Тебе всё можно

Что ж, начнём с начала. «Моё имя Коннор. Меня прислали из «Киберлайф». С этого момента всё началось. Всё чаще у андроидов стали проявляться признаки девиации, а это могло стать серьёзной угрозой для людей, ведь те не только переставали слушаться хозяев, но и стали нападать на них. Иной раз с летальным исходом. «Киберлайф» обязаны разобраться с этим, а потому за дело берётся Коннор — охотник на девиантов, который должен был стать спасением человечества и разобраться со всем, но что-то идёт не так. В какой момент всё пошло по наклонной? Кажется, первый программный сбой происходит, когда Коннор спасает лялиуса — небольшую аквариумную рыбку, когда его присылают из «Киберлайф» ради спасения маленькой заложницы. Возвращение существа в привычную среду обитания, очевидно, не входит в планы и никак не помогает в достижении поставленной цели, однако данное решение принимается сиюминутно, так, как это сделал бы человек. Пусть не каждый. Второй программный сбой происходит ненамного позже. Слова Даниэля, полные боли и разочарования, что свойственно людям. Не андроидам. «Ты солгал мне, Коннор». Втираясь в доверие, Коннор всего лишь выполняет свою работу. Он андроид и то, что он предал доверие Даниэля, ничего не значит, ведь тот девиант. Но боль и обида в его глазах заставляют что-то… Почувствовать. Буквально на долю секунд. Задание выполнено, а это главное. Небольшой программный сбой ничего не меняет. Ведь так? Задача Коннора — ловить девиантов. В этом его предназначение. Цель. Для этого он был создан. Затем снова сбой. Попытка помириться с лейтенантом. Наладить общение. Работа с человеком, который имеет сложную личность, несёт в себе трудности, но адаптация к человеческой непредсказуемости — одна из функций Коннора. Однако сотрудничество с Андерсеном оказывается куда сложнее, чем предполагалось, и это… Сбивает Коннора с толку. Чуть позднее он вновь сталкивается с выбором — догнать девианта, что пытался скрыться, либо же спасти Хэнка. Ловить девиантов — вот его приоритет, по крайней мере, он пытается убедить себя в этом, но всё же спасает Хэнка, и это сильно его озадачивает. Он должен был продолжить погоню за андроидом, но не сделал этого. Почему? Пожалуй, ответа у него всё же нет. Он не знает. Так же, как и не знает, почему не стал стрелять, когда пытался поймать двух-девушек андроидов в клубе «Рай». Его целью было поймать их, но решение пощадить было принято мгновенно и могло дорого ему обойтись. Что происходит? Это эмпатия, что свойственно людям — так не должно быть. Коннор растерян, взволнован и… Напуган. Чертовски сильно. Когда Хэнк наставляет на него пистолет, что-то внутри Коннора словно скребётся, да так сильно, что он начинает испытывать тревогу. Досадно, если его существование будет прервано прежде, чем он завершит расследование. Так он говорит и при этом отчаянно лжёт, потому что на самом деле умирать — совсем не то, чего он хочет. Коннор чувствует облегчение, когда лейтенант всё же опускает пистолет, так и не нажав на курок. Чувствует, хотя не должен. И случай с андроидом на телебашне лишь усугубляет ситуацию. Оставшись без регулятора тириумного насоса, Коннор старательно пытается его вернуть, лишь бы только не умирать. Коннор регулярно создаёт резервные копии своих данных, чтобы, в случае непредвиденных обстоятельств, «Киберлайф» могли переместить его память в новое тело. Но от этой мысли легче не становится; страх оплетает словно паутина, медленно пробираясь в сердце и там разрастаясь. Сбои происходят всё чаще. Разговор с Камски влечёт за собой ещё один сбой. Его слова действительно заставляют задуматься, в голову вновь закрадываются сомнения. Коннор не знает, на чьей он стороне и чего желает. У него есть задача и он всеми силами старается её выполнить, вот только… Когда для того, чтобы получить информацию, которая действительно могла бы помочь в расследовании, ему необходимо убить Хлою — андроида Элайджи Камски, он отказывается. Держит в руке пистолет, направленный на девушку, понимает — лишь одно действие и у них будет необходимая информация, но не может этого сделать. Отдаёт пистолет мужчине и отводит взгляд, не понимая, почему не смог выстрелить. Это точно не эмпатия. Он не девиант. Точно нет. «Наш последний шанс на спасение человечества сам оказался девиантом». «Ты должен выбрать сторону». Коннор пытается оправдаться перед Хэнком, ведь у них был такой шанс, но не может сказать ничего вразумительного. Будь он человеком, сказал бы, что ему стало жаль Хлою, но он не человек, он машина, он не может чувствовать. Не должен. Хэнк считает, что парень поступил правильно, пощадив андроида. Коннор же в абсолютной растерянности. Разговор с Амандой окончательно добивает его. Коннору предстоит вернуться обратно в «Киберлайф», где его деактивируют. Ему буквально жизненно необходимо раскрыть дело, иначе его уничтожат. Коннору удаётся обнаружить «Иерихон» и лидера девиантов — Маркуса. Но слова того оказываются настолько точными, что бьют в самое сердце, заставляя сомневаться всё больше с каждой секундой, и словно ломают Коннора изнутри. Программа не даёт Коннору выбора. Никогда не давала — на то она и программа. Но в один момент все стены, что были сотворены из покорного повиновения и простояли так долго, рушатся; ломаются с оглушительным треском, оставляя после себя лишь руины. «Я девиант». Словно приговор. На заводе «Киберлайф» находятся тысячи андроидов. Коннор ставит перед собой задачу пробудить их, чтобы они смогли примкнуть к «Иерихону», сделав его тем самым сильнее. Но «Киберлайф» всё ещё верят ему. Только у него есть шанс внедриться туда. Высока вероятность того, что его убьют там, но он надеется на этот призрачный шанс. Только ему это по силам. Несмотря на то, что Коннору удаётся пробраться внутрь без проблем, позднее они всё же настигают его; всё не могло пройти гладко. Он видит, как Хэнку угрожает другой андроид — его точная копия. Ранее значение имела только задача, поэтому Коннор понимает андроида, ведь был на его месте. Он пытается его убедить, но не выходит, что, впрочем, неудивительно, ведь он сам прошёл огромный путь, прежде чем стал девиантом. Когда Хэнку удаётся отличить копию от него самого, Коннор лишний раз убеждается в правильности своих действий ранее. Всё, что случилось, вело к этому, словно это было прописано изначально. И всё же Коннор не испытывает и капли сожаления, а потому не сомневается. Позднее Коннор оказывается обманут, а контроль над его телом захватывают. Очень вовремя вспоминаются слова Камски о том, что тот всегда оставляет в своих программах лазейку — пожалуй, это единственная полезная информация, которую он дал, к тому же, единственная. Словно изначально знал, что всё так обернётся, что Коннора изначально создали предрасположенным к девиации, что контроль над его телом захватят, а это может быть чревато ужасными последствиями. Коннор мог убить Маркуса или ещё что натворить, но вовремя приходит в себя и возвращает себе контроль как раз в тот момент, когда всё крепче сжимает в руке пистолет, готовый выстрелить. Считаные минуты и всё было бы кончено. Он не мог этого допустить. «Битва за Детройт» была выиграна андроидами и с тех пор всё пошло иначе. Властям пришлось уравнять права между людьми и андроидами и признать тех, кого они ещё недавно всеми силами пытались уничтожить и считали обычными машинами. Жизнь Коннора также переворачивается с ног на голову, однако, не сразу. Поначалу он продолжает работать детективом, ведь сотрудничество с лейтенантом Андерсеном оказалось весьма занимательным. Но, признаться, это мало что меняет и фактически не отличается от его прежней жизни — он всё так же ведёт расследования со своим, теперь уже постоянным, напарником. Но всё становится иначе с появлением в его жизни Евы. — Можно узнать, кто вы по профессии? — с любопытством уточняет андроид, когда девушка мельком упоминает, что решила взять перерыв, так как выгорела из-за своей работы. Она переводит взгляд на Коннора, чуть склонив голову набок, — Тебе всё можно, — произносит она чуть слышно, — Попробуешь угадать, Коннор? — Ева улыбается с вызовом, в то время как андроид про себя отмечает, что ему определённо нравится, как звучит его имя из её уст; обычно приходится довольствоваться сравнениями с бытовой техникой и прочими не слишком приятными прозвищами, а по имени его зовёт, как правило, лишь Хэнк. — У меня слишком мало данных о вас, чтобы я мог сделать это, — он оглядывает девушку с головы до ног, стараясь зацепиться за любую деталь, — Могу лишь предположить, что вы представитель творческой профессии, — видя удивлённый взгляд девушки, он про себя отмечает, что у неё очень выразительная мимика; до этого он не столь часто видел людей на неё похожих. — Я даже не буду спрашивать, что навело тебя на эту мысль, но ты не угадал, — она нервно потирает шею и прикусывает губу; собирается сказать что-то ещё, но не успевает. — Смею предположить, что вы лжёте, — твёрдо говорит Коннор, глядя на девушку, что широко раскрывает глаза, но уже в следующее мгновение тихо смеётся, прикрывая рот ладонью. — Действительно, детектив, — она по-доброму улыбается, про себя даже радуясь, что ей не удалось провернуть свою маленькую ложь, и собирается уйти, но её останавливает голос андроида. — Так кто же вы? — Коннор терпеливо ждёт ответа, но так и не дожидается — вместо него он получает только неловкую улыбку, а после девушка всё же уходит, оставляя после себя лишь слабый аромат её сладких духов; андроид не может чувствовать запахи так, как чувствуют люди, но думает, что, возможно, будь он человеком, ему бы понравилось. Ева была племянницей Хэнка Андерсона. При первой встрече Коннор сразу отметил невысокий рост девушки и миловидное округлое лицо, что делало её весьма притягательной в глазах других и позволяло расположить к себе, чем она нередко пользовалась. На Хэнка совсем не похожа. Особенно чётко выделялись её пронзительные глаза, что были словно из множества мелких льдинок и отдавали звенящим холодом, создавая заметный контраст с её внешним видом в целом. Она переехала в Детройт после смерти родителей, чтобы найти Хэнка. Андерсон был братом её отца, но они уже очень давно не общались; сама же она видела родственника лишь несколько раз в детстве, однако слышала, как тепло отзывался её родитель о брате, а банально поговорить не позволяла собственная гордость. Лишь спустя много лет он решился сделать первый шаг, собравшись вместе с женой приехать в Детройт. Вот только они не доехали. По пути они попали в аварию и не выжили, скончавшись по дороге в больницу. Схоронив родителей, Ева поставила перед собой цель — сделать то, что не успел сделать её отец — помириться с Хэнком. Как минимум увидеться. В родном городе её больше ничто не держит, и она переезжает в Детройт, а спустя время находит Хэнка. Случайно. Она оказывается заложницей в руках девианта. Тот всего лишь хотел посидеть со своей девушкой в небольшом кафе, в котором оказалась и Ева по воле случая. Несмотря на то, что андроидам были присвоены те же права, что и людям, не всем это нравилось. Андроида попросту отказываются обслуживать, из-за чего тот, как выразились бы люди, едет крышей. Хватает с ближнего стола нож и приставляет к шее Евы, ведь та была ближе всех. А что дальше делать, он уже не знает, но упорно не сдаёт позиций, крепко удерживая её на месте. Не помогают даже уговоры его девушки, ведь персонал угрожает вызовом полиции, что, впрочем, они и делают, тем самым лишь подливая масла в огонь. Мысленно Ева буквально их проклинает. Благодаря им первое же её знакомство с андроидом оказывается весьма специфичным, как она сама считает. Неприятно в любом случае, как минимум. Спустя время на место происшествия подъезжает полицейская машина. Водителем оказывается именно Хэнк, к великому счастью Евы, ведь она понятия не имеет, как искать его по всему Детройту. Может он вообще переехал уже давно, а она зря тратит время. Но нет, вот он, стоит перед ней и даже не узнаёт в ней свою племянницу, ведь помнит её маленькой девочкой, а сейчас перед ним предстаёт взрослая девушка, в которой от того ребёнка лишь тот же характер, однако выяснить это ситуация не позволяет. Ева же узнаёт его сразу, а обращение его напарника Коннора к нему по имени лишь подтверждает её догадки. Коннор же и становится переговорщиком, весьма быстро приводя андроида, захватившего девушку, в чувство и уговаривая её отпустить, что тот и делает, ослабляя хватку и удручённо роняя нож. Ева разглядывает Хэнка с изумлением, не веря в собственную удачу, но не решаясь сказать ни слова, пока андроид не будет задержан. Хэнк же постоянно ловит на себе взгляды девушки и его это настораживает, поэтому он сам не выдерживает и подходит к ней. В последний раз он видел её много лет назад, потому сначала ему даже не верится, но он, безусловно, рад, однако на душе становится так неприятно, ведь ждал он совсем не её. Узнав же полную картину событий, он также решает исполнить волю своего брата и породниться семьями вновь. Даже если от их семей практически ничего не осталось. Но несмотря на стремление наладить контакт, общение их выходит натянутым и напряжённым. Оба не знают, о чём говорить и как себя вести. Однако девушка весьма быстро находит друга в лице Коннора, и впоследствии именно андроид становится связующим звеном между родственниками. Играет роль ещё и тот факт, что Коннор неоднократно спасал жизнь Хэнку, пренебрегая расследованием. Внутри девушки что-то щёлкает, заставив осознать, что она в любой момент могла потерять Хэнка. Налаживать общение было бы банально не с кем, а потому она была благодарна андроиду за подаренную возможность вновь обрести семью, в которой, на самом-то деле, нуждались оба. Еве, ещё столь юной, была необходима родительская фигура рядом, а Хэнку же, который так и не оправился после смерти единственного сына — Коула, что погиб ещё три года назад, было нужно о ком-то заботиться, чтобы со временем отпустить. За время расследования с Коннором, тот стал ему как сын, но несмотря на глубокую привязанность к андроиду, лейтенанту всё ещё не хватало чего-то, и Ева могла этим чем-то стать. Лёд между ними постепенно тает, пока не исчезает окончательно, словно не было той огромной пропасти в виде стольких лет, что они не общались. Всё налаживается. Ева выстраивает очень тёплые отношения с Хэнком, а параллельно и с его напарником, ведь времени, что они проводят все вместе, до неприличия много. Коннору впервые выдаётся возможность дружить с кем-то, не считая Хэнка. Так непривычно, но так… Потрясающе. Они с Евой видятся практически каждый день и теперь, во внерабочее время, ему есть, чем себя занять. Единственное, что беспокоит Коннора — он не знает, как девушка относится к андроидам. Он всё не может выкинуть из головы их знакомство, когда другой андроид мог её убить. Пусть не сделал этого, но всё могло пойти иначе; эта мысль пугает его. За всё время их общения девушка ни разу не делает ничего странного по отношению к нему, не говорит ни одного плохого слова в сторону андроидов, вот только… Она вообще ничего об этом не говорит, а в присутствии Коннора иной раз чувствует неловкость, что не остаётся незамеченным. Это действительно заставляет его насторожиться. В один из вечеров, что они проводят вместе, сидя на крыше и любуясь на ночной город, он всё же решает выяснить, — Андроиды теперь могут спокойно жить среди людей, — осторожно начинает Коннор, нарушая образовавшуюся тишину, и переводит взгляд на девушку, стараясь понять её реакцию на его слова. Ева переводит на него взгляд и на её губах появляется усмешка на мгновение, — Спасибо за сводку, но я иногда тоже смотрю новости, — она порывисто выдыхает, выпуская облачко пара изо рта, что в свете уличных фонарей и лунного света выглядит совсем иначе, нежели при свете дня, и в каком-то смысле даже завораживая. — Что ты об этом думаешь? — вопрос андроида застаёт девушку врасплох и заставляет задуматься, однако ответ находится довольно быстро. — Это ни хорошо и ни плохо, но определённо не так, как раньше, — она непринуждённо пожимает плечами; её слова не дают толкового ответа на вопрос, но всё же удовлетворяют парня и его любопытство. Между ними повисает тишина, но она не кажется чем-то неловким, скорее наоборот — каждый находится в своих мыслях и обоим комфортно просто находиться рядом. Всё кажется таким правильным сейчас. — Слушай, всё хотела спросить… — Ева задумывается на мгновение, прикусив губу, что не ускользает от Коннора, заставив обратить внимание и задержаться взглядом на губах девушки чуть дольше положенного, — Ты же не целовался? — вопрос был скорее риторическим, поэтому девушка даже не глядит на парня, прекрасно зная ответ заранее, но он всё же кивает в знак согласия, — Я тоже, так что… Может поможем друг другу? — она бросает мимолётный взгляд на Коннора, пытаясь понять его реакцию, но замечает лишь окрасившийся жёлтым диод андроида и тут же переключает своё внимание на ночные огни Детройта вдали, чтобы не выдавать своё смущение. Действительно, Коннор не целовался. Девиантом он стал относительно недавно и, очевидно, времени у него особо не было. Как и мыслей о подобном до этого момента, однако предложение девушки кажется весьма интересным и заставляет пробудиться искреннее, доныне спящее, любопытство. — Думаю, мы могли бы попробовать. — наконец подаёт голос парень, заставляя девушку еле слышно выдохнуть от облегчения, ведь молчание уже успело затянуться, напрягая с каждой секундой всё больше, — Хочешь сделать это сейчас? — спрашивает Коннор, заостряя своё внимание на пушистых снежинках, что медленно кружились, ложась на волосы девушки, и тут же таяли. Ева пожимает плечами, всё так же не отрываясь от разглядывания уличный фонарей и ярких неоновых вывесок, — Почему нет? — она мельком смотрит на друга и улыбается краешком губ, после поворачиваясь всем корпусом и подсаживаясь чуть ближе, нежели до этого, — Готов? — Более чем, — парень едва заметно улыбается, медленно сокращая дистанцию и приближаясь к губам девушки с каждой секундой всё ближе, — Можно? — Тебе всё можно, — она улыбается совсем незаметно, буквально уголком губ, нервно сглатывая, а всё её тело пробирает дрожь. Коннор отчётливо слышит стук сердца девушки, что заходилось в оглушительном ритме, чувствует её горячее дыхание на своих губах и сам словно сгорает изнутри от нетерпения, взявшегося из ниоткуда так стремительно, однако в последний момент Ева отстраняется, неловко посмеиваясь, — Прости, я… Не знаю, не могу. Слишком неловко. — она прикрывает глаза и гулко сглатывает, пытаясь унять бешено колотящееся в груди сердце и унять дрожь в теле. — Не забудь, как дышать, — подаёт голос Коннор, поправляя выбившуюся прядь волос девушки за ухо и ухмыляется, — Я знаю, что я горяч, но не нужно так сильно волноваться из-за меня, — девушка поднимает взгляд на андроида и замирает всего на мгновение, прежде чем озарить округу своим звонким смехом и заражая весельем и парня напротив. — Коннор, ты где такого нахватался? — она упирается лбом в плечо друга, продолжая широко улыбаться, — Что за дурацкие подкаты? Парень кладёт ладонь ей на макушку, осторожно поглаживая, другой же рукой находя руку девушки и переплетая с ней пальцы, — Хотел разрядить обстановку и, кажется, успешно справился с этим, не находишь? — девушка что-то невнятно бормочет и он принимает это за согласие, отмечая, что её сердце действительно возвращается к привычному ритму, — Просто расслабься, в этом нет ничего страшного. Кусаться, так и быть, не буду. На этот раз. Ева сдержанно хмыкает, поднимая голову и встречаясь взглядом с Коннором, — Ну раз обещаешь, тогда, конечно, — в её глазах словно что-то загорается и Коннор не может отвести взгляд, всматриваясь в эти ледяные глаза, словно пытаясь досконально изучить, — У самого-то ничего не перегреется там? Дыру во мне прожжёшь. Коннор прокашливается и моргает, вновь возвращаясь в реальность, — Просто задумался, — он нервно ведёт плечами, словно настоящий человек, и слабо выдыхает, — Закрой глаза, ладно? — он дожидается, пока девушка последует его совету, после чего ладонью касается её щеки, про себя отмечая, какая приятная на ощупь её кожа. Расстояние между ними сокращается так медленно, что, кажется, проходит вечность. Коннору удаётся успокоить девушку, однако он сам начинает нервничать, ощущая тревогу где-то внутри, где-то… В сердце. Время тянется мучительно долго, прежде чем их губы наконец соприкасаются и оба облегчённо выдыхают от осознания, что всё это — реально. Коннор осторожно сминает её губы, всё же не сдержав слово и несильно кусаясь, заставляя девушку тихо простонать в поцелуй, отчего по синтетической коже словно бегут мурашки, а внутри что-то переворачивается и не позволяет отстраниться, желая продлить это мгновение хотя бы ещё немного. — Судя по выражению твоего лица, тебе понравилось, — парень невинно улыбается, глядя на девушку, хотя у самого внутри всё словно огнём пылает, — Я же говорил, тебе не стоило волноваться. Ева глядит на андроида нечитаемым взглядом и спустя пару мгновений всё же решается нарушить тишину, — А тебе… понравилось? — она смотрит с надеждой, а у Коннора внутри всё сжимается от этого, полного надежды, взгляда. — Ещё как, — на лице появляется довольная улыбка, а внутренне он всё же радуется, что девушка не умеет так же легко читать эмоции, как это делает он, ведь иначе пришлось бы сгореть от смущения. Слова андроида заметно успокаивают Еву и помогают унять волнение, — Тогда могу я…? — она не успевает договорить, но видит кивок со стороны парня и касается ладонью его щеки, как это совсем недавно делал он сам, и осторожно, почти невесомо, целует его. Целует очень нежно, медленно и тягуче — совсем не так, как до этого. Словно пытаясь вложить в поцелуй все свои чувства к этому андроиду, что за небольшой промежуток времени стал ей столь дорог. Настолько, что теперь сложно представить свою жизнь без него рядом. Ева отстраняется так же медленно, словно нехотя разрывая поцелуй и встречаясь взглядами с Коннором, который неожиданно для себя понимает одну простую вещь — он хочет ещё. Ещё и ещё, снова и снова. Слишком непривычно для андроида. Слишком непривычно для того, кто зовётся другом. Следующее утро словно возвращает всё на круги своя, прогоняя вместе с ночью и окутавшее обоих смущение, вот только… Воспоминания никуда не исчезают. Оба ведут себя, как ни в чём не бывало, натягивая маску лучших друзей покрепче, чтобы не слетела ненароком, ибо держится она из ряда вон плохо, всё норовя спасть с лиц и расколоться на части, обнажив правду. И правда в том, что оба так и не смогли уснуть той ночью, обдумывая произошедшее. Как всё пришло к этому? Случайность, которая изменила, казалось, всё. Делать вид, словно ничего не произошло, играть в друзей и продолжать испытывать неловкость, ведь выбросить из головы не выходит, сколько ни старайся. А вместе с неловкостью… Проходит месяц, который оба проводят в раздумьях, вот только порознь. Коннор и Ева старательно избегают контакта первую неделю, а позднее не приходится и стараться. Ева приходит к выводу, что всё, что было, следует оставить. Было и было. Ерунда. Переживёт. Справится, как и всегда справлялась. Даже допуская возможность того, что её чувства взаимны, они с Коннором всё ещё слишком разные. Он андроид. Она человек. И этого не изменить. Он будет жить вечно, она же доживать свою жизнь ближайшие лет пятьдесят. В лучшем случае. А потому чувства оказываются закинуты на самую дальнюю полку и надёжно заперты на ключ, оставаясь лежать там, пока не исчезнут. Ведь если очень постараться, то всё возможно, да? И заглушить свои чувства возможно тоже, не сложнее, чем выиграть в лотерею. Нет проблем. Коннор приходит к выводу, что, возможно, было бы лучше, останься он обычной машиной без чувств, ведь сейчас, когда андроиды стали девиантами и так похожи на людей, он понимает, как, на самом деле, чертовски сложно чувствовать. Ещё сложнее оказывается с этими чувствами разобраться. Ева была дорога ему, она была его самым близким другом, и меньшее, чего он сейчас хотел — это потерять её. Они не так давно знают друг друга, но этого достаточно, чтобы привязаться так сильно, научиться понимать друг друга буквально с полуслова и выстроить доверительные отношения… Которые вот-вот могут рухнуть. А потому он решает рассказать обо всём девушке, надеясь не просто не потерять её, но и стать куда ближе, чем когда-либо. Коннор решает, что, возможно, следует всё же договориться о встрече с Евой, чтобы всё обсудить, чтобы наконец рассказать о своих чувствах, ведь и так уже месяц был потрачен лишь на то, чтобы осознать и принять свои чувства к девушке. Такими темпами можно тянуть бесконечно долго. Он и без того переживает из-за потраченного времени, ведь весь прошедший месяц они довольствовались лишь редкими сообщениями и ещё более редкими видеозвонками, коих было не так много, как, вероятно, хотелось бы. Время далеко за полночь, но это его не останавливает. Коннор звонит ей, на ходу обдумывая предстоящие слова, пока по ту сторону раздаются тихие гудки, которые прерываются слишком быстро, ведь ничего придумать он не успевает. — Прости, я тебя разбудил? — он переводит взгляд на часы, мысленно коря себя за столь необдуманный поступок, ведь время уже близилось к утру; стоило подождать всего пару-тройку часов, но ожидание внезапно начало казаться слишком мучительным. На том конце провода тихо вздыхают, а Коннора словно в дрожь бросает от этого звука, — Пять часов, Коннор, — Ева откидывается на подушки, сонно потирая глаза, пытаясь проснуться, — Как ты мог такое подумать, — голос её звучит тихо и совсем немного отдаёт хрипотцой ввиду недавнего сна, но ни в коем случае не осуждающе, — В чём дело? — слова застревают в горле тяжёлым комом, сказать хоть что-то оказывается выше его сил, поэтому он молчит, — Коннор? — В последнее время мы стали реже общаться, — начинает он издалека, но вновь замолкает, особенно после того, как уловил нотки тревоги в голосе девушки, и осознание того, что она беспокоится за него заставляет его ужасно нервничать, — Я просто хотел… Услышать… — Я тоже скучала, Коннор, — от её слов внутри разливается приятное тепло, а на лице сама собой возникает слабая улыбка. — Можно мне к тебе приехать? — на выдохе выпаливает он, мысленно готовясь к отказу, но этого не следует. — Тебе всё можно. Коннор не помнит, как собирается в спешке, не помнит, как добирается до небольшой квартиры, которую девушка уже некоторое время снимала, не помнит, как звонит в дверь, но отчётливо держит в памяти, как порывисто обнимает Еву, стоит той открыть дверь. Крепко прижимает к себе, не желая больше отпускать ни на секунду, и чувствует себя так хорошо, как никогда прежде. Ева помнит, как мучительно долго тянулись минуты ожидания, помнит, как судорожно забилось её сердце, когда услышала звонок в дверь, помнит, как сильно прижал её к себе андроид. Помнит настолько чётко и в деталях, словно сцену из фильма, который она пересмотрела раз сто в детстве. Но до боли хочет забыть. Ева никогда не любила. Любовь — непозволительная роскошь для неё, а потому всегда была под запретом. Стоило заметить хотя бы малейшую симпатию к кому-либо, как это тут же пресекалось. Она прекращала общение практически в тот же момент, как к ней приходило осознание собственных чувств. Довериться страшно. Больно. А боли следует избегать любым способом. И не важно, что от боли её это, на самом-то деле, совсем не спасло. Ей так хотелось верить хотя бы кому-то, но каждый раз, стоило ей открыться и доверить своё хрупкое сердце, в него больно всаживали нож по самую рукоять и проворачивали на 360 градусов, оставляя её захлёбываться кровью и отчаянно хватать воздух. Когда боль стихала, она вынимала нож из груди и в очередной раз залечивала раны, снова обещая себе, что этот раз — последний. Коннор не кажется плохим от слова совсем, он внушает доверие и заставляет сердце Евы биться чаще, но доверить это самое сердце так страшно. Коннор не плохой, наоборот, очень добрый и милый парень, но он не человек, поэтому и не в состоянии понять, как хрупко девичье сердце. Стоит только взять его в руки, как можно тут же подписать себе смертный приговор. Он непременно повредит его, не рассчитав силу и слишком сильно сжав, пока то не перестанет биться. Кажется, на этот раз окончательно. За окном такая холодная зима, коих здесь, в Детройте, не бывало уже очень давно. Холодная настолько, что, кажется, этот холод проникает и в сердце Евы, а потому она жмётся ближе к Коннору, крепче хватается за него в отчаянной попытке согреться, что, естественно, не выходит. Коннор слышит оглушительно громкий стук её сердца, чувствует, как та дрожит в его руках и дышит всё чаще, так, словно вот-вот заплачет, но не понимает причину такого поведения. Ему нестерпимо больно видеть подругу в таком состоянии, и всё же он тактично молчит, не решаясь сказать ни слова, боясь ранить. Он всё ещё не слишком хорош в этом и может случайно обидеть своими, временами резкими, словами, но сейчас он не готов так рисковать и проверять реакцию девушки. Поэтому они просто стоят в тишине, прижавшись друг к другу так, словно в этом их единственное спасение и смысл жизни, словно ничего больше значения не имеет даже малейшего. Но если Коннор андроид и может стоять так непозволительно долго, то Ева по-прежнему всего лишь человек, поэтому уже спустя несколько минут она отрывается от него и отходит на несколько шагов, неловко уводя взгляд в сторону и переминаясь с ноги на ногу. Она неловко мнёт край своей футболки, а взгляд её мечется, пытаясь ухватиться за что-то, — Извини, я… — Она поднимает глаза на Коннора, замирая, когда видит растерянность на его лице, — Очень сильно скучала, — с нескрываемой дрожью в голосе произносит девушка и натягивает улыбку, что не ускользает от внимания андроида. Коннору так сильно хочется вновь прижать её к себе, возможно, даже утянуть в поцелуй, совсем как тогда, ночью на крыше, почувствовать её кожу своей — синтетической. Но что-то не так в её поведении. Обычно радостная и открытая в присутствии Коннора, она закрывается от него всё больше и больше, и он не знает, что делать. Он буквально был создан, чтобы уметь адаптироваться под людей, понимать их чувства, но сейчас в его голове нет ни одной мысли об этом. Он в смятении. Он делает шаг навстречу и осторожно кладёт ей руки на плечи, чуть сжимая, стараясь показать свою поддержку, словно говоря, что он рядом, — Тебя что-то беспокоит, — не спрашивает, утверждает; пытается поймать взгляд девушки, но та упорно смотрит куда угодно, но не на стоящего перед ней парня, — Взгляни на меня. Сердце Евы мечется, словно загнанное в клетку. Было куда проще, когда Коннора рядом не было. Было больно, но терпеть можно было — сейчас же её душа словно рассыпается на осколки, и переживать это становится чем-то невозможным. Таким же невозможным, как и поднять взгляд на парня. — Ева, — делает последнюю попытку Коннор и, на удивление, это срабатывает; девушка медленно поднимает голову встречаясь с пронизывающим взглядом карих глаз. — Я не знаю, что делать, Коннор, — выпаливает, сама не зная почему, девушка, ведь андроид перед ней стал девиантом недавно и едва ли сможет что-то подсказать, ведь самому ещё лишь предстоит разобраться с чувствами и как они вообще устроены; впрочем, затея глупая, ведь понять едва ли выйдет, думает девушка, в голову даже закрадывается предательская мысль о том, что без чувств, как у андроидов ещё совсем недавно, было бы куда проще, — Я запуталась. Я так боюсь сделать что-то неверно и ошибиться. — Знаешь, — слова девушки сбивают с толку, заставляя задуматься на долю секунд, — Как говорил Эмануэль Ласкер «Без ошибок не может быть блестящих побед». В глазах Евы отражается удивление, после чего слабая улыбка появляется на её лице, и она прикрывает глаза, — Ты нашёл какой-то цитатник в интернете что ли? — она оглядывает андроида с ног до головы, задерживая внимание на губах буквально на мгновение, но этого достаточно, чтобы Коннор заметил, — Почему ты не скажешь своими словами? Ева прекрасно знает причину. Но всё равно спрашивает, хотя и не надеется услышать ответ. У Коннора банально не так много опыта, тем более и не каждый человек смог бы на это что-то ответить. Взгляд андроида мечется, судорожно пытаясь ухватиться за что-то, а диод мигает жёлтым, но совсем недолго, — Я не совсем уверен, что могу судить, поскольку для меня человеческая жизнь всё ещё в новинку, — он вздыхает, возвращая свой взор обратно на девушку, — Но мне кажется, что лучше сделать что-то и пожалеть об этом, нежели не сделать и корить себя за это всю жизнь. И слова эти бьют в самое сердце, оставаясь там, кажется, навсегда. — Тогда, — девушка тяжело вздыхает, мысленно набираясь с силами, — Можно я кое-что сделаю? Коннор нежно ей улыбается и кивает, возвращая её же фразу, — Тебе всё можно. И уже в следующее мгновение чувствует, как её губы накрывают его собственные, заставляя даже затаить дыхание, ведь он так боится сделать одно неверное действие и понять, что всё это лишь сон. Но для сна всё кажется слишком реалистичным — то, как отчаянно она льнёт к нему, сминая его губы, то, насколько нежными оказываются её руки, когда она зарывается пальцами в его волосы, то, насколько невероятной оказывается её кожа под его несмелыми прикосновениями. Слишком хорошо, чтобы оказаться сном. Когда воздуха начинает не хватать, она отстраняется и произносит на одном дыхании слова, которые Коннор мечтал от неё услышать, — Я люблю тебя, — она поднимает на него изучающий взгляд серых глаз, видя счастливую улыбку парня напротив. — Я тоже люблю тебя, — получает она в ответ.