Я есть Красота

      — Красота.       Под ногами чистейший оттенок зелёного, над головой — голубого, прерываемого только белым и изредка бледно-жёлтым. Впереди лишь просторы свободы, не закрываемые ни одним изъяном. Всё чисто, цветасто и идеально.       Прямо как единственный житель Земли на данный момент.       Луи смотрит себе под ноги, безжалостно растоптавшие часть Прекрасного. Они примяли травинки в хаотичный, уродливый рисунок и смешали его с грязным цветом земли, таким ненужным в этом пейзаже. Луи желает себе способность летать, осознавая, что, скорее всего, это невыполнимо. Ему придётся вредить Прекрасному каждый раз, как захочется сдвинуться.       — Отвратительно.       Под ногами — ровная сухая дорога, но не настолько, чтобы летела пыль. Напротив — деревня, каждый житель которой выточен из мрамора и поклоняется своему создателю за данную жизнь. И они не отлынивают, они строят своё королевство, стыдливо пряча измазанные руки и осунувшиеся лица от него, ведь раздражать его взор — плохая идея.       Люди после такого пропадают.       Луи медленно вышагивает по дороге среди каменных нагромождений и сложенных деревянных балок. Идея хранить красоту кажется ему верной, но то, что нельзя это делать без неудобств для себя ему не по вкусу.       Луи мысленно просит прощения у Прекрасного за то, что откусывает его часть в угоду себе, и обещает, что такого не повториться.       — Великолепно.       Красота цветёт лучше прежнего. Оживлённый мрамор больше не приносит неудовольствия, оживлённый мрамор стал покрытием дорог сада, вернувшись к изначальному состоянию. На мили вперёд — никого, и окружение стало только более замечательным с возвысившимся замком над землёй. Всё-таки чтобы хранить Прекрасное одного человека достаточно.       Луи смотрит на опустевшее королевство и пьёт сбродивший сок винограда. Вкусно. Настолько же, насколько вкусными кажутся ему цвета мира что днём, что ночью, когда даже луна больше размером над его землями.       — Ничтожество.       Под ногами — сложенные деревянные брусья и пляски огня. Перед глазами — языки пламени и скривившиеся лица уродцев, склеенных из бледной кожи и костей. Мир плывёт серыми красками далёких от королевства красоты земель. Мир выглядит чёрно-белым, и чёрно-белое поглотило замок, сады и небо, заставляя Прекрасное чахнуть и умирать в болезненной агонии.       Луи с ненавистью смотрит на людей, что пытаются его сжечь вслед за Прекрасным. Говорят что-то о колдовстве, но смотрят так на него, будто готовы весь мир к ногам положить. Девушка, привязанная спиной к нему, уже давно не кричит, обращаясь в прах. И этот прах — единственное великолепие, что видел Луи со времён разрушения своего королевства.       — Я есть Прекрасное.       Влажная почва холодит колени, а небо прячется от богохульников. Взгляд не может найти симметрию и изящество, только разруху, голод и ужасно тонких людей с резкими углами тела и впалыми глазами. Не сравнится со здоровым благостным образом, что представлял из себя человек в начале пути.       Луи шепчет, словно молитву, слова о Прекрасном.       Все забыли, что есть «Прекрасное» в этом мире, кроме Луи, и Луи несёт в себе свет той чистоты мира, которая дала возможность плодиться и наслаждаться. Теперь — только бессмысленные страдания, жалобы на всемогущих и уродство. Уродство, отвратительный серый мир, поглощающий даже свет солнца, и щеголяние недостойных. Луи идёт, куда ноги ведут, продолжая искать Красоту.       — Я бессмертен.       Очередной костёр. Очередной отринувший свои желания человек, который решил, будто создан был не для этого; не для любви. Будто любовь есть порок. Будто красота есть порок.       Луи закрывает глаза и представляет королевство, полное жизни и элегантности. Он создаст такое снова, чего бы то ни стоило; и он представляет, как эти люди, — ведьмы, колдуны, алхимики и целительницы, отправленные на сожжение и утопление — как эти самые люди будут его жителями. Потому что они знают цену Прекрасному. И они не горят и не глотают воду. О них ломаются все орудия, пока Луи уводит их подальше. Туда, где ещё сохранились краски.       — Я вечен.       Времена сменяют друг друга. Подданные сменяют подданных, дети — родителей, недруги — почитателей. Королевство стоит статно среди растущих государств и графств, и к нему стремятся и дожди, и снега, и лучи солнца, и благоухание вишни. Шторм врывается, замирая в восхищении, а перемены замедляют свой ход, преклоняясь пред ним.       Луи встречает их аватаров и принимает, как подобает Вечному — мудро, понимающе, дружелюбно. Красота всегда останавливала войны, даже если сама их начинала. Прекрасное всегда заставляло замирать и слушать мир вокруг. Великолепие создало королевства его друзей и осталось, где оно пожелало, наполняя своё окружение умением созерцать.       — Я есть Красота.