Bats and hellhounds

      — Доброе утро, Карл.       Знакомый голос выдергивает Гейзенберга из мыслей. Мужчина оборачивается, скрипя стёртыми ботинками, и видит её. Сара стоит возле пьедестала Миранды, в пока еще пустующем зале для собраний. Волосы убраны в две неряшливые косы, они спускаются до её угловатых бёдер, кончики слегка причудливо завиваются вовнутрь. А свет из дыры в потолке падает на лицо так, что зигзагообразная тень ложится прямо над её белёсыми радужками. От этого они будто светятся изнутри.       — Для слепой ты слишком уж незаметно подкрадываешься, детка.       Её легкий искристый смех несётся ввысь, растворяясь в промозглом воздухе. Она делает уверенный прыжок вперёд и в несколько шагов оказывается возле Карла. Сара заключает Гейзенберга в объятия и тот лишь молча ждёт, пока она отцепится от него. Ему все равно, ведь они наедине и Карл знает, что девчонка всегда чрезвычайно тактильная с ним. Его губы лишь растягиваются в усмешку и он наблюдает, как Сара лениво играется с его безменом. Она пахнет сладким мылом, которое Герцог привозит для неё каждые несколько недель, и, как ни странно, жжёными древесными палочками. Карл считает весь её спиритизм пустой тратой времени, но никогда не говорит ей это напрямую.       Её лицо вдруг меняется, густые брови с интересом взлетают вверх. Она переключает своё внимание на Уинтерса, который без сознания валяется на холодном полу. Карла всегда поражает, что несмотря на полное отсутствие зрения, от неё мало что можно скрыть. Имплантированный пару лет назад паразит не смог сделать её зрячей. Однако, он наградил Сару неким «шестым чувством», выкрутил все осязательные и слуховые настройки до максимума. Сара лишь очередной эксперимент Миранды, который более-менее принёс какие-то плоды и не закончился мёртвым телом в канаве.       Карл помнит её ещё ребёнком. Сирота-калека. Тогда она не могла пройти и пару шагов без палки или собаки-поводыря и всегда натыкалась на что-то на своём пути. Деревенские бабки кормили её с ложечки и мыли втроём в реке, чтобы та, не дай бог, не захлебнулась водой. А сейчас она скачет, как ни в чём не бывало, выполняя мелкие поручения Миранды и остальных Лордов. Карл не знает почему эта стерва оставила девчонку в живых. Но, в какой-то мере, благодарен ей хоть за это.       — Кто же этот милый молодой человек? — произносит Сара, склоняя голову набок и подходя к Итану.       Она садится на корточки, нежно ощупывая рукой лицо Уинтерса. Худенькие пальцы, покрытые посветлевшими шрамами, поправляют волосы мужчины, заляпанные запекшейся кровью. Пробегаются по мостику его носа, задумчиво останавливаются на губах.       — Итан Уинтерс, — слова как-то колко вылетают из рта Карла, когда он наблюдает с какой заботой она гладит незнакомца по голове. — Тот самый отчаянный папаня.       — Вот как, — произносит Сара, выпрямляясь в полный рост. — Жаль, что он не задержится здесь надолго… Наверняка Альсина захочет его для своих дочерей.       При упоминании вампирши Карл закатывает глаза и агрессивно рычит себе под нос неразборчивые ругательства.       — Если соизволит выбраться из своего замка и дойти до сюда, — выплёвывает Гейзенберг, сжимая рукоять молота. — Мисс гигантская жадная сука.       Сара снова смеётся, беря его за свободную руку.       — Прости, что напомнила о ней, — Сара тянет его к скамье и усаживается рядом. Она залезает на деревянную сидушку вместе с ногами, как малое дитя, поджимая их к груди. — Давай поговорим о том, что ты совсем перестал меня навещать! Раньше ты заходил намного чаще и даже оставался ночевать…       Карл наблюдает как она кокетливо начинает наматывать на указательный палец тёмный локон, выпавший из причёски. Сара не дурочка, но временами любит строить из себя недалекую девицу. Она знает за какие ниточки нужно тянуть, чтобы Гейзенберг неосознанно выполнял её прихоти. Или, во всяком случае, ей лишь кажется, что она может вертеть им, как хочет. Он усмехается, скользит взглядом по длинной юбке, ткань которой задралась из-за позы Сары и собралась у основания бёдер. Выставив на обозрение ноги, девчонка делает вид, что ей срочно нужно подкрасить губы. И пока Карл наслаждается видом, она выуживает откуда-то небольшой затёртый тюбик. Ещё один капризный запрос, выполненный Герцогом пару дней назад. Сара проводит помадой и «вкусный» тёмно-вишнёвый пигмент мгновенно ложится на её губы.       Гейзенберг вдруг резко поддаётся вперёд, хватая девчонку за шею.       — Не дразни меня. — практически угрожающе произносит он, но в его голосе слышится некий азарт. Он встряхивает её, сжимая пальцы чуть сильнее.       Сара не выглядит напуганной, она протягивает свободную руку к его лицу и гладит его по щеке. Улыбается. Мягкая ладонь соприкасается с жесткой щетиной и мужчина немного ослабевает хватку.       — Я просто скучаю по тебе, — она так тоскливо это говорит, что Гейзенберг на минуту забывает какой манипулирующей чертовкой она иногда может быть. — Мой Лорд.       Голос Сары звучит так сладко, что мужчина поддаётся соблазну и грубо накрывает её губы своими. Пару небрежных, мокрых поцелуев и вот девчонка уже перекидывает ногу, «седлая» бедра Гейзенберга. Она вдруг снимает его шляпу и надевает её на свою голову.       — Так люблю твои волосы. — улыбается Сара, запуская пальцы в серебристые локоны и играясь с ними.       Гейзенберг тянется за очередным поцелуем и в этот раз резко надкусывает клыком её нижнюю губу. Сара взвизгивает и ощущает, как тёплая капля стекает по подбородку и капает на декольте. Мужчина припадает к груди, как бешеный пес слизывая алую жидкость с кожи. Девчонка запрокидывает голову назад и прикрывает глаза, наслаждаясь редким моментом близости. Она чувствует, как Карлу становится тесно в собственных штанах — он нетерпеливо упирается в её тёплую промежность. Металлические застежки на корсете Сары гнутся во все стороны и одним рывком Гейзенберг срывает его. Слышится треск шёлковых лент.       — Это был мой любимый! — выпячивая губу произносит она и собирается сказать что-то ещё, как вдруг с её уст срывается подавленный стон.       Его тёплый и умелый язык очерчивает замысловатый узор вокруг её соска. Горячее дыхание приятно обжигает кожу. Гейзенберг укладывает девчонку на скамью, целует ложбинку между грудей, по-зверски надкусывает нежную кожу. Сара хихикает пока Карл бесцеремонно задирает ей юбку и стягивает трусы. Поспешно запихивает их во внутренний карман своего изношенного плаща. Зубами стаскивает с собственной ладони кожаную перчатку и выплёвывает её куда-то в сторону.       Наконец он касается её пальцами там, внизу. Сара подавляет очередной стон. Проводит языком по всё ещё кровоточащей губе.       — Течёшь как дворовая сучка, — усмехается Карл, наблюдая за тем, как жаркая и липкая влага блестит на его пальцах. — Неужели так сильно скучала? Тебе всего-то нужно было попросить. По-хорошему.       Она вновь тянется руками к его лицу. Затуманенные глазницы наполнены звериным первобытным желанием. Карл перехватывает её запястья и укладывает их «по швам», наклоняясь над девчонкой. Она жалостливо кривит губы, ведь ей очень хочется быть как можно ближе с ним. Трогать, ощущать кончиками пальцев шрамы на его лице, целовать их. Заменять отсутствие возможности взглянуть на него физической близостью. Но с Гейзенбергом всегда всё сложно. Он слишком любит контроль. Не только над своими творениями из металла, но и над теми, с кем ложится в одну постель. Ну, или на одну деревянную скамью в зале для собраний.       — Ты прискакала сюда в своём миленьком наряде, повиляла задницей и думаешь, что тебе всё дозволено? — грязные слова опаляют ушную раковину и Сара прикусывает свой язык. — Будь хорошей девочкой и лежи смирно.       Сара слушается. Она слишком любит его, чтобы перечить. Слышит, как бляшка ремня щелкает с характерным звуком, как Карл расстегивает штаны. Предвкушение опять накатывает волнами, пульс учащается. Низ живота вновь начинает приятно покалывать и Сара инстинктивно сводит колени вместе.       Гейзенберг собирается сказать что-то ещё, но его прерывает звук открывающихся дверей. В комнату кто-то вваливается. Карл раздраженно отрывает глаза от нагого юного тела и замечает в тени Моро. Эта рыбья тушка неуклюже ковыляет через помещение, громко волоча деформированные ноги по полу. В нос сразу же ударяет запах застоявшейся воды и водорослей.       — Блять. — только и успевает процедить Карл сквозь стиснутые зубы.       — Матерь?! Вы здесь? — разносится слегка несчастный голос другого Лорда.       — Моро! — злобно рявкает Карл, а Сара вскакивает и лихорадочно прикрывает ладонями обнаженную грудь.       Она пятится назад, за широкую спину Гейзенберга. Её кожаные сапожки предательски громко стучат по полу. И укрыться от взгляда Сальваторе вовремя, конечно же, не получается. Лицо уродца искажается — он недовольно фыркает, смотря исподлобья на разъяренного мужчину и девчонку за ним. В заплывших глазках-бусинах читается какое-то отвращение. Его голос понижается на целую октаву, он будто весь скукоживается и бормочет:       — Если бы только Матерь видела Вас обоих, — через мгновение он уже громче добавляет: — Бесстыдники…       — Отвернись!       — Что она вообще здесь делает?! Ей запрещено появляться на совете! — выпаливает Сальватор, размахивая мелкими скользкими ручонками.       — Попробуй только открыть свой поганый рот и я самолично размозжу твою тупую рыбью башку! — угрожающе гавкает Гейзенберг. Огромный молот в момент оказывается в его распахнутой ладони. В той самой, что секунды назад ласкала Сару. — Отвернись, кому сказал! И присмотри за Уинтерсом, чёртов ты маменькин сынок.       Карл хватает девчонку за плечо, пожалуй слишком сильно, там явно останется синяк. Он тащит, нет, волочит её в небольшую каморку, находящуюся справа от пьедестала Миранды. Пыльная тесная комнатка, уставленная восковыми свечами и каким-то барахлом. Сара думает, что это не самое странное место, где Гейзенбергу вздумалось стащить с неё трусы. Она неожиданно заливается смехом, облокачиваясь голой спиной о холодную кирпичную кладку.       — Тебя забавляет то, что этот придурок видел тебя полуголой? — спрашивает Карл, захлопывая дверь с такой силой, что с потолка сыпется штукатурка. Он сокращает расстояние между ними и, грубо схватив Сару за подбородок, произносит: — Хочешь вернуться и устроить моему названному братцу шоу?       Сара качает головой.       — Нет, Карл, — помешкав, она обвивает руки вокруг его шеи. — Просто ты очень милый, когда злишься.       В этот момент тишина кажется самым громким звуком на свете. Где-то на заднем плане слышно, как Сальватор вошкается в основной комнате, а снаружи завывает колючий ветер. Но неожиданно для обоих губы Карла растягиваются в усмешке. Он одним движением скидывает свою шляпу с головы девушки и, ухватившись за её косы, по-хозяйски дергает за них.       — Мы с тобой ещё не закончили, детка. — напоминает Карл, прижимаясь к Саре.       — А как же Миранда? И совет?       — Нахер их всех.       Он снова целует её. Она снова смеется.