До новой встречи

            В уютном старом домике с минуты на минуту ожидали гостей. Новый дубовый стол покрывала свежая скатерть с вышитыми на ней кленовыми и дубовыми листьями. На столе теснились разномастные чашки, блюдца и приборы, тарелки с рогаликами и ватрушками, плошки с фруктами, овощами и прочей снедью, а в самом центре красовалась большая кастрюля ароматной грибовницы. Бабушкино любимое кресло в гостиной сегодня пустовало. Но Анастасия Филипповна, хоть и перебралась в дом дочери и зятя, всё-таки часто возвращалась в это привычное и родное ей место. Вешалка, сделанная из сухой ветки со множеством сучков, услужливо дожидалась гостей в прихожей, а на двери висел венок из рябиновых ветвей с яркими гроздьями ягод. Секунду назад его водрузила на крючок рыжеволосая колдунья в теплой накидке и фартучке с изображенными на нем разноцветными зверюшками.       — Ну все-все, отдохни, милая! У нас все готово, и все вот-вот появятся, — ласково сказал подошедший к ней со спины золотоволосый молодой человек, одетый в простую рубаху и жилет, но с золотым медальоном на груди. Он погладил уже округлившийся живот своей жены. Жены… До сих пор он не верил своему счастью, произнося это вслух или мысленно, хотя прошло уже больше года с их свадьбы.       Василиса только улыбнулась в ответ, а когда повернулась к Мите, была расцелована в щеки, нос, лоб и после затянута в сладкий поцелуй, полный нежности и приятно долгий. Обмякнув в объятиях мужа, она от неожиданности испуганно встрепенулась, услышав, как застучали по крылечку долгожданные шаги.       Они не собирались вместе около двух месяцев, а теперь появились здесь все сразу, молодые, красивые, улыбающиеся, почти неуловимо на первый взгляд, но все же чем-то изменившиеся за это время.       Ветка-вешалка наполовину скрылась за шарфами и плащами. Черноволосая колдунья, пришедшая только в вязаной кофте с затейливой вышивкой и высоким воротником, первая устремилась вперед и кинулась обнимать хозяев. Однако уже через минуту рядом были все шестеро — без слов стояли, прижимаясь друг к другу и пытаясь успокоить сердца, быстро колотящиеся от радости и необъяснимого волнения.       Когда все обменялись приветствиями, объятиями и первыми репликами, каждый наконец уселся за стол и принялся за угощение. Пока Митя проворно наполнял тарелки друзей супом, белокурая красавица, одетая в платье цвета моря — искусное, с матовыми чешуйками и жемчужинками по воротничку и подолу — обратилась к Василисе.       — Белочка моя, ну как ты? Как ты себя чувствуешь?       — Я в порядке, — ответила та, — но знаете, я так скучаю по превращениям!       Все рассмеялись. Анисья была первой, кому ее брат рассказал, что Василиса ждет ребенка. С тех пор она очень близко к сердцу принимала все, что было с этим связано, и, видимо, сразу и безусловно полюбила своего будущего племянника или будущую племянницу.       На время беременности путь в Заречье был закрыт всем колдуньям, поэтому Василиса надолго обосновалась в Небывалом тупике. Но и в Росенике она находила, чем себя занять. Хлопотала по хозяйству, ходила на встречи с другими колдуньями в положении, взялась за вышивку — и с ее легкой руки скатерти и полотенца в доме постепенно покрывались атрибутами всех времен года, — а когда Митя не был занят, подолгу гуляла с ним рука об руку по любимым улочкам и паркам, порой добираясь до самых Пустых холмов. С собой у нее всегда был припасен серп и платочек, и трудолюбивая Василиса то и дело приносила домой интересные находки или душистые букеты. Часто она проводила время с мамой и бабушкой, и нередко после таких дней Митя и Матвей Романович, супруг Ирины Станиславовны, угощались особенно вкусными блюдами. Но так было не всегда, ведь и мужчины порой устраивали своим дамам прекрасный ужин. Даром, что упомянутые дамы почти никогда не могли усидеть на месте и стремились во всем принять участие.       Вот и сегодня Митя с Василисой вместе готовили и накрывали стол, который теперь то и дело нахваливали их друзья. После комплиментов по поводу скатерти — как мастерица мастерице — Маргарита взялась хвалить лисички, исчезающие с ее тарелки с невероятной скоростью.       — Я так проголодалась! Все этот пространственно-временной туннель, я вроде поела перед дорогой, а вся еда как будто осталась в Заречье. Физимагам стоит поколдовать над перемещением содержимого желудков!       Ничто не могло угомонить ее острых речей, даже знакомство с тем фактом, что она — богиня смерти. Впрочем, ее друзья были только рады тому, что прежняя веселая Маргарита никуда не исчезла, пусть и стала сосредоточеннее и казалась отрешеннее, и многие отмечали мудрость ее самых простых слов.       Кто-то уже предрекал ей наставничество в Заречье, но ей казалось, что рано задумываться об этом. Пока что она вместе с наставниками продолжала развивать силу, стараясь раскрыть потенциал, который укрывала в себе ее вторая сущность. А во время, свободное от практик, вчитывалась в старинные тексты, благо вход ей теперь был открыт в любую библиотеку Светлого сообщества. Вскоре Маргарита собиралась отправиться в Долину Гремящих Ветров, чтобы в повидаться со своей бабушкой, и даже на несколько дней отложила отъезд, когда все они договорились о сегодняшней встрече.       — Передавай Мариетте Юрьевне привет! — воскликнула светловолосая колдунья в голубом, блеснув большими серыми глазами, и остальные закивали в знак согласия.       — Обязательно передадим, — откликнулась Марго.       — Передадите? — переспросил веснушчатый колдун с пучком темных волос, частью падавших на темный же свитер мелкой вязки, сверкнул серьгами и смешно приподнял бровь.       Так выяснилось, что Маргарита собиралась в поездку не одна, а с Александром Владимировичем, который был для нее теперь просто Сашей. Друзья немного знали об их отношениях, и хоть Митя, бывая в Заречье, не так часто видел их вместе, в свете таких новостей становилось ясно, что дело принимает исключительно хороший оборот.       Расспрашивать никто не стал, а не скупая обычно на слова Маргарита в подробности в этот раз не вдавалась. Она легко переменила тему:       — Ну а вы, загадочная парочка? Как ваши практики в Китеже?       При упоминании Китежа Севу сразу унесло в воспоминания, слишком свежи они ещё были. После смерти сирены, коршуна и лиса в нем образовалась пустота, через которую магу открылся, как он предполагал, дар костяного колдовства. В Заречье возможностей для его развития было совсем немного, и Сева понял, что хотя бы на месяц или два ему необходимо отправиться на север, к опытным костяным магам, чтобы присмотреться к новой силе и понять, действительно ли это она, а не что-то другое.       Полина, разумеется, отправилась с ним. Ей тоже было очень полезно сменить обстановку и провести серию самостоятельных практик в этом уже неплохо знакомом и все же хранящем великое множество тайн месте. Да и встреча с обитателями Китежа, с которыми Сева и Полина успели подружиться пару лет назад, была еще одним веским аргументом в пользу такой поездки.       Впоследствии они даже обсуждали возможность переезда, потому что их силам явно подходила эта земля и соседство ее обитателей, но решили пока не спешить и никому ни о чем не сказали.       Одним из главных аргументов не за, а против в том разговоре стал тот факт, что в Китеже было не так то просто остаться наедине. Там почти все жили в общих домах по нескольку человек в комнате, мылись в общей бане, купались в одном и том же озере и ходили по одним и тем же тропкам. И уединиться с Полиной при таком укладе не было почти никакой возможности. Его Водяная колдунья, широко известная не только на все Светлое сообщество, но и среди Старообрядцев, даже на поцелуй-то не всегда соглашалась, если замечала кого-то неподалеку, а уж заняться чем-то недвусмысленным в Китеже, где в любую минуту в любом месте мог кто-то да появиться, было попросту невозможно, тем более что отправляться в какие-нибудь дебри ради такого дела тоже не хотелось.       После таких воспоминаний мысли Севы закономерно переметнулись на первый вечер после возвращения в Росеник. Их приезд удачно совпал с делами отца, отнявшими у него целые сутки кряду, и днем рождения матери Юли, на который она вместе с дочерью отправилась сразу после того, как встретила Севу с Полиной. Ночь Юля и Лиза решили провести там же, оставив ребят отдыхать с дороги, отсыпаться и набираться сил.       Сева истосковался по Полине до невозможности и знал, что она чувствовала то же. Возможность наконец остаться наедине была умопомрачительной, при чем почти в буквальном смысле, ведь сложно было думать о чем-то другом и не поддаться порыву. Они даже не заметили, как оказались в Севиной комнате, стягивая друг с друга одежду и упоительно целуясь. Севе особенно приятно было вспоминать, как Полина, чаще всего ласковая, податливая и нежная, вдруг сама чуть ли не набросилась на него, дрожа от желания и покрывая поцелуями его лицо и шею, опускаясь по груди к животу и ниже…       Он крепко держал ее, крепко целовал и все остальное делал крепко и сильно, потому что в тот вечер так хотели они оба. И это было долго. И это было хорошо. А финал принес долгожданное расслабление, умиротворение и разрядку им обоим. В то мгновение Сева услышал, что он — лучший мужчина на свете, и счастье, наполнявшее его сердце, казалось, вот-вот перельется через край.       — Эй, Овражкин, ты что, впал в транс? — Севу легонько потрясли за плечо. — Как твои практики в Китеже? Ты вообще там был, друг?       Оказалось, раздумья так захватили Севу, что он прослушал рассказ Полины про поездку. А вернул его в действительность Митя.       — Практики? Да, да, бывал… — рассеянно пробормотал Сева.       — Нууу, все мне ясно с вашими практиками, — протянула Маргарита, и все снова рассмеялись.       Сева, конечно, рассказал, как общался с наставниками Китежа и ходил на встречи с костяными колдунами. Он пробовал разные простейшие методы колдовства, которые ему советовали, обращался к местной библиотеке, проверял силы на косточках разных видов и размеров, разных животных и птиц. Все сошлись на мнении, что Сева действительно обрел костяную магию, но дар его был не слишком силен. Само собой, это лишь предстояло выяснять долгими тренировками, но опытные колдуны высказали свой прогноз: эту силу Севе не удастся развить так же, как другим костяным в Китеже. Он может овладеть магией кости только на самом бытовом уровне, и она будет как бы вспомогательной, но не основной.       — Ну да, ты и без того талантливый целитель и отличный Воздушный, было бы просто нечестно заполучить еще один полноценный дар! — подытожил тему Китежа Митя.       — А как твои успехи в Заречье, Митя? — немного погодя спросила Полина.       Они уже перешли на выпечку, и аромат травяного чая заполнил комнату. Отложив пышную ватрушку, Митя повел рассказ о своей любимице Гречке и новых подопечных, за которыми он ухаживал и наблюдал. Среди них был недавно появившийся в деревне малыш-пегас, которого назвали Алмазом. Он пока не умел летать, но за ним уже заметили кое-что необычное: у него на лбу начал проклевываться рожок. Алмаза нашли где-то в окрестностях Небыли, но позволили забрать в Заречье для практик ведарей и под их опеку, поэтому никто не знал, как он появился на свет и каких волшебных способностей от него можно ожидать.       Однако Митя был не только ведарем, но и неофитом Велес, поэтому много времени проводил с ней. Помогал Вере Николаевне, чем только мог, и, конечно, развивал свои силы на встречах и практиках. А еще любил ходить на Легендологию и с интересом вслушивался в каждый рассказ Вещего Олега, ведь не понаслышке знал, как много правды могут хранить в себе полузабытые истории. Да и с самим наставником он неплохо общался и всегда хотя бы на несколько слов подходил к нему после окончания встречи.       — Интересно, появился в этом году в Заречье кто-нибудь из потусторонних? — спросила Анисья.       Подобно Севе с Полиной, она еще не успела побывать в Заречье после своей поездки и очень хотела узнать все последние новости.       Прекрасная кожа Анисьи была покрыта ровным слоем загара, что очень ей шло, а кудри убраны в тугую косу, свернутую калачиком на затылке — за два месяца в Дивноморье она привыкла прятать волосы от вездесущего ветра, норовшего запутать локоны намертво. Все началось со свадебного путешествия. Дима Велес, зная о давнем желании своей невесты побывать в Дивноморье, отложил все дела и, едва отзвучала свадьба, повез новоиспеченную жену к морю. Но дела не получилось откладывать надолго, и трехнедельный медовый месяц превратился в двухмесячную командировку Димы. Дела часто призывали его в Небыль, но Анисья далеко не всегда сопровождала мужа. Она влюбилась в этот остров. Затерянный, укромный, обласканный морем и солнцем, овеваемый ветрами, покрытый растениями и обточенными водой камнями. Башенки, беседки, фонтаны, одинокий затонувший корабль — все это запало ей в сердце. Она бродила среди этой красоты, каждый раз находя новое местечко для самостоятельной практики, часто собиралась с дивноморцами на посиделки, поздними вечерами гуляла по кромке моря с любимым мужчиной и каждое утро находила на своем столике новый прекрасный цветок, из которых потихоньку собирался чудесный букет.       Анисья просто жила. Была любимой женой, сестрой, подругой, дочерью. Была сильной и уважаемой колдуньей. Была той собой, которой хотела быть.       Надо ли говорить, как ей не хотелось покидать Дивноморье? Но стоило лишь возвратиться в Росеник, и Анисья поняла, как соскучилась по дому, по близким людям. Тоска по морю стихла, сменилась радостью встреч и желанием скорее очутиться в месте, где начался ее путь к Посвящению.       — Еще как появились! — одновременно заявили Митя и Маргарита.       Они рассказали, что в конце лета в Заречье оказались сразу десять юных потусторонних с магическими силами. А разыскала и привела их таинственная колдунья, которую звали Мари. Известно о ней было очень мало, сама Велес на вопросы Мити ответила только, что Мари сильная светлая колдунья, но живёт среди потусторонних. Говорили, что сила ее в словах. А ещё появились слухи, что кто-то смог лично пообщаться с ней, когда она уходила. Далеко не все этому верили, но из уст в уста пересказывались загадочные слова: «Я открыла для них этот путь, но для меня здесь нет места».       — Слушайте, а ведь в Китеже была похожая история! — вдруг вспомнила Полина. — Там впервые на памяти жителей появились потусторонние ребята! И они тоже пришли с колдуньей, которую никто не знал, разве что кто-то из наставников. Мы с Севой были в Зорнике в тот день, но потом нам рассказывали про некую Софи, и сила ее, говорили, была в словах!       — Точно! — подхватил Сева. — И исчезла она так же быстро. Не согласилась остаться, сказав, что ее призвание — помогать потусторонним.       Беседа разгорелась с новой силой, ведь здесь было, что обсудить! А уж когда вспомнили про Агату из Дивноморья, с которой теперь познакомилась и Анисья, — про ту самую Агату, сила которой в словах! — то вообще стало казаться, что они приблизились к новому невероятному открытию.       Три особых колдовских места. Три колдуньи с одной силой. Будто три сестры, три проводника в мир светлой магии. Маяки в темноте, свет, на который и пришли потусторонние, чтобы вернуться в лоно природы, к братьям и сестрам.       — Знаете, возможно, эта загадка нам не по зубам, — через какое-то время устало сказала Полина, зевнув. — Может, она слишком древняя или, наоборот, рождается прямо сейчас. Есть вещи, которые должны остаться без ответа.       Ах, Полина! Сколько она перенесла… Но сейчас здесь сидела будто самая что ни на есть обыкновенная девушка с блестящими волосами и здоровым телом. Разве что глаза, прячущие целый омут, могли выдавать, сколько было всего и сколько вынесено ею.       Она все еще возвращалась и возвращала себе утраченное и недополученное. Копила силы, здоровье, спокойствие, счастье. Время в Китеже укрепило ее магию, подстегнуло в поиске и развитии новых умений. Но не только это было для Полины на первом месте. Ей казалось, что день ото дня она больше и больше влюбляется в Севу. Это то, что сложно описать. Сложно осознать. Но это был целый мир, удивительный и целебный мир, который ей открылся.       Вот он сидит рядом, держит ее за руку и тоже зевает. Когда зевота перекинулась на всех, словно лихорадка, стало понятно, что пора расходиться. Митя и Василиса накинули плащи и пошли провожать Полину, Севу, Маргариту и Анисью. Прохладная осенняя ночь развеяла их сонливость, остудила и умыла лица, увлекла за собой в долгую прогулку, спокойную, полную тихой радости.       Жизнь продолжалась.       Жизнь прекрасна.       Здесь и сейчас.       Все впереди.