different

«Тебе нравятся фильмы» Дима часами готов сидеть перед экраном ноутбука, глядя на сменяющие друг друга сцены. Он наблюдает, как меняется место событий, герои и сюжеты, — фильм движется то размеренно и плавно, то резко и размашисто. Масленников охает, ахает, матерится и заедает эмоции на час, — он кайфует от актерской игры, событий и таких нереально крутых историй. Все друзья, каждый раз соглашаясь на очередной поход в кино, на фантастику, боевики или даже мелодраму, — они всегда ворчат недовольно и собираются мучительно долго, но идут, потому что знают: Диме это, правда, очень нравится. Эмиль хмыкает, натягивая куртку, выходя из квартиры вслед за Сударем, ему все эти фильмы уже поперек горла встали, но отказать другу он просто не может. Иманов смотрит на экран молча и незаинтересованно, — он бы понял, если бы они пошли хотя бы на фентези, но гребаная мелодрама вызывает только желание закатить глаза и проблеваться для пущей уверенности, что эта дрянь не останется нигде в мозгу. Дима рядом выглядит донельзя довольным, — он улыбается, когда пара целуется, почти всхлипывает, когда на персонажей сваливаются неожиданные проблемы. Эмиль честно предугадал все повороты событий, все разговоры и причины всех проблем пары на экране. Сударь по другую сторону Иманова героически смотрит, — наверное, он единственный, кто относится к маниакальной любви Димы к фильмам нормально. Даник же спит уже больше сорока минут, — при том, что фильм идет не больше сорока пяти, — Эмиль ему завидует. Уснуть в кинозале для него не проблема, но слушать потом возмущение Димы не хочется, да и Иманов честно в очередной раз пытается понять, что в этих фильмах такого хорошего. Он бы понял, если бы они ходили в кино раз в месяц, — развеяться, но Масленников тащит их сюда каждые две недели, а в остальное время они смотрят фильмы на студии. Команда настолько привыкла, что уже даже не уточняет, садится на диван поудобнее и ждет, когда главный из них решит, что они будут смотреть сегодня. Мелодрама заканчивается ожидаемо сопливо, Дима почти плачет, Эмиль хлопает его по плечу, стараясь не смотреть в глаза, — ему очень хочется послать друга далеко и надолго с таким говенным выбором фильма. Сударь расталкивает Даника, полностью доверяя Масленникова младшему. Они возвращаются домой под взволнованное бормотание Димы, которого фильм зацепил, — Эмиль искренне не понимает чем, но молча продолжает слушать. На улице темно, фонари зажглись больше часа назад, — Иманов горестно выдыхает, он мог бы провести это время намного веселее, но чувство долга перед самим собой и Сударем с Даником, — в большей степени, — заставляет его терпеть часы дерьмового кино. Они расходятся по домам, когда время почти одиннадцать вечера, — идти в клуб нет никакого желания, Эмиль передергивает плечами и смотрит в спину Диме, пока тот не скрывается в подъезде. И только тогда сам направляется домой. «Мне нравится секс» Эмиль пропадает в клубах почти так же часто, как Дима смотрит фильмы, — команда перестала спрашивать его, куда он направляется после третьей пошлой шутки о клубе, парне или девушке, с которыми он собирается переспать. Подробности никому слушать не хочется, а Эмиль никогда на них не скупился, — в итоге команда просто привыкла к тому, что настолько же сильно, насколько Дима любит кино, Иманов любит трахаться. Причем, по рассказам этого мелкого гаденыша, ему принципиально плевать, с кем именно, — главное, чтобы лицо было приличным. Эмиль пропадает в клубах, барах или на дискотеках, — уводит с собой оттуда кого-то на одну ночь и никогда не продолжает общение. У него богатый опыт, высокие требования и неуемное желание, — Дима первое время переживал, думал о всяком дерьме, что обычно ведет, — только в его сраных мелодрамах, — к подобному поведению. С подачи его легкой руки вся команда на протяжении долгой недели стыда, позора и неуместных вопросов пыталась допросить Эмиля о его личной жизни, которая бурлила красками и ни на секунду не тускнела. Иманов, поняв, что происходит, начал нещадно травить пошлые шутки, рассказывать о своих похождениях настолько подробно, что парни убегали из комнаты через десять секунд после начала. В итоге все закончилось, когда команда натерпелась достаточно и отказалась еще как-либо разговаривать с Эмилем о его личной жизни. Диме пришлось поднять этот разговор самому, и под недовольное объяснение Иманова о том, что у него все в порядке, ему просто нравится секс, отступить. Эмиль таскает парней и девушек к себе на квартиру настолько хаотично и при этом часто, что Сударь и Дима, имеющие ключи от его квартиры, не решались ими воспользоваться без уверения хозяина, что в квартире он один. Встретиться с очередным половым партнером младшего никому не хотелось. Они еще не отошли от первого единственного раза, когда ворвавшись в квартиру Эмиля, не предупредив, — разбудив и хозяина, и его ночного гостя. На теле обоих было столько засосов, синяков, укусов и кровавых пятен, что в первые несколько секунд парни знатно испугались, — пока Иманов не вывел их из транса, он спокойно оделся и выпроводил высокого светловолосого парня за порог. Дима на парня не смотрел, — в то время как Сударь не мог отвести от него удивленного взгляда, — Эмиль буднично спрашивал их о цели визита, отвечал на вопросы и успевал вставлять едкие, пошлые комментарии. Масленников ушел из квартиры с горящими ушами. В следующий раз они встретились с девушкой, с которой Иманов провел ночь, она выходила из его квартиры, — темнокожая, с ярко крашеными волосами выглядела свежей и довольной, хотя Дима четко видел прокушенную губу, множество засосов на шее и ключицах, и ему даже показалось, что на ее запястьях начали проявляться синяки. Эмиль выглядел примерно так же, натянутая наспех футболка не могла скрыть отметины, Сударь отводил глаза, стараясь не рассматривать внушительные последствия ночи, а пришедший с ними Даник просто пораженно охал каждые десять секунд, — Эмиль смеялся над ними без остановки. Больше никто из команды никогда не пользовался выданными ключами от квартиры Иманова без заверения хозяина, что он один. «Ты любишь колу» Дима тихо потягивал колу на очередном совместном вечере с командой, — они играли в слова, в карты на раздевание, в мафию, погружаясь в веселье с головой. Большая часть команды уже была изрядно пьяна, предпочитая коле и соку несколько банок пива или чего покрепче. Кто конкретно в итоге предлагает играть в твистер, от Димы ускользает, — шум стоит знатный, и разобрать что-то конкретное сложно. Первая игра длится дольше всего, почти двадцать пять минут, — выигрывает Эмиль, шутя, что подобные позы для него вполне привычны, все просят его заткнуться. Дима наблюдает за ним, — он сам вылетел еще в первые десять минут, — тело младшего держится уверенно, не показывая никаких-либо неудобств, — в голове на секунду появляется картинка голого Иманова на кровати именно в такой позе, — жутко неудобной, неприятной, но на теле выступают капли пота, а возбуждение бурлит в крови. Картинка исчезает так же быстро, как появляется, Дима опрокидывает в себя стоящею рядом, — точно ему не принадлежащую, — бутылку пива, — алкоголь проходит по телу и помогает справиться со странно-неправильными мыслями. Эмиль ловит взгляд Масленникова в самый неподходящий момент, — они оба вздрагивают, Иманов усмехается без какого-либо стеснения, провоцируя, проводит языком по губам. Дима шумно сглатывает и отвлекается на возмущённый голос Даника, чье пиво он выпил, — Масленников негодует, что его прервали от столько важного и занимательного занятия, как следить за разошедшимся Эмилем. Но когда Дима отвечает Тауланову, — немного более резко, чем стоило, и оборачивается на то место, где стоял младший, — тот уже обратил свое внимание на девушку чьих-то знакомых, Иманов улыбался и кокетничал с ними, совсем забыв, что всего несколько секунд назад соблазнял Диму. Если одна из девушек уйдет с Эмилем через пару часов, никто не удивится. Но в тот вечер младший почему-то уходит один. Масленников наблюдает, как Иманов покидает студию в одиночку, покачиваясь на нетвердых ногах, — выпил младший прилично, и к пиву он точно не притрагивался. От запаха перегара Масленников морщится, закрывая дверь. «Я люблю швепс» Эмиль никогда не брезговал напиться на очередной вечеринке в честь закрытия долгой недели сьемок, долгой и муторной, — он мешает швепс с водкой, глотает под громкие крики Даника. Сударь под ухом поет новомодную песенку, — смысл которой понять нельзя и на трезвую голову. Дима сидит в компании нескольких парней из команды и Полины, которая жмется к его боку, — Иманов хмыкает, заглатывая очередной шот швепса с водкой, он изрядно пьян, мозг расслаблен пивом и виски, они вступили в бой еще до водки. Эмиль смеется над неудачной шуткой Даника, та не была бы такой смешной, будь они трезвы, — его смех раскатистый, громкий и отвратительно пьяный. Прожигающий спину взгляд Иманов чувствует отчетливо, — ему не впервой, и взгляд этого человека на себе он никогда не упустит. Но Дима сегодня, — почти не пьющий, пара бутылок пива не в счет, — обещан разошедшейся Полине, Эмиль мешать им не собирается, — даже если пожирающий взгляд старшего не сходит с его тела весь вечер. Он знает, как любит Масленников и как нравится ему самому, — их отношения идеальные только до тех пор, пока они не в горизонтальной плоскости, — Иманов знает: их вкусы слишком разные. Он нарочно прогибается на танцполе слишком сильно, качает бедрами, ведет рукой по груди, шее и зарывается пальцами в волосы. Откидывает голову, — Дима смотрит внимательно, облизывает губы неприлично часто и жмущуюся к нему Полину не замечает. Все внимание на выгибающемся на танцоле младшем, людей там много, но выцепить одну единственную пьяно-танцующую фигуру легче легкого, — взгляд сам падает на знакомую смуглую кожу. Старший наблюдает, как к Эмилю подкатывает огромных размеров мужик, взгляд горит огнем, раздевает и такое чувство, что уже трахает, — Масленников закусывает губу, видя как Иманов обворожительно улыбается и тянет мужика за шею ближе к себе. Дима не слышит, — музыка орет настолько сильно, что даже, стоя вплотную друг к другу, можно ничего не услышать, а он сидит на диванчике с Полиной под боком, — но видит, как двигаются губы младшего, как он завлекает огромного мужика к себе, как тянется всем телом. Эмиль успевает опрокинуть еще два шота водки и запить это пол стаканом виски, прежде чем мужик ведет его за собой к выходу из клуба. Он ловит взгляд Масленникова прямо перед тем, как покинуть клуб, и в его взгляде пляшут черти. Дима смотрит на пьяного, шатающегося, но не убирающего довольную усмешку с губ младшего, и внутри зарождается неприятное чувство, — он допивает свое пиво, и, проводив Эмиля взглядом, даже мысленно не желая тому провести хорошую ночь, обращает внимание на Полину. Девушка нетрезво улыбается и двигается к Масленникову ближе, они целуются, мягко и нежно, голова гудит от количества выпитого алкоголя, парни из команды скачут на танцполе, а он целуется со своей бывшей девушкой и думать ни о чем не хочет. Особенно об Эмиле, которого сегодня к кровати будет прижимать какой-то левый мужик. Они встречаются на следующий день на студии, — оба выглядят так, словно сейчас выплюнут желудок, голова раскалывается, но Иманов при этом умудряется отпустить пару шуток про неплохой член, на котором он скакал ночью, и светит новыми засосами, — как он так легко находит тех, кто не против «пожестче», Дима искренне не понимает. «Ты любишь нежно» Когда они впервые оказались прижаты друг к другу без каких-либо неправильных контекстов, — Дима, вжимая Эмиля в закрытую на замок дверь, выцеловывал шею, водил руками под кофтой, целовал, целовал, целовал. Их «первый раз» закончился раньше, чем начался, — они поругались еще до того, как добрались до кровати, их слишком разное представление о сексе, мешало расслабиться. Дима ласкал, целовал, вылизывал, водил руками аккуратно, — Эмиль хотел укусов, засосов, синяков, жесткой хватки, чтоб не двинуться, не шелохнуться, чтобы даже дышать не получалось. Они смотрели друг другу в глаза, ни один не хотел уступать, — Иманов догадывался, что все кончится этим, как бы сильно ему не нравился Дима, получить привычное удовольствие с ним не получится. Они одеваются и покидают комнату, не разговаривая следующие три дня, — не понимая, как лучше вести себя с другим. Во второй раз они оказываются в запертой комнате по инициативе Эмиля, — он тяжело дышит, смотрит из-под опущенных век, заставляя сердце Димы заходиться в бешеном танце, в голове пустота и единственное, о чем старший может думать, это о тяжести между ног, и желании ощутить столь похотливое тело младшего в своих руках. Иманов толкает Масленникова в сторону кровати, — целует глубоко, прикусывает губу, не позволяя себе перейти черту, — стягивает с себя рубашку и выдыхает Диме в рот. — Давай, посмотрим, что такое эта твоя нежность. Они целуются, ластятся друг к другу, старший лижет широко, гладит размашисто, ведет по темной коже, прикусывает, не оставляя следов, — Эмиль стонет, задыхается и еле сдерживает просьбы быть жестче, но даже выплескиваясь себе на живот, он помнит, что сам согласился сделать все по Диминым правилам. Масленников двигается плавно, аккуратно, давая привыкнуть, — тело Иманова изгибается намного лучше, чем он мог себе представить, голос срывается и это лучший звук, что Дима слышал. Они довольны, работают куда активнее и выглядят намного лучше, команда подмечает, и шутки про удаление недотраха поднимаются со дна, — хотя никто и не упоминает, что Эмиль недостатком секса не страдал. Масленников испытывает наивеличайшую радость вплоть до следующих выходных, до похода в кино, — фентези с чудным сюжетом, — и бара сразу после. Иманов пьет виски на пустой желудок, смеется от шуток Даника и уходит под руку с очередной девушкой, — на этот раз коротко стриженой, со светлой кожей и выше его почти на голову. Дима смотрит, как они уходят, а Эмиль даже не пытается соблазнить его взглядом, — и впервые за долгое время пьет что-то крепче пива. «Я люблю HARD» Масленников выдерживает две недели, — ещё один поход в кино, ночную съемку госта и несколько ссор с младшим прежде, чем сдается. В этот раз заталкивает в совершенно пустую квартиру Иманова уже Дима, он прижимает младшего к стене, — совсем близко ко входу, — целует насколько может грубо, стараясь прикусить губу посильнее и дергается испуганно, когда слышит шипение. Эмиль хватает старшего за шею, не позволяя отстраниться, — по подбородку течет кровь, а младший лыбится так, словно его самое заветное желание сбылось. Дима чертыхается. — Я не уверен, что смогу. — Сможешь. Иманов направляет, говорит почти без умолку, стонет, шипит, захлебывается воздухом и кайфует от боли, когда Масленников кусает, сжимает сильнее, чем привык, — но довольное, уставшие лицо младшего стоило всех страхов и нежелания делать больно. Они лежат на кровати, стараясь отдышаться и прийти в себя, — вся шея Эмиля в засосах, бедра в синяках, а в некоторых местах видны явные кровоподтеки, губы искусаны до такой степени, что ими шевелить больно. Дима смотрит на проделанную работу, на улыбку на губах младшего и думает, что иногда можно быть грубым, — но не слишком часто. Младший куда довольнее и ни с кем на следующей неделе не уходил, — Масленников гордо поднимает подбородок, ловя взгляд Иманова, — весь такой зазывающе-яркий, дразнящий. Они целуются несколько раз на дню в темных углах студии, — иногда нежно и долго, вылизывая друг другу рты, иногда быстро и грубо, оставляя ранки на губах, но каждый раз облизываются довольно. Команда к концу первого месяца начинает закатывать глаза и просить либо ныкаться получше, либо объявить об начале отношений и целоваться открыто. «Тебе нравится белое» Дима искренне смеется, когда Эмиль реагирует на его белые джинсы слишком резко, — дергается, кусается и стонет на ухо всякие пошлости, старший не ожидал подобной реакции, но она его более чем устраивает. Иманов дарит ему тонну белой одежды, — футболки, штаны, обувь, кофты, даже куртки, — и облизывается на это с пущим самодовольством. Масленников никак не может ему отказать, — объёмные вещи какого угодно цвета удобные, а искрящие взгляды Эмиля приятное дополнение. Они чертовски разные, — Дима любит горький кофе, светлую свободную одежду, лазить по заброшкам, смотреть фильмы, нежности и долгие поцелуи, у Эмиля с ним столько отличий, что они ругаются и смотрят недовольно после каждой несостыковки. Иманов не может пить кофе без молока и ложки сахара, его одежда черная и в обтяжку, — это выглядит так вульгарно, что Масленников не может смотреть, — младший ненавидит заброшки так же сильно, как страшные квесты, он предпочитает быстрый, грубый секс, чтобы больно, и резкие поцелуи. Они настолько разные, и найти компромисс временами слишком сложно, — Иманов не может без грубости, без боли, и жуткие челленджи, что устраивает команда не помогают, а старший не может причинять боль в порыве страсти, — слишком страшно и мерзко. Эмиль понимает, не винит, но и терпеть не может, — он уходит как и раньше, не выглядит слишком радостным после таких ночей, — Дима наблюдает за младшим и его бесит, бесит вся эта ситуация, где они, — два взрослых человека, — не могут договориться. Они не встречаются, не начинают серьезных отношений, даже не говорят об этом, — просто потому, что не могут договориться сами с собой и друг с другом. Они слишком разные, — Дима отвлекается, смотря очередную третьесортную мелодраму, — с совсем глупым сюжетом даже для него, а Эмиль пьет швепс, разбавляя его алкоголем и тишиной собственной квартиры. «Мне нравится black» Они двигаются друг к другу медленно, принимая привычки и желания, — Эмиль тянется первым, соглашается на Димины условия, но не получает того, что необходимо, старший знает, но причинять боль столь любимому человеку на регулярной основе тяжело, — даже понимая, что младшему нравится. Иманов дразнить начинает в два раза чаще и усерднее, — его вечные черные джинсы переходят в категорию зауженных, взгляд становится более похотливым и вызывающим. Масленников всегда смотрит, не может себе отказать, — младший выглядит слишком желанно. Дима срывается через два с половиной месяца, — он сжимает Эмиля в объятьях, не обращая внимания на недовольство младшего. Они говорят долго, переходя с шёпота на крик и снова на шёпот, обвиняют друг друга во всем, в чём могут, возмущаются из-за чужой нерешительности, обсуждают желания и потребности, — все происходит скомкано и неожиданно. Но искренняя улыбка на раскрасневшихся от злости и духоты лицах стоит всех мук, — дышать становится легче, а голова, наконец, наполняется спокойными, мирными мыслями. Команда облегченно выдыхает и ругает их за долгое решения проблемы, — Эмиль смеётся и теперь целует своего парня при всех, не стесняясь, — так, словно у него когда-либо было то, что называют стыдом. Сударь просит прекратить, Даник издает звуки умирающей чайки, Артем и Полина валят из комнаты до начала представления, — а Дима обнимает Эмиля за талию, притягивая ближе. Они действительно слишком разные.