Друг?

— Они такие зануды, не так ли? — дружеский смешок, подкреплённый толчком локтём, пробуждает Хот Шота от сонного наваждения и заставляет промямлить слишком громкое "а?", что аж беседующие между собой автоботы с удивлением оглядываются в его сторону. Ну точнее не прямо так. В сторону коридора, где он с Сайдвейзом сейчас стоит. Стушевавшись, Хот Шот отступает ещё дальше от людских взглядов. — Ты меня не заметил что ли? — ехидно, но вовсе не злобно спрашивает рогатый, а спорткар измождённо машет руками, наступая и таким образом призывая отойти в более подходящее для разговоров место. Негоже, чтобы их застали за болтовнёй о какой-то сущей ерунде. Будет стыдно. Ну не совсем, на самом деле... В любом случае - просто так надо. Разговаривать рядом с группой других переговорщиков не хотелось. И всё тут. Их мысли - это их мысли. И негоже, чтобы любой человек мог подобраться к ним, подслушать и залезть в голову. А потом вздохнуть так достопочтенно, с притворной усталостью и сказать - что-то молодёжь странные нынче разговоры ведёт, глупые. Ну и что, что глупые? Разговоры старших для младших тоже могут казаться глупыми. Хотя... на войне такого и нет. Разговоры старших всегда полны чёткости, мудрости и всего того подобного. Кто, если не старший, может рассказать тебе о военной стратегии, о том ценном и страшном опыте, который ты ещё не получил? Хот Шот пропускает воздух через вентиляционные системы и закрывает глаза. Ночной воздух приятным холодком щекочет тело с лицом, всё время намереваясь проникнуть и внутрь корпуса, развить отстранённость и страх, но автобот лишь сухо ухмыляется на эти жалкие попытки и сидит непоколебимо, точно благородный рыцарь в сияющих доспехах, не знающий сожалений. К рыцарю подходит и второй. Они делят свободное время, раскачивая ногами на высоком склоне. Взгляд бездны не пугает, лишь добавляет свой особый задор. Хочется расхохотаться, покричать во всю глотку. И неважно, что их могут услышать. Мир кажется настолько громадным, что их маленькие фигурки никто не заметит и не услышит. Мир поглотит всё. Сайдвейз же зажат. Он не чувствует всей той свободы, которую ощущает Хот Шот. Никогда не сможет. И почему только Юникрон ему эмоции выдал? Естественно, ответ очевиден - чтобы быть убедительным. Но... сейчас чувства противоречат его миссии. Они назойливые, их не должно существовать. Почему... он чувствует искорку тепла, развивающуюся в груди, почему его по-настоящему забавляет Хот Шот? Забавляет не в злобном плане, а в самом положительном? Почему он хочет поддержать его руку и позволить шквалу мыслей юнца вывалиться на него? Это так... завораживает. Он ещё никогда не видел настолько открытого человека. Но знал - никто в этом мире не сможет также добросердечно и наивно открыть ему душу, позволить касаться её границ, вкусить все её соки, сладкие, горькие, солёные и приторные... понаблюдать за бурями и шквалами, не заплатив за это ничем. Никто. Никто на это не способен. По крайней мере... из всех автоботов, находящихся на Земле. А на остальных наплевать, они вне его зоны деятельности. — О чём задумался? А, Сайдвейз? — мирный тон Хот Шота с привкусом восторженности заставляет рогатого повернуть голову в его сторону. — Ам, ничего такого серьёзного... Взор бездны приковывает его внимание следом. Если достаточно сильно ткнуть собеседника в спину, то можно без проблем заставить его парить. На смену воздуху придёт земля. Свобода разом сменится на плен. Это... завораживает. Он хочет остановить себя, но не успевает. Слова вырываются сами по себе: — Если бы вдруг случилась какая-нибудь беда, ты бы позволил мне тебя толкнуть в пропасть? С тем условием, что я бы пообещал тебя спасти потом? Повисает резкая пауза, точно молния. Хот Шот хмурится и подозрительно товарища оглядывает. Шутит? Да нет вроде. Хоть при всматривании в глаза и отвернулся. Ничего похожего на анекдот и не видно. Ладонь, лежащая на каменистой поверхности, нервно сжимается. Хот Шот решается. — Да. — автобот пользуется небольшой драматической паузой и накрывает пальцы напарника своими. — Потому что ты мой друг. — Друг? — Ну да. Друг, товарищ, комрад, приятель, как угодно. Ты ведь этот ответ ожидал услышать? Друзья ведь обязаны верить друг другу, на то и друзья. Слова Хот Шота полны решимости и уверенности в своей собственной правоте. Но эти порывы мягкие, совершенно не твёрдые. Такому тону любой будет симпатизировать. Собеседник высказывает своё мнение подобным образом, и даже если оно отличается от твоего, то ты будешь ему подсознательно верить. Но у Сайдвейза есть причины на отрицание. — Амм, да, несомненно... Дурак ты. Вот что тебе скажу. Если жизнь в один момент тебе выбьет зубы, то не жалуйся на окружающих, только на себя. Сайдвейз злобно хмурится, но тепло чужой руки не отстраняет. Наоборот - ладонь переворачивает и сжимает в ответ.