Linkin park — In the end. ( Mellen Gi & Tommee Profitt Remix )
Вода. Она такая теплая, хочется погрузиться всем телом и никогда не вылазить из неё, чувствуя, как она заполняет каждый сантиметр кожи и согревает промерзшее тело. Опухшее от частых истерик лицо стало зелено-серым. Глаза были безжизненными, словно они принадлежали не человеку, а кукле. А из ладони медленно, словно в замедленной съемке, выпало испачканное лезвие. Оно ударилось о кафель, разносясь звуком по помещению и эхом ударяясь о стены. Вены неприятно жгло, кровь постепенно окрашивала жидкость в коралловый оттенок. В нос попадает металлический запах, разъедая нюх. Глаза неконтролируемо начинают закрываться, веки слишком тяжелые, чтобы быть открытыми. Боль медленно уходит из тела, но не уходит из разбитой души, которую снова раз за разом протыкают ножами с ядом. Но паренек уже об этом не беспокоится, скоро будет лучше. Он уверен. Ведь в мыслях напоследок появляется лишь один человек — Ли Минхо, прелесть, любовь моя и мой самый лучший парень. И он остаётся в них навсегда. До самой смерти, даже после неё там будет, этого уже не избежать. Многие говорят, что перед смертью у человека перед глазами проносятся все моменты его жизни. Это ложь. У Джисона перед глазами была лишь красная гвоздика и портрет их первой встречи, а после — сплошная темнота и неизвестность. До этого рокового момента Хан успел написать небольшое письмо, вернее, благодарности всем, кого он знал. Вечером к нему вряд ли кто-то придет. Ведь приходить-то особо и некому, но если это произойдет, то он с облаков попросит прощения за то, что не смог встретить. В этой кромешной темноте больше ничего кроме умиротворенного покоя не было, но зато это то, чего он хотел. Он знал, что во многом виноват, но всё равно мысленно просит прощение у всех перед вечной тишиной.***
— Блять, уходи нахуй из моего дома! — Кричал Минхо во всю глотку, что есть мощи: Он зол, очень зол. Глаза налились кровью, венка на шее сильно взбухла, кулаки до невозможности чесались, но Ли терпел из последних сил. Так сказать, держал планку, ведь бить любимого человека он не желал. Знал, что причинит ещё большую боль. Он и сейчас её причиняет, но сдержать эмоции совсем не в силах. Понимает, что будет потом жалеть и ненавидеть себя, но всё равно продолжает. — Проваливай! И Джисон действительно развернулся, возможно, в последний раз взглянул карими мокрыми, полными боли, глазами на своего любимого, переступает порог их совместной жизни и ушел прочь. Вероятнее всего, навсегда. Его взору встречается светлый и чистый подъезд. Паренёк побежал вниз по лестнице, выбегая на улицу. Внутри болело, ужасно болело. Словно его тело вскрывали, но вот только не физически, а морально. Физически ещё можно потерпеть, а вот морально это совсем другое. Подобную боль выдержит лишь кто-то сильный, но явно не Джисон. Он далеко не сильный и каждую проблему выдерживает с огромным трудом, словно он простой камень в лапах гидравлического пресса. Снаружи холодрыга – зима ведь. До нового года рукой подать — пять дней, и Санта оставит всем послушным деткам подарки, но далеко не Хану. Ему ведь уже около двадцати пяти лет, детство давно закончилось, да и он в чудеса не так сильно верит уже. Мальчишка слишком рано столкнулся с суровой реальностью, которая вмиг разбила розовые очки и жизнь перестала казаться чем-то прекрасным. Он пытается отвлечься от боли внутри, переводя взгляд на улицу. Везде сверкали гирлянды, в чужих квартирах стояли украшенные елки. Улица была окутана ясным светом разноцветных лампочек и счастливых лиц. Видеть сейчас, как милые парочки ходят за ручку и дарят друг другу маленькие поцелуи, было просто невыносимо, но когда-то ведь у них с Минхошей было также. Джисон отвел взгляд от очередной парочки, всхлипывая. Легче совсем не становилось. Он постарался сделать глубокий вдох. Повсюду чувствовался запах свежести и морозной ели, которые он так любил с самого детства. В те моменты папа приносил огроменное дерево в дом, а мама каждый раз поражалась, что тот его сам срубал, а не покупал на рынке. Лучший друг отца часто наряжался в костюм эльфа и дарил подарок чужому сыну после того, как тот угостит теплым молоком и свежеиспечёным печеньем. Это у них так было принято, а после сюрприза они все выходили на улицу и наблюдали за громкими красивыми салютами. А до прихода волшебного помощника дитя вместе с матерью готовили вкусности и блюда для праздника. Парень помнил те тёплые моменты, когда они всей семьёй украшали ёлку круглыми шарами с разными цветами, узорами и размером. Тогда для них ничего другого не существовало: только они, их зелёный друг и прекрасный эльф. Джисон выдохнул, прогоняя приятные воспоминания. Снег хлопьями падал на остывшую землю, а парень шел, через раз срываясь на бег и сильнее изматывая себя. Искристые снежинки слетали с неба, падая на красное, от мороза и слез, личико. Позади остался родной многоэтажный дом. В нем было много хороших моментов, буквально вся его жизнь: от начала и до конца. Этот дом был драгоценной шкатулкой воспоминаний, которую тот всегда открывал в сложные моменты. Но в этот раз эта самая шкатулка приносила лишь боль, а не счастье. Да и открывать её не было никакого желания – вновь начнется истерика. С Ли Ноу он в отношениях уже третий год, что удивительно. За всё время у них редко случались подобные ссоры, а в последнее время — каждый день по нескольку раз. И ладно, если бы просто обычные, но доходит до того, что они буквально начинают ненавидеть друг друга. Каждая очередная ссора разбивала на части их хрупкие сердца, заполняя пустоту горьким огорчением. Глаза вновь на мокром месте, капилляры давно полопались, руки тряслись в предшествии новой истерики. Всё тело уже давно замёрзло, возможно, он в будущем точно заболеет, естественно если доживет до него. Джисон часто болел, у него довольно слабый иммунитет. Любой прохладный ветерок, любая смена погоды — температура под сорок, громкий кашель, длинные сопли и больное горло. Но болезнь была далеко не на первом месте, а поэтому Хан даже не обратил на это внимание, продолжая идти куда глаза глядят, лишь бы больше не встречаться с такими родными и в тоже время чужими очами, вероятнее всего уже бывшего, любимого человека. На ногах лёгкие кроссовки, даже носков нет; черные спортивки, такого же цвета толстовка, а поверх — лишь осенняя курточка. Выбежал в том, в чем был – лишь первую попавшуюся куртку и телефон прихватил, больше ничего. Сейчас ему это уже не важно, он хочет куда-то, где всё хорошо, где никто не наорет, а просто прижмёт к себе и тихо прошепчет: «Всё будет замечательно, это просто жизненный этап, который ты преодолеешь, а я буду рядом и помогать тебе не упасть.» Хан садится на край дороги, начиная реветь во весь голос, совсем не сдерживаясь. Плечи судорожно подрагивали, с губ срывались всхлипы. На дрожащие коричневые ресницы падали снежинки. Щеки, и без того багровые, болезненно щипали. Он уже не чувствовал пальцев ног, хотелось как можно скорее согреться, и словно кто-то, услышав молитву Сона, отправил ему спасение. Только не то спасение, которое тот представлял и о котором мечтал. Перед парнем останавливается черная машина и Хан узнаёт её из тысячи. BMW Ли Ноу. Джисон нехотя отвел свои покрасневшие глаза, стараясь не смотреть на хозяина авто и снова уходя в свои мысли. Но вот не долго он там был как его резко вытащили из них громким «Садись!» — Не хочу! — Огрызнулся со всей обидой младший. Вытирая рукавом толстовки мокрую физиономию и кидая злобный взгляд на того. — Не поеду я с тобой никуда! — Снова прокричал Хан, вгрызаясь зубами в нижнюю губу и тяжело дыша. Сердце снова начало болеть, но вот от чего на этот раз тот не знал: Либо из-за стресса, либо же просто захотелось тому. — Я сказал, блять, садись. И Хан действительно решается: встаёт с холодного бордюра, пошатываясь, идёт к транспорту, открывает дверь и садится. Ли первым же делом молниеносто включает печку, а после выезжает на дорогу. Оба молчат. Минхо злится, а второй это понимает и не решается начать разговор, не желая снова сделать самому себе больно. Да и навряд ли он приведет к чему-то хорошему. Джисон погружается в мысли. Его переносит в далёкую зиму, когда они только-только встретились. Они нашли друг друга на просторах сети, в самой, можно сказать, популярной игре — Dota. С того вечера всё и началось, в тот момент они проиграли вместе всю ночь, а утром, обменявшись контактами, пожелали хороших снов и ушли спать. С тех пор всё и закрутилось. Спустя какое-то время Ли признался в любви, а после сделал самый лучший и в тоже время безумный подарок на Новый год — приехал в другой город к своему парню. Между ними была всего лишь одна тысяча километров, на поезде ехать всего один день, и Ли Ноу решился на это. Внезапно, машина дёргается, останавливаясь и вырывая мальчишку из его дум. Он переводит взгляд с дороги на своего парня, если это можно так назвать. Джисон кусает нижнюю губу, молча наблюдая и ожидая когда тот объяснит причину остановки. — Сиди здесь, — единственное, что кидает фиолетоволосый юноша, беря из бардачка пачку сигарет, и также поспешно покидает автомобиль, даже не смотря на младшего. Он словно стал безразличным ко всему, либо же Джисону это просто показалось. Другой не сразу понял, что к чему, но как только до него дошло, то начинает срывать голос. — Нет, не смей! —Душа Хана начинает рваться на части, тревога переполняет всё тело. Глаза начинают слезиться, а страх за парня лишь растет. Минхо закрыл за собой дверь, а после нажал на небольшую кнопку ключей с рисунком замочка, блокируя машину. Джисон кричал, бил кулаками стекло, стараясь остановить старшего. По щекам потекли соленые ручейки, а глаза уже начинали болеть от большого количества слез. После огромных усилий вырваться наружу, паренёк судорожно начал водить руками по карманам своих куртки и штанов, стараясь найти как можно скорее пропажу. Нащупав мобильник, он, словно в бреду, набрал трясущимися руками нужный номер. По ту сторону раздался сонный мужской голос — вероятнее всего, Хан разбудил его, но сейчас совсем не это главное: — Да, Джисон? Что такое? — Чан, там..там...Минхо!! Он...Он... — Не в силах связать одно предложение воедино, парень лишь сильнее заливается слезами, крича и нервно дёргая дверную ручку. — Так, прошу, пожалуйста, успокойся, — Бан Чан напряжённо вздохнул, приподнимаясь на локтях с кровати. Эти двое его никогда не перестанут мучать, даже если он помрет один из них всё равно его достанет, ведь он самый старший и ответственный в их компании. — Давай с самого начала? — Минхо хочет курить! Я не могу выйти!!! — Тараторит Джисон, не в силах успокоиться. Он вводит пятерню в свои волосы, начиная сильно тянуть и вырывая целый клок волос. Руки тряслись настолько сильно, что ему пришлось поставить громкую связь на тот случай если старший что-то скажет. В эту же секунду Бан сбросил, а Хан лишь сильнее стал дёргать бедную рукоятку, которая такими темпами скоро и вовсе отвалится. Паренёк снова взглянул на Ли, сильнее заливаясь слезами и бегая глазками по чужому силуэту. Старший стоял спиной к нему, в руках точно была сигара и черная дешёвая зажигалка, но вдруг он повернулся в сторону своей машины, кидая презрительный взгляд на Сона и доставая телефон. Ли поспешно ответил на звонок, кивая, а после сразу же открывая авто. Джисон стремительно выскочил, подбегая к возлюбленному и забирая из чужих рук его же смерть. Паренёк тут же сломал её, выкидывая. Как только эти действия были совершены он облегченно выдохнул, собираясь обнять любимого, но тут его остановила сильная пощечина и жгучая боль на щечке. — Как ты посмел?! — Взревел Минхо, кидая в того молнии и хмуря густые брови. Это была действительно последняя капля. Он хотел просто сделать затяжку и всё, да возможно она станет последней. Но хотя бы она избавит любимого от такого ничтожества в виде Ли Ноу. Мужчина знал, что из-за стресса на работе стал слишком агрессивным, а поэтому лучше действительно стоит умереть, а не продолжить причинять боль любимому. По словам Джисона он сильный и сможет справиться с любимой проблемой, но в данном случае он действительно бессильный и справиться никак не сможет. Покалеченная часть лица Хана начала болезненно жечь, карие глаза вновь наполнились каплями горести. Он со всей болью посмотрел на дорогого человека, которого желал всем своим сердцем: Внутри всё рухнуло, от него только что оторвали жизненно важную деталь; Он словно был законченной картиной на тысячу пазлов, которую минуту назад скинули со стола и дали ей рассыпаться на части. Младший опустил голову, не в силах больше продолжать смотреть на него, и тихо прохрипел. Прошлые истерики окончательно сорвали голос. — А я ведь действительно любил тебя и не хотел, чтобы ты умер от табака, на который у тебя аллергия, Минхо. Внутри все неприятно сжималось, будто что-то перекрывало доступ кислороду в лёгкие. Юнец прикрыл лицо ладонями, чувствуя, как глаза постепенно начинают намокать, образуя дорожки слёз, капающих на асфальт. И после Джисон проходит мимо бывшего человека, уходя. Теперь уже навсегда. Он идёт в совершенно другую сторону, не туда куда они должны были поехать, а в сторону зловещего дома. В голове слишком много плохих идей, но они его уже не пугают. Он идёт навстречу своей кончине. Хан устал, сильно устал. Каждый шаг даётся с огромным трудом, ноги становятся ватными. Он даже не оборачивается, хоть и желание сделать это действие крайне огромное, но уж лучше потерпеть, чем потом жалеть. Губы поджимаются, сердце ноет, лицо щиплет. Хан готов прямо на асфальте упасть от моральной усталости, но всё равно продолжает идти. А Минхо смотрит, ожидая, что тот остановится и побежит к нему, крепко обнимет и мягко коснется своими пухлыми сладкими губами его щеки. Хочет этого всем сердцем, но понимает, что это боль для двоих, да и этого к сожалению так и не происходит. Мужчина вновь достает сигарету, тяжело вздыхая. Хочется выть одиноким волком. Он не уверен в последующих действиях, но лучше ведь попробовать? Вдруг это просто вранье, что он умрет? Ли хотел всё-таки плевать на указание врачей. Сигарета оказывается последней в синей пачке "Marlboro" — больше и не было. Ими пользовался лишь Бан Чан, да и после последней встречи видимо забрать забыл, а ведь стоило, не так ли? Ли Ноу поместил её между губ, аккуратно поджёг и сделал глубокую затяжку, выдыхая дым и наблюдая, как он развеивается на ветру. Так ведь делают в дешевых киношках? Внезапно сердце укололо, заставляя старшего прислонить свободную ладонь к груди. Внутри, на удивление, стало слишком спокойно, в глазах начало медленно темнеть, тревоги ушли на второй план, а дым раздался по телу и в ту же секунду парень упал на колени, чувствуя, как жизненные силы и плохие мысли постепенно начали покидать его тело.