***
Победа над Сауроном всем далась нелегко. Каждый народ заплатил свою цену за все три Эпохи. Немало героев ушло в Чертоги, кровь родичей на руках, союзы и предательства… Но этот день всё же настал, засияв ярким лучом Анар меж разошедшихся над полем последней для многих битвы туч. Леголас в этой битве потерял зрение и никак не решался вернуться таким к отцу, вот Глорфиндел и предложил ему пожить пока в Имладрисе — в его домике у самой границы Дольна. Сюда, кроме лесного зверья и ветра, никто и не забегал. А Владыка Элронд, кажется, поверил, что возрождённому лорду просто хочется наконец побыть в одиночестве, осознавая всё, с ним случившееся. Леголас надеялся, что слепота временна, и зрение вернётся. Тогда уж отцу можно будет ничего вообще не говорить. Но прошла осень, наступила зима, а ничего не менялось… Неужели магия так стремительно покидает Средиземье, что эльдар утратили дар исцеления? Леголас казался спокойным и безропотно принявшим эту весть, но этим лишь сильнее обеспокоил Глорфиндела. И лорд отказался от многого, что планировал, сознательно составив компанию герою. Не жалеть, но если будет на то воля Эру, помочь приспособиться. Например, Леголас любил, вылезая утром из кровати, самостоятельно добраться до кухни и, на ощупь найдя лавку, сидеть и принюхиваться, угадывая, что готовит Глорфиндел. Леголасу нравилась эта игра в загадки, и он почти никогда не ошибался, каким бы сложным ни было блюдо. Не зря говорят — потеря одного из органов чувств обостряет другие. Леголас, кроме обострившегося обоняния, ещё сильнее развил слух. И уже Глорфиндел слушал вьюжными вечерами, как звонкий голос с приятной хрипотцой поёт о прошедших битвах и ушедших друзьях.***
Ещё в самом начале холодов они договорились, вспомнив рассказы Эстеля, нарядить на праздник середины зимы ёлку. В лесу, что граничил с Имладрисом в этом месте границы, их было полно — на любой размер и пушистость. По рассказам эдайн ёлку ставили в гостиной рядом с камином, чтобы аромат хвои, тепло живого огня и запах древесины стен смешивались в особую смесь, надышавшись которой, даже закоренелые ворчуны начинали верить в чудеса. Глорфиндел сразу согласился на предложение Леголаса, чтобы по другой древней традиции в волшебную ночь загадать желание. Но за седмицу до главной ночи года всё чуть было не пошло прахом. Во всём был виноват тот ветер и два бревна, что сшибли Глорфиндела с ног, надолго отправив в постель. Лекаря из дворца Глорфиндел вызывать не стал. Обошлось, слава Эру, без переломов, а ушибы — не перелом, пройдут за несколько дней покоя. К празднику Глорфиндел полностью восстановился, но из-за полутора седмиц, что он провёл в постели, они остались без ёлки. Леголас не оставлял его, отлучаясь только освежиться и приготовить поесть что-нибудь простое, из того, что он мог сделать на ощупь. Этим утром Глорфиндел впервые после досадной случайности встал с кровати. Ребра ещё неприятно тянуло, и повязку, стягивающую бока, он пока решил оставить. Излечение действительно затянулось, что наводило на невесёлые мысли об угасания магии в этих местах. Резкие движения причиняли тянущую боль, и это, а ещё начавшаяся метель вынудили смириться с праздником без главного атрибута. — Я набрал за порогом шишек, сложим у камина, будет хотя бы хвойный аромат, — улыбнулся Леголас. Глорфиндел протянул к другу руку, благодарно коснувшись плеча. Нащупав на накрывшей его руку ладони свежую царапину, Глорфиндел прикусил губу, сдерживая вздох беспокойства, но не стал спрашивать, где Леголас поранился. — Я замариновал дичь. Я помню, что где лежит в погребах, — рассказывал Леголас, — но не рискнул без тебя разводить огонь. Я самостоятельный нэр, но не самоубийца и свои ограниченные возможности знаю. — Я только умоюсь и разожгу, — ответил Глорфиндел, поднимаясь. Зимние дни коротки, и, пока Глорфиндел умывался, понемногу начало темнеть. Пройдя на кухню, он растопил очаг. Дичь, замаринованная а травах, что приготовил Леголас да несколько заготовок из погреба — овощи, грибы, засахаренные фрукты и ягоды. Ещё горячий напиток из специй и вина. Когда Глорфиндел закончил приготовления, в который раз возблагодарив обычаи нолдор, по которым мужчины в семье умели готовить, он нашёл Леголаса в центральной комнате, где тот, сидя на подобранных под себя ногах, на ощупь раскладывал еловые и сосновые шишки поближе к огню очага. Тепло раскрыло таящийся в них аромат, и тот стал медленно заполнять дом. Их вполне устраивал тихий праздник с воспоминаниями и песнями перед камином, в объятиях мягкого пледа. Глорфиндел разомлел, когда в ставни стукнуло. Прислушавшись, двое отшельников решили, что это ветер сорвал ещё одну шишку и забросил в окно, и собрались уже вернуться к согревающему напитку из вина, как забарабанили в дверь дома. И целых три раза. На шишки уже не свалишь. Глорфиндел поднялся, помогая Леголасу. По дому тот давно и спокойно передвигался без помощи, и Глорфиндел, не боясь, оставил его, а сам направился к двери. Сначала к ногам лорда осыпался белоснежный сугроб, в который тут же была воткнута ель, своими размерами вышедшая далеко за рамки дверного проема. За стволом дерева и ветвями раздавались странные звуки, на раздельную речь похожие лишь при большой фантазии. Глорфиндел потянулся к стоящему у стены мечу, но тут ветки разошлись.***
— Я сразу понял — что-то случилось, когда вы оба одновременно решили отдалиться от всех. Сопоставив рассказы выживших, я понял, что с Леголасом случилась беда… — Элронд тихо прошептал, чтобы не услышали шуршащие на кухне вместе с Леголасом близнецы. Едва ввалившись в дом, те сгребли друга в охапку и, оставив старших делать то, что у них лучше всего получалось, то есть объяснять, утащили на кухню Леголаса и восемь корзин с припасами. — За эти месяцы, — продолжал Элронд, а Глорфиндел молча слушал, — я перебрал всю свою библиотеку, почти доведя Эрестора до безумия, ездил к Кирдану и Радагасту. К сожалению, всё указывает на то, что уходящая магия не позволит Леголасу исцелиться здесь. — Он, конечно, научился с этим жить, — кивнул Глорфиндел, — но было бы глупо отрицать, что мы хотим вернуть Леголасу зрение. — Но нет худа без добра, — улыбнулся Элронд. — Леголаса надо везти в Валинор, и рассказ о произошедшем с сыном сподвиг Трандуила решиться на этот отъезд. Как ты помнишь, прежде он категорически отказывался. Фамильное упрямство не так легко перебороть. — Я хотел загадать на праздник, чтобы случилось чудо, — неверяще пробормотал лорд Дома Золотого цветка. — Я ведь тоже понимал, что здесь Леголасу не излечиться. И после праздника собирался всё поведать вам. — А я почувствовал… Мы с сыновьями собрали немного припасов, и приехали к вам. Я быстро сопоставил и понял, где вы. Мы как раз подошли к дому, когда Леголас вышел собирать шишки и жаловался белкам, что с ёлкой не вышло в этом году. Ну, а Элладан недолго думал… Глорфиндел улыбнулся, повернув голову, он полюбовался на пушистую, но пока не украшенную ёлку. — А если вы будете думать долго, останетесь без индейки! — на пороге гостиной стоял Элрохир, забавно выглядящий в кухонном фартучке с белками. — А ещё Леголас этот… глинтвейн сварил. Ну что, поедим, пока горячее, и украшать? — Элрохир кивнул на красавицу-ёлку.***
На следующий год прозревший Леголас под чутким присмотром отца и в окружении друзей вешал сверкающие стеклянные звёздочки и бусы на живую ёлку. Самую красивую ёлку в Валиноре.