Клуб романтики

Обязательным условием всестороннего развития старшеклассника в школе является клубная деятельность. Тебя не спрашивают, хочешь ли ты, тебя ставят перед фактом, что ты должен вступить в клуб. В старшей школе, в которую в этом году в первый класс поступил Доён, предоставлялся широкий выбор клубов, но существовала одна загвоздка. Ким Доён хотел избежать чего-то слишком классического и традиционного, а еще неплохо бы хуи пинать вместо дополнительной работы. Просматривая листовки тех или иных клубов, в конечном итоге парень наткнулся на довольно нестереотипный вариант – клуб романтики. Ему было побоку на романтику, но тупо из-за любопытства Доён пришел в указанный кабинет. - Нет, это не место для свиданок или анонимных свингеров! – сходу вывалил на него Чхве Хёнсок, третьегодка и по совместительству президент клуба, стоило Киму появиться на пороге их клубной комнаты. - К нам приходят студенты, желающие признаться своему объекту воздыханий, но стесняющиеся или не знающие, как лучше это сделать. – Взгляд старшеклассника сиял космосом, когда он демонстрировал одну из стен комнаты, полностью увешанную фотографиями счастливых пар. - Мы помогаем им, соединяем, скажем так, одинокие сердца. - Проще говоря, - вставил свои пять копеек его заместитель, второкурсник Юн Джэхёк, - Хёнсоки-хён - главная сваха в школе. Хёнсок-хён был личностью неординарной, он совмещал в себе неуемный оптимизм и энтузиазм наравне с резко нахлестывающейся драматичностью, а инстинкт матери, в полной мере обрушившийся на Доёна, как самого младшего в команде, сочетался с порою эксцентричным стремлением к крутости, свэгу и флексу. Тем не менее парень был усердным тружеником, ропщущим за все одинокие сердца школы, хотя как бы парадоксально это не казалось, сам в том числе ходил холостой. - Сначала остальные и только потом я, - так Хёнсок затыкал своих товарищей, периодически сватающих и его самого кому-нибудь. Заместитель клуба, Юн Джэхёк, с другой стороны был на одной волне с хёном в плане позитива и желания помочь другим, но в методах работы был куда менее мягок, поэтому за ним контролили, чтобы не наломал дров своей страстью к эпичным поворотам судьбы. К однозначным плюсам Джэхёка относилось его дружелюбие, благодаря которому он корефанил буквально со всеми обучающимися школы, что упрощало коммуникацию и получение важных для работы клуба сведений. В клубе состояло помимо них двоих еще двое – второгодка Асахи и одноклассник Хёнсока, Ким Джункю. Асахи оказался энергосберегающим типом, то есть говорил мало, но действовал всегда крайне эффективно. Он занимался написанием и оформлением корреспонденции и подбирал музыкальные композиции для романтических сюрпризов. Ким Джункю попал в клуб по принципу Доёна, Хёнсок, являющийся его лучшим другом, затащил его сюда следом за собой еще на первом году обучения. Парень вел паблик в социальной сети и отвечал за чае(кофе)-пития к клубной комнате. Команда эта была веселой и легкой на подъем, кроме того парни знали все школьные сплетни и делились ими, попивая горячие напитки в свободное от романтической работы время. Работа не показалась Доёну пыльной или трудоемкой, за две недели, что он состоял в клубе единственное, что ему пришлось делать кроме дежурства в чате, подложить красиво оформленное Асахи письмо в шкафчик одного второгодки. Так парень решил, что сделал лучший выбор в своей жизни, став купидоном клуба. Лафа длилась ровно месяц, пока в один день в школу не перевелся красавчик-иностранец. Вот тогда в клубе начался аврал – массовая атака со стороны девчонок на главного бога любви, Хёнсока. Все хотели заполучить себе этого прекрасного принца. Парня звали Харуто, и занял он место аккурат за спиной Доёна, став его одноклассником. Субъект он был неизведанный, а значит прежде, чем предпринимать какие-либо действия, следовало провести разведку. И то, что парень учился в одном классе с Доёном, само собой определило, кто именно этим займется. - Думаю, ему не нравятся девушки, - на первом же заседании по делу «Харуто» он высказался об итогах своего анализа. - И парни тоже. – а чуть погодя добавил еще: - вообще люди в целом. Хоть и прошло всего три дня, как Доён стал шпионить за новичком, но уже кое-какое представление постепенно складывалось. Харуто выглядел как похуистичный ко всему нарцисс, не стремящийся к общению с кем бы то ни было, даже с учителями сотрудничал минимально. - Возможно, это тип Джункю-хёна, - предположил Джэхёк, что-то чиркая в свой толстый блокнот. - Но такой пары земля не выдержит. - Знаешь, Джэ, - присоединился к разговору обычно незаинтересованный и вечно занятый Асахи. - главное, чтобы избранник Джункю-хёна выдержал. И я все еще ставлю на Йоши-сэмпая из клуба математики. - Мы с вами еще доберемся до Джункю! - Хёнсок только отмахнулся, пока упомянутый Джункю притворялся растением в углу. – Сконцентрируемся на Харуто-ши. Так вот, что я хочу сказать, люди меняются, он новенький и еще привыкает не только к людям, но и к культурным реалиям. Поэтому неудивительно, что он кажется тебе необщительным и закрытым. Но… Тирада прервалась на полуслове, когда в дверь тактично постучали и после краткого разрешения войти в комнату заглянула темная голова незнакомого Доёну парня. Остальные, напротив, видимо хорошо его знали, дружелюбно поприветствовав, как выяснилось вскоре его имя, Машихо. - Президент собирает всех глав клубов социального направления на внеочередное собрание, - объявил Машихо цель своего визита. Хёнсок явно не воспринял эту новость положительно, на лбу образовалась складочка. - По какому поводу? – осведомился он почти деловым тоном. - Наполняемость клубов. - Ебучий Пак Джихун! - воскликнул старший, взлохмачивая свои светлые волосы. - Ща опять прикопается! – По совету Джэхёка он сделал глубокий вдох, а потом выдох. Видимо, встречи со студсоветом складывались обычно не очень удачно. - Хорошо, я иду, - отчитался Чхве Машихо, который с милой улыбкой тут же исчез за дверью, наверно за другими лидерами клубов пошел. Хёнсок оглядел присутствующих и снова устремил внимание на Доёна, вспомнив повестку дня. - Тебе придется узнать всё об этом ребенке, вплоть до бренда нижнего белья, которое он носит. Даже эта деталь может решить всё. Ты меня понял, Доёни? Ким кивнул, хотя уже с самого начала решил, что про трусишки спрашивать точно не будет. - Что ж пойду на очередную битву с президентом нашего студсовета, - сообщил Хёнсок, прихорашиваясь перед зеркалом. – Пожелайте мне удачи. - Давай, Хёнсок, отправь Джихуна в нокаут! – напутствовал Джункю и протянул другу бальзам для губ, которым тот тут же воспользовался. Парни дружно проводили главу за дверь, словно он уходил действительно на войну. Доёну даже стало любопытно, какой из себя этот Пак Джихун, что встреча с ним для хёна требовала такой моральной подготовки и марафета. - Ты ведь хотя бы познакомился с Харуто-ши? – уточнил Джэхёк, отвлекая внимание младшего и возвращая их всех к обсуждению за столик, на который Джункю уже расставлял кружки. - Познакомился. Да, Доён познакомился. Кратко обменялись информацией об именах и годах рождения, пока не закончилась перемена. Скажете, усилий приложено было мало, и будете правы. Доён не был таким социально активным и не мог придумать хороший предлог и дальнейшие темы разговоров, чтобы все выглядело гладко. После клубной встречи дома он исходил весь интернет в поисках удачных фраз для общения и составления о самом себе приятного впечатления. Дэйл Карнеги предлагал, говоря по-простому, льстить и делать комплименты, и Ким подумал, что может попробовать это сделать. На следующий день в большой перерыв он повернулся на стуле к своему соседу по ряду и, как советовали, состряпал милое лицо с благодушной улыбкой. Харуто, заметив чужое внимание, поднял взгляд от телефона и наклонил голову набок, как бы спрашивая: чего тебе? - Харуто-ши, ты довольно хорошо говоришь по-корейски, - в ход пошел заранее подготовленный комплимент, а дальше вопрос для начала беседа. - Целенаправленно учил язык? - Да. – Новенький кивнул. - Я давно знал, что буду заканчивать здесь старшую школу. – Он оглядел класс, который почти полностью опустел, потому что никто не хотел тухнуть в кабинете, когда на улице разыгралась приятная погода. - Кстати могу я узнать кое-что у тебя? О, это то, что нужно! - Валяй. - Где в вашей школе что-то типа курилки? – спросил Харуто, показывая рукой неинтерпритируемые жесты. Так, значит, парень курит. Но если Доён сейчас объяснит маршрут, то его цель от него уйдет. - Я могу показать тебе, - быстро придумал он и в душе похвалил самого себя за отличную идею. Сам Доён никогда не курил, но отлично знал, куда бегают дымилы. Это было слепое для камер место, которое редко входило в чьи-либо маршруты следования, кроме курильщиков. По пути Харуто под ненавязчивые вопросы одноклассника кратко рассказал откуда он и почему переехал в Корею. Не столь важная информация для клуба, но хотя бы составлялось примерное представление о прошлом человека. Как ни странно, но, когда парни подошли, других людей здесь не наблюдалось, хотя курилка была довольно популярна. Возможно, вселенная сегодня благоволила Киму. Просто восхитительно, это отличный шанс поболтать с новеньким без лишних ушей! Харуто достал из внутреннего кармана сигареты и зажигалку, то есть все по классике, не по ожиданиям Доёна - электронное устройство и стики или вэйпер. - Ты сам куришь? – спросил Харуто, поджигая кончик сигареты. - Только стики. – Он нагло врал, срисовывая на себя в голове образ Джэхёка, который с любезного позволения Хёнсока-хёна дымил на пожарной лестнице, которая соседствовала с их клубной комнатой. – Но честно говоря, всегда было любопытно попробовать. Харуто без лишних слов протянул ему пачку. Ким, закусив губу, достал одну сигарету и, не долго месясь, обхватил ее губами. - Ты уверен? – все же переспросил японец, словно готовый в любой момент отнять сигарету. Но Доён уже решился, поэтому кивнул, и Харуто поднес зажигалку к его сигарете. - Затягивайся медленно, - проинструктировали его с таким тоном, как будто учил малыша ходить. - Не делай большую затяжку. Он последовал рекомендациям, но все равно поперхнулся дымом. Харуто озорно улыбнулся, словно знал наперед, что так и будет, хотя, вероятно так и было. - Ну, теперь попробовал? Больше не захочется? Упрямство и Доён синонимичны. - Всё нормально. Дальше дело пошло более гладко, на четвертом затяге даже почти профессионально. Харуто точно заценил, показывая оба пальца вверх. Значило ли это, что ему нравятся курящие девушки? Почему не спросить прямо, раз место располагает? - Как ты относишься к курящим девушкам? Типа целоваться с пепельницей? - Эээм… - Взгляд Харуто загулял по верхам, цепляясь за кроны рядом посаженных деревьев. - Не задумывался об этом. – Он развел руками и неожиданно так пристально посмотрел на Доёна, что откуда ни возьмись, мурашки пробежали по спине. - Но думаю, у меня не возникло бы проблем, вздумай я поцеловать тебя сейчас. Это значит нормально, или…что, блять, вообще это значит!? Провокационное заявление одноклассника не отпугнуло его, все же Доён был прогрессивных взглядов, но внесло определенную сумятицу в его мысли. Он не был романтиком, как хёны в клубе (исключая Джункю-хёна), влюбляться в кого-то тоже не спешил, а значит не размышлял о том, с кем ему строить отношения и когда бежать в загс. А еще Ким ни с кем ни разу не целовался, но слова Харуто буквально заставили его сию же секунду представить их поцелуй в своей голове. Ему бы пришлось тянуться к нему, вставать на цыпочки…Тьфу, ты! Доён мысленно надавал себе по щекам, чтобы ересь всякая в разуме не укоренялась, и напомнил себе о том, зачем вообще тут торчал с тлеющей сигаретой в руке. - То есть ты мог бы поцеловать меня? – вернув себе хладнокровие, деланно равнодушно спросил он. Почему бы не выяснить заодно ориентацию, раз появился отличный повод? - А хочешь? - Я…я…мм Готов ли Доён и на такие подвиги ради успешного выполнения своей миссии? Он всерьез взвешивал все «за» и «против». Заметив его задумчивое выражение, Харуто рассмеялся. - Расслабься, хорошо? Я вроде как не вижу разницы в том, кого любить, понимаешь? Это ведь чувство, оно озаряет внезапно и бесконтрольно. - Оо, я понимаю. На самом деле ничего он не понимал. Доён никогда не влюблялся и влияние романтических чувств на себе ни разу не ощущал. Слабое представление у него сложилось только из средств массовой культуры – фильмов, сериалов, аниме. Так что он видел любовь как вспышку, разряд тока или даже сердечный приступ, но Харуто не обязательно было знать о его невежестве. После тема резко поменялась на сугубо учебную и школьную, способствовало этому появление других учащихся, которые с интересом на них пялились. Больше шансов поболтать на отвлеченные темы не выпало, так что после уроков Ким пришел в клуб с кратким отчетом. Войдя в клубную комнату, он тут же обессилено плюхнулся на старый диванчик. В комнате находился только глава. - Что нового узнал? – тут же встретил его Хёнсок. - Он гендерно нейтрален в плане романтики, курит сам и не против курящих людей, будет учиться здесь всю старшую школу. - Ну вот! – Чхве искренне обрадовался услышанным характеристикам. - Уже что-то! – Он с энтузиазмом развернулся к маркерной доске, где уже неделю висела не самого лучшего качества фотография Харуто, и начеркал там символы обоих полов и сигарету. После старший сел на крутящийся стул, принадлежащий лично ему, напротив Доёна и не помедлил со следующими указаниями. - Разузнай о его предпочтениях, может, идеальный тип? Ким едва сдержал зародившееся в горле нытье, он выпрямился на диване и сердито уставился на хёна. - Как я, блять, это сделаю? – это еще мягкий вариант его внутреннего негодования. - Как-то ведь ты узнал, что он би! - Не то, чтобы я всерьез раскапывал под это, вышло само собой. Хёнсок снисходительно посмотрел на него с видом гуру, познавшего всю природу человеческих отношений. - Вот и тут так же, - наставлял он, указывая на солнечное сплетение. - Следуй своей интуиции. Интуиция подсказывала Доёну, что он обречен намучаться с этим Харуто. Ему не нравилось, что парень денно и нощно сидел в его голове, как сложный ребус, который никак не удается разгадать. Именно в этот день Ким впервые пожалел, что присоединился к клубу, следовало идти на танцы, как его друг Чонхван. Даже появились мысли покинуть нафиг эту комнату и больше никогда не возвращаться. В таком подавленном состоянии его и застукали три других члена клуба. Они спросили у него, возможно, из вежливости, о причинах депрессии, и Доён с легкой подачи выплеснул на них все свое разочарование и отчаяние. Хёны его утешили, поделились своими неудачами в начале их деятельности в клубе, напоили горячим шоколадом, и младший несколько расслабился, а когда они совместными усилиями разработали интересный план выяснения идеального типа, то и вовсе вернул себе бодрость духа. Доён вместе с Асахи и Джэ написали три письма признания в любви для Харуто от трех разных девушек с совершенно разными типажами. В этом и состоял план, опытным путем прояснить, какие девушки привлекательны для его одноклассника. Получив три красивых конверта, он стандартно для своей роли почтальона пихнул их в шкафчик Харуто. Следующим утром Доён с нетерпением ждал момента подловить парня на их прочтении. Но момент все не наступал. Пришлось форсировать самому. На большой перемене Ким повернулся к Харуто, который тыкался в телефоне и помахал письмецом. - Представляешь, нашел сегодня в своем шкафчике, - рассказал он, стараясь выглядеть взволнованно-счастливым. Письмецо было не его вовсе, Доён должен был доставить конверт совсем другому человеку. – Я впервые такое получаю. Разве не мило? Хотя наверно тебе постоянно признаются, что я говорю, ты такой популярный парень! Харуто отложил телефон и достал из рюкзака те самые три письма. Наступал момент «Икс». - Я, честно признать, не считаю такие письма милыми, – обрубил он все расцветшие надежды старшего. Этот парень сводил его с ума, и это не в хорошем смысле! Почему он был таким сложным? Весь был соткан из маленьких кусочков паззлов, противоречий и заморочек. Казалось бы, вот, нашелся подходящий ключик к его пониманию, но нет, снова что-то шло не так. - Почему? – слегка раздражено спросил Доён, пряча письмо обратно в свой рюкзак. Если ему не объяснят нормально, прячьтесь, он взорвется. - Я не навязываю тебе свое мнение, но для меня такой способ признания кажется слишком трусливым, - спокойно и вдумчиво рассуждал Харуто, тасуя письма в руках, на каждом из которых была прилеплена марка «сердечко», являющаяся символом клуба романтики. - Лучше получить признание в лицо, по крайней мере такой смелый и решительный жест уже заслуживает уважения. Уважения заслуживал Доён, который месился с принципами одноклассника уже вторую неделю при мизерном прогрессе. Пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть чего-нибудь язвительного, так и зудящего под кожей. - Скорее всего, эти девочки боятся даже подойти к тебе, - резонно заметил Ким, чуть кивая в сторону своих одноклассниц, которые без стыда и совести пялились на них (точнее на Харуто). - Твоя толпа поклонниц кажется жуткой. На днях Доён стал свидетелем сцены, когда девочки бились почти что на смерть за право вернуть парню резинку для волос, которую тот забыл в спортзале. А это, к слову, только один из инцидентов. Харуто, в свою очередь, совсем не показывал обеспокоенности из-за количества поклонниц и практически не обращал на них внимание. Смелых и решительных пока что не находилось, а значит какого-то конкретного опыта признания для анализа и выводов – тоже. - Всегда можно найти способ, - возразил Харуто и, о господи, подмигнул. Сердце Кима подпрыгнуло, он был застигнут врасплох поведением младшего. - Да уж… - парень неосознанно потер себе грудную клетку, как будто пытаясь убедиться, что его сердце оправилось. – Тебя, кажется, будет нелегко добиться. - Но ты не сдавайся. – На лице Харуто сияла самодовольная улыбка. – Файтин! - Иди лесом! - Доён не оценил юмора, показав парню два фака для убедительности. Одноклассник только еще сильнее захихикал над ним, заставляя беспричинно краснеть. Неоднозначные намеки, которые то и дело кидал ему Харуто, ставили его в неловкое положение, потому что с какого-то хрена он на них реагировал. Доёну явно требовался перерыв от общения с этим парнем, и он, бросив на него еще один недовольный взгляд, пошел прогуляться по коридору. Был перерыв, и ученики слонялись туда-сюда, кто с целью, а кто – нет. Ким по сути относился к числу вторых. От нечего делать, ведь до звонка на урок оставалось еще десять минут, он спустился на первый этаж в центральную рекреацию. А там у информационных стендов кипела какая-то работа: члены студсовета носились туда-сюда, развешивая постеры и баннеры. «Спортивный день», - так гласила одна из ярких растяжек, уже повешенная на всеобщее обозрение. Так вот оно что. Студсовет активно готовился к проведению традиционного спортивного дня, который намечался на следующую пятницу. Постеры призывали студентов начать разминаться, чтобы показать лучшие результаты на следующей неделе, потому что самым отличившимся обещались кой-какие награды. Доён не числился в рядах спортсменов, хоть и был пластичным, занимаясь долгое время танцами. Так что эта навязываемая активность не вызывала у него ничего, кроме дополнительной заботы, состоящей в том, как бы не опростоволоситься на глазах большого числа людей в каком-нибудь соревновании. -.- Идеальный тип не удалось выяснить, но с пустыми руками возвращаться в клуб не хотелось. Так что, когда Харуто в качестве жеста примирения предложил вместе пообедать после школы, Доён всеми конечностями «за» и едва не побежал за ним как хвостик. Младший привел его в кафе, находящееся почти что напротив учебного заведения. - Ты прочитал свое любовное письмо? – спросил Харуто, пока они ждали заказ. Он читал это любовное письмо, потому что Асахи попросил объективно оценить его старания, но штука в том, что оно не адресовалось ему. Нервно перебирая пальцы под столом, Доён на ходу придумывал правдоподобное объяснение. - Неловко вышло, - начал он совсем неуверенно. - Кажется, шкафчик перепутали. Оно было на имя Ким Тэёна, мальчика из параллели. И лишь бы Харуто не стал проверять наличие такого мальчика, потому что сам Ким взял это имя прямо с потолка. - Да уж. – Одноклассник облокотился на стол, выглядя при этом вполне себе сочувствующим, ведь предполагалось, что такое недоразумение должно было огорчить Доёна. Однако следующие его слова звучали, как продолжение их недавнего спора. - А вот с признанием лично такой промашки бы не случилось. Конечно, нельзя отрицать то, что он прав, но Ким не хотел кормить его самолюбие, и без того с короной ходил, поэтому он решил немного продолжить свой театр одного актера, размышляя вслух над возникшей (им же самим нагло выдуманной) ситуацией. Доён пошел по пути, который часто слышал из интервью актеров, и попытался вжиться в роль и представить себя обманутым ожиданиями. - Я не сильно расстроен, - признал он, обманывая лишь на половинку, ведь вообще не был расстроен. - Никто мне особо не нравится, а отказывать всегда тяжело. - Никто не нравится? А как же я? Харуто продолжал дразнить его, находя это забавным, а Доён подумал, что может использовать это в собственных исследовательских целях. - Признайся мне, а там посмотрим, - дерзко заявил он с улыбкой победителя, потому что на несколько секундочек, но застал одноклассника врасплох. - Я тебе письмецо напишу, ты вроде не против таких способов признания. Их игра под названием «кто кого первым выведет из равновесия» встала на паузу, когда сотрудник кафе принес им заказ с едой. Но Доён желал быть тем, кто оставит за собой последнее слово, так что, принявшись за картошку фри, он небрежно отметил: - Если твой слог не вызовет у меня слез, я тебя пошлю без раздумий. У него бы возможно и получилось, но его визави был не без козырей в рукавах. Отставив стакан с колой, Харуто глянул на него исподлобья с видом ущемленной гордости. - Обижаешь, я вообще-то песни пишу… Что ж, такого Доён не ожидал, не увязывался в его голове образ младшего с лириком и композитором, поэтому он недоверчиво спросил: - Ты…ты шутишь? - Нет. В принципе Ким тоже мог многое бы наплести тут, так что он не спешил прослыть дурочкой, которой можно навешать лапши на уши. - Дай послушать тогда, - парень потребовал доказательств… Но получил отворот-поворот. - Мы еще не настолько близки. Аплодисменты стоя. Аргумент – железный. - Между нами столик меньше чем метр, - с долей досады выпалил Ким. - Куда еще ближе? - Ты действительно хочешь знать? – бровь Харуто изящно изогнулась. – Кафе для этого точно не подойдет. - Ну, мы не настолько близки, чтобы я приглашал тебя к себе. - 1:1. В конце концов, Харуто, устав от бесконечного клянченья, дал ему прочесть крохотный отрывочек от его лирики, прислав ту в мессенджере, но прежде он взял слово, что Доён откроет сообщение только после того, как они разойдутся. Ким слово свое сдержал, стоило спине одноклассника затеряться в толпе, он без промедления зашел в приложение и во все глаза пялился на жалкие четыре строчки. Но какие это были строчки… Благодаря тебе в моей голове сотни мыслей Я верю, услышав песню, ты разгадаешь их смысл Моя музыка пронизана скрытыми чувствами, любовью Эта песня для тебя, и я делюсь ею с тобою -.- Доён дополнил дневник наблюдений за Харуто новыми записями: ценит личные признания, пишет лирику. Хотелось приписать «очень трогательную лирику», но что-то внутри, возможно, эгоизм или жадность, требовало оставить этот секрет только между ними. По его мнению, полученной информации уже было достаточно, чтобы группе, ответственной за подготовку любовной операции, начинать приготовления. Но Хёнсок-хён был очень осторожен, и чтобы не допустить драматичных сюжетов, в которых холодный принц разбивает девушке сердце, жестко отказав после трогательного признания, он настоял на том, чтобы Доён еще раз попытался прознать про идеальный тип. Он ломал над этой задачей голову кучу времени, понятия не имея, на какую еще уловку пойти, чтобы разговорить одноклассника. Нет, в последнее время общение между ними шло как по маслу, с Харуто у них оказалось много тем для разговоров, но именно говорить о таких вещах как «идеальный тип» не хотелось, потому что пришлось бы юлить, не договаривать или даже откровенно врать, а в свете их растущей дружбы это казалось кощунственным. Как итог, на следующий день выглядел парень совсем не собранным и в довесок поникшим. - Улыбка идет тебе куда больше, чем это хмурое выражение, - сказал Харуто и поставил перед ним на крышку парты жестянку кока-колы. – Как тебя развеселить? - Расскажи мне про свой идеальный тип, - пробурчал Доён, так от балды, ни на что не рассчитывая. - Мой идеальный тип? – явно удивился одноклассник, хмуря брови. - Погоди, как это тебя развеселит? Ким взял в руки банку кока-колы, та была прохладной, только из холодильника, и это дарило приятное чувство в намечающейся духоте класса. - Я расскажу о нем твоим фанючкам и поржу с их разочарованных мордашек, - отшутился он, делая пару глотков. Теперь ему было гораздо проще в разговоре, нужные слова находили себя сами. - Не ожидал этой твоей темной стороны. – С губ Харуто слетел смешок. - Ну слушай: ниже меня ростом, красивая улыбка, невинное детское личико, больше милый, чем сексуальный тип. Вот блин, ему что действительно сейчас раскрыли эту ценнейшую информацию??? Доён не верил своей удаче, но впитал каждое слово, выгравировал на подкорке, чтобы после переписать на лист бумаги. - Ты знаешь, что не так уж и детален? – пожурил он одноклассника, внешне не отсвечивая своей радостью о выполненной миссии. - Такими критериями толпу не проредить. - А что не так с толпой? – И снова этот дрянной тон, который мурашил кожу старшего. - Слишком большая конкуренция? - Меньше народа, больше кислорода. - Считай, я тебе поверил. Харуто чокнулся с ним своей банкой кока-колы зеро, которую до этого не заметил рассеянный Доён, и, сюрпая на ходу, скрылся в коридоре. Ким тут же достал карандаш и аккуратным почерком вывел: «ниже меня ростом, красивая улыбка, невинное детское личико, больше милый, чем сексуальный тип». Он получил то, чего так долго добивался, объективно информации о Харуто было добыто достаточно. Так что Доён тем же днем со спокойной совестью изложил Хёнсоку-хёну точный пересказ слов одноклассника о его идеальном типе. Хён наконец был доволен и начал усиленно планировать лучшие варианты для признаний. Джэхёк, воодушевленный сдвигом в отложенной операции, просто искрил идеями и заполнял доску разноцветными маркерными приписками и дурацкими рисуночками. Асахи занимался тем, что жестко обрывал большую часть предложений своим ровным и незаинтересованным голосом. А Джункю в тот день по загадочным причинам пропустил сходку, но кое-кто шептался, что парень завалил тест по математике и рьяно искал себе репетитора в клубе математики. -.- На следующей неделе Харуто был сильно занят, выслушивая признания разных девушек, Доён даже сочувствовал ему мысленно. А порой и даже чаще всего бесился из-за этого, ведь они вклинивались между ними, мешая их общению. Например, когда они зашли в библиотеку за справочником по биологии, или на обеде в столовке, да даже когда бездельничали в классе. Вереница была нескончаемой, и это казалось странно непохожим на подход Хёнсока (позже выяснится, что ситуация вышла из-под контроля, когда произошла утечка информации). Харуто был слишком смышлёным парнем, чтобы не заметить тенденции. - Каждый день меня атакуют с признаниями миленькие девушки. В точности с моим идеальным типом, о котором я рассказал тебе, - задумчиво произнес он, когда им удалось устроить передышку от фанаток в мужской раздевалке после физкультуры. - С чего бы это? Вопрос хрястнул по хрупкой скорлупе душевного равновесия Доёна, он не был к нему готов, не знал, как правильно объяснить и следовало ли. Для искренних отношений между ними – да, безусловно, нельзя просто так скрыть факт своей принадлежности к клубу романтики, это рано или поздно в любом случае вскроется. Главное преподать это с правильным посылом, но Ким понятия не имел, как именно оформить это в слова. - Я продал эту информацию за деньги, - отшутился он, решая не касаться темы клуба сегодня. Завтра или послезавтра кажутся вполне удобоваримыми сроками. - Неплохо заработал. - Засранец! – Харуто толкнул его в бок с притворным ужасом. - Ты должен был получше постараться, и мне не пришлось бы стольким отказывать. А это была часть правды, о которой Доён не догадывался. - Только не говори, что ты всем им отказал? Было трудно поверить, что среди такого количества кандидаток не нашлось ни одной, кто бы заинтересовал парня. - Разумеется, - абсолютно спокойно ответил Харуто, не видя в этом ничего поразительного. - Но почему? – Доён же все еще не понимал. - Все такие красивые и милые, и достаточно смелые, чтобы признаться тебе в лицо! - Мне уже нравится кто-то. По хрупкой скорлупе душевного равновесия пошла огромная трещина. По какой-то неясной причине новость от Харуто ударила старшего под дых. - То есть у тебя есть девушка? – с трудом совладав с голосом, уточнил Доён. - Нет, - тот покачал головой с беззаботным выражением лица. - Но сердце мое занято. Только в этот момент Ким осознал, что начинать свои исследования следовало именно с факта свободы или несвободы Харуто, его собственных чувств. Если бы ему открылась правда о том, что одноклассник уже в кого-то влюблен, то стратегия клуба в корне бы изменилась. И его стратегия – тоже. Как минимум, эта информация не резанула бы по нему, не заставила сожалеть об уже совершенных шагах. Отходя от самобичевания, Доён резко задумался, почему Харуто не в отношениях, если пребывает в любви. Или может… - Невзаимная любовь? – робко предположил он, боясь ранить чувства другого. - Че сразу невзаимная? – возмутился Харуто и скрестил руки на груди, но взгляд отвел в сторону. - Я еще не спрашивал даже. И тут в Доёне неожиданно проснулась жила участника клуба романтики, это ведь их непосредственная деятельность – помогать студентам обретать счастье в отношениях. В голове мгновенно возник расплывчатый перечень вопросов для первичной консультации (которую, вообще-то, Ким никогда никому не давал, потому что на стадии новичка в клубе, но подслушивал он виртуозно). - Из нашей школы? - Почему тебе это так интересно? – в лоб спросил младший, и в раздевалке повисла гнетущая тишина. - Ну… - В горле стало сухо, а руки никак не могли найти себе места. Он не должен так сильно нервничать из-за рядового разговора. - Я состою в клубе свиданий, у нас есть обширная картотека на всех учащихся школы. Могу подсобить… Как только последние слова слетели с его языка, парень уже знал, что сделал что-то неверно. Реакция Харуто подтвердила догадки Кима, его доселе легкое настроение пропало, заменившись на непроницаемое глухое выражение. - Так вот в чем дело. – Он кивнул сам себе, поджимая губы. - Что? – Но Доён всё еще не раскопал, в чем именно допустил оплошность. Пока одноклассник не резюмировал всё в одной жесткой фразе: - Ты все это время под меня копал. Звучало отвратительно и гнусно, но то была неопровержимая истина. - Харуто… - На меня у вас досье не было, ведь я новенький. Доён почувствовал по взгляду более высокого, что протестовать бесполезно, слушать его оправданий никто не хотел, так что он смирился с раскрытием своего недошпионского амплуа и сдался. - Да, так и было. - Останови это. Я откажу им всем, как бы они не выглядели и что бы ни говорили. - Но подожди… - Ты был прав, мои чувства не взаимны, так что я не ищу отношений. Харуто одним движением запихал все вещи в сумку и без дополнительных комментариев вышел из раздевалки. Что-то внутри Доёна потрескалось, большие и глубокие царапины испещряли это что-то, пока еще неопознанное. Ким чувствовал горечь, скопившуюся во рту, кажется, это было чувство вины. Когда на следующий день Харуто вел себя по отношению к нему холодно, сердце Доёна наполнилось болью. Когда такой же сценарий повторился изо дня в день на протяжении целой недели, парень ощутил себя преданным и разбитым. Глубокие царапины поразили всё внутри неизвестного нечто, стены рухнули, осыпаясь в крошку, и обнаженное нечто оказалось настоящим чувством. Бля, он влюбился в Харуто. После шокирующего открытия Доён пришел в клубную комнату как привидение и, встретившись лицом к лицу с счастливой стеной успешных пар, сжал голову в тиски и сел на пол. Асахи и Джэхёк, присутствовавшие в комнате, в одно мгновение подлетели к младшему и, без проблем подняв его, усадили на диван. Они спрашивали, в чем дело, но Ким не мог произнести этого вслух, и это отчаяние превратилось в слёзы. Придя после уроков в клуб и увидев паникующих второгодок и рыдающего в голос Доёна, Хёнсок, как образцовый хён, отправил Асахи с Джэхёком прогуляться и занял их место на диване. Вероятно, его руки и голос обладали какой-то магией, потому что после того как старший обнял его и начал приговаривать утешающие и ободряющие слова, истерика как схлынула, оставляя безмятежность. Доён рассказал хёну всё от начала и до конца, в мельчайших подробностях, потому как если он сам оказался откровенно дубовым в распознавании что своих, что чужих чувств, то Хёнсок был наоборот очень проницательным. - Доёни, почему ты не расскажешь Харуто-ши о своих чувствах? – спросил он после того, как запас слов Кима иссяк. - Хён, ты что не слушал? Он сказал, что ему уже нравится кто-то! Это наверняка симпатичная девчонка с чистым сердцем, а не каменным булыжником в груди как у него самого. И почему, спрашивается, этот каменный булыжник внезапно поймал чувство? Для того, чтобы наполниться болью и страданием? - А ты его внимательно слушал? – парировал Хёнсок, не разделяя пессимизма младшего. - Разве он не сказал, что не был уверен в том, что его чувства не взаимны? А после твоего довольно жестокого признания, что ты с ним общался, только потому что разузнавал о его предпочтениях для клуба, Харуто-ши резко изменил свое мнение, посчитав свои чувства безответными? - Да, он так сказал, - кивком головы подтвердил Доён и, еще сильнее захотелось вмазать самому же себе. После словесной интерпретации Хёнсока его собственного поведения, каким он чмом предстал в глазах Харуто, можно было не надеяться не то что на взаимность, а даже на возвращение их прежнего хорошего общения, как одноклассников. - Боже мой, почему я был таким тупым? Я должен был сказать, что не из-за этого с ним общался и тусовался! - Что есть, то есть, Доёни, ты выставил себя лицемерной сволочью, - хён не стал миндальничать и преуменьшать его злодеяния. Ким этого заслуживал, он был согласен на порицание. - Но ты всё еще упускаешь самое главное. - Что, хён? - Харуто-ши нравишься ты. Первой реакцией был смех. И второй – тоже. Но Хёнсок не смеялся вместе с ним, наоборот он выглядел до жути серьезным. И вот тут уже всколыхнулось раздражение. - Да что ты несешь…хён!? Это жестоко питать мои надежды! Надежда пусть и умирает последней, но имеет свойство не сбываться. Уж лучше было не рассчитывать на многое, чем меньше ожиданий, тем меньше разочарований после. - Мозги-то включи! – Хён переключил режим с теплого заботливого старшего на старшего, который должен наставлять на путь истинный. - Он постоянно флиртовал с тобой, а ты, между прочим, флиртовал в ответ, даже если не вдуплял в собственное поведение! Хёнсок подцепил чужие кисти рук и потянул несопротивляющегося младшего к ростовому зеркалу, которое стояло в одном из углов комнаты, и теперь они смотрели на свои собственные отражения. Доён так паршиво выглядел с красными пятнами на лице и шее, заплаканными глазами… - К тому же его идеальный тип, вспомни: ниже ростом, красивая улыбка, невинное детское личико, больше милый, чем сексуальный тип. Это твое описание, Доён. Не может быть. Лицо Кима окаменело и все эмоции застыли как будто кто-то нажал на паузу. Там на коже определенно высвечивалось недоверие, изумление и зыбкая надежда. Что бы там ни было, Доён должен быть чертовски смелым, чтобы получить такого парня, как Харуто. -.- Наступил спортивный день, половину занятий отменили, чтобы все насладились конкурсами и соревнованиями, тщательно приготовленными студсоветом. Главное соперничество заключалось между тремя годами обучения: результаты заносились в специальные бланки с баллами, и команда, набравшая меньшее количество, оставалась убирать всё после проведения мероприятия. Пусть и не хотелось, но хотя бы в одном конкурсе каждый учащийся был обязан принять участие, поэтому Доён ломал голову, склоняясь над программой дня, в поисках чего-то доступного для него. Он поскорее хотел покончить со своим долгом и найти Харуто, чтобы объясниться с ним. Ему непросто было отважиться и настроиться на признание своих чувств перед другим человеком, честно говоря, Доён сильно переживал и сомневался в себе. Его мучило, что Хёнсок-хён мог неверно расшифровать поведение Харуто по отношению к нему, и в его поступках не было никакого романтического подтекста. Однако Джэхёк, Асахи и даже Джункю убедили его попытаться, ведь это лучше, чем жалеть позже. И вот Доён решился, шел напролом сквозь толпу, не позволяя себе ни на секунду подумать «а что, если…», ничто не должно было поколебать его. Ким успешно выполнил первую часть своего плана, поучаствовав в заезде на велосипедах на площадке для тренировки правил ПДД, и шагал к буфету, чтобы взять что-нибудь попить, но он не успел и метров сто пройти, когда увидел, что Харуто стоит у стойки для соревнования с чудным названием «обнимашко-лимбо», где, кажется, велся набор участников. И хуже всего, что какая-то баба цеплялась за него. Доён свернул на полпути и бросился туда, лавируя среди людей, как между оранжевыми конусами десять минут назад. - Кто следующие? – спросил куратор конкурса. - Ватанабэ Харуто, - оповестил его Харуто и, взглянув на стоящую рядом девушку, хотел добавить, - И… - Ким Доён, - выкрикнул старший, едва ли не силой оттесняя возмущенную барышню. Видел Бог, Доён не хотел больше участвовать ни в каких соревнованиях, особенно сомнительных и до конца не понятных, но ради своей большой цели ничего не оставалось, как проглотить все свои нехочухи и затянуть пояс потуже. Он успел в последний момент и загнанно дышал, как будто километр пропахал в одиночку на целине. Харуто посмотрел на него с долей удивления, скептицизма и, скорее всего, раздражения, ведь он так старательно вел себя с ним как чертов камень, начиная с самого утра. Но изменить уже было ничего нельзя, как бы эта баба не визжала под ухом, куратор зарегистрировал их двоих как пару на этот конкурс, в котором еще неплохо было бы разобраться. За ними записались еще и Джэхёк с Асахи, многозначительно подмигивая Доёну, как бы говоря: «не очкуй, хёны, если что рядом». Их поддержка придала парню сил. Он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы начать с Харуто разговор, такой важный и серьезный, но порыв обломали – куратор закончил запись десятью парами и начал тут же инструктаж. Доён нервно смотрел, как два парня-демонстратора таскали друг друга по очереди под специальной перекладиной, установленной на уровне метра. Он представил свои физические способности в плане тяжелой атлетики и тяжело вздохнул, а когда бросил взгляд на тушу Харуто, вздохнул во второй раз. Что ж, как бы там ни было, Ким собирался выложиться на полную. - Я пойду первым, - предупредил он, обращая внимание младшего на себя. Тот едва заметно повел головой, что Доён интерпретировал как согласие. Планка была установлена на метре пятидесяти и с позиции легкого Доёна будет проще пронести под ней высокого Харуто, правда поднять бы его еще сначала. Первыми вызвались Асахи и Джэхёк, к явному удивлению Кима, может быть, это был еще один акт поддержки донсена, нельзя было сказать наверняка, но они явно не за победой сюда пришли. Думали парни также, как и Доён: легкий и не особо сильный Асахи начинал первым, с проблемами, но поднимая и перетаскивая крупного Джэхёка. Попытка удачная, и если у Асахи-хёна получилось, то почему бы и Доёну не смочь? Выступали они с Харуто предпоследним номером, и то, потому что добрый Хёнсок-хён, который тоже участвовал в конкурсе, что поразительно в паре с Пак Джихуном, тем самым президентом студсовета, сам предложил пойти им перед ними. Доён не хотел завершать круг, это давило на него, поэтому он был очень благодарен за уступку хёнов. Уже став перед планкой, страх окончательно овладел Кимом, он сглотнул вязкую слюну и, собрав все мужество в кулак под недоверчивым взглядом Харуто, повернулся к нему, призывая обхватить руками его шею. Никто в него не верил, это было ясно по возгласам собравшихся зевак, но Доён не собирался пасовать в первую же попытку и тем более перед человеком, который ему нравится. Он не сдюжил, пыхтя и проклиная все на свете, парень перетащил совсем нелегкое тело одноклассника на другую сторону. Харуто посмотрел на него с широко распахнутыми глазами, но ничего не сказал, и они вернулись в очередь, на лавку. Первая попытка была успешно всеми пройдена, но вторая подкосила все пары, в которых были парень и девушка, ведь по ранее скрытому условию в каждой попытке носящий и сама ноша меняются ролями. Девчонки, хоть и были среди них крупные, не хотели выглядеть глупо и таскать на руках парней, поэтому многие даже не пытались, сразу сдаваясь. И по итогу осталось только три пары: Асахи и Джэхёк, Хёнсок и Джихун и сами Доён и Харуто. Джэхёк играючи справился с пониженной на отметку «сто двадцать сантиметров» планкой, потому что по всей видимости Асахи весил легче пушинки. На такой же исход рассчитывал и Доён, уверенный в своем весе и силе Харуто, единственное, что беспокоило его, это отношение самого Харуто. Будет ли он милосердным к нему? Младший без предупреждений поднял его на руки, и это чувство потери контроля над гравитацией слегка ошеломило поначалу Кима, но после, оказавшись уже за чертой, он опомниться не успел, как уже стоял на своих двоих. Ему так хотелось врезать Харуто по лопатке, за то, что он так холоден, за то, что не дает шанса на помилование. Доён знал, что виноват, что выглядел крайне некрасиво по моральной отметке, но ведь люди допускают ошибки, на то они и люди… Время летело стрелой, планка уже опустилась на сто десять сантиметров, и Ким сильно сомневался, что сможет перенести своего напарника с этими бесконечными ногами под ней. Его печальные догадки усугубило поражение Асахи, который честно старался, но не победил свои не натренированные мышцы. Он шел к стойке лимбо как на плаху, все внутри кричало «не получится», а если не получится, то момент проигрыша станет не лучшей подводкой для его признания. Набежавшая мысль дала резкую оплеуху, ему нельзя так сдаваться. Доён, посчитав про себя «три, два, один», рывком поднял парня на руки, и уже после первого шага, а это еще даже не у самой лимбо планки, его ноги задрожали. Он с тяжелым стоном опустил Харуто обратно на асфальт. - Сдаетесь? – участливо спросил куратор конкурса. Ким покачал головой, нет, он еще не сдался, нужно попробовать снова. И Доён пробовал еще два раза, с каждым разом теряя все больше надежд, но отказывался признать поражение. - Хватит. - Впервые за этот день он услышал голос Харуто, который обращался непосредственно к нему. Ни за что. Его усилий все еще недостаточно, чтобы заставить другого посмотреть на него, выслушать, принять чувства. Доён снова потянулся к младшему, чтобы поднять на руки, но тот остановил его, крепко сцепляя их в своих ладонях. - Ты надорвешься! – сурово глядя прямо в глаза, сказал Харуто, и это окончательно лишило Кима сил. - Да, надорвусь! – громко парировал он, уперто встречая чужой хмурый взгляд. - И сделаю это снова, пока ты не поверишь, что общение с тобой само по себе было ценным для меня. Я так старался для клуба, это правда, но не сразу признался себе, что старался и ради себя тоже, потому что…ты мне очень нравишься! Толпа зашумела в неоднозначной реакции, в основном шок, но и осуждение. Сердце Кима сжалось, словно его держали в тисках. Он был смелым, чтобы признаться Харуто, но слишком смелым, чтобы сделать это перед другими людьми. - Это ведь чувство, оно озаряет внезапно и бесконтрольно! – закричал Доён, едва сдерживая слезы обиды. Не от реакции свидетелей, на них было плевать, а из-за затянувшегося молчания Харуто. Сумасшедший. Его поступок был опрометчивым и бессмысленным. На дне души начинала подниматься буря отчаяния и страдания, дрожь охватила тело, стало до безумия страшно. Он совершил ужасную ошибку, которая будет многого стоить. - Почему ты так побледнел? Тебе плохо? – Высокая фигура Харуто заслонила его от толпы, парень взволнованно щупал его пульс на левом запястье. Он, должно быть, зашкаливал. - Ты не ответишь мне? – сипло, едва находя собственный голос, проговорил Ким, поднимая на одноклассника уже влажные глаза. - Я уже признался тебе однажды, - шепотом произнес Харуто, начиная поглаживать кожу запястья, успокаивая. – Помнишь? Благодаря тебе в моей голове сотни мыслей. Я верю, услышав песню, ты разгадаешь их смысл. Моя музыка пронизана скрытыми чувствами, любовью. Эта песня для тебя, и я делюсь ею с тобою. - Ты мне тоже нравишься, Ким Доён. Весь микс чувств, которые успели за короткий момент подвешенного состояния пробудиться и потрясти нутро, в одно мгновение рассыпались в ничто. Вместо страхов и напряжения забурлила эйфория, дарящая невидимые крылья. Слезы все же проступили, стекая по лицу и подбородку, так дало о себе знать облегчение. Доёну резко стало стыдно за свою внезапную эмоциональность, да еще и на людях, он прижался к Харуто, пряча лицо в его белоснежной футболке. Теплые руки легли ему на спину, мягко хлопая и гладя, почти убаюкивая. В этом моменте можно было остаться навсегда. - Джихун, я думаю, они заслуживают победы, - раздался откуда-то сбоку довольный голос Хёнсока. Доён, не отстраняясь от младшего, повернул голову, чтобы посмотреть на хёна, который широко улыбался ему. Рядом стоящий с ним Пак Джихун выглядел немного сбитым с толку, но после тычка под ребра от Чхве, во всеуслышание объявил: - Мы сдаемся! Победителями обнимашко-лимбо становятся первогодки! – Толпа снова зашумела, третьегодки протестовали. – Я сказал, победили первогодки! – уже жестче и даже агрессивнее произнес Джихун. – Кто не согласен, выйди и сразись со мной! Желающих потягаться с парнем не нашлось, и толпа начала разбредаться в разные стороны, было еще достаточно других конкурсов, судьбы которых еще не решились. - Хёнсок-а, за тобой должок, - с ухмылкой заявил Пак, закидывая руку на плечо своего напарника. - Ладно-ладно. - Хёнсок закатил глаза, цокая, и, скинув чужую руку, подошел к младшим. – Это было эффектно! Я очень рад за вас обоих. - И мы тоже! – послышался звонкий крик от Джэхёка, выражающего мнение всей троицы из клуба, которая стояла в паре метров. Доён окончательно отстранился от Харуто и несколько застенчиво обвел взглядом оставшихся у стойки с лимбо. Он был благодарен, что парни поддерживали его и были рядом, без них Ким бы никогда не отважился на такой шаг. - Харуто, познакомься, это мои хёны из клуба – Хёнсок-хён, Джункю-хён, Джэхёк-хён и Асахи-хён, - представил он старших, и Харуто им вежливо поклонился, мгновенно очаровывая. - Вот, держите. – Джихун тем временем вклинился между ними и Хёнсоком-хёном, протягивая две золотые медальки. – Награда победителям. Медальки оказались шоколадными, но радости от этого не убавилось нисколько. - А теперь, - вперед с фотокамерой выдвинулся Асахи. – Памятная фотография для нашей стены. Харуто обнял Доёна, заключая в кольце своих рук, и они оба улыбнулись на камеру. Хёнсок оттащил за локоть Пака подальше, чтобы не портить кадр, и с улыбкой, как гордая мамуля, наблюдал за его любимым моментом в клубной деятельности – хэппиэндом.