Think I'll miss you forever Like the stars miss the sun in the morning sky
В комнате темно и тихо. Чонгук валяется на диване и пялится в потолок. Между указательным и средним пальцами зажата сигарета. Это, кажется, десятая, а может быть, двадцатая сигарета за день. Чонгук не знает, ему до этого дела нет. Он даже не знает, зачем он здесь. С какой целью пришёл в эту страну даже не помнит. А знал ли вообще? Он ведь даже не планировал. На прошлой неделе, во вторник, решил посетить Токио. А почему бы и нет? Он всегда хотел выбраться из Англии, выбраться из своего города, квартиры. Рад ли он? Нет, не чуть. Будет ли он рад когда-либо? Тоже нет. Почему? Потому что его нет рядом. Почему? Потому что Чонгук ушёл, бросил его. Почему? Потому что он трус. А кто он? Тэхён, его зовут Ким Тэхён, первая и последняя любовь Чон Чонгука, что целые двадцать пять лет старается забыть его. Но не получается, знаете почему? Потому что он этого не хочет. Не хочет забыть о нем, о его улыбке. Он лишь забыл его запах, мягкость его губ и голос. Но голос, наверное, изменился. Наверное, сам Тэхён изменился. Чонгук изменил его своим появлением, и точно изменил его во второй раз, когда ушёл от него. Сам Чонгук тоже другой.***
Был солнечный летний день. Было жарко, соответственно, не хотелось лишний раз выходит из дома. Но Чонгуку пришлось. Ему надо было помочь отцу с вещами. Они тогда только переехали в маленький городок, который казался Чонгуку совсем уж не интересным. Парню, что до этого жил в центре Лестера, а потом оказался в маленьком городке. Это даже не городок, по его мнению, а посёлок. Пот лился чуть ли не ручьями. Чонгук опустошил уже три бутылок пива. Отец лишь качал на это головой, но не пытался, точнее, перестал пытаться вразумить сына. Его сын курил, пил, учился плохо, вёл себя ужасно, заставлял отца стыдиться. Отца Чонгук не любил, но и не ненавидел. Тот, может, и злился на сына, но в помощи никогда не отказывал. Старался дать ему все, чтобы тот был наравне с другими и чуть выше них. Готов был дать отцовский совет, выслушать сына, но никогда не понять. А ещё мужчина не скрывал, что он стыдится Чонгука. Стыдно ему было за такого сына. Но у Чонгука была мама. Женщина чуть ли не душила его своей любовью. Она всегда рядом, поймёт, подбодрит, поддержит, пожалеет, если Чонгук этого потребует. Все для него сделала бы. А самое главное, она всегда с гордостью заявляла всем, что Чонгук — ее сын. Самый лучший, золотой и единственный неповторимый мальчик. Чонгук любил маму и только ее. Любил до определённого времени. Пока в его жизни не появился определённый человек. Чонгук не был рад, что в последний учебный год он не только переехал, но ему еще пришлось сменить школу. У него не было много друзей, но переводиться в другую школу в последний год он не хотел. Но никто его не спрашивал, отца уволили, и единственная доступная и хорошая для него работа нашлась в этом чертовом городке. Первые солнечные лучи разбудили парня. Он нырнул под одеяло, прячась от солнца, но двери распахнулись, и в комнату зашла мать. Женщина тут же стала щекотать сына. — Солнышко, вставай. Тебе надо умыться, позавтракать, пойти в школу и завести там много друзей, — она поцеловала сына, когда тот принял сидячее положение. Когда мать покидает комнату, бросив «завтрак готов», Чонгук обратно нырнул под одеяло. Ему было важнее полежать ещё пять минут, чем умыться. Он зубы почти никогда не чистил, ленился, поэтому тогда он посчитал, что не будет. С чего бы это? Новый дом — новая жизнь? Чонгук этой мысли лишь усмехнулся. Быстро покушав, парень покинул дом. Городок маленький, поэтому он пешком дошёл до школы, к тому же у отца не было машины, а пикап Чонгука был в ремонте. Старый дряхлый пикап. Как же Чонгук ненавидел его. Хотел от него избавиться, но плестись пешком или хуже, подыхать в тесном автобусе он не желал. Новая школа оказалась намного меньше предыдущей. Но такая же шумная. Учеников было мало, то есть меньше, чем в прошлой школе. Чонгук не обращал внимание на новых одноклассников. Все равно дружить с ними он не собирался. Максимум планировал подружиться с каким-то дилером. А что, с ними намного интересней, и нет, Чонгук, хоть курит и пьёт пиво, будто воду, не употребляет. Он сел за самую последнюю парту около окна, он всегда там и сидел. Даже в прошлой школе это место считалось его. К нему подошла блондинка и что-то тихо говорила, кажется, о том, что это ее место. Но один угрюмый и чуточку высокомерный взгляд Чонгука, и она замолкла. Тихо извинилась и села как можно дальше от неё. Чонгуку нравилась его аура. То, что его боялись, что он устрашал, хотя не всегда из-за страха его уважали, хоть и говорили за его спиной всякую, по словам Чонгука, хуйню. Ему было плевать, что о нем говорят. Ему хватило знать, что в лицо они не могли сказать. В его классе все были британцами, пара французов и один испанец. Чонгуку не было интересно, но почему-то запомнил это. Он хотел было вздремнуть, но в кабинет зашёл парень невысокого роста, однако не коротышка, у него на тот момент были каштановые волосы, глаза, не свойственные азиату, были синими, чуть позже Чонгук узнал, что он носил линзы. На нем были: белая футболка и джинсовая рубашка, новые кеды и улыбка на лице. Улыбка — вот что Чонгук помнит до сих пор. Необычная, похожая на квадрат улыбка. Парень улыбнулся той самой девушке, которую Чонгук припугнул. Тогда ему захотелось ещё раз хорошенько напугать ее. Причину он не знал. Девушка раздражала его. Целый день Чонгук глядел на одноклассника. Во-первых, он кореец, а корейцев Чонгук редко встречал в Англии. Встретить корейца в таком маленьком городке было из ряда невозможного. Поэтому парень привлёк его внимание. Во-вторых, его глаза. Чонгук был уверен — парень чистый кореец, в нем не было ничего европейского, кроме глаз. Они были синими, что крайне возможно. В третьих, он почти всегда улыбался. Когда одноклассники неудачно шутили или когда девушки вели себя до тошноты мило. Чонгука тошнило, а этот парень на это улыбался. Пристальный взгляд Чонгука невозможно было не почувствовать. Парень поймал его взгляд и несколько секунд смотрел в ответ. Синие глаза были глубже океана, кажется, именно тогда Чонгук утонул в них. Парень помахал ему и улыбнулся. Чонгук тогда впервые первым отвернулся, потому что черт, его улыбка просто чудесна. День прошёл быстро. Чонгук собирал вещи и желал поскорее оказаться дома. Когда он миновал школьный двор, рядом оказался велосипед. Когда Чонгук, наконец, взглянул в его сторону, удивился, потому что тот самый одноклассник смотрел на него, широко улыбаясь. — Привет, — сказал он, и Чонгук подметил, что и голос его приятный. Весь он был приятным. Почему, вы спросите? Потому что улыбка. — Привет. — Ты ведь новенький, — сказал он и Чонгук фыркнул. — Открыл Америку, умник. Он грубил ему, а этот парень, странным он казался, улыбался. Он неловко пожал плечами и почесал затылок. — Прости, глупо прозвучало. Я Тэхён, а ты Чонгук, да? — Да, я же представился. — Ага, — Тэхён снова пожал плечами. — Я, кстати, тоже кореец. — Отлично. Чонгук язвил ему просто потому, что ему так было привычнее. А Тэхён все не унимался. Ходил с великом, шагая рядом. — Ты где живешь? Если хочешь, подвезу тебя. — На велике? — усмехнулся Чон, а Тэхён кивнул. Он широко улыбнулся и похлопал по сидению. Их было два, один самодельный. — Да, — на насмешливый взгляд Чонгука он ответил: — будет быстро, обещаю. Чонгук, немного подумав, согласился. Закатил глаза, без этого никак, и кивнул. А Тэхена почти в ладоши не захлопал, был настолько рад, что улыбался до ушей. Когда они сели, Тэхён попросил его обнять, мол, упадёт. Чонгук усмехнулся и успел закатить глаза, но обнял. Парень был худым, и запах был приятным. Пахло фруктами, но каким именно, Чонгук сейчас не вспомнит. Когда они дошли до дома Чона, мать его, увидев сына с другом, так обрадовалась, что настояла, чтобы Тэхён поужинал с ними. Парень отказывался, потому что Чонгук открыто насмехался над ним, но женщина все же была настойчивее. Чонгук до сих пор помнит, каким Тэхён был застенчивым, как смущался, когда его мать делала ему комплименты, как бросал короткие взгляды на Чонгука, боясь открыто разглядывать его. А Чон, наоборот, изучал его, откровенно пялился, и, кажется, этим он смущал его, потому что весь ужин новый одноклассник не поднимал голову, уткнувшись носом в чашку. Чонгука забавляло. Тогда он ещё не считал его милым, разве что улыбку он красивой признал в первый же день, но не более. Тэхён был для него просто одноклассником, мать считала его другом сына, а отец был рад ему, потому что он кореец. А Чонгук продолжил общаться с ним, потому что его это забавляло. Тэхён казался ему забавным. Тэхён ещё неделю подвозил его на своём велосипеде. Пикап Чонгука все ещё был в ремонте, отец несколько раз заезжал за ним, но подходящие запчасти не были готовы, поэтому Чон каждый вечер после школы садился на велик, обнимал одноклассника за талию, по его просьбе обнимал даже крепче, чем нужно, и иногда позволял себе класть голову на чужие плечи. Чонгук до сих пор помнит, как Тэхён пытался шутить. Парень так старался найти в них что-то общее. Всегда болтал, когда Чонгук грудью прижимался к его спине и специально выбирал длинный путь до его дома. Чонгук по-началу не знал об этом, он лишь лежал на нем и глядел на закат, слушал чужое бормотание и наслаждался его бархатным голосом. Интересно, у Тэхёна голос такой же бархатный или уже бархатно-сексуальный? Тембр его голоса мог быть разным, исходя из ситуации, но чаще всего низким, с хрипотцой. Тэхён запомнился ему спокойным человеком, и тон всегда соответствовал его характеру. Это у Чонгука голос немного звонкий. А сейчас Чонгук почти не помнит, как он сам звучит. Редко выходит из дома, соответственно, почти всегда молчит. Да и не с кем ему разговаривать. Наверное, голос у него теперь хриплый и нездорово тихий. Однажды, когда Тэхён подвозил его домой, Чонгук все же решил его послушать — не слышать его голос, не наслаждаться им, а вникнуть в его слова. Интересно, о чем этот парень говорил все это время. — Вот так я начал курить, — смеясь, проговорил Тэхён, а Чонгук только понял, что он курит. Вероятно, когда Тэхён рассказывал саму историю, как он начал курить, у кого научился, Чонгук снова витал в облаках, смотрел на закат и слушал, как дышит Тэхён. — Я тоже курю, — признался Чонгук, и Тэхён удивлённо охнул. Он остановился среди поля. — Тогда покурим? У меня с собой есть целая пачка сигарет, — Тэхён довольно улыбнулся, а когда уложил велик, они сели на траву. Чонгук наблюдал за ним. Он был слегка удивлён, потому что не думал, что такие, как Тэхён, могут иметь вредные привычки. Что значит быть таким, как Тэхён, подумаете вы. А Чонгук ответит, что Ким Тэхён — светлый парень с очаровательной улыбкой и с доброй аурой, хотя Чонгук редко видел, как он помогал и выручал кого-то. Такие хорошие парни, по его мнению, не должны были курить. Он рассматривал его, но уже с другого ракурса. Теперь он знал, что этот парень не святой, как твердил ему отец. Чон старший заебал сыну мозги, говоря учиться у друга. Мать тоже хвалила Тэхёна, а когда однажды увидела крест на шее парня, и вовсе всю неделю визжала. Родители у Чонгука были очень верующими. Каждую неделю старались посещать церковь. Сам Чонгук, конечно, не заявлял, что он атеист, но делал вид, что молится хотя бы раз в месяц. Взгляд Чонгука упал на цепочку на шее парня. Тот самый крест. Когда Тэхён зажал сигарету между губами и закурил, Чон усмехнулся. Увидели бы его родители такую картину. Чонгука эта мысль забавляла. Когда Ким протянул ему сигарету, Чонгук отмахнулся, и сигарета улетела в сторону велика. Тэхён не успел встать и положить ее обратно в коробку, как Чонгук потянулся к нему и забрал сигарету, зажатую у Кима в уголках губ. Чонгук, смотря ему в глаза, сделал затяжку. Ему почему-то захотелось смутить этого парня, захотелось увидеть смущённую улыбку. Давно Тэхён не улыбался, а даже если улыбался, то Чонгук не обращал внимания. Но в тот раз Ким не засмущался и даже не отвёл взгляд. Он тоже смотрел ему в глаза, в эти чёрные омуты. Именно тогда Чонгук заметил, что теперь у парня глаза не синие, а зелёные. Он выдохнул дым, запрокидывая голову назад, и с закрытыми глазами застыл лицом к небу. Солнце давно спряталось за горизонт, и на небе начали появляться первые звёзды. Когда он, наконец, открыл глаза и посмотрел на Тэхёна, тот уже не смотрел на него, он глядел куда-то далеко, а кругом была лишь трава. — У тебя зелёные глаза, — теперь Чонгуку хотелось завязать разговор. Тэхён пожал плечами, повернул голову в его сторону и отобрал у него сигарету. Теперь его очередь курить, а Чонгук молча наблюдал за этим. Смотрел на губы, на то, как сигарета сжимается между ними, и даже поймал себя на мысли, что хотел бы попробовать их на вкус. Но решил, что они будут как эти дешевые сигареты. — Я ношу линзы, — наконец ответил Тэхён. Ким посмотрел на него через плечо сверху вниз, потому что Чонгук лежал и считал звёзды, а их в тот день было меньше, чем обычно. — Мне нравится быть необычным. — У тебя хорошо получается, — без задних мыслей, честно и искренне сказал Чонгук и улыбнулся. Тэхён не смог не улыбнуться в ответ. Впервые он видел, как этот весь дерзкий и холодный Чон Чонгук улыбается. Тэхён лёг рядом. Они молча смотрели на небо, один считал звёзды, другой веснушки на чужом лице. Тогда, близко находясь к нему, Чонгук заметил веснушки на личике Кима. Они были едва заметными, а может, Тэхён их просто скрыл косметикой матери. В то время пользоваться косметикой мужчинам считалось чем-то абсурдным, но Чонгук почему-то подумал, что Киму на это наплевать. Тэхён жил по своим правилам, у него были свои ценности, своя мораль. Он был и есть необычный. Чонгук считает его особенным. До сих пор для него существует лишь один особенный человек. Тогда они пролежали очень долго. Молчали. Тэхён курил. Оказалось, он часто курит, а запах перекрывает таким же дешевым парфюмом, который всегда в кармане. Он подвёз Чонгука до дома. Ничего не сказал, впервые, кстати, до этого он выпаливал что-нибудь глупое и смешное. А Чонгук усмехался. Но на этот раз Ким ничего не сказал, бросил сухое «пока» и ушёл. Чонгук тогда смотрел ему вслед. Стоял на улице, пока тот не исчез из поля зрения. В ту ночь он не мог уснуть. Раздумывал, чем он обидел его или того хуже, напугал. Сложно было понять Тэхёна. На следующий день Чонгук пошёл за своим старым дряхлым пикапом небесно голубого цвета. Чон не любил свою машину, но избавляться от нее не хотел. Теперь ему не придётся идти пешком. Но это ещё значило, что Тэхён больше не будет его подвозить. Чонгук лишь грустно усмехнулся. Теперь его забавляли собственные чувства. В школу он пришёл чуть раньше. Сидел на лавочке, поджидал Тэхёна, а тот не появлялся. Наступил ноябрь, день был прохладным, Чонгук стучал зубами, он не любил холод, и быстро мёрз. Когда Тэхён, наконец, появился в школьном дворе с велосипедом, который он оставлял между кустами около ворот, Чонгук подбежал к нему. Ким, увидев его, улыбнулся. — Ты сегодня рано, — заметил парень, и Чон пожал плечами. — Это… вчера я поступил некрасиво. Прости, — самоуверенный Чонгук нервно кусал внутреннюю сторону щёк, стараясь не смотреть на Тэхёна. — Да брось. Ничего страшного ты не делал. Незачем просить прощения. Просто я растерялся, — они направлялись в класс, в коридоре было шумно, но Чонгук так внимательно слушал Тэхёна, что голос его звучал отчётливо. — Но почему? — удивился Чон. Растерялся? — Обычно ты всегда отстраненный. Всегда витаешь где-то в облаках. Честно, я чувствую себя глупым рядом с тобой, ты ведь даже меня не слушаешь, а я все болтаю и болтаю. И ты вчера такое вытворил, что я был в шоке. Удивил ты меня, — неловко усмехнулся. Они молча зашли в класс и сели на свои места: Чонгук занял место около окна, а Тэхён, наоборот, сел ближе к двери. Однажды он признался, что таким образом он быстро свалит домой. А Чонгук признался, что таким образом ему было легче витать в облаках. Таких признаний было много. Чонгук даже успел забыть некоторые. Он старался, — все эти годы он старался запомнить все признания, что слетали с тэхёновых губ. Обычно Ким озвучивал факты, смешные ситуации из своего детства, считая их признаниями. А Чонгук редко делился чем-то, но когда все же делал это, заявлял и рассказывал что-то сокровенное. Тэхён был первым, кому он признался, что терпеть не может родителей, однако любит их. Чон рассчитывал, что друг назовёт его чудиком, потому что как человек может чувствовать противоположные чувства к одному тому же человеку? Чонгук и сам считал, что это немыслимо, а Тэхён лишь улыбнулся, как улыбался всегда, и кивнул. — Все нормально. Такое бывает. Мы ведь взрослеем, а они до сих пор считают нас детьми, — он закурил и передал ту же сигарету Чонгуку. — Дело даже не в этом, — выдохнув дым, признался Чонгук. Он смотрел на красивый профиль друга и хотел дотронуться до родинки на кончике носа, но лишь облизнул губы и вновь закурил. — Они меня иногда злят, а раздражают почти постоянно. Я хочу уехать от них далеко, но для родителей это будет означать, что я не люблю их. А я ведь люблю, просто хочу любить на расстоянии. Понимаешь? — Да, — кивнул Тэхён и забрал у него сигарету, чтобы самому закурить. У них была привычка — курить одну сигарету вместе. В каком-то смысле это было романтично, хотя они начали делать это, чтобы сэкономить деньги. Но каждый раз, когда Чонгук отбирал у друга сигарету прямо из губ, он невольно думал, что это непрямой поцелуй. — А что ты думаешь? Что чувствуешь насчёт своих родителей? — Ну, — Тэхён откинул голову и выдохнул дым в небо. Слегка задержавшись в такой позе, он посмотрел на Чонгука. Он был весь серьёзный. Чонгук подумал, что друг поделится чем-то ужасным, что раскроет секрет такой улыбки, скажет, что так скрывает свою боль. Но такого не произошло, — они хорошие. Они меня ни к чему не принуждают. Но иногда мне бывает одиноко, — он обнял себя за колени и положил голову на них. Так он казался таким маленьким и беззащитным. Чонгук, сделав глубокий вдох и выдох, прижал его к себе, обнял за плечи и положил свою голову на плечи Кима. — У меня ведь два младших брата и сестрёнка. Они ещё маленькие, поэтому родители им уделяют больше времени. Они уже считают меня взрослым и достаточно самостоятельным, поэтому редко интересуются моими делами. Но они хорошие. Я знаю, что они меня любят. Это ведь главное. Да? — Да, — тихо согласился Чонгук, потому что родители друга были гораздо лучше его. Они в тот вечер сидели допоздна. Курили очень много, смеялись тоже. Чонгуку хотелось слышать смех Тэхёна ещё и ещё, каждый раз при виде его улыбки хотелось его услышать. Смех Тэхёна заставлял его улыбаться. Он редко улыбался, и причиной его редких улыбок всегда был Тэхён, а сейчас, без него у Чонгука не осталось причин улыбаться. Мать Чонгука старалась как можно чаще посещать церковь, и по выходным Чонгук вёз ее туда. Сам парень сидел в своём пикапе и ждал мать, которая всегда уговаривала, а потом, получив очередной отказ и злой рык, уходила, бормоча под нос, какой ее сын непослушный. Чон уверен, она ещё и Богу молилась, чтобы сын ее стал добрее. Но откуда было знать женщине, что сын во все святое не верит и божеством считал друга. Если бы узнала, рыдала прямо под иконой, а Чонгук лишь усмехнулся бы, потому что абсурд это. Жизнь сама собой абсурдна. Однажды одним зимним вечером, когда стемнело раньше и кругом был снег, Чонгук ждал Тэхёна в своём пикапе. Чон просто не мог позволить, чтобы в такой холод Ким шёл домой пешком. — Извини, меня учитель задержал, — хлопнув дверью, Тэхён забрался на переднее сиденье. Он весь дрожал, поэтому Чонгук включил обогреватель на максимум. Они молча выехали со школьной парковки. Тэхён жил недалеко от Чонгука, поэтому он ездил медленно. Специально не спешил, потому что хотел побыть с ним подольше, даже если они сидели молча, ему и этого хватало. Чонгук хотел бы посидеть с ним, как в те времена, молча. Сейчас ему хватило бы одного взгляда на взрослого Тэхёна. Какой он? Каким стал? У него есть жена или мужчина? Есть дети? Если есть, они тоже такие милые, как их отец? Чонгуку хотелось знать все. В тот вечер Чонгук вернулся домой поздно. Но кажется, отец тоже только пришёл с работы. Родители ужинали и сына позвали, а Чонгук отказаться не имел права, поэтому сел и молча ел. Они всегда слушали радио за ужином. «В Бостоне был митинг за права ЛГБТ персон. Около ста человек собрались в центре города со слоганами и плакатами. На них было написано, что все заслуживают счастья и свободы. Они требовали свободы. Восставших посадили в изолятор на две недели. Был объявлен приказ о том, что в будущем такие митинги и участники таких деяний не смогут так легко отделаться. В дальнейшем такие действия будут строго наказаны. Всем хорошего вечера» Отец тяжело выдохнул, и Чонгук знал, что он скажет. Мать тоже перестала есть и закатила глаза. Она выключила радио. — Просто ужас, куда катится мир? Не понимаю, как Земля носит таких? — начала возмущаться женщина и муж поддержал. — Они ошибка. Такого в истории человечества не бывало. Это против законов природы, — он сделал глоток чая и посмотрел на сына с улыбкой. — Хорошо, что наш сын не такой и против них. Горжусь тобой, Чонгук. Парень лишь хмыкнул. Он, не доев, покинул кухню и заперся в своей комнате. Как же все его раздражало. Он вспомнил о кресте на шее Тэхёна и закричал в подушку. Он думал, что и Ким считает таких, как он, ненормальными. Ошибка природы. Так ведь сказали его родители? Но не это было важно. Чонгука волновало лишь мнение Тэхёна. В скором времени Чонгук спросил его об этом. Не напрямую, конечно, на такое ему смелости не хватило бы. В раздевалке, когда они остались одни, полуголый и все ещё мокрый после душа, Чонгук сел рядом с другом. Тэхён тоже был без футболки, и на вид худое тело оказалось мускулистым. Четыре кубика светились в тусклом помещении, и Чонгук невольно облизнул губы. Он не был крупным, но мускулов у него было явно больше. Однако Тэхен не рассматривал его тело, как делал это он. Тэхён надел крестик, и Чонгук занервничал. Он быстро натянул белую футболку одновременно с Кимом, тлтко у друга футболка была небесно голубого цвета. — Слушай, Тэхён, я тут хотел спросить, — он чесал затылок и смотрел на пол. Выглядел он смешно в глазах Тэхёна, потому что впервые видел волнующегося друга. Он улыбался, даже хотел расхохотаться. — Спрашивай о чем угодно, — в голосе звучало веселье. Он сел и глядел на Чона снизу вверх, а тот до сих пор смотрел под ноги. — Ты ведь верующий. Составишь компанию моей матери в эту субботу? — он выпалил первое, что пришло в голову. До этого он планировал спросить все прямо о его вере религии, смелее, а не вот так вот. — Извини, я бы хотел, но я не религиозный человек, — Тэхён тоже напрягся, это Чон понял из-за кривой улыбки. — Не религиозный? А крест на шее? — Это подарок родителей, — пожал плечами и спрятал крестик под футболу. — Я ношу его, чтобы родителей не расстраивать. — То есть ты неверующий? — Ну, смотря что ты имеешь под словом «верующий». Если ты имеешь в виду, верю ли я в религию, то нет. А если в Бога, то да. — Веришь в Бога, но не придерживаешься религии? — Да, а что в этом такого? — на Чонгука смотрели тёмные глаза, перед душем Тэхён всегда снимал линзы. Чон любил его природный цвет глаз, но не говорил ему об этом. Не хотел расстраивать. — Не знаю. Просто считал, что придерживаясь религии, люди показывают, что верят в Бога. — Я так не считаю, — он поднялся и стал собирать вещи. — Ты ведь тоже не религиозный. Ты даже в Бога не веришь, — он не спрашивал, а утверждал. Он был спокоен, хотя Чонгук думал, что друг будет зол или, в лучшем случае, разочарован. Но Тэхён оставался невозмутимым. — Да, я атеист, — признался Чон, но друг ничего на это не ответил, бросил короткое «пойдём» и они покинули спортзал. Дошли они до дома Кима молча, ничего так и не сказав друг другу. Наступают зимние каникулы. Чонгук обычно не любил лишний раз покидать свою комнату, гулять или просто сидеть во дворе. Но в ту зиму он все же выбрался из дома. Чонгук сел в пикап, и на уме было только одно: поговорить с Тэхёном, посидеть рядом с ним, послушать его, любоваться им. Поэтому он не заметил, как быстро доехал до нужного дома. Дом Тэхёна был небольшим — маленьким, но уютным по сравнению с большим домом Чонгука. Тут он чувствовал себя легче, в нем не было душно, как у него дома. Открыла ему дверь мать Тэхёна. У нее были видны морщины, рано для ее лет, но, увидев детей, которые не затихали и бросались едой на столе, Чонгук лишь улыбнулся. За столом сидели все: они дружно ужинали и много разговаривали, а ещё смеялись так громко, что от этого шума Чонгуку стало немного не по себе. Шум он не любил. Увидев его, Тэхён удивился. Улыбнулся, помахал и жестом попросил сесть рядом. Чонгук был только рад и быстро оказался на стуле рядом с другом. Он сытно поужинал. Странно. Эта шумная семья ему нравилась. Глупые шутки, которые выходили из уст отца Кима, казались ему смешными. Дети, которые в какой-то мере казались вредными и бросались едой, показались ему милыми. Он посмотрел на друга лишь раз и не смог оторвать глаз: Тэхён смеялся всем телом, дрожали даже плечи, глаза его сверкали, возможно, из-за выступивших слез, и хлопал в ладоши. После ужина они поднялись на второй этаж. Комнат в доме было мало. На втором этаже было три спальни: тэхёнова, двух его братьев, которые оказались близнецами, и сестры. Родительская спальня находилась внизу. Тогда Чонгук впервые ночевал в гостях, но ему и в голову даже не пришло, что этот дом чужой. Все казалось родным, а может, родным чувствовался лишь Тэхён, в то время как его родные полюбились ему, потому что Ким их любил? Да, все так. Вспоминая то время, Чонгук только сейчас понимает, что в том доме родным был лишь Тэхён. Сейчас Чонгук точно и не вспомнит, чем пахло в комнате Кима, но припоминает, что чем-то сладким. Ему было безумно приятно лежать на его кровати, пока Тэхён делал домашнее задание брата. Того наказали и задали сто задач по математике. Тэхён казался милым, когда немного злой и раздражённый решал задачи и как ругал брата в коридоре, отдавая листки. В ту ночь они спали вместе. Не обнимались, даже друг к другу не дотрагивались, но Чонгук был в седьмом небе от счастья. Он даже не спал: наблюдал как засыпает Тэхён и когда тот уже дремал, подобрался ближе, рассматривая в полумраке красивое лицо. Наконец дотронулся до носа, очертил линию губ, поглаживал щеки и глупо улыбался. Он наклонился, чтобы поцеловать его щеки, и он сделал это, а когда поднялся, на него смотрели удивленные глаза. Тэхён проснулся. На самом деле он проснулся, когда до его носа дотронулись, но он не осмелился открыть глаза. — Чонгук? — голос Тэхёна звучал тихо, немного растеряно. Он глядел на друга и не понимал его действий, пока Чонгук вместо ответа поцеловал его. Прижался губами к чужим, нависая сверху. Он думал, что сейчас Тэхён оттолкнёт его, ударит, обматерит, вызовет родителей и вышвырнет из дома. Но Ким ответил на поцелуй. Схватился за ворот кофты и притянул к себе, углубляя поцелуй. Они не стали обсуждать следующие действия. Все вышло само собой. Они даже готовы к этому не были. Чонгук даже не надеялся на такой исход, но они оказались без футболок. Целовали теперь не только губы друг друга, но и оставляли следы на теле. Чонгуку понравилось целовать его шею, а Тэхёну — живот. Чонгуков живот на удивление оказался мягким. В середине ночи в комнате звучали тихие и глухие стоны, было недопустимо, чтобы их услышали родители Кима. Само собой, Чонгук понял, что они тоже против таких отношений. В их первый раз Чонгук побывал в Тэхёне. Тот принял его хорошо. Конечно, все не было гладко, и Тэхёну было больно, Чон в этом уверен, но ему понравилось. Целовать Тэхёна было так приятно, а спать на его груди ещё приятнее. Они не обсуждали ту ночь, но Чонгук понял, что Тэхён ни о чем не жалеет. На самом деле Тэхен был таким человеком, который ни о чем не жалеет. Он верил в судьбу, поэтому не напрягался. По этой же причине быстро прощал и старался также быстро забывать. Он относился ко всему спокойно, даже в какой-то степени безразлично. Тэхён был простым, но в то же время Чонгук не смог его полностью понять. Ему бы хотелось узнать этого парня получше, но времени у них, увы, было мало. Чонгук мог это время продлить, но на сколько? Они с самого начала знали, какой конец их ожидает. Но оба рискнули. Они знали, мир был против них, родители были против, и в глубине души каждый из них сомневался, что это было правильно — сомневались в своей любви. Однако сейчас Чонгук хочет выть и рыдать, разрушать все, кричать на всех, кричать его имя, потому что он зол. Зол на себя за то, что струсил, сомневался, не послушал сердце, что все эти годы болит. Зол на Тэхёна, потому что он не злился на него самого, не умолял остаться, не стал его отговаривать. Он так зол на Тэхёна за то, что тот не был эгоистом, как Чонгук. Зимние каникулы быстро прошли. Они всегда были вместе. Забирались в пикап Чонгука и ездили по полю, в пригороде, да где угодно, лишь бы вдвоём. Курили дешевые сигареты, пили пиво, лепили снеговика, целовались и глупо улыбались. После зимних каникул учителя вовсю доставали их предстоящими экзаменами. Они были важными, особенно для Чонгука. Он хотел, нет, мечтал и поставил цель стать самым лучшим адвокатом. У него была цель поступить в престижный университет и переехать в другую страну. Неважно куда, он лишь хотел убежать от родителей. А вот Тэхён не мечтал о таком. Ему бы лишь окончить школу. Было бы славно, если он просто поступит в колледж. Он не выбрал профессию: Тэхён был готов учиться на кого угодно, главное, чтобы бесплатно. Но он сомневался, что у него это получится. Чтобы выиграть грант, он должен был быть отличником, активистом, иметь хорошие результаты государственных экзаменов и отличную репутацию, трудолюбивым и умеющим четкие цели. Но Тэхён не был таким. У него были не отличные оценки, но и неплохие, он не был активен, предпочитая не высовываться и оставаться в тени одноклассников, у него хорошая репутация, но ничем непримечательная — и таких детей было полно. Интересно, Тэхён все ещё там? Если Чонгук пойдёт туда, он встретит его? Или у него все же получилось? Черт, с каждым воспоминанием у Чонгука все больше и больше вопросов. Эта неизвестность мучает, эта боль, что преследует последние двадцать пять лет, скоро убьёт его. Он не выдержит. Когда Чонгук спросил у Тэхёна о его планах, он лишь пожал плечами и ответил, что доверится судьбе. Чон тогда хмыкнул и грустно улыбнулся. Кажется, в тот момент ему было больно за него. Он не знал, почему вдруг почувствовал жалость. Может, ему хотелось, чтобы и у Тэхёна была хорошая жизнь, прибыльная работа, просторная квартира, дружелюбные соседи и, если возможно, если судьба позволит, Чонгук рядом. Интересно, куда судьба завела Тэхёна. А он верит в неё до сих пор? Разочарован ли в ней? Жалеет ли о своей жизни? Почему Чонгук продолжает придумывать вопросы? Он ведь лишь мучает себя ими. Зачем ему это? Ответ прост. Он хочет почувствовать, что чувствовал Тэхён, когда он ушёл. Он уверен, ему было невыносимо. Но также он боится, что все было не так, и Ким просто махнул на это рукой, свалил все на судьбу, вместо того, чтобы выть и винить Чонгука. Какая-то часть сознания Чонгука считает, что Тэхён быстро забыл о нем. С приходом весны родители все чаще донимали сына. За ужином только об учебе и говорили. Чонгук все ещё хотел поступить в университет, но уже не в престижный. Он планировал поступать в тот университет, куда возьмут Тэхёна. А на родителей и их планы было плевать. Они все чаще стали проводить время. Оба знали, что конец близок. Однако лишь Чонгук мечтал изменить этот конец, а Тэхён наслаждался жизнью. Наслаждался Чонгуком. Их второй раз был в раздевалке. Они специально задержались, пока все уйдут. Приняв душ, они прямо там занялись любовью. Они никогда не называли это сексом. Секс для них считался чем-то грязным, чем-то потребным, но не святым. — Любовью занимаются лишь влюблённые. А сексом — любой, — так цитировал Тэхён. В этот раз они были готовы. Чонгук стащил презервативы у отца, а Тэхён смазку у своего. Они даже не обсуждали, но снова поняли друг друга без слов — в этот раз Тэхён будет вставлять. Чонгук повернулся спиной к нему, облокотился на стену и выгнулся, а Ким не спеша растянул его. Чувствовать любимого внутри себя, чувствовать его тяжёлое дыхание на шее, чувствовать его губы на плечах — что-то неземное. Чонгук тогда и вправду оказался в облаках и даже выше. Кажется, он потерялся в пространстве, летал в космосе. Тэхён такой приятный, с ним все так, как в галактике. Тэхён неземной, он волшебный. Кончив, они сидели в душе под струями холодной воды. Тяжело дышали, улыбались, Тэхён даже смеялся, потому что, черт, это было превосходно. — Тэхён, что будет с нами? — спросил Чонгук, а Ким улыбнулся, как всегда, как любил Чон. Он, черт возьми, всегда улыбался, и эта улыбка радовала Чонгука также, как делала больно. Та улыбка сломала в нем что-то ценное. — Не знаю. Но все будет хорошо, я уверен. Ты, главное, не волнуйся, — он поцеловал его в лоб, и, не отрываясь, продолжил: — Если вдруг тебе придётся выбрать между мной и родителями, мной и учебой, да хоть что угодно, но если нужно выбрать между мной и чем-то, не выбирай меня. Я знаю, что так будет лучше. Даже если считаешь, что я сейчас жертвую собой, выбирай второе. Я хочу, чтобы у тебя было все, о чем ты мечтал. Я знаю, как ты хочешь уехать отсюда, стать адвокатом и иметь хорошую репутацию. Но со мной у тебя этого не будет. Не будет работы, а репутации тем более, — он горько усмехнулся, а Чонгук уже плакал. Тихо плакал, плечи дрожали. — Кто будет уважать гея? Никто. Они скорее убьют нас. Поэтому не стоит выбирать меня. Я, в конце концов, умирать не собираюсь, — он хотел пошутить, но не получилось. Сам Тэхён тоже заплакал, и лучше бы не делал этого, потому что от его слез Чонгуку стало вдвойне больно. Тэхён не был создан для грусти и печали. Его глаза не созданы, чтобы из них лились слёзы. Он ведь свет. Свет в темноте души Чонгука. Как же его очерненная душа нуждается в нем. Дни шли. Чонгук старался оставаться спокойным, счастливым, хотел улыбаться рядом с ним. Но не выходило. Смотря на него, невольно возникал вопрос: «Я правда этого хочу?». А взгляд Тэхёна и его улыбка отвечала: «Да, Чонгук, ты об этом мечтаешь». Они старались проводить больше времени вместе. Просто катались на велике Тэхёна или ездили на пикапе Чонгука на речку. Под предлогом ночевали друг у друга и целовались до утра. Чонгук так отчаянно пытался запомнить все: его губы, глаза, нос, родинки на теле, волосы, его привычки, любимую еду, музыку, да все, что угодно. А Тэхён? Он просто наслаждался, жил моментом, не думал о будущем, потому что ничего хорошего не ждал. Он лишь хотел остаться самым лучшим воспоминанием Чонгука. Светлым воспоминанием, поэтому не плакал. Достаточно было одного раза, чтобы сломать Чонгука. Тэхён знал: жизнь сломает его Чонгука. Он был прав. Чон Чонгук сломлен. Сломался уже тогда. В тот день. В день, когда он получил письмо от университета — Чонгук не был рад. Радовались его родители и устроили праздник тоже они, пригласив на праздничный ужин семью Тэхёна. Родители Чона знали его как лучшего друга сына. Семья Кимов была рада за Чонгука. Мать Тэхёна даже купила ему подарок, а отец обнял его так крепко, как не обнимал собственный. — Я горжусь тобой, — шепнул Тэхён, крепко обнимая его. Ужин прошёл весело. Все смеялись, шутили, радовались. Взрослые даже разрешили Чонгуку и Тэхёну выпить вместе с ними. Чон отказался, а вот Ким с радостью выпил с ними. Чонгук наблюдал за тем, как краснеет лицо Тэхёна. Он быстро пьянел, поэтому смеялся без остановки, а пьяных взрослых это лишь веселило. Всем было весело, даже Тэхёну, но Чонгук на него не злился. Он был доволен этим. Тэхён улыбался и смеялся — это важнее всего. Интересно, Тэхёну сейчас хорошо? Он улыбается? Смеётся? До сих пор краснеет, когда выпивает? Черт, Чонгуку так больно от этих вопросов, потому что ответов у него нет, и нет никого, кто ответил бы на них. Что должен был сказать Чонгук, любивший его сильнее всех и всего, сказать «прощай»? Самое правильное при расставании — уйти. Так писал Ремарк, и Чонгук послушал его. В тот день, когда он рано утром покидал не только родительский дом и этот маленький городок, но и Тэхёна. Он струсил, поступил, как казалось ему самым лёгким, ушёл, ничего не сказал, просто покинул Тэхёна. Оставил навсегда в том маленьком городке. Оказавшись в поезде, парень плакал. Рыдал, пока не уснул. Проснулся и опять плакал. До сих пор так. Чонгук продолжает выть. Безысходность и неизвестность сводят его с ума.***
Чонгук выходит из номера. На улице давно уже стемнело. Но людей, кажется, больше стало. Впрочем, это для Чонгука не имеет значения. Он толкается среди толпы, не знает, куда собрался. Может быть, выпьет или пойдёт посмотрит фильм. У него уже давно нет четкой цели. Живет моментом. Так ведь жил Тэхён. Чонгук достиг всего, о чем мечтал. Поступил в престижный университет, окончил его с красным дипломом, стал хорошим адвокатом, работал в отличной компании, пока сам же не уволился. У него шикарная квартира в центре Парижа. Родители переехали в Лондон и сейчас не достают его. Пять лет назад Чонгук признался им, что любит мужчин. Точнее, мужчину. Да, он был со многими парнями, мужчинами, может быть, даже с мальчиками. Он не помнит ни одного из них. Он занимался сексом лишь будучи пьяным. Так было легче представлять Тэхёна. Он представлял его таким, каким запомнил — юным мальчиком, красивым парнем. Но он и его разум знал: теперь Ким Тэхён — мужчина. Чонгук уверен, Тэхён мечта всех женщин. Он был красив, а сейчас превосходен. Чонгук проходит мимо кафе с большими окнами на всю стену. Там светит желтый свет, а внутри мало людей. Кажется, играет джаз. Люди внутри читают книги, один парень что-то усердно пишет, а девушка с ярко рыжими волосами рисует. Они кажутся такими простыми. Чонгук тоже хочет быть таким, как они. Из-за этого странного желания Чонгук заходит внутрь. Он был прав: в кафе играет джаз. Он занимает место около окна и не спешит делать заказ. Устало трёт глаза, откидывается назад, закрывает веки, а перед ним в темноте предстает Тэхён. Черт, как же это больно. Чонгук открывает глаза и выходит из помещения. Ему срочно надо покурить. Никотин помогает забыться, или он сам себя заверил в этом. Впрочем, важно ли это, если оно помогает? Но в карманах он так и не находит сигарет. — Блять, — тихо матерится, а потом пинает камень, и уже громче: — Блять. — Возьми мою, — Чонгуку протягивают сигарету. Она точно дорогая. Чонгук покупал такие, когда работал. Он благодарит. Незнакомец не уходит. Чонгук, сделав затяжку, протягивает сигарету. Думает, неплохо было бы нагнуть кого-то. Но незнакомец не принимает ее. — Я не курю. Этот голос. Чонгук замер, сигарета упала на землю. Этот голос он не спутает среди тысячи других. Да, он изменился. Но как он может забыть любимый голос, бархатный и с нотками усталости. Когда он, наконец, смотрит на мужчину, он чуть ли не выть начинает. Он ведь реален? Чонгук ведь не сошёл с ума? Перед ним реальный Ким Тэхён? — Привет, Чонгук, — улыбается. Улыбка та же. Спокойная, приятная, нежная, но почему-то усталая. Тэхён улыбается и кивает: «да, я реален», передаёт Чонгуку, и глаза его слезятся. Но Чонгук не плачет. Просит ещё одну сигарету. Не знает, почему так поступает, но так надо. Чонгук протягивает сигарету, но Тэхён отрицательно мотает головой. — Я не курю, — Чонгук молчит, будто ждёт объяснении, поэтому Тэхён продолжает: — У меня в кармане всегда пачка сигарет, это вроде предлога, чтобы познакомиться и пообщаться. Например, как сейчас. Чонгук кивает сам себе, усмехается тоже над собой и сам же закуривает. Смотрит на профиль Тэхёна, а тот глядит куда-то далеко. Создаётся впечатление, что он избегает чонгуков взгляд. А Чонгуку так и хочется посмотреть и долго вглядываться ему в глаза. Прямо как двадцать пять лет назад, когда они лежали на кровати Тэхёна после страстного секса, или как в багажнике старого пикапа Чонгука. Тэхён до сих пор помнил цвет машины. Как такое забыть? — А все начиналось с сигареты, — наконец говорит Чонгук, выдыхая густой дым, а Тэхён кашлять начинает из-за него. Он изменился. Он теперь другой, и Чонгука это расстраивает, а делает больно то, что Тэхён теперь не его. — Нет, все началось с моего велика, — поправляет его Ким и опять, черт возьми, улыбается. А у Чонгука все болит. Так больно, но почему? Тэхён ведь рядом стоит и улыбается. — Зайдём внутрь? Чонгук согласно кивает, у него ведь другого выбора и не было. С Тэхёном он всегда «за» и ответ его — «да». Они усаживаются около окна. Несколько минут назад тут сидел Чонгук, но теперь на его стуле сидит Тэхён, глядя в окно на толпу людей. Взгляд его изменился. Он теперь не кажется светлым мальчиком, теперь он походит на загадочного мужчину. Их кофе приносят быстро. Тэхён заказал пирожных. Чонгук не хотел, но это ведь угощение Кима, как он может отказаться. — Как ты? — разрушает тишину Ким. — Неплохо, — кратко отвечает, потому что ему сложно. Чонгуку сейчас больно, и голос его дрожит. А Тэхён спокоен и невозмутим. — Ты теперь в Токио? Здесь неплохо, правда, мне не очень понравилось, — он пожимает плечами и делает глоток кофе. Чонгук кивает, не перестаёт рассматривать его. Он так изменился. Стал ещё красивее. А Чон думал, что красивее уже некуда. Теперь Тэхён не носил линзы. Глаза его были тёмные, уставшие, мешки под ними были. Больно на это смотреть. — Нет, я недавно приехал. Решил отдохнуть. — Ты ведь адвокат? — Да. — Рад за тебя. На самом деле я всегда знал, что у тебя получится. Всегда верил в тебя, — он тепло ему улыбается и Чонгуку больнее становится. — Расскажи о себе. — После окончания школы я ещё на год остался в том городке. Я стал учиться, готовиться к экзаменам, хотел поступить в колледж. И поступил. Окончил профессию учителя. Пятнадцать лет преподавал литературу. Забавно, да? В школьные годы я ни одно произведение не читал, — он усмехается и делает глоток кофе. — А семья? У тебя есть семья? — Да, у меня есть жена и сын. Сыну уже тринадцать. Он у меня очень хороший. Милый, как мать. Любит читать комиксы. Я ему всегда покупал их. Хочу купить мангу, говорят, что здесь, в Японии, они подешевле. В Англии они стоят целое состояние. — А жена? Расскажи о ней. Любишь ее? — так глупо. Чонгук знает, насколько глупо звучит, но ему важно узнать. — Жена у меня тоже хорошая. Мая — хороший человек, хорошая мать, хорошая супруга. Мне с ней хорошо. Дома без неё неуютно, — Тэхён делает паузу, думает, усмехается сам себе. — Да, я ее люблю, но это не та любовь. Она для меня как лучший друг. Мая всегда поддерживает, заботится обо мне, терпит меня. В какой-то степени я даже виноват перед ней. Зависает молчание. Чонгук продолжает смотреть на него, а Тэхён, наоборот, старается не смотреть. — А я? Меня ты любишь? — опять глупый вопрос. Тэхён поднимает на него слегка удивлённый взгляд. Он несколько минут молчит, смотрит на Чона. Потом улыбается и, кивнув сам себе, отвечает: — Я не могу сказать, что люблю тебя до сих пор. Сложно сказать, что я к тебе чувствую. Но одно я знаю точно — ты занимаешь особое место в моем сердце. Не все, но многое, связанное с тобой, заставляет меня улыбнуться. И время, проведённое с тобой — самое ценное. Но я уже давно решил, что теперь это всего лишь воспоминания. Ценные воспоминания. Больно. Его слова ранят. Что он такое говорит? Почему такое говорит? Чонгуку хочется кричать. Чувствует он только боль в груди, ком в горле и слёзы на глазах. — А я тебя до сих пор люблю. Я всегда любил и буду. Дай мне шанс. Нам, — голос Чонгука дрожит. Он готов упасть на колени перед ним и молить сколько угодно. Но Тэхён лишь грустно улыбается, эту самую улыбку Чонгук ненавидит. Ненавидит грусть на лице Тэхёна. Ему это не к лицу. — Мне жаль, Чонгук, очень жаль. Но это невозможно. Я бы хотел, очень хотел дать нам шанс, однако это невозможно, — к горлу поступил ком, и Тэхён делает паузу. Он не хочет расплакаться перед ним. Чонгук никогда не видел его слёзы и сейчас не должен. Сделать больно Чонгуку — последнее, чего хочет Тэхён. — У меня последняя стадия ХОБЛ. Это заболевание лёгких. Врачи говорят, что это из-за курения, поэтому завязывай с сигаретами. Мне осталось чуть меньше года, и это время я хочу посветить себе. Завтра я вылетаю в Штаты, дальше уже поеду в Канаду. Буду путешествовать, пока смерть меня не догонит, — хочет звучать весело, хотя бы чуточку, но не выходит, голос ломается, губы слегка дрожат. Глаза слезятся, но Тэхён не заплачет. А Чонгук замер. Он уже давно плачет, а сейчас сердце разрывается. Глаза, красные от слез, смотрят на Тэхёна, который прячет от него взгляд, всматриваясь в стол, в кофе, в потолок, в часы. Главное — не смотреть на Чонгука. Он не выдержит его слез. Вид сломанного Чонгука он однажды видел, и этого ему хватило. — Прости, Чонгук. Мне жаль, — он последний раз смотрит на него и улыбается тоскливо. Встаёт и жестом просит и его встать. Чонгук еле поднимается на ноги, глаза мокрые, но он уже не плачет. Старается улыбнуться Тэхёну, хочет, чтобы он запомнил его улыбку. — Иди сюда, — зовёт в свои объятия Ким, а Чонгук падает в его руки. Прижимается к нему всем телом, вдыхает его аромат, чтобы запомнить его запах до конца своих дней, трется щекой об его, хочет поцеловать в них, но оставаться в его объятиях кажется ему ценнее. Он так скучал и, увы, до конца своей жизни будет скучать. — Я люблю тебя, Тэхён, — тихо шепчет он, а Тэхён улыбается. Улыбается и целует его в шею. — Я пойду, — только и говорит, а потом, улыбнувшись, покидает кафе. Только тогда, когда двери закрываются и Чонгук остаётся в мертвой тишине, он падает на колени, хватается за голову и рыдает. Если Тэхён назвал их любовь ценным воспоминанием, Чонгук назовёт их самыми драгоценными. Тэхён его сокровище, что он будет хранить в сердце до конца своих дней. За Тэхёном он будет скучать вечность. Когда Чонгук приходит в себя и выбегает из кафе, Тэхёна уже не видно. Он всматривается в каждое лицо, но его нет. Тэхён сказал, что вылетает в Штаты, а Чонгук проверяет карту и бронирует билет.