая у Люмин тихий смешок. Шальной ветерок Барбатоса вновь донес его до покрасневшего уха Дотторе, заставляя сердце пустить громкий удар, сопровождающийся странной горячей волной по всему телу. Он вновь раздраженно цыкнул, раздумывая над глупым предложением летающей пищалки, и только собрался вновь сделать затяжку, как чуть не обжег губы об почти догоревший окурок. Стряхнув пепел и выкинув окурок в ближайший куст, он вновь закурил. - Слова матушки воодушевили Красную Шапочку, и та чуть ли не прыгала на месте, как заводной зайчик, в ожидании заветной корзинки с гостинцами. По всей кухне витал соблазнительный аромат домашнего уюта, жареного фарша с луком, перцем, солью и других приправ, из печки доносился запах свежего хлеба. На большом блюде уже лежала первая порция матушкиных волшебных пирожков. Крупные, размером в кулак взрослого мужчины, пышные, золотисто-коричневые, такие горячие, а стоит их только надкусить, как на язык прольется жирненький мясной сок, распространяя вкус по всей поверхности языка, а сладость теста усилит его вкус. – Люмин сделала маленькую паузу, надкусывая мондштадский оладушек, предварительно обмакнув его в соус. В это же время на другом конце озера у Дотторе сводило желудок. Он с самого отъезда ничего не ел и планировал после быстрой проверки вернуться в город Сумеру и заказать нормальной еды, выпить свежий кофе за чтением засекреченных отчетов. Но сейчас он здесь, и что-то не отпускает его. Он сам не понимает, что мешает ему сейчас же уйти и доделать работу. Рыкнув чуть громче прежнего, он достал еще одну сигарету и закурил. Это должно было помочь заглушить накативший голод. - Когда матушка допекла оставшиеся пирожки, она сложила их в большую плетеную корзинку, накрывая клетчатым платочком, чтобы они не остывали. К ним в корзинку добавилось домашнее вино, которое матушка приготовила год назад. «Красная шапочка, отнеси эту корзину пирожков и вино своей бабушке.» - попросила матушка свою дочь, и та с радостью выхватила тяжелую корзинку из ее рук, собираясь стремглав помчаться к бабушке. «Подожди минутку!» - крикнула матушка, схватив свою дочь за плечо. «Красная шапочка, пообещай мне кое-что: когда ты пойдешь к бабушке – не разговаривай с незнакомцами и не сходи с тропинки. В лесу водятся хищники, будь осторожна!» Девочка только активно закивала головой в знак согласия. Но, кажется, она пропустила все слова матушки мимо ушей, зараженная идеей поскорее оказаться у любимой бабушки. Как только матушка отпустила плечо дочери, ее и след простыл на кухне, а силуэт в красной шапочке промелькнул за окошком. – Люмин вновь сделала небольшую паузу, глядя не уснула ли малышка Паймон. Та, свернувшись калачиком и подложив под голову ладошки, мирно посапывала у путешественницы на бедрах, но еще не полностью уснула. Глотнув воды, девушка продолжила рассказ. – Так, она бежала до самого края леса. Погода была чудесная – светило солнце, птички щебетали, а ветерок разносил запах трав и теплого хлеба по улицам тихой деревушки. Но уже около леса все поменялось – звуки стали тише, птиц меньше, лишь шелест листьев и веток, а стоило Шапочке зайти внутрь, как солнца стало в разы меньше. Она не боялась его, ведь с пеленок знала каждую тропинку, знала, где растут самые вкусные дикие ягоды, а где добыть любимые цветы ее матушки. Но что-то с тех пор явно поменялось. Красная Шапочка не знала, но чувствовала. Лес стал опаснее. Сердечко как-то быстро колотилось в груди, а редкие мурашки бегали по коже. Но малышка продолжала свой путь. «Если идти быстрее, то скоро окажусь у бабушки» - думала девочка, идя дальше. Внезапно из одного из кустов с дикими ягодами, появилось нечто большое. Девочка в страхе отшатнулась назад, поднимая голову, чтобы разглядеть это нечто. Серая шерсть поблескивала на редких лучах солнца, большие уши с мелким пушком, что были приложены к голове, большие золотые глаза с широким зрачком, большой влажный нос, что подергивался, принюхиваясь. «Здравствуйте, маленькая леди» - поздоровался внезапный путник, улыбнувшись рядом острых чуть желтоватых зубов. «Здравствуйте, мистер серый волк» - дрожа как осиновый лист, ответила девочка, слегка поклонившись в ответ своему собеседнику. «Что ты делаешь здесь, в лесу? Совсем одна, без взрослых» - спросил волк, обойдя девочку по кругу, разглядывая со всех сторон. «Я…Я… Я иду… к своей бабушке.» - девочка хотела вновь отступить назад, но наткнулась на мягкий теплый мех волка спиной. Тот, склонив голову через ее плечо, уткнулся носом в клетчатый платок. «Как вкусно пахнет, что у тебя в корзинке?» - спросил волк, облизнувшись и, чуть сощурив глаза, посмотрел на девочку. «П-пирожки с мясом…» - вновь робко ответила девочка. Во сне Паймон немного поежилась, вздрогнув. Люмин почувствовала это обнаженной кожей на бедрах и тут же положила руку на голову маленькой феи, успокаивающе поглаживая. Она в какой-то момент начала жалеть, что решила рассказать именно эту историю, но и другие были не лучше – если бы Люмин рассказала про Белоснежку, то Паймон начнет бояться яблок. Возможно, ей бы понравилась сказка про семерых козлят, но и там нет хорошего конца для обжоры Паймон. «Кажется, после сна Паймон будет на меня сильно дуться за рассказанную сказку. Хотя, может быть, можно будет продумать альтернативный конец, где никто никого не съел, а мирно посидели за ужином?» - думала про себя Люмин, продолжая нежно поглаживать белоснежную макушку под золотистой парящей короной. - Люмин, что-то случилось? – сквозь дрему спросила Паймон, не открывая глазок. - Ты не будешь обижаться, если у сказки будет другой конец, не оригинальный? - Я хочу конец как в оригинале услышать, а потом вместе придумаем как сделать сказку по-другому. – предложила феечка, с неохотой открывая один свой космический глазик. - Думаешь, детишкам Тейвата понравится история про Красную Шапочку?.. – эта сказка была из раздела «запугивающих и поучительных» и в лоб маленькому читателю вторила «не разговаривай с незнакомыми людьми, не доверяй им и никогда не говори лишней информации». Люмин знала эту сказку наизусть в ее цензурном сухом виде, помнила все эти иллюстрации с блондинистой малышкой в красной шапочке, что столкнулась со столь ужасной ситуацией, на собственной шкуре испытала частичное воздействие желудочного сока, наверняка заработала клаустрофобию, будучи в тесном желудке без доступа к кислороду и в полнейшей темноте. От фантазий об этом путешественницу передернуло. – Там… Есть пара неприятных моментов и идет слишком прямой посыл про «не говори с незнакомцами, не говори где живешь» и бла-бла-бла. – Люмин даже продемонстрировала это на себе, скосив глаза к переносице, рукой изображая движение рта и чуть высунув язык и максимально комедийно произносила эти «бла-бла», от чего сама же и слегка рассмеялась, рассмешив этим и Паймон. - Хи-хи, не думаю, что эта сказка страшнее реальности, где по лесу бродят злые Фатуи, которые непослушных детей тащат в свои тайные логова. – ответила Паймон, приподнимая голову с бедер Люмин, чтобы посмотреть той в лицо. – Можешь тогда вкратце рассказать, что было дальше? - - Далее по сюжету Волк узнает, где живет бабушка Красной Шапочки, а ту пошлет на полянку за цветочками. – Люмин отреагировала сразу же на просьбу Паймон. – А сам он придет к бабушке, прикинется красной шапочкой, а как только войдет в дом, то съест старушку. - Эта сказка, конечно, отчасти про еду… Но не про такое же я хотела послушать! – возмутилась Паймон, надув пухлую щечку. - Потом Волк переоденется в бабушку – пижама там ее, шапка, очки. Залезет в постель и будет ждать прихода красной шапочки. - Ему одной бабушки мало? - Не все бабушки упитанные, между прочим. – Люмин взяла с тарелки еще одну оладушку и надкусила. Разговоры о еде пробуждают аппетит, хотя она была почти не голодна, но хруст панировки из шишек и сладость толченого картофеля в купе с подходящим соусом вынуждали доесть великолепное лакомство, не боясь лопнуть. – Может эта была худой? - Ладно, что дальше? - Ох… Дальше Красная шапочка приходит к бабушке и у них начинается диалог. «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие уши?», «Это чтобы лучше слышать тебя, внученька». – от того, как Люмин старалась передать голос волка, который притворялся бабушкой, Паймон не сдержанно хрюкнула, закрывая рот ладошкой. Люмин продолжила. – «Бабушка-бабушка, а почему у тебя такие большие глаза?», «Это чтобы лучше видеть тебя, внученька моя». – она и сама еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться вместе с Паймон, нужно было держаться. Дотторе к этому времени уже начал засыпать. Сказка оказалась действительно скучной. Стоять уже не хотелось, поэтому он сел на траву, прислонившись спиной к стволу дерева и слушал историю в пол уха, пока глаза медленно закрывались, отправляя разум Среза куда-то далеко от Сумеру. Но вместо всепоглощающей тьмы, которую видели все срезы и сам создатель долгие десятилетия, внезапно для самого клона, он оказался в лесах Сумеру, где-то глубоко внутри, куда еле попадал солнечный свет, а намека на протоптанную людьми тропинку в помине не было. Где-то на краю сознания слышался задорный девичий смех. Внезапно, на пару секунд, в поле зрения промелькнул чей-то силуэт алого цвета. Затем еще раз, но уже слева, и вновь смех ласковым ветром ласкал удивительно чувствительное ухо клона. Первые секунды Дотторе не понимал, что происходит и что ему делать, силуэт продолжает мелькать, а смех не замолкает. На секунду он словно перестал слышать собственные мысли. Всего лишь секунда… Всего лишь секунда ступора. Постепенно в груди начал полыхать огонь, перерастающий в глобальный пожар, распространяясь по всему телу. В голове все еще была пустота, а из горла вырывался сначала неуверенный нервный смешок, превращающийся в громкий, полный безумия и азарта смех. «Я ее поймаю!» - эта мысль возникла так внезапно, словно кто-то подкрался сзади и гаркнул ее на ухо, заставляя подскочить на месте, а особо боязливых упасть в обморок. Сквозь сон на лице Дотторе появилась хищная полуулыбка, сопровождающаяся тихим гортанным смешком. Перед глазами мелькала листва, шорох веток и собственное сердцебиение заглушали фразы других срезов, что удивлялись и возмущались столь странным мыслям младшего среза. Но клону все равно, он вышел на охоту за источником смеха. … Такие большие уши?.. Чтобы лучше слышать тебя… !.. До ушей из внешнего мира долетали обрывки ее фраз, но это не останавливало Дотторе в погоне за силуэтом, что стал четче и ближе к его когтистой руке. … Почему у тебя большие глаза?.. Это, чтобы лучше видеть тебя… Неявный ранее силуэт стал приобретать очертания женской фигуры. Рядом с клоном она казалась почти крошечной, доставая своей макушкой до его ключиц. Он почти дотрагивался до алой ткани капюшона своими пальцами, чтобы резко схватить странную беглянку. Последний рывок наконец-то позволил хищнику заключить в свои объятья долгожданную добычу. Сильные мужские пальцы стискивали хрупкое девичье плечо, оставляя маленькие синяки, дыхание было неровным и горячим, обжигая уши, колыхая бледно-золотистые прядки. В нос ударил запах сладких ветряных астр и пьянящего кровоцвета. Сердце беспокойно колотилось в груди, желая размолоть кости грудной клетки в муку, а ткани органа разорвать на волокна, облить горячей кровью себя и добычу. Чуть отдышавшись, Дотторе резким движением разворачивает девушку к себе, грубо скидывая с ее головы алый капюшон. Увиденное им заставило в шоке отшатнуться назад, не отпуская добычу из рук. Бледно-золотистые волосы, украшенные двумя белыми перьями и неизвестными ему цветами, молочная кожа, большие глаза с жидким золотом в радужках, тонкие бледно-персиковые губки. - Почему у тебя такие острые зубы? –спрашивает его путешественница, прежде чем мир вокруг него начал разрушаться. -… Это чтобы быстрее съесть тебя! – резко гаркнула Люмин, в шутку стискивая в объятьях малышку Паймон и резко припала губами к ее животу, выдувая воздух от чего та пронзительно завизжала, вырвав Среза из лап сюрреалистичного сна. Дотторе схватился за голову, вертя ей по сторонам, неровно и глубоко хватая ртом воздух. Он так и не понял, что видел сон, созданный рассказом путешественницы. Он пытался уловить обрывки сна, что остались еще в памяти, но ничего, кроме фразы про зубы и лица путешественницы ему не вспоминалось. И это вводило в ступор. К чему была эта фраза? Это вопрос к его физиологии или что-то слишком философское? Где-то фоне Люмин все еще игралась с Паймон, пока та визжала и отбивалась от ее рук, умоляя прекратить ее щекотать. Их пикник определенно проходил весело. Поняв, что больше здесь ловить нечего, а детский смех вызывает раздражение до скрипа в зубах, Срез поднялся с нагретого места, слегка отряхнулся и вновь собирался закурить, но обнаружил лишь пустую пачку. Они кончились. С осознанием пришел и голод, скручивая ноющий живот. Смяв несчастную пачку, парень выкинул ее куда-то в кусты и быстро отправился к лагерю, все еще думаю над фразой из сна. «Почему у меня такие острые зубы? Хах, это чтобы легче было есть таких непослушных детей, как ты» - эту фразу когда-то сказал один из старших срезов, когда работал с одним из подопытных детей. Кажется, то была девочка. Такой внезапный ответ вызвал у клона усмешку на губах. Хороший ответ.