Мне нужна твоя дикость

      Отношения с Харучиё были подобны взрыву: яркие, сильные, сметающие всё на своём пути. Он, если уж полюбил, то отдавал всё, что у него было. Поэтому на Риндо сыпались чувства и эмоции, как из рога изобилия: любовь, страсть, забота, нежность, ревность, желание, собственничество… Не сосчитать, сколько за это время Санзу ввязывался в драки, если думал, что кто-то посягает на его мальчика. Хотя Хайтани и сам мог постоять за себя, его дикий пёс считал, что только он в состоянии набить ебальники всем, кто зарится на Риндо.       Сам Хайтани испытывал от этого смешанные чувства, потому что создавалось впечатление, что он принцесса в башне, а Харучиё — дракон, яро охраняющий своё сокровище. И, конечно же, после драки, в которой он неизменно выходил победителем, Санзу трахал свою принцессу, матерящуюся и стонущую низким басом под ним.       Они оба — молодые и пышущие энергией, могли заниматься сексом сутки напролёт. В какой-то момент Ран сказал, что его заебали стоны и ахи всю ночь напролёт - трахайтесь у Санзу дома! Теперь страдали соседи Харучиё, вот только и ему самому, и Риндо — было глубоко поебать на чужое мнение.       Но сегодня Рана дома не будет, они с Шуджи наконец-то смогли наладить контакт — хоть какой-то, поэтому сваливали на всю ночь гулять.       — Гандоны-то взял? — нагло ухмыляется Санзу, развалившись на огромном диване. Взгляд голубых глаз метался между Риндо, что сидел за барной стойкой и пил чай, и Раном — тот надевал свитер, стоя перед зеркалом.       — А ты с нами что ли хочешь, главный гандон? — ухмыляется старший Хайтани, за что получает подушкой по макушке, и громко смеётся. — Вот и не выёбывайся. Всё, я ушёл. В моей постели не трахаться.       Как только Ран исчезает из квартиры, Санзу встаёт с дивана, подходя к Риндо со спины, и обнимает его за талию, прижимаясь сзади. Горячие губы касаются смуглой шеи, и у Харучиё внутри сладко ёкает от вкуса кожи Хайтани, и как тот дёргается, издавая еле слышный стон.       — Я думал, он никогда не уйдёт, — шепчет Харучиё, обхватывая рукой затылок Риндо, тот повернул к нему голову, и Санзу впился в губы Хайтани поцелуем, дурея от вкуса сладкого чая на языке своего мальчика.       Блять! Он хотел Риндо с того самого момента, как увидел у своего подъезда. Они не виделись три дня: оба были заняты делами своих банд, к тому же в последнюю встречу чуть повздорили из-за ревности Харучиё.       Эти трое суток тянулись бесконечно долго, а Санзу засыпал и просыпался с мыслями о Риндо, его сейчас переполняло желание, всё тело вибрировало от страсти и жажды, весь Харучиё стал сплошным сгустком чистого секса. Член болел, вся кровь прилила к паху, а стоны Риндо только подначивали, распаляя ещё больше.       — Я хочу тебя, малыш, прямо сейчас, — шепчет Харучиё, запуская язык в тёплый рот Риндо. Парень вылизывает горячую полость, зубы, нёбо, язык, почти доставая до гланд, а сам трогает, сжимает, бесстыдно тискает Хайтани. Он соскучился, он нуждается, он умирает без Риндо.       В мозгу красным алармом сияет: мой, мой, мой. Риндо Хайтани принадлежит Харучиё. Без остатка.       Когда Риндо обнимает Харучиё за плечи, привлекая ближе к себе, Санзу скулит сквозь поцелуй. Любое касание Хайтани подобно высоковольтному разряду, что проходит через всё тело, подчиняя себе. Харучиё льнёт ближе, прося ещё.       — Рин, — хрипло шепчет Санзу. — Пожалуйста, пойдём в спальню.       — А я думал, что ты возьмёшь меня прямо здесь, — улыбается Риндо, ласково целуя шрамы в уголках губ Харучиё.       — Я хочу долго любить тебя, малыш, — Санзу обнимает Хайтани за бёдра. — Обхвати меня.       Риндо обвивает ноги вокруг талии Харучиё. Тот хоть и выглядит меньше Хайтани — в силе ему не уступает. Он легко берет парня на руки, сжимая в ладонях упругую задницу, снова целуя и без труда ориентируясь в квартире братьев, относит своё сокровище в спальню. Там садится на кровать, продолжая жадно ласкать Риндо своим языком.       — Ложись, Харучиё, хочу показать тебе, как сильно люблю тебя, — ухмыляется Хайтани, скользя пальцами по шее Санзу, вниз по красивой спине, чтобы взяться за подол футболки и снять её с желанного тела.       — Мой сладкий нуждается во мне? — хрипло шепчет Санзу. Для него Риндо подобен наркотику — слишком плотно подсел, не желая слазить, наоборот — повышать дозу. И каждый раз, когда Харучиё слышит, что Хайтани нуждается в нём точно также — это заставляет парня рождаться заново, сходить с ума и боготворить Риндо ещё больше.       — Да, дикий. Я всегда нуждаюсь в тебе, — Риндо ласково прикусывает мочку уха Харучиё. — Показать?       — Отсоси мне, — просит Санзу, не видя хитрой улыбки Хайтани. Тот сладко стонет на ухо Харучиё, и табун мурашек расходится по всему телу, а пальцы крепче сжимаются на заднице Риндо.       — Ложись, Хару.       Риндо привстает на коленях, давая Харучиё возможность переместиться в центр и улечься на спину, чтобы было удобно обоим.       Санзу смотрит на Хайтани и сходит с ума от вида своего парня. Тот настолько красив и сексуален сейчас, что больше походит на божество, чем на человека. Однако чуть позже, именно этот прекрасный и неземной Риндо будет насаживаться на член Харучиё и просить ещё. Хайтани оказался таким же жадным и ненасытным, как сам Санзу, и от этого совпадения их темпераментов, Харучиё крыло ещё больше.       Риндо снова опускается на бёдра Харучиё и склоняется к нему, глубоко целуя. Елозит задницей по члену парня, сбивая с толка, распаляя ещё больше, чтобы у Санзу совсем голову сорвало. Привстает, стягивая с себя футболку, и снова припадает к губам стонущего Харучиё.       — Стой-стой, я хочу посмотреть на тебя, — просит Санзу, а потом засасывает кожу на шее Риндо, пока тот переплетает их пальцы и закидывает руки за голову Харучиё. Пара движений, и зрачки внутри голубой радужки расширяется. — Ах ты, маленький засранец!       Риндо ухмыляется, привставая и любуясь делом рук своих. Запястья Санзу надежно связаны футболкой Хайтани, что обмотана вокруг прутьев изголовья. Сам он напоминает взбешённого дикого зверя, что сверлит Риндо злым взглядом.       — Развяжи меня! — требует Харучиё. Он изнемогает, чувствуя, как медленно Риндо ёрзает на его бёдрах, потираясь задницей о член. — Блять, Рин, ты знаешь, как я не люблю быть связанным.       Хайтани ведёт плечами, давая Санзу возможность рассмотреть себя. Он снова привстает над ним, кладя руки на изголовье кровати, нависая сверху. Видит, как сглатывает Харучиё, любуясь телом Риндо, которое желает до помутнения рассудка. Вся шея, грудь, торс — усыпаны яркими засосами и укусами. Метками Харучиё, что цветут на смуглом полотне, доставляя Санзу небывалое удовлетворение. Его мальчик.       — Хару, не жди, что это быстро закончится, — усмехается Риндо, прогибаясь в пояснице и плотнее прижимаясь к паху Харучиё. — Я отсосу тебе, но кончишь ты только тогда, когда я решу.       — Сучонок, — шипит Санзу. Его ломает, так сильно хочется коснуться Риндо. Тот склоняется, давая ему возможность сделать это своим ртом. Харучиё приподнимает голову, лаская поочерёдно языком соски Хайтани, кусает их, втягивает в рот, слушая громкие стоны Риндо. — Блять, развяжи меня, я всего тебя обласкаю и вылижу.       — Нет, — Хайтани моментом соскальзывает вниз, и целует Харучиё, руками оглаживая плечи, грудь, рёбра и твёрдый живот Санзу, касаясь тазовых косточек. — Хочу тебе показать, что бывает, когда ревнуешь меня без повода.       — БЛЯТЬ, РИНДО! СОЯ МЕСЯЦ ЗА ТОБОЙ УВИВАЕТСЯ! — заорал Харучиё, с трудом контролируя себя, потому что гнев, ревность и желание смешались внутри в очень опасный коктейль. — Ты мой!       — Твой.       Вжикает молния на светло-голубых джинсах, и ладонь ложится на твёрдый член, поглаживая сквозь бельё. Риндо нравится трогать и ласкать Санзу, учитывая, что тот редко давал ему такую возможность. Парень под ним выгибается, матерясь.       — Риндо, развяжи меня, блять! — Харучиё закусывает губу до крови, когда видит, как Хайтани бесцеремонно стягивает с него джинсы вместе с бельём, оставляя абсолютно нагим. Хайтани усмехается — блядски и нагло, медленно облизывает губы языком, смотря на налившийся кровью член Санзу, на смазку, стекающую из отверстия уретры, что плёнкой ложится на лобок, на поджавшиеся яйца, которые хотелось мягко сжать ладонью и помассировать.       — Нет, ты останешься связанным, дикий. Ты ведь так хотел, чтобы я отсосал тебе, — Риндо раздвигает ноги Харучиё, устраиваясь между ними поудобнее. Целует живот, бока, пока ладонь играется с членом и мошонкой, лаская их. — Твой мальчик так нуждается в тебе.       — Сука, Риндо, ты играешь с огнём! — шипит Харучиё, что сходит с ума от ласк своего парня, тот знает, как надо правильно, где сильнее надавить или сжать. Хайтани знает тело Санзу лучше него самого. Харучиё выгибается, когда чувствует мягкие губы на головке собственного члена. — Сидеть ведь не сможешь.       Риндо ухмыляется, а потом смачно облизывает член Санзу, от начала ствола до головки.       — Я думаю, что пожалуй, заткну тебе рот своими трусами. Ты сегодня много пиздишь, Хару, — Хайтани встаёт над Санзу, чтобы тот всё видел. Медленно стягивает с себя штаны, отбрасывая их за спину, а потом — под прицелом внимательных жадных глаз, снимает с себя боксеры, складывая их. — Нравится?       «Дьявольски красивый», — думает Харучиё, облизывая пересохшие губы. Тело Риндо — это произведение искусства, вылепленное лучшими мастерами эпохи Ренессанса, а сам Хайтани принадлежит Санзу. Член дёргается.       — Я смогу сидеть, милый, — Риндо проходит по кровати и садится на корточки, проводя своим членом по губам Харучиё, тот пытается взять его в рот, но вместо этого Риндо быстро запихивает туда своё бельё. — На твоём лице, например. Пожалуй, после того, как я отсосу тебе, я сам себя поласкаю на твоих глазах, как тебе идея?       Санзу чувствует, как красная пелена застилает сознание. Его внутренний зверь вырвался на свободу, и Риндо будет выебан, как последняя шлюха.       — Да, — ухмыляется Хайтани, видя реакцию своего Харучиё. — Мне нужна твоя дикость. Хочу, чтобы после этого ты трахнул меня и осознал наконец-то, что я полностью твой, вижу только тебя. Хочу только тебя. Люблю только тебя.       Риндо устраивается между ног Санзу, принимаясь делать тому минет. Сначала лаская неспешно, нежно, облизывая головку и ствол, массируя мошонку, но чем больше он играет с Харучиё, тем больше собственное возбуждение даёт о себе знать, отдаваясь болью в паху.       Санзу чувствует себя так, будто поджаривается на раскалённой сковороде. Движения рта Риндо на собственном члене слишком хороши, так правильны, что Харучиё неосознанно начинает подмахивать бёдрами навстречу. Чертовы три дня дали о себе знать, заставив Санзу потерять бдительность — теперь он связанный лежит под Хайтани, издавая приглушённые стоны сквозь бельё своего парня. Харучиё выгибается, стискивая зубы на мокрой ткани, когда ощущает глотку Риндо. Парень взял член почти до основания, лаская своим языком, будто змея.       Риндо откидывает голову назад, давая себе возможность отдышаться — член у Санзу немаленький, из уголков аметистовых глаз текут слёзы, а по подбородку — слюна. Хайтани вытирает её ладонью, смотря на Харучиё. Тот дышит будто взбешённый бык, но это делает его ещё красивее. Голый, возбужденный, чертовски сексуальный. Хайтани медленно проводит руками по бёдрам Санзу, разводя его ноги шире, закидывает одну на своё плечо, касаясь губами внутренней стороны.       — Вкусный, — усмехается Риндо, слушая новые стоны. Харучиё ужасно тактильный, когда дело касалось младшего Хайтани. Дай ему волю — парень тискался бы с Риндо сутки напролёт, не выпуская из своих рук. — Я хочу ещё.       Харучиё пронзает новый всплеск наслаждения, и тело выгибается само. Хайтани сосёт жадно, умело, сжимая щёки, что создаёт вакуум вокруг головки и ствола. Санзу запрокидывает голову, чувствуя, что ещё совсем немного — и оргазм накроет его. Парень начал двигаться навстречу рту Риндо, но когда до сладкого момента оставались секунды, Хайтани выпустил член изо рта и пережал у основания.       Харучиё сдавленно зарычал сквозь кляп, дёргая руками. Хайтани обхватил его бёдрами руками, не давая двигаться.       — Я же предупреждал, дикий, — Риндо улыбается, знает, что позже Санзу отыграется, втрахивая его в постель. — Быстро ты не кончишь.       «Сучёныш, ты мне за это ответишь. Будешь умолять меня остановиться!»       Санзу в какой-то момент совсем потерялся в ощущениях, не понимая сколько это продолжалось. Риндо не давал ему кончить уже три раза, то замедлялся, то вовсе отстранялся, а Харучиё сходил с ума, мечась по постели, как загнанный зверь. Движения тёплого рта были такими нужными и правильными, что теряя их — Санзу начинал скулить или рычать.       — Хороший мальчик, — шепчет Риндо, решая наконец-то сжалиться над Харучиё. Он нежно погладил бледную щёку, стирая влажную дорожку с кожи. — Я люблю тебя, Харучиё. Только тебя.       Риндо мягко целует лобок Санзу, а потом берёт в рот член парня, до основания, медленно дыша через нос. Начинает двигать головой, оглаживая ладонями бёдра Санзу под собой. Обводит языком выступающие венки, ласкает отверстие уретры и уздечку, втягивает щёки, слушает заглушённые стоны Харучиё. По загривку идут мурашки, а по венам течёт удовольствие. Хайтани хватает пары особо глубоких движений, когда в глотку ударяет струя спермы.       Риндо держит пульсирующий орган во рту, а рукой вынимает кляп изо рта Харучиё, что тяжело дышит, не видя перед собой ничего.       Блять, это был лучший минет в его жизни! Харучиё вымученно улыбается, поворачивая голову на бок. Тело звенит от наслаждения, наполненное негой. Вряд ли он позволил бы хоть кому-нибудь играть с собой так, как позволял делать это Риндо. Кстати о нём…       Хайтани проглотил семя Санзу, облизывая губы языком, и сел рядом с Харучиё, бесстыдно расставляя ноги в стороны, чтобы парень мог видеть его член. Санзу распахнул глаза шире, чувствуя, как во рту стало сухо. Он хотел вылизать Риндо. Везде.       — Сладкий, пожалуйста, не надо, — просит Харучиё, сходя с ума от картины перед собой. Послеоргазменная нега слетела в мгновение, заменяясь новым приливом возбуждения. — Развяжи меня, я хочу тебе отсосать. Хочу тебя, Риндо.       — Я знаю, — нагло улыбается Хайтани. — Ты мне потом покажешь, как надо правильно меня ласкать.       — Блять, Рин, нет! Не смей трогать себя! — Санзу рычит, дёргая запястья, но Хайтани узлы вязать умеет. Харучиё застывает, когда слышит первый стон. Риндо запрокидывает голову назад, от чего мышцы на шее красиво натягиваются, и Санзу хочется впиться в смуглую кожу зубами, наказывая Хайтани за эту пытку. Его мальчик ласкает себя, и это потрясающее по красоте зрелище.       «Блять, как ты прекрасен, малыш.»       Риндо знает, что разбудил настоящего зверя, но остановится не может. Он дрочит себе на глазах Санзу, и ему пиздецки хорошо, потому что вместо своей руки он представляет ладонь и пальца Харучиё. Хайтани разводит ноги шире, касаясь своей мошонки.       — НЕТ! — рычит Санзу. — Не смей! Сядь мне на лицо, я сделаю это сам!       Риндо открывает глаза, смотря на Харучиё. Знает, что тому доставляет небывалое удовольствие вылизывать и растягивать Хайтани.       — Развязать тебе руки, может? — Риндо ещё раз проводит ладонью по своему члену, собирая смазку на пальцы, а потом подносит их ко рту Санзу. Харучиё жадно слизывает «угощение» с шершавых подушечек, лаская их языком. — Трахнешь меня?       — Я выебу тебя, непослушная ты сука, — прямо говорит Харучиё, смотря на Хайтани. — Готов к этому?       — Да, — Риндо убирает пальцы от губ Санзу и наклоняется над ним, целуя. Седлает бёдра Харучиё, издавая стон в тёплый рот. Соприкосновение голых тел слишком сладкое и нужное. Хайтани трётся о Санзу, и тот отвечает ему тем же, жадно целуя. Риндо поднимает руки и развязывает узел. На его ягодицы тут же ложатся тёплые ладони, сжимая до побелевших костяшек.       — Моя зарвавшаяся сука, — рычит Санзу, кусая Хайтани за шею. — Ты получишь сполна за свою выходку.       Санзу меняет их положение, и Риндо оказывается под ним. Парень не даёт ему и слова сказать, сразу же начиная жадно и страстно ласкать желанное тело: кусает, засасывает, облизывает, оставляя после себя новые засосы. По коже идут мурашки от вкуса кожи под языком и губами. Его самый сладкий и отзывчивый мальчик.       Харучиё касается языком подтянутого живота, повторяя узор чернильных мазков на смуглой коже; купается в рваных стонах Риндо, а ладонью накрывает его член, лаская.       — Вот так правильно, чувствуешь, малыш? — спрашивает Санзу, лаская орган Хайтани. — Мой сладкий мальчик.       Риндо послушно разводит ноги шире, давая Харучиё простор, и тот устраивается между узких крепких бёдер, целуя нежную чувствительную кожу. Он с ума сходил от Хайтани-младшего, от его тела, что принадлежало ему одному. Санзу целует, облизывает, сосёт, наслаждаясь вкусом и запахом. Риндо везде вкусно пахнет.       — На живот, задницу кверху, моя сучка, — усмехается Санзу, закончив ласкать член Риндо. Кончит тот только на органе самого Харучиё, крича его имя, как молитву.       Хайтани выполняет то, что просит Санзу и тут же стонет, сжимая в пальцах одеяло. Проворный умелый язык касается его между ягодиц, лаская тугое колечко мышц, вырисовывая там узоры и проникая внутрь, трахая Риндо.       — Тебе хорошо? — усмехается Харучиё, держа бёдра Риндо и продолжая его вылизывать. Он наслаждается этим даже больше, чем сам Хайтани. Если бы не жажда самого Санзу, он мог бы ласкать Риндо часами, и обязательно сделает это позже.       — Да, Хару, — стонет Хайтани, ощущая, как его член обхватывает умелая ладонь. — Ещё!       Харучиё пробирает дрожь от этого требовательно «ещё». Жадный мальчик, такой же ненасытный, как сам Санзу. Риндо получит всё, что хочет. Харучиё отдаст ему всего себя.       Язык продолжает ласкать анус Хайтани, а потом Санзу медленно вставляет в Риндо один палец, затем второй, растягивая на манер ножниц. Харучиё быстро находит заветную точку и давит на неё, от чего Хайтани выгибается ещё больше, бесстыдно и жарко стонет, насаживаясь на пальцы Санзу.       — Ты бесподобен, — улыбается Харучиё, целуя Риндо в поясницу, а потом встаёт сзади него на коленях, потираясь членом между ягодицами. — Давай, послушный щенок, скажи мне кто твой хозяин?       Харучиё обхватывает пальцами шею Хайтани и заставляет выпрямиться, прижимая к собственной груди. Второй рукой обнимает талию, жарко целуя в плечи. Волосы Риндо щекочут лицо, и Хару зарывается в них носом, жадно вдыхая запах своего мальчика: черника с молоком и мята.       — Ты, — слетает с полных губ, и Санзу довольно жмурится, кладя ладонь на член Риндо.       — Ты весь мой, да, малыш? — Харучиё ласкает его, впитывая громкие стоны, как губка. Парень сам еле держится, потому что Риндо прижимается к нему ягодицами, трётся. — Только мой?       — Только твой, — Хайтани опускает взгляд вниз, смотря как умелые пальцы дрочат ему, на контраст кожи — смуглой и бледной, они с Харучиё, как два кусочка пазла, что идеально подошли друг другу.       — А я твой, любовь моя, — Санзу поворачивает голову Риндо к себе, целуя в губы. Оба знают, что ревновать Харучиё не перестанет, что никуда не исчезнет злостный собственник, но им обоим это нравится. — Я хочу тебя.       Риндо, совершив виток языком во рту Санзу, отстраняется от него, вставая на четвереньки, и тут же получает шлепок по заднице. Слышится смешок       — Не мог удержаться, да? — улыбается Хайтани, доставая из тумбочки смазку и кидая в руки Харучиё.       — Перед твой задницей я никогда не смогу сдерживаться, сладкий, — Санзу размазывает лубрикант по своему члену, а потом между ягодиц Риндо, заполняя его своими пальцами. — Такой узкий и тёплый, так сжимаешь меня. Чёрт, Риндо, я люблю тебя!       — Покажи мне насколько сильно, — просит Хайтани, а потом дрожит, чувствуя головку члена Харучиё у самого входа. Тот медленно водит ей вверх-вниз, ждёт. — Мстительный засранец.       — Умоляй, — говорит Санзу, любуясь видом: Риндо на четвереньках, красивая спина, украшенная татуировкой, четко выделенные лопатки и позвонки, над которыми склоняется Харучиё и целует. — Или ты думал твоя выходка будет спущена тебе с рук?       — Хм, думал, что на лицо, — усмехается Риндо, получая очередной шлепок. Кожа горит в этом месте, и на неё ложится ладонь, поглаживая. — Блять, пожалуйста, возьми меня.       — Кто тебя должен взять? Я? Или может…       — ТРАХНИ МЕНЯ, ХОЗЯИН ХАРУЧИЁ! — Риндо толкается задницей навстречу бёдрам Санзу, и тот сжимает руки на смуглых ягодицах, ощущая сладкую вибрацию, прошедшую по хребту от слов Хайтани.       — Мой Риндо, — член легко и медленно входит внутрь, заставляя их обоих сойти с ума от охуенного чувства совпадения тел. Санзу застывает на несколько мгновений, наслаждаясь горячим узким пленом. Хайтани был таким тугим, так плотно обхватывал шелковыми стенками член Харучиё, что тот думал, что не сможет двигаться. — Ты так сжимаешь меня, черт, малыш! Ты такой узкий! Блять!       Риндо выгибается, а потом начинает двигаться первым, глубоко насаживаясь на член Харучиё, что стонет и перехватывает инициативу, вбиваясь в желанное тело. Они оба рычат, как звери, наполняя спальню запахом секса. Санзу склоняется над Хайтани, обхватывая его член ладонью и дрочит в том же темпе. Они легко находят нужный темп, двигаясь навстречу друг другу. Харучиё прикусывает шею Риндо, рыча.       Это чувство, когда его мальчик стонет под Санзу, прося ещё и ещё — не узнает больше никто и никогда. Риндо навсегда принадлежит Харучиё, и тот ещё не раз за ночь это продемонстрирует Хайтани, заставляя кончать с его именем на губах.       Тело дрожит и вибрирует, до краев наполняясь удовольствием. Оно надвигается на обоих парней снежной лавиной, что скоро накроет их с головой, оставляя после себя яркой блаженное ничего. Риндо накрывает ладонью руку Санзу, сжимая пальцы, а потом с громким криком кончает, пачкая простыни и кожу Харучиё.       Санзу улыбается, продолжая трахать Хайтани. В какой-то момент он просто переворачивает измученного Риндо на спину, закидывая одну его ногу на своё плечо и снова входит, выбивая стон из своей глотки. Риндо испачкан в своей сперме, абсолютно раскрытый и как будто обдолбанный сейчас. Он слабо стонет, выгибаясь навстречу грубым толчкам; прикусывает губу, и это заставляет Харучиё кончить, наполняя Хайтани своим семенем до краёв.       Санзу, не покидая тело Риндо, осторожно опускается на него, целуя часто вздымающуюся грудь.       — Я не перестану тебя ревновать, Риндо, — чуть погодя произносит Харучиё. — Но я точно знаю, что ты мой.       — Навсегда, дикий.