Маленький, но очень умный крольчонок

Очередной поворот. Один из сотни таких же, как и этот. Ноги ломит от усталости. Ботинки скользят по грязному снегу, от чего мне приходится резко схватиться за ближайшую широкую ветку, дабы не потерять равновесие и сохранить скорость. Шустро пролезаю под ней, скорее даже скольжу, быстро оглядываясь назад. Ликаны продолжают погоню, и одному из монстров прилетает по его косматой морде как раз этой веткой. Хоть что-то хорошее. Это было бы даже забавно, если бы не сложившаяся ситуация. Кто такие ликаны и почему они гонятся за мной? Я бы тоже хотела знать. Ликанами прозвала их я, возможно, попала в точку, а может, это и вовсе не они. Но эти косматые человекоподобные создания с шерстью по всему телу и изуродованными кривыми зубами и когтями уж больно походят на оборотней из европейских легенд, так почему бы не называть их так пока? Всё равно кроме меня тут, скорее всего, никого разумного не осталось. Эти заразы пожрали всех живых людей. А кто избежал клыков – сам ушел на тот свет, повесившись во дворе собственного дома или застрелившись в дальней комнате – видела собственными глазами, пока шнырялась по домам в поисках укрытия. Что же я забыла в этой треклятой деревушке на краю Румынии? Ноги моей бы здесь не было, если бы не просьба деда помочь якобы больной тетушке по хозяйству. Я же девушка рукастая, как говорил дед, и коня оседлаю, и старый двигатель заведу, и кашу сварганю, если надо. В конце концов, работала шесть лет в слесарно-механической мастерской. Впрочем, коня, наверное, не так просто оседлать, как проезжающий мимо мотоцикл, но, думаю, и с этим бы справилась. Тетушки в деревне не оказалось. Нет, может, она и была, но в доме, в который меня послали, я не нашла ни ее, ни ее хладного трупа, да и ощущение сложилось, что там никто не жил уже пару недель уж точно – вещи на месте, даже еда, но всё покрыто либо плесенью, либо пылью. Из полезного откопала разве что охотничий нож, но от зубов оборотней меня он не спас – до сих рана на левом предплечье кровоточит. Нож тупым оказался. Либо шкура этих тварей больно прочной. Сворачиваю в очередной раз, избегая атаки в прыжке одного из монстров. Лес кажется бесконечным, а моя выносливость – нет. Дышать всё сложнее, но стоит остановиться, как тут же пойду на корм зверям. Пытаюсь осмотреться в поисках укрытия, но домов уже с километра три-четыре не видно — пустой мертвый лес. Как вдруг слышу – река. Шум воды придает сил – уже представляю, как, как в каком-нибудь фильме пробегаю по мосту, обрезая за собой путь, и монстры летят в замедленной съемке вниз, исчезая в туманной дымке. Вот только, моста по прибытию на место не обнаруживается – лишь огромный обрыв, да старая фабрика за забором по ту сторону. Оглядываюсь, пытаясь сообразить, как избежать повторения сценария монстров из фильмов, которые давно смотрела на DVD, но звериный рев позади и тяжелое дыхание не дают и шанса на раздумья. Зажмуриваюсь, зажимая нос рукой, и с разбегу сягаю вниз, прижимая руки плотную к себе. Удар о воду болезненный, но не смертельный, хоть мышцы по всему телу и напрягаются в мгновение. Уверенно выныриваю на поверхность, не переставая шевелить руками и ногами, пытаясь справиться с не очень-то и бурным потоком. Монстры наверху не решаются повторить мой опыт, и это не может не радовать. Теперь бы найти выход, да поскорее – холодно, жуть! Плыву к берегу, но на камни забраться невероятно тяжело. Пробую раз, затем ещё один – всё тщетно, а руки и ноги-то устают. И на спину не ляжешь – не море, не держит так просто. Так, соберись, ты сможешь. И не из такой задницы выбиралась. Всего-то бассейн с собачками. Ничего необычного, так ведь? Поворачиваю голову чуть в сторону, улавливая вой вдали, и, откашлявшись, громко ругаюсь под нос. – Да почему сейчас? – прислоняюсь лбом к холодным камням, в очередной раз цепляясь за них руками. – Давай же! И вновь промах. Поднимаю усталый взгляд на гору, и прикидываю ее размеры – огромная. Что мне это дает? Да, в целом ничего. Просто пытаюсь смириться со своей скорой смертью. Впрочем, поплавать ещё вокруг можно – авось, где бережок не такой крутой. Правда, дотянуть бы до такого места. Ноги вот-вот отнимутся. Делаю усилие, затем еще одно, позволяя потоку уносить меня дальше по реке, не переставая глядеть на гору в надежде, что кто-нибудь свыше – и не обязательно Господь Бог, я готова уверовать во что угодно сейчас – снизойдет до жалкой смертной и пошлет ей принца на белом коне, великого героя-спасителя, ну, или хотя бы лестницу. Наконец хватаюсь за камень ниже, цепляясь за небольшой уступ, впиваясь в сырую землю ногтями, не боясь больше за собственный внешний вид – одежда давно пропиталась потом и снегом, в котором пришлось поначалу поваляться, широкая белокурая коса расстрепалась, торча одинокими волосинками во все стороны, а выражение лица уже давно поддерживает одну только нервную улыбку, грозящую разразиться истерикой. Ступнями скольжу по камням под водой, пытаясь дать себе хоть небольшой толчок, подспорье, вскоре наконец-таки успешно подтягиваясь и заваливаясь на спину на твердую землю. – Ураа, – вяло праздную победу, тяжело дыша, продолжая слышать вой вдали, не дающий ни минуты расслабиться, – вот же псины ненасытные. Рюкзак мой сожрали, крекеры, даже айпад! – Фыркаю, резко поднимаясь, и в голову тут же ударяет слабость, заставляя схватиться за виски, болезненно простонав. – Как же бесит. Теперь уже медленно и несколько нерешительно подтягиваю к себе колени, поднимаясь на ноги, чуть покачиваясь и наклоняясь вперед из-за усталости после длительного забега и заплыва, бегло осматриваясь по сторонам. – В гору лезть глупо, – замечаю про себя, отжимая впитавшуюся мутную воду из косы. Скольжу взглядом по склону, натякаясь на странность в виде небольшого лаза, над которым висит подобие старого телевизора, транслирующего белый шум. Толстые провода тянутся сквозь расщелину, исчезая в глубокой темноте. Пожимаю плечами, не придавая этому особого значения и, сбросив мокрую серую куртку под деревом, уверенно шагаю к импровизированному входу, по пути стягивая красную клетчатую рубашку, открывая вид глухому лесу на спортивный темный топ, поддерживающий упругую грудь – мокрая одежда и ледяные стены не самое хорошее сочетание. Внутри, может, выйдет развести костер и просушить одежку – ликаны в такое место просто не пролезут, даже если внутри располагается лишь крохотная пещерка. Вот только, узкая расщелина выводит меня отнюдь не к маленькой укромной пещере, а к огромной, сука, механизированной фабрике! Точнее, той ее части, что, видно, скрывается под землей от посторонних глаз. Хочу уйти, как только слышу шум работающих двигателей и скрежет металлических пластин, как тут же вспоминаю про зверолюдей снаружи, заставляя себя собраться с мыслями, взять волю в кулак и попытаться найти другой выход... не такой опасный. Набрасываю мокрую рубашку на плечо, поднимая со скрипучего пола железный обломок, похожий на тонкую трубу – сгодится как оружие, если и тут эти звери есть. Мужественно набираю в грудь побольше воздуха и спешно поднимаюсь по заржавевшей лестнице на этаж выше, встречая препятствие в виде нескольких закрытых дверей с любопытными замками – как их открыть, понимаю не сразу, но всё же догадываюсь. Если расфигачить в хлам энергетические полусферы, питающие замок, как я понимаю по проводам, ведущим к нему, то дверь любезно откроется. Правда, борщить с этим не хочу – не мой дом, всё же это, а платить собственной шкурой за ремонт не хотелось бы. Да и место, возможно, жилое – не раз слышу шаркающие шаги на лестницах или в глухих коридорах, но так и не решаюсь взглянуть, прячась за хламом в комнатах или в вентиляционных шахтах – решетки снять оказывается довольно легко, они даже не прикручены. Вот так невольно и становлюсь маленькой крыской, что прячется на "заброшенной" фабрике в попытках выжить, таская отовсюду запчасти и собирая в вентиляции подобие отмычек и оружия. Иногда создается такое стойкое ощущение, что за мной кто-то наблюдает, что аж мурашки по спине бегут, но я стараюсь об это не думать – глупое наваждение, не боле. Камер я здесь не встречала, только эти странные телевизоры и неработающие мониторы в некоторые комнатах – и те, и те я также избегаю, поскольку первые создают ненужный шум, а последние – просто бесполезны. Так проходит день. А может, и два. Под землей время тянется бесконечно долго, света толком нет, и глазам приходиться напрягаться в полной темноте или комнатах с тусклым освещением. За это время я успеваю подняться этажей на пять выше, пройти с десяток комнат и облазить, кажется, все возможные вентиляционные шахты, в которых приходится даже ночевать. Почему же, когда есть человеческие комнаты, иногда даже обставленные элементами пригодной мебели? Да потому что в коридорах бродят ходячие трупы, обмотанные покрытыми плесенью из-за излишней сырости проводами, не способные, правда, даже звук металла от человеческих шагов отличить. Избежать столкновения с ними проще простого, но лишний раз встретить такого не хочется – они вооружены, я же к битве ещё не готова – самодельный нож и подобие закругленного кинжала в битве с ними мне не особо помогут – всё ещё надеюсь найти сломанный пистолет или хотя бы револьвер. Голод берет верх, и жажда сушит горло, заставляя наконец вылезти из своего укрытия и трусливо осмотреться по сторонам в поисках противников – пусто, только вдалеке где-то шумит цех, плавящий металл, что становится частью этих монстров. Резко выдыхаю, выползая на темный сырой пол, в очередной раз пачкая в грязи свою рубашку, едва ли просохшую до конца, как бы я не подносила ее к горящим печам. Осторожно крадусь к двери, проворачивая ручку, чуть приоткрывая ее, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Напоследок оглядываюсь назад, встречая тесное подсобное помещение, захламленное обломками дерева и металла, а также старыми отсыревшими книгами, в которых разобрать что-либо попросту невозможно – чернила растеклись по бумаге, образуя меж собой неразберимые пятна. Прощай, место ночлега на эту ночь. Вряд ли мы увидимся! Усмехаюсь себе под нос, шустро выныривая из комнатушки, спеша скорее к лестнице, ведущей наверх. Может, на верхних этажах есть кухонные помещения или что-то подобное? В конце концов, должны же в таком огромном месте быть рабочие. Да? Да, ведь? Томно вздыхаю, сталкиваясь с очередным препятствием – запертой дверью, но терять мне нечего – останавливаюсь перед ней и применяю собранную ранее отмычку. Единственное, что напрягает – рычание за стеной и этот гнетущий своим шумом телевизор в углу. Как же легко раньше удавалось их избегать. И вновь это чувство, будто бы кто-то пристально глядит мне прямо в затылок. Брр. Мерзко. – Маленький зайчонок, – доносится до ушей насмешливый баритон откуда-то сверху, и я мгновенно хватаюсь за нож на поясе, метая его в источник шума. Телевизор! Треклятый монитор! Гляжу на разбитый экран, но помехи не мешают голосу отражаться от мертвых стен. – Хорошая реакция, крольчонок! – Незнакомец смеётся. – Вот только, так тебе меня не заткнуть. – Он делает небольшую паузу, вновь усмехаясь. – Ох, да ты вся дрожишь! Я отчетливо ощущаю его заинтересованный взгляд, хоть и не могу представить ни лица, ни очертаний фигуры – лишь смутный силуэт с хитрой улыбкой. – Конечно, будешь тут не дрожать, искупавшись зимой в реке, а после угодив в сырые подвалы чуднóй фабрики, – закатываю глаза, опускаясь на колени перед дверью, продолжая свою работу, – еще и голодный, да неприкаянный. – Могу предложить свою помощь, – голос не меняет интонации, но отчего-то мне он кажется несколько серьезней, – впрочем, ты и так уже нашла здесь приют и без моего ведома. – Ага, и прошу за это прощения. Замок щелкает, и я довольно улыбаюсь, быстро подскакивая на ноги. – Надеюсь, это наша первая и последняя встреча, господин Загадочный-голос-из-телека. – Салютую в экран, прикладывая пальцы ко лбу, и издаю довольный смешок, убирая отмычку в карман. Хочу попрощаться, но желудок невовремя начинает ворчать, выдавая дикий голод с головой. Немного смущаюсь, отводя взгляд, и приоткрываю дверь. – Давай так, – незнакомец идет на сделку, не переставая звучать игриво и завораживающе одновременно – располагает к себе, чертила, – если ты, маленький крольчонок, сможешь живой добраться до заката до верхнего этажа – дам подсказку, тебе осталось всего-ничего, три лестницы и башня, – то я, так уж и быть, позволю тебе остаться здесь, стать прикаянной душой. Так ведь ты выразилась? – Какой вам в том прок? – Маленький умный крольчонок, – голос ненадолго смолкает, делая глубокий вдох, – ты смогла пробраться через ту проклятую деревушку, выжить после падения с большой высоты, да еще и проникнуть в мою крепость, умудряясь избегать камер, оставаясь почти незримой для меня. Это... достойно уважения. – Спасибо, – хмуро бросаю, – но логики в ваших словах не вижу. – Расскажу всё при личной встрече, если ты, конечно, доживешь. – Если я поднимусь наверх, – уверенно смотрю в камеру, – то тут же сбегу, наплевав на монстров снаружи. Благодаря вам, у меня есть какое-никакое оружие. Вернусь к дороге, а дальше – прочь от этого места. Голос молчит. Только сейчас я замечаю символ на экране с изображением морды лихого коня в обрамлении подковы. Стараюсь не думать об этом и шустро выскальзываю в коридор, направляясь дальше наверх. Сделка – есть сделка. И я намерена выйти победителем в ней. Хорошо бы, конечно. Но не всё так просто, как кажется. Меня испытывают. Даже не как подопытного кролика, а скорее как игрока из американских шоу с полосой препятствий – пройдешь такую, и получишь ценный приз, в моем случае, скорее всего, собственную жизнь. Множество дверей с загадками посложнее, чем на нижних этажах, к которым приходится подходить с "иной стороны", выдумывая всё новые дополнения к самодельной отмычке. И если бы это было всё, то, казалось бы, – раз плюнуть. Но нет! Эти полу-зомби будто бы размножились за несколько минут, и заполняли теперь практически каждый коридор, заставляя изрядно побегать и поползать по полу в попытках избежать их зубов – мало ли, какую заразу они переносят. Последней каплей моего терпения становится усовершенствованный монстр на втором – если верить голосу из телевизора – этаже с заточенными свёрлами, присобаченными каким-то раком к обледеневшим рукам. Можно, я лучше поиграю в "Зомби против растений", чем вот это вот всё? Механическая дверь за мной закрывается, и изнутри замок открыть не выйдет – скважины просто напросто нет. Это часть шоу. Спектакль. Развлечение для загадочного синьора по ту сторону экрана. В подтверждение моих слов в углу шумит экран со знакомым изображением – оно появляется, когда незнакомец выходит на связь, так как обычно экран являет лишь одинокий белый шум. Цокаю языком, обегая медлительное, но опасное существо, осматриваясь по сторонам в попытке найти выход. Глаз цепляется за вентиляционную шахту под потолком, и я ищу способ проникнуть в неё – просто так не залезть, высоко. Хватаю с пола поломанную цепь, проверяя оставшиеся целыми звенья – длины должно хватить, но нужно что-то, чем можно было бы зацепиться – укрепления сверху послужат хорошим подспорьем и своеобразным мостом для прохода дальше. Достаю из-за пазухи металлическую трубу, позаимствованную ранее, и оглядываюсь на противника, спешащего ко мне – ее нужно подрезать и нагреть, чтобы можно было изогнуть в подобие крюка. Уворачиваюсь от прицельного удара монстра, скрываясь за старым хламом когда его лезвия врезаются в стену. Быстро подбегаю, просовывая под одно из них оружие, стачивая его конец под острыми кривоватыми лезвиями, и спешно отхожу в сторону, нагретую до раскала сталь изгибая о стену. Да, не аккуратно, но главное, чтобы работало. Обматываю цепь вокруг "крюка", после чего понимаю, что конструкция получилась не устойчивая. Чудовище рычит за спиной, приходится убегать в дальний угол, попутно раскидывая мозгами. Оглядываюсь на камеру – создание по ту сторону желает увидеть продолжение, и мне приходится сыграть по его правилам, на некоторое время отбрасывая в сторону "путь к выходу", привлекая внимание ходячего трупа. Попутно стягиваю рубашку, собираясь порвать ее на плотные бинты или их подобие. Чудовище идет на звук, разгоняется и, в конечном счете, когда я откатываюсь в сторону, больно ударяясь спиной о хлам, врезается в стену, обрушая на себя часть камней. Ненадолго его это остановит, дав мне возможность закончить начатое. – Если в конце мне не подарят коробку шоколада – все труды будут насмарку, – пыхчу себе под нос, с трудом поднимаясь с колен, ощущая обжигающе горячую кровь, бегущую по спине – удар оказался сильнее, чем я предполагала. Обвязываю цепь вокруг крюка, как и планировала, закрепляя уверенно, несколько раз проверяя работу перед тем, как закинуть импровизированный канат под потолок, цепляясь крюком за стальную балку. – Надеюсь, выдержит. Шум справа напоминает о поднявшемся на ноги и готовом к продолжению боя создании, заставляя меня спешно оттолкнуть от пола, обхватывая цепь руками и ногами, быстро перебирая конечностями, дабы забраться выше. Лезвие вскоре пронзает нижние звенья, разрубая их, однако к тому моменту я уже перебираюсь на перекладину, направляясь к лазу. – Хлеба и зрелищ ему подавай, – бормочу недовольно, отбрасывая решетку в сторону, – а ничего больше не хочется? Тоже мне, нашел себе игрока. Ну, пробралась я в это место. Ну, подумаешь, немного потаскала предметов – всё равно бы выбросил, небось. Это же не причина пускать человека в расход! Возможно, единственного разумного в этом месте. Я ж и чаю заварить могу, и кофе сварганить, или, накрайняк, прибраться там, почистить инструменты. Тоже полезное умение. Оказавшись наконец перед выходом из вентиляции, уверенно сбрасываю вниз решетку, выныривая за ней, в очередной раз ощущая неприятную тянущую боль в спине – надо будет заняться раной. Так, что там из оружия? Шарюсь по карманам, отыскивая лишь один закругленный кинжал, и цокаю языком, понимая, что этого будет мало. Но, что имеем, то имеем. Устало разминаю окоченевшие плечи и руки – да уж, в зиму лазить по металлическим поверхностям почти голышом то еще удовольствие. Выдыхаю, успокаиваясь, и спешу покинуть небольшой склад, направляясь дальше по курсу. Найти выход – единственное моё задание на данный момент. А, нет, есть ещё одно – выжить. С такими "развлечениями", правда, оно трудно выполнимо. Впрочем, осталось всего-ничего, этаж и башня, как сказал тот мужчина. И, что не менее удивительно, в конце пути меня не ожидает финальный босс или его подобие – ничего такого, коридоры почти пусты, а лишнего мусора, прегораждающего путь, почти не остается, так что и времени на поиск наиболее безопасного пути мне много не требуется. Поднимаюсь по ступеням в башню уже некоторое время, гадая, не подготовили ли маленькому кролику ловушку впереди, цепляясь за свое единственное спасение – клинок на поясе. Впереди виднеется тусклый теплый свет – не улица, лишь очередной коридор, что выводит меня уже к рабочему кабинету, судя по столам, развешенным чертежам и маленьким деталями с бесчетным количеством интрументов. Слева – выход на улицу, кажется – из-под стальной двери задувает холодный воздух, дающий слабую надежду. Но не только прохлада привлекает моё внимание. На дальнем столе стоит потресканная, но, неожиданно, чистая тарелка с угощением в виде фруктов – даже не гнилых! – заманивая голодного кролика в ловушку. – А хер там! – фыркаю я, ковыряясь отмычкой в дверном замке. – Знаем – плавали. Там снотворное или наркотик какой. Я потеряю сознание, меня пустят на органы или материал для тех гадов. Не-не-не, я всё, мне хватило приключений. – Отмычка никак не принимает верное положение, и щелчок так и не раздается. – Да черт! Так близко, – устало выдыхаю, лениво поднимаясь на ноги, направляясь к одному из столов. – Так. Не сдаемся. Пока пизды не дали – шансы еще есть. Чего полезного есть? – обращаю внимание на крохотный крючок, меньше рыболовного раза в три, и паяльник, после замечая и леску. Плюхаюсь на стул, стараясь не касаться стальной спинки – холодно и больно, чертовски больно, и быстро приступаю к работе, едва не обжигая пальцы от излишней торопежки. Действия уверенные, но руки начинают дрожать на середине, то ли от холода, то ли от боли – сложно работать с небольшими деталями. – Хм, неплохо, крольчонок. Вздрагиваю, ненароком икнув в испуге – хорошо, что паяльник к тому моменту находится достаточно далеко от руки, иначе лишилась бы пальцев, – оглядываясь назад, на того самого незнакомца из телевизора. Узнаю его по голосу и этой хитрой улыбке, довольной моим испугом и замешательством. Я не слышала, как он пришел. Не видела и его тени, нависшей над столом, полностью увлеченная работой. За солнцезащитными очками невозможно разглядеть его глаза, но уверена, они поблескивают задорно. Черты лица слегка грубые, рубцы и небольшие шрамы, жидкие седые волосы, неаккуратными волнами обрамляющие его довольное лицо – всё это я вижу в первую очередь. Потом походную шляпу, безмен, широкий потертый плащ, рубашку, брюки с кожаным ремнем, и сигару, зажатую меж грубых мазолистых пальцев. – Доброе... э, – пытаюсь прийти в себя, – утро, господин Голос-из-телека. – Вечер давно уж, – он усмехается, продолжая наблюдать за моей растерянностью, медленно поднося сигару к губам, делая затяжку и выдыхая едкий дым прямо мне в лицо. Начинаю кашлять, отклоняясь в сторону и откладывая интрументы. Пробовала курить – выворачивает наизнанку от этого запаха. Попутно осматриваюсь по сторонам, пытаясь найти выход из ситуации – он слишком близко, ринусь в сторону – схватит. Пырну ножом... Навлеку его гнев как минимум. Кому понравится, когда его тыкают под ребра каким-то мусором? – Довольно хорошо, – он поднимает мою отмычку силой мысли в воздух напротив собственных глаз, внимательно рассматривая проделанную работу, – руки у тебя откуда надо растут. Спасибо. Его силе я уже не удивляюсь – за это время многого навидалась. Неудивительно, что тут и суперзлодеи водятся. Это ведь не герой, да? А то мне уже страшно представить антагониста в противовес ему. Медленно кладу ладонь на рукоять кинжала – он это замечает, я вижу, но удара не следует. Оружие ложится на стол, и я резко поворачиваюсь всем корпусом к собеседнику, ничуть не смущаясь своего внешнего вида. – Ну, что? Какая смерть меня ожидает? Бросите на съедение тем тварям? Пригвоздите снаружи, чтобы птицы выклевали органы? О, или скините обратно в реку? – Чуть наклоняю голову в бок, задорно улыбаясь. Теперь уже он озадачен – нерасторопность в действиях и замершее дыхание выдают его. – О, или вы дождетесь, пока я так, сама сдохну, и сделаете из тела одну из тех, – махаю рукой в сторону лестницы, – штуковин? Он смеется. Отмычка ложится обратно на стол. Сигарета оседает мелким пеплом на пол у моих ног. Безмен гремит, ударяясь о другие украшения на шее. Его смех несколько хриплый – видно, последствия длительного курения. – Да уж, ты та еще больная сука, крольчонок, — он скалится, не угрожающе, скорее насмешливо, но не менее опасно. Мне некуда деться, и я подыгрываю, заглядывая в его глаза, скрытые под очками. – Иначе бы уже померла, не так ли? – Чуть наклоняюсь вперед, но подняться по стула не решаюсь. Он неотрывно смотрит на меня, и я наконец разглядываю его янтарные глаза за черными стеклами. Ему интересно. Он заинтригован. Нужно ловить момент. – И что же, полагаю, я проиграла в нашем маленьком споре? Я не смогла выбраться наружу, а вы уже здесь. – Почему же? Уговор был другой, – он вновь затягивается, и я отворачиваюсь. Он усмехается, однако дым выдыхает в другую сторону, будто задумчиво отводя взгляд. – Поздравляю с победой. – Спасибо, – немного опешиваю я, искренне непонимающе хлопая глазами, и это, видно, вызывает у него очередной смешок. – Простите, вы до сих пор не представились. – Гейзенберг. Карл Гейзенберг. – Ге.., – качаю головой. Для меня немецкая фамилия звучит немного сложно. – Да уж, работы предстоит немало. Не запомнишь до завтра – будешь так и ходить с дыркой в спине. Немного наклоняю голову в сторону, вновь непонимая. Гейзенберг тушит сигару, поворачиваясь ко мне, после чего кладет руку на плечо, заставляя наклонить корпус вперед, чтобы он мог взглянуть на грязную и испачканную в крови спину. – Отмыться сама сможешь? – он спрашивает это обыденно, не столь насмешливо как раньше, и это не может не радовать. – У вас есть ванная комната? – А ты собралась купаться в реке? – Если это при условии, что назад не придется подниматься теми же путями – то я согласна и на реку. – Уверенно поднимаю на него глаза и ловлю его кратковременную улыбку. – А если серьезно, зачем я вам? Возни больше, чем проку. На плечи неожиданно падает плотная ткань плаща, в который я ненароком кутаюсь – всё же, холодно. Гейзенберг никак не реагирует на это действе, лишь облокачивается о край стола, продолжая разглядывать что-то на моем лице. – Маленький крольчонок, что так легко избегал мои игрушки и камеры, с легкостью справится и с работкой попроще – вдруг, мне что понадобится, к примеру, в замке огромной суки. – Огромной..? – Тебе предстоит еще много чего узнать об этом месте, крольчонок, – он легонько треплет мои волосы, взлохмачивая и без того запутанные пряди, после чего направляется к двери справа от нас, ведущей явно не на улицу. – У меня имя есть вообще-то, – подрываюсь следом, быстро догоняя, с интересом разглядывая его. – Пока не заслужила, считай, что нет, крольчонок.