Легенда о лесном духе и воине, укротившем его.

«Легенда о существовании божества леса восходит к древним временам. Божество или Хранитель правил лесом не одну сотню лет. Множество воинов, как одиночек, так и целые отряды пытались захватить лес, подчинив его Хранителя. Но из раза в раз получали жестокий отпор. Лес впитывал их кровь, поглощал тела, не оставляя надежд и шанса выбраться ни одному. Пока лес не посетил сильнейший воин из всех людей. Лю Цингэ пробирался по зарослям. Пышные изумрудные кроны прятали небо, густые кустарники вопреки всем законам разрастались с неуемной силой, Цингэ спотыкался о корни, что постоянно будто специально возникали у него под ногами. Обходя очередной овраг, он услышал голос, что будто раздавался со всех сторон. — Что тебе здесь нужно, человек? Лю завертел головой. Лес будто становился только гуще, смыкаясь гигантскими стволами вокруг него. Пока его взгляд не зацепился за фигуру, скрытую тенями. — Покажись! — Цингэ крепче схватился за меч. — Ты рубил мой лес, топтал его жителей и сейчас требуешь что-то? Смешно, — фигура пришла в движение, голос сквозил злой усмешкой. Цингэ готовился увидеть монстра, кровожадную тварь. Ветер стих. Представший перед ним хранитель леса заставил его обмереть. Хранитель восседал на огромном льве, голову которого украшал бронированный щит и ветвистые рога. Огромные лапы ступали осторожно, не тревожа ничего, что попадалось на пути. Мужчина же верхом был обнажен, длинные каштановые волосы спокойно лежали на его плечах. Торс был перетянут ремнями, которыми крепился колчан полный стрел за его спиной, а в руках был лук. Лесной дух, что добровольно стал хранителем внушал ужас своей аурой. Цингэ почувствовал подступающую дрожь в руках. Чтобы подавить духа, нужно было скинуть его со льва, меланхоличная морда которого четко давала понять, что сделать этого не позволит. — Я пришел усмирить духа, что приносит несчастья путникам, проходящим через этот лес! Цингэ вскинул меч. Дух потянулся к колчану. В этот миг, Цингэ прыгнул в сторону нечисти. Лев, напружинившись, ушел из-под атаки, и в Цингэ полетела стрела. Отбив, Лю снова попытался сократить дистанцию, но лев ловко уходил, не давая приблизиться, пока его хозяин засыпал воина градом стрел. Загнав духа на пригорок, Цингэ бросился на противников, опрокидывая всадника, и вместе с ним кубарем скатывается в углубление под вековым деревом. Следом мчится на секунду растерявшийся лев, но громоздкая туша, просто оказалась не способна протиснуться между крепкими корнями. Хранитель оказался слишком материальным для духа. Лук и меч были утеряны в процессе экстремального спуска и лишь колчан, еще имевший в себе острые стрелы мог стать орудием для хранителя. Возня с ремнями, обвивавшими тело хранителя, оказалась достаточно продолжительной и тому даже удалось схватить стрелу, но Цингэ оказался на удивление сильнее. Колчан был откинут, а хранитель прочно прижат спиной к земле. Лихорадочный взгляд Цингэ разгоряченного битвой цепляется за спокойное лицо духа. — Ты проиграл, — твердо говорит воин. В ответ хранитель делает выпад и Цингэ ощущает прохладное прикосновение губ на своих. Отстраниться ему не удается, хранитель хватает его за шею, углубляя поцелуй и Цингэ чувствует, как в его рот проникает чужой язык. Вмиг боевой запал выветривается из головы, и та становится пустой, чтобы в следующее мгновение затянуться туманом. Ядовитый поцелуй должен был сломить сопротивление мужчины и принести поражение, но Цингэ только перехватил тело под собой крепче. Упираясь коленом в землю, второе он ввинтил между бедрами судорожно выдохнувшего в чужие губы духа. Обхватив талию ладонью, Цингэ приподнял тело под собой, практически усаживая того на свои бедра. Спустившись поцелуями ниже, всасывает нежную кожу, оставляя явный след. Цинфан тяжело выдыхает, хватается руками за крепкие плечи. Цингэ перемещает руки на упругие ягодицы, губы на грудь, втягивает сосок, проходясь по нему самым кончиком языка, заставляя хранителя под ним извиваться и тяжело выдыхать. Тугой ком под ребрами спускается к паху и Цинфан чувствует, как возбуждение волной накатывает на него, член напрягается. Цингэ ощущая подступающую заинтересованность бывшего противника, жестко проходится рукой по бедру, сжимая чувствительные места. Вожделение захватило его окончательно, и он не собирался отказывать себе в том, чтобы взять чёртового духа, несмотря ни на что. Длинные пальцы вплетаются в его хвост и Цинфан с силой дергает волосы отрывая от себя воина. Шальные взгляды встречаются, и хранитель открывает рот, призывно облизываясь. Цингэ обдает жаром, и он погружает пальцы во влажный рот. Язык упруго проходится между пальцев. Цингэ вставляет пальцы до самых костяшек наблюдая за действом будто сквозь пелену. Слюна скапливается в уголках губ хранителя и стекает по лицу. Пошлые хлюпающие звуки заполняют пространство, член Цингэ болезненно трётся о ткань его одежд, терпеть становиться невыносимо. Вытащив обильно смоченные пальцы, он с силой сжимает ягодицу, отводя её в сторону, открывая себе пространство для дальнейших действий. Цинфан заставляет себя расслабиться, когда пальцы не дразня проходятся по входу и первый палец проникает внутрь. Дыхание сбивается и Цингэ совершенно не дает его выправить, активно двигая второй рукой, которую опустил на член Цинфана. Распростертый хранитель мечется постанывая. Цингэ снова втягивает его в поцелуй, одновременно добавляя еще два пальца почти одновременно. Стон теряется между губ. Терзающий хранителя рот активно отвлекает от ритмично двигающихся в заднице пальцев, что чуть сгибаются, входят глубже или вовсе расходятся, растягивая сильнее. Терпеть сил не остается и Цингэ только освобождает свой член, не снимая, впрочем, одежд, приставляет головку к судорожно сжимающемуся входу, где только что были его пальцы. Он крепче перехватывает бедра и насаживает Цинфана на себя. Тот изгибается и не сдерживает громкий протяжный стон, обхватывая Цингэ ногами. Лю входит одним толчком до основания и замирает, ловя судорожные вздохи. Цинфан хватается за редкую траву рядом со своей головой, уже не пытаясь выровнять дыхание. Грозный дух леса, умертвляющий целые войска, сейчас раскинулся под ним, такой открытый, такой… Растянутый его же членом. Эта мысль срывает последние тормоза и Цингэ приподнимается на коленях, все еще удерживая хранителя, упирается свободной рукой в землю и срывается в бешеном ритме, наслаждаясь несдержанными вскриками и стонами. Каштановая копна разметалась, лицо раскраснелось и Цинфан в томной муке заламывал брови, жмурясь от ударяющего по нервам удовольствия. Влажные шлепки кожи о кожу и стоны были почти музыкой, доводя Цингэ до критической точки. Нутро нежити было на удивление таким горячим, в противовес общей прохладе кожи, которая отказывалась нагреваться даже под обжигающими прикосновениями, таким затягивающим. Цинфан потерял последние связные мысли, под ошеломляющим напором, подмахивал, отчаянно не попадая в темп, и был готов почти скулить. Время потеряло смысл, пространство сжалось до точки их единения и все перестало быть важным. Рука, опустившаяся на член, стала неожиданностью, быстрые поступательные движения почти вышвырнули хранителя в оргазм, который накрыл волной, подкинув и обрушив на землю, основательно приложив о твердь, и продолжающий его трахать сквозь оргазм Цингэ приносил болезненное удовольствие, сводя с ума. Цингэ ярко ощутил, как мышцы стали сокращаться вокруг его члена, но только продолжил яростные движения доводя себя до исступления. Оргазм ударил по затылку тяжелым мешком. Замерев, Цингэ изливался глубоко внутрь, сжимая в своих руках упругие бедра.» Так и закончилась легенда об укрощении лесного духа. Все имена не имеют ничего общего с реально живущими людьми и заклинателями и являются исключительно совпадениями. © Люсу Мяньхуа *** — Почему ученики весь день на меня так странно смотрят? — задал вопрос, недоумевающий Цинфан по окончанию собрания глав пиков. — Да кто же знает, что у них на уме? — спокойно произнесла Ци Цинци, предварительно шикнув на Шан Цинхуа. Цинфан словил сочувствующий взгляд Шэнь Цинцю.