Богом данный

В последнее время я не узнаю себя. Прежняя привычная Татьяна Николаевна, куда ты подевалась, ау! Ты ведь всегда была такой эрудированной, такой серьезной и целеустремленной – куда только все исчезло? Сейчас ты стала рассеянной и мечтательной, способной часами бездумно смотреть в небеса. И все это из-за одного человека… Главное, был бы ты кем-нибудь… ну, другим, совсем другим! Как Иркин Айт, например… Так нет же – мой старый знакомый толкиенутый, помешанный на хоббитах и прочей придуманной ерунде. Как будто то, с чем нам теперь приходится сталкиваться чуть ли не каждый день, не удивительнее и не более захватывающе, чем придуманные кем-то миры. Ну, если бы я была прежней Танькой, я, наверное, разложила бы все по полочкам. И сейчас тоже попробую это сделать. Мы с детства были вместе, дружили, ссорились – по пустякам и не очень, - но почти сразу же мирились. Меня всегда задевали твои дурацкие шпильки по поводу моей внешности – гораздо более сильно, чем чьи-либо еще, Иркины хотя бы. Я всегда считала – это оттого, что Ирка моя лучшая подруга и даже в мыслях не держит обидеть меня, а ты – ты только и ищешь повода для ссоры. Со временем я стала понимать, что твои слова ранят меня больнее, потому что ты для меня незаметно стал больше, чем просто другом. Но ни за что я не призналась бы в этом даже самой себе, если бы не все, что на нас в последнее время свалилось… А ты сам не потому ли так успешно пытался вывести меня из себя? Не затем ли, чтобы я хоть какое-то внимание на тебя обратила?... Тогда, на Квесте, я искренне верила в то, что потеряла все. Мои родители погибли, а я осталась совсем одна-одинешенька на всем белом свете. Не считать же, право, за родную душу Оксану Тарасовну! Она, хотя и сменила эпоху и профессию, осталась той же ведьмой – коварной и опасной. Ты ворвался в эту мою ненастоящую жизнь внезапно, как ураган. И первые, что ты сделал, - спас мне жизнь, когда лошади понесли и я неминуемо должна была разбиться. Ты, казалось, не принадлежал этому миру, как и я сама – да так оно и было. Ты был дерзким, нахальным, выводящим из себя - живым, настоящим, - в отличие от прочих молодых людей, которые тогда добивались моей руки. И, несмотря ни на что, мне постоянно казалось, что я знала тебя раньше… Мы выиграли. Мы вернулись в свое время. Но то, с какой новой стороны ты мне раскрылся, не забылось… Я сама не могла понять, что со мной происходит. И лишь сейчас я понимаю, что было это пробуждение зарождающегося Чувства… А потом к этому – я не знаю, как это назвать. Чувству признательности? Единения? Понимания? – прибавился страх. Да, ты здухач, воин сновидений. Мы все трое отныне только и занимаемся тем, что постоянно рискуем собой. Я уже привыкла к чувству, что могу погибнуть в бою с какой-нибудь очередной мифичекой гадостью. Но я и подумать не могла, что это может случиться с тобой. Странно, правда?.. Ты понятия не имеешь, что я пережила, когда ты сражался то с Ховало, то с Костеем Бездушным… Когда ты мог растаять в воздухе, как утренний туман… Здухач, потерявший свое тело, не может в него вернуться. Таков закон... Но мне чуть ли не впервые в жизни было наплевать на законы и правила! Сливайся… еднайся… до призрачной плоти вплетайся! Слова заклятья до сих пор звенят в моей памяти. Мой собственный бешеный речитатив, произнесенный на одном дыхании срывающимся голосом. Если бы колдовство тогда не сработало… Я не знаю, как бы жила дальше. Этот момент я вспоминаю со странной смесью ужаса и благодарности. Потому что страх потерять тебя словно раскрыл мне глаза. То, чего мы обычно боимся, пряча свои чувства, лукавя, не признаваясь даже самим себе, - рухнуло, как стена. Стена, которой я сама себя пыталась оградить. Все эти глупые наши предрассудки, страхи, - ничто, по сравнению с жизнью любимого и родного человека, чья жизнь висит на волоске. После этого я перепробовала все знакомые мне способы гадания на долю. И убедилась в том, о чем и так смутно догадывалась. Моя доля – ты. От этого сладко и горько. Пришлось мне узнать, что такое ревность, от которой, кажется, готово разорваться сердце, а внутренности заливает кипящая смола. Я ушла бы и не обернулась – лишь бы прошла эта безумная боль. Но не смогла. Танька - Танька, что с тобой сталось? Каждый вдох дается с трудом, и кусок в горло не лезет… Казалось бы, зачем ревновать, если моя судьба уже определена? Но, видимо, такое это чувство – ревность, рациональному объяснению не поддается. Так же, как и сама любовь… Старшие говорят, что ты совсем еще мальчишка. Вот и соли той истории о молодой ведьме, что кошкой обернулась и к любимому в хату проскользнула, не понял… Что же, возможно, парни взрослеют позже девчонок. Мое же детство завершилось в тот момент, когда я приняла Дар умирающей ведьмы. Я часто мечтаю о том, что ты наконец-то отбросишь свой страх и решишься обнять и поцеловать меня по-настоящему. По-взрослому… Я не буду тебя торопить. Я буду ждать этого момента столько, сколько придется… Кстати, о кошках. Ты понятия не имеешь, что, когда ты спишь, на ветке напротив твоего окна каждый раз оказывается белая голубоглазая кошечка. Мочальный круг у меня припрятан в надежном месте. А спокойно спящим, когда ты не сражаешься с очередным монстром, ты выглядишь настолько трогательным и беззащитным, что у меня отчего-то щемит сердце… Я обречена. Постепенно, с каждой минутой, каждым вдохом, я привыкаю к той мысли, что иной любви в моей жизни не будет, не может и не должно быть. Не нужен мне никакой Великий Дракон Вод. Только ты. Я шепчу и шепчу про себя твое имя. Оно знакомо мне с детства. И все-таки теперь оно звучит для меня совсем по-другому, а все потому, что оно – твое. Вот я и привыкаю к его новому для меня звучанию. Богданка. Даня. Божий дар. Богом данный… Не кому-нибудь, а именно мне. Господи!.. Я самая счастливая девчонка на всем белом свете…