***
Тецутецу с ногами залез на диван и опустил взгляд. Ицука прислонилась плечом к стене, стоя в справа от одноклассника. Громов неспешно сел в кресло слева и положил руки на невысокие подлокотники. Тецутецу бормотал что-то невнятное в пол, Громов молчал и оценивающим взглядом смотрел на него, а у Ицуки глаз дергался от раздражения. – Тецу, тебя снова надо привести в чувство силой? Или ты наконец посмотришь мне в глаза и скажешь, почему ты вме... – Девушка с раскрасневшимися щеками резко замолчала и дернулась, будто прикусив язык. Опустила взгляд. Громов прокашлялся и задал интересовавший его вопрос: – Братан, почему ты так волнуешься, что Влад-сенсей найдет твой журнал? – Да потому что я труп, если его увидит хоть кто-нибудь из преподавателей! А если первым будет наш учитель, то я дважды мертвец. Ицука молча вслушивалась в каждое слово, приходя к рациональным умозаключениям: «Значит, журнал не простой, и из библиотеки он его взять не мог». – А как он называется? – «M-m-math», – заикаясь, через силу ответил Тецутецу. – Кхм-м... Математический типа? А что криминального-то? – удивился Громов. – Это не решебник часом к недавнему тесту? – посуровела Ицука, и Тецу, заметно съежившись, чуть слышно пискнул: – Ну… что-то вроде… да… – Не переживай, списывать, конечно нехорошо, но мы поможем тебе найти его! – Громов встал с кресла и похлопал братана по плечу. – А где ты его откопал? – решила уточнить Ицука. – Не думаю, что решебник к тестам Юэй легко найти. – Мне его одолжили! Один парень из класса «А». «Ага. Тогда еще и параллельному курсу подстава! – Девушка наклонила голову. – Твое волнение вполне понятно мне, Тецутецу!» – Кто бы мог взять твой журнал? – встрял между тем Громов. – И где ты его оставил? Вспомни хоть что-нибудь... – Хватит меня нагружать вопросами! Я не могу думать! – прокричал несчастный, вскочив с дивана. Ицука лишь потерла виски и тяжело вздохнула. – Просто скажи, где оставил журнал. – В... в микроволновке. Повисла неловкая тишина. Тецутецу вновь сел на диван, Ицука покачала головой и устремила взгляд в окно, чтобы успокоиться: «О-о-окей, все мы люди, все иногда совершаем глупости! Дыши. Смотри, вон, деревья! Раз, два. Зелень! Природа...» – Значит, кто-то уже воспользовался микроволновкой и забрал журнал, – предположил Громов. – Когда я ходил за зефирками, дверца была распахнута. – Даже если и так... – вздохнул Тецутецу. – Мне приспичило, и я отошел в туалет. Не знаю, кто мог это сделать... Ицука, цыкнув, прошла на кухню и осмотрелась с видом опытного детектива. Теперь, когда проблема была четко обозначена, девушка разглядывала привычный интерьер новым взглядом. На одном из столов лежала дощечка для хлеба, рядом с ней – нож и небрежно разбросанные продукты. «На доске жирный блеск – резали, должно быть, кусок бекона. Огурцы, помидоры, сметана... Любимые ингредиенты бутерброда Авасе! Видимо, он обнаружил журнал и забрал себе, забыв о еде. Ну, за беспорядок и неубранную в холодильник сметану он у меня отдельно получит...» – Тецу!.. – Ицука вернулась в гостиную и села рядом с одноклассником. – Ты не видел Авасе, пока бежал в туалет? – Хм-м… Да... Кажется, это он тогда спускался по лестнице! – Значит, ищем нашего сварщика! – воскликнул Громов и поднялся с кресла. – Начнем с его комнаты!***
– Ты видел журнал? – Эээ… – Авасе посмотрел вправо. Потом влево. Потом вверх. Когда понял, что сбежать не удастся, то обреченно вздохнул и промямлил: – Ну-у-у… Кажется да. – Где? Парень сделал глоток чая и поморщился – напиток давно и безвозвратно остыл. Пришлось поставить видео на паузу и спустится в кухню, чтобы заварить еще одну порцию, а по пути заодно захватить чего-нибудь поесть. Пока он спускался по ступенькам, то краем глаза заметил, как из кухни выбежал Тецутецу. Но Авасе не придал этому никакого значения – ну, бежит человек сломя голову куда-то... Может, вспомнил про выгодную распродажу в воскресный день? Зайдя на кухню, Авасе наполнил чашку из-под крана и открыл дверцу микроволновки, чтобы по-быстрому разогреть воду. Подумал, что ему показалось, закрыл дверцу и снова открыл. Увиденное никуда не пропало. – Я, конечно, ожидал обнаружить там забытую посуду, чью-то еду, шар из фольги, яйцо, носки Мономы на крайний случай! Но это-о-о… – округлив глаза, Авасе попытался передать степень своего удивления. В микроволновке, маняще блестя глянцевой обложкой, лежал журнал. Парень с осторожностью вытащил его из печи и начал задумчиво листать. – Ого… – непроизвольно произнес он. – Вот так сюрприз… Забыв про чай и снэки, он прихватил журнал и направился в сторону туалета. – Нет, не за тем, о чем вы подумали! – горячо запротестовал он, глядя честными зелеными глазами на Ицуку и Громова. – Я же не извращенец какой-то! Просто у меня живот прихватило… от волнения! Я же понимал, какие проблемы могут ожидать наш класс и меня в отдельности, если журнал попадает не в те руки. – Это все, конечно, замечательно, – скрестила руки на груди староста, – но давай все же продолжать наш разговор про местонахождение журнала. Где ты его оставил? Авасе еще раз проверил, надежно ли заперта дверь в санузел и с вздохом положил журнал на бачок унитаза. Вот только спокойно посидеть ему не дали. Кто-то выключил свет в туалете, включил обратно, и так еще пару раз. Подергал за ручку и, поняв, что дверь заперта, принялся стучать кулаком дверь, невнятно что-то бурча. Авасе так и застыл посреди ванной комнаты, затравленно глядя то на дверь, то на журнал. В голове его вихрем пронеслось видение, как его застукали в туалете, как это выглядело со стороны и с какой скоростью его вышвырнут из Академии, если сейчас же не спрятать улику. – Ну куда, куда же его деть-то?.. – скороговоркой бормоча себе под нос, парень искал взглядом укромное место. Сначала он решил спрятать журнал в бачок унитаза, но быстро раздумал. За зеркало? Но оно приклеено! Тем временем с другой стороны в дверь продолжали ломиться – кажется, дело принимало серьезный оборот. Авасе попробовал засунуть журнал в стопку полотенец, но понял, что так его быстрее найдут. Глянул на решетку вентиляции – высоко, не добраться. Подкинуть в душевую кабинку? А может, тот, кто так страстно пытается попасть в санузел, захочет принять душ и сразу же обнаружит этот «подарок»? В итоге, парень решил, что если хочешь спрятать что-то надежно, то вещь надо оставить на видном месте, и попросту сунул журнал за унитаз. За дверью вдруг стало тихо, и Авасе с опаской выглянул наружу. Ни перед дверью, ни в коридоре никого не было. Облегченно выдохнув, он выскользнул из ванной и бегом помчался в свою комнату. – Значит, ты никого не увидел, – подытожил Громов. – А кто в ванную ломился, не знаешь? – Нет, – покачал головой парень. – Я запаниковал и не особо обращал внимание на голос. Хотя… когда я вышел из ванной комнаты, то в воздухе все еще можно было почувствовать запах духов Мономы. Он один пользуется таким ядреным одеколоном. – Понятно. – Громов и Ицука кивнули друг другу. – Пойдем, побеседуем с Мономой. Глядя им вслед, Авасе тайком вытер пот со лба.***
Ступив на лестницу, ведущую на этаж Мономы, Громов прикрыл глаза, напряженно прокручивая в голове слова своих одноклассников. В воспоминаниях отпечаталось лицо Тецутецу: «Журнал называется «Math»! Если кто-нибудь из преподавателей увидит его, то я труп!» А Авасе сказал им: «Это не то, о чем вы подумали! Я не извращенец...» Так неужели?.. Ицука, должно быть, думала то же самое. Покосившись на нее, Громов втянул было голову в плечи... – Не знала, что наш Авасе такой забитый. – Девушка отвела глаза, мило хмурясь. – Подумаешь, взял почитать в туалет математику! Врядли ребята тут же повесят на него клеймо ботаника. Чего так стесняться? Интересно, а почему «извращенец»? – Ее лицо вдруг осветилось пониманием, а затем – грустью. – Бедняжка! – Ицука шаркнула носком домашнего тапочка по ступеньке. – Скажи, вот ты бы, например, заподозрил, что он бы мог взять его... ну... кхм... взамен туалетной бумаги? Громов поперхнулся. – Нет! – сдавленно выдохнул он. – Нет, конечно. Я, э-э-э, совсем не об этом подумал. – Вот и я тоже... Никогда бы не подумала о таком. – Ицука надула щеки. – Скажи, неужели я такая строгая староста? Такая, что приходится подобные вещи уточнять и оправдываться? – Ни в коем случае, – совершенно искренне ответил Громов. – Ицука... не переживай. Мне... кажется, что дело не в этом. – А в чем тогда? – Я еще не уверен на сто процентов. Это тоже была правда. У них пока не хватало доказательств. Но... «Нет, этого не может быть! – Он покосился на Ицуку. – А она права. Одному мне в голову пришла не та мысль!»***
Монома нашелся у себя в комнате. И он читал журнал! Громов и Ицука с торжествующей улыбкой переглянулись и, подбежав, вырвали его из рук одноклассника. – Эй, вы чего? – возмутился Монома, пытаясь вернуть отнятое. – Это принадлежит Тецутецу! – нахмурила брови Ицука. – Бедняга потерял его сегодня утром. Чуть с ума не сошел. А ты... – Нет, это мой журнал! Я купил его. Зачем Тецутецу читать про машины? – Монома наконец-то выхватил свое сокровище из рук старосты и прижал к груди. Ицука покраснела, а Громов опустил голову: до конца расследования было, видимо, еще далеко. – Может быть, ты сегодня находил какой-то другой журнал? – спросил он. – А-а-а! – понимающе протянул Монома. – Тот журнал! Он был в туалете. Я его даже не открывал, потому что найти его в таком месте было по-настоящему мерзко. Я шел после тренировки, которая длилась три часа, и очень хотел в туалет. Я был на грани. Включил свет, дернул ручку – не открывается! Стою, жду – никто не выходит… – Так, а где ты оставил журнал? – попытался перебить его Громов. – Подожди, я не договорил! – отмахнулся Монома. – Так вот… Никто не выходит. И я уже понимаю, что дальше терпеть не могу. Стучусь, ломлюсь, а мне даже не отвечают! Я думаю, ну, все, сейчас описаюсь на месте. Позор был бы, просто ужасно! Уж лучше в женский туалет сбегать! Так я и решил поступить... Но только я добираюсь до поворота, как слышу: позади открывается дверь! Наконец-то! Ох уж этот Авасе! Захожу в туалет, и... Ужасная безвкусица! Хорошо, что об этом не узнает класс «А»! – Почему безвкусица? – уточнила Ицука. – А потому что, когда я помыл руки... – Монома сделал драматичную паузу. – ...Я заметил журнал! Фу, мерзость! У нас же есть свои комнаты. Зачем этим заниматься в общественном месте? Не знаю, как вы, но я хочу организовать петицию, чтобы в каждой комнате сделали свой туалет. Потому что туда ходить я больше не смогу! Ицука, ты же староста! Займешься этим? – Я подумаю, – вздохнула она. – Значит, ты так и оставил журнал в туалете? – Очень хотел это сделать, но, если бы его там нашел Влад-сенсей... – задумчиво потер шею Монома. – Я обмотал руку полотенцем и подкинул журнал в комнату Шишиды. Она была ближе всех. – Наконец-то! – выдохнул Громов. – Спасибо большое, – устало улыбнулась Ицука, и они как можно быстрее вырвались из комнаты Мономы. – А насчет петиции подумай! – послышалось им вслед.***
Шагая вслед за старостой по коридору, Громов мысленно рассуждал, что будет лучше: если они найдут журнал у Шишиды, можно будет наконец вернуться в гостиную; с другой стороны, шестеренки у него в голове все это время вращались, и картина складывалась все более странная... Если он все-таки был прав, то одноклассников уже было искренне жаль! Тумаки, каких еще свет не видывал, дамокловым мечом висели над всеми, и, парадоксально, одна только исполнительница приговора находилась в полном неведении... – Ох уж этот Монома! – вздохнула Ицука, ловя взгляд Громова и награждая парня печальным взглядом. – Вот, кто задурил голову Авасе! Подумаешь, человек взял журнал почитать в туалет, да? А Нейто-кун? Этакий чистюля – руку он в полотенце обернул! Мог бы и просто взять. На ручке двери, на кнопке слива в сто раз больше бактерий... Он ведь бы в любом случае помыл руки. Быть может, у него боязнь микробов. – Этого еще не хватало, – глухо отозвался Громов, даря любимой девушке максимально невинную улыбку. – Действительно... обычный журнал в туалете, и ничего большего! – Но скорее всего, он просто драматизирует. – Ицука вздохнула, но попыталась улыбнуться: – Мне уже самой не терпится полистать, посмотреть, из-за чего начался такой беспорядок! Я набрала на тесте 96%, было бы интересно узнать решения на неверно отвеченные мною вопросы! – Девушка миновала широкий стеклопакет с видом на внутренний двор. Солнце, уже выглядывавшее из-за крыши общаги, заиграло в пламенных волосах Ицуки. Громов сглотнул. Быть может, сегодня ему представится возможность лицезреть деву-воина, яростную валькирию, во всей красе – но какой ценой? «На всякий случай... Прощайте, Тецутецу, Авасе, Монома! – вздохнул он. – Было приятно учиться с вами, ребята. Шишида... Ты тоже. Заранее приношу извинения!» Ведь отказаться от расследования Громов уже не мог.***
– Журнал? Ну... – Шишида отвел взгляд. Он только вернулся из бассейна, все еще мокрый, в плавках и банном халате. Ему предстояло сушить свою шерстяную тушку, а это занимало приличное количество времени, но надо было торопиться. Войдя к себе, он увидел журнал, явно кем-то засунутый под дверь. Юноша поднял журнал и подошел к столу, где лежали его очки. Надев их, Шишида в изумлении прочел название. – Хех, интересно, кому это принадлежит? – сказал он самому себе, разглядывая фотографию на развороте и просматривая оглавление. Взгляд задержался на заголовке "Как свести девушку с ума мастерством своего языка – советы от Сущего Мика". – Это же наш учитель по английскому языку! Шишида открыл нужную страницу и с интересом погрузился в чтение статьи, обогащая свой словарный запас ранее незнакомыми терминами, а багаж знаний – полезной теорией. В жизни все пригодится, тем более владение языком. Вдруг в дверь постучали: – Шишида-кун? Это Пони-чан. Ты помнишь, что вызвался помочь мне с уроками? – А также мне! – раздался голос Ашидо из 1-А. Сердце пропустило удар. Шишида так увлекся чтением, что забыл об оговоренной ранее встрече! Ручка двери тем временем повернулась, и парень в то же мгновение кинулся к своей кровати, пряча журнал под подушку. В комнату вошли Мина и Пони. Они молча посмотрели на парня, одетого лишь в халат и пару пушистых тапочек, с рукой, засунутой под подушку, и лицом кирпичом. – Ах, да, проходите, – сказал Шишида, старательно делая вид, что поправляет подушку. – А что это ты там прячешь? – хитро спросила Мина, бочком подходя к сокурснику. – Ничего, – отозвался тот, радуясь, что за густой шерстью не видно полыхающего лица. – Извините, что я в таком виде! Я... ну... зачитался и забыл про встречу... – Зачитался чем-нибудь интересным? – уточнила Мина. – Ты прячешь под подушкой что-то неприличное? – Нет! Там прилично! Это образовательный журнал... – Он выдохнул, распрямляясь. – Там это... статья от Ямады про языки, да... Я сам не успел еще дочитать... – Почему же ты тогда так боишься, что мы это можем увидеть? – хихикнула Мина. От оправданий его спасла Пони: – Оу, это должно быть интересно! – воскликнула она, делая шаг к подушке и протягивая руку. – Можно мне тоже почитать, пожалуйста? – Нет! Там сложно, такая терминология, что аж... – Он не договорил, хватая подушку вместе с журналом. – Я... я пойду, отдам журнал, его нужно сейчас же вернуть! Одну минуту, девчонки! Как был, в тапочках и халате, Шишида выбежал из спальни, прижимая подушку к груди. – Там порнушка, – тихо прошептала Мина на ухо Пони. – Нет! Мне просто стыдно, что я не одет! – прокричал в свою защиту Шишида, и швырнул в девчонок подушку. Став зверем, он кинулся вниз по лестнице. Журнал он сжимал в зубах. По пути парень натолкнулся на Куроиро, в лицо которого этот журнал и выплюнул, прежде, чем убежал прятаться в туалет... ...Прокрутив в голове воспоминания, Шишида перевел взгляд на Ицуку и Громова, и спокойно выдал: – Я передал журнал Куроиро. – Э-э-э... И все? – уточнил Громов. – Не вижу смысла не доверять такому ответу! – перебила его Ицука. – Пошли искать Куроиро!***
Громов едва поспевал за разъяренной Ицукой. С каждой новой подробностью пропажи этого загадочного журнала, девушка становилась все сердитей и сердитей, и мечтать о том, что испорченный Тецутецу момент чудной близости повторится, парень уже даже и не смел. Впереди показалась дверь комнаты Куроиро, и Громов выдохнул. Своей кошачьей интуицией он чувствовал, что разгадка уже совсем близка. «Тогда и узнаем, был ли я прав! Быть может, даже получится защитить парней от неотвратимой кары!» – думал он. Выбора у него в любом случае не было. Ицука вошла без стука. Распахнув ногой дверь, она ворвалась в комнату и, уперев руки в бока, застыла посредине. От нее будто бы исходила темная энергия, хоть и глазами этого и нельзя было увидеть. По коже прошел такой холодок, будто Громов вновь оказался на родине в разгар зимы. В комнате оказалось пусто. Ни намека на то, что где-то здесь мог прятаться Куроиро. Ни одной тени, которая могла бы скрыть его от зоркого взгляда старосты или ее заместителя. – Я знаю, что ты здесь, – строго сказала Ицука, чеканя каждое слово. – Выходи сейчас же или я за себя не отвечаю. На мгновение Громову показалось, что его любимая девушка немного не в себе – еще бы, наслушаться столько бредовых историй с утра пораньше, но потом он вдруг и сам почувствовал присутствие еще одного человека в комнате. – Я не специально, – раздался испуганный потусторонний шепот из-под кровати. – Я не хотел этого делать. У меня просто не было выбора. Ицука застыла. Медленно она перевела взгляд на тень под кроватью, а затем на Громова. Удивленно вскинув бровь, она склонила голову на бок. Парень застыл, прекрасно понимая, почему Куроиро был так напуган. Какое еще могло быть объяснение? Ведь пропал всего лишь журнал, а не ядерная боеголовка с военной базы! К чему такой драматизм, если не к... – Куроиро, братан, – осторожно начал Громов, чтобы не спугнуть одноклассника. – Выходи, давай, из сумрака. Нам нужно задать тебе пару вопросов. Последняя фраза прозвучала, конечно, как самое что ни на есть избитое клише из сериалов про следователей, которые он частенько любил посмотреть, но Громов уже махнул на это рукой. Сейчас было куда важнее выманить Куроиро из тени, чтобы он не сбежал в свою любимую Тьму. Там, конечно, Ицука точно его не достанет, но вот дело с пропавшим журналом так и останется нераскрытым. А ведь речь шла уже не об одном человеке, но о половине парней из их класса! – Она отлупит меня своими большими кулаками, – запричитал Куроиро, жалобно подвывая, будто самый настоящий подкроватный монстр. – Я отлуплю тебя, если сейчас же не вылезешь, – сурово процедила Ицука и топнула ногой. – А ну! Кому сказала? Воздух вокруг задрожал, а из-под кровати, будто туман, растеклась тень. Через мгновение показался и сам Куроиро. Сначала белоснежная макушка, затем глаза, внимательно следящие за старостой. После появился и он весь. – И почему же ты сидел под кроватью? – сурово спросила Ицука. – Что произошло? Куроиро смущенно потупил взгляд. У Громова сжалось сердце. Когда такое было, чтобы этот самоуверенный и бесстыдный малый так себя вел? Внимательно осмотрев одноклассника, он, кажется, понял, в чем мог крыться ответ: правый карман широких пижамных штанов немного оттопырился, и из него виднелся кусочек белой в красный горошек ткани. – Я, ну, это… – промямлил он и начал потихоньку уходить обратно в тень. – В общем, тут такое дело. Я правда не хотел! Все случайно вышло. Я надеялся, ты не узнаешь… – Я все знаю, поэтому рассказывай все по порядку и не смей сбегать во Тьму, – сказала Ицука и схватила Куроиро за шиворот, чтобы тот точно не смылся. Громов хмыкнул. Кажется, намечалась интересная история.***
Тьма подступала к нему. Окружала со всех сторон, сжималась вокруг тела и, кажется, давила на мочевой пузырь. Куроиро распахнул глаза и подскочил на кровати. Оказалось, что подступала совсем не Тьма. Выскочив в коридор в одних пижамных штанах и босиком, он наткнулся взглядом на Моному, тарабанящего в дверь туалета. Никто оттуда ему не отвечал, но он все причитал и причитал о том, как сильно все это задевает струны его блистательной души. Будь Куроиро чуть в другой ситуации, он обязательно бы разъяснил однокласснику, что Земля вокруг него не крутится, но сейчас было совсем не до этого. Поэтому, воровато осмотревшись на предмет непрошенных свидетелей, он слился с тенью и заскользил на этаж девочек. Ни о чем, кроме туалета, он думать уже не мог. По пути никто ему не встретился, да и звуков из заветной комнаты тоже не доносилось, так что он с огромным удовольствием проскользнул в темную щель под дверью и наконец-то освободился от тяжкого бремени естественной нужды. И как только уже разум его освободился от навязчивых требований организма, пришло осознание. Да такое, что Куроиро аж застыл, не смея пошевелиться. Он. В. Девчачьей. Ванной. Комнате. По телу прошла дрожь. Кажется, никогда раньше он не был так одинаково близко к смерти и познанию девчачьих секретов одновременно. Ведь если он сейчас же не уйдет, то сильно рискует попасть в крепкую хватку разъяренной старосты, но если… если останется, то сможет узнать Киноко чуть лучше. В темноте Куроиро видел неплохо, даже не сливаясь с Тьмой, поэтому без труда смог рассмотреть напротив себя высокий узкий шкафчик с шестью секциями, расположенными в ряд. На второй снизу была прикручена табличка с именем Киноко. Так что он и сам не заметил, как уже стоял перед ящиком на коленях и тянулся к ручке. Аккуратно потянув его на себя, Куроиро затаил дыхание и весь обратился в слух. Ничего не уловив, он продолжил. И вот перед ним открылось прекрасное зрелище: косметичка, флакон духов и целая стопка выстиранных и выглаженных… носовых платков. На мгновение он даже немного расстроился, но потом решил, что если бы увидел здесь что-то другое, более личное, то точно не смог бы больше спокойно держать нейтралитет в компании Киноко. Уходить с пустыми руками ему совсем не хотелось, поэтому он вытянул из стопки самый нижний платок – белый в красный горошек – и брызнул на него духами из флакона. Голову тут же вскружил чудесный аромат, сразу вызывающий перед глазами образ Киноко, так что Куроиро, как одержимый, обрызгал платок от края до края. Когда он наслаждался этим чудеснейшим ароматом, ему даже показалось, что он начал слышать голос Киноко. Как она тихо и спокойно что-то рассказывает своему безмолвному собеседнику и приглушенно смеется, прячась за волосами. Видение было так реально, что он уж было подумал, что девушка и впрямь где-то рядом. Но быть такого не… Куроиро в ужасе затолкал платок в карман, закрыл ящик и лишь в последний момент успел слиться с тенью под раковиной. Вспыхнул свет, а затем открылась дверь. Перед глазами Куроиро пронеслась вся жизнь: в комнату вошла Киноко, мило шаркая ногами в пушистых тапочках, напоминавших расцветкой мухоморы. Сердце ушло куда-то в пятки и стало трудно дышать. К такому он совсем не был готов, так что теперь точно пора было сматываться. Стараясь сильно не паниковать, Куроиро передвигался от одной тени к другой и постепенно добрался до первого этажа. Сначала он хотел вернуться к себе в комнату, но на этаже было так много людей, что он все-таки занервничал и смылся туда, где точно никого не было. Выйдя из тени, он расслабленно потянулся, зевнул и огляделся. Как он и предполагал, на первом этаже в этот час еще или уже никого не было. Правда, на кухне его ждал сюрприз – распахнутая настежь дверца микроволновки. У кого-то, видимо, утро тоже выдалось странным, подумал сразу Куроиро, но не успел он хоть что-то предпринять по этому поводу, как услышал дикий топот. Шум становился все громче и громче, и вскоре по лестнице вниз пронесся Шишида, а в самого Куроиро прилетел журнал. Он недоуменно уставился на то место, где секунду назад был одноклассник, затем перевел взгляд на обложку журнала и не поверил своим глазам. Как эта вещь оказалась у Шишиды? И почему он так стремительно от нее избавился? Хотя судя по обложке, можно было предположить, что это издание попало к нему по ошибке. Такое любил почитывать Минета из класса-А, а не зверь из класса-Б. В любом случае, держать этот журнал в общежитии своего класса Куроиро не хотел – это могло навлечь на них всех беду, если внезапно нагрянет Влад-сенсей, так что выбора не было. Нужно было идти к Минете. Нужно же, правда? Но что если он немного – совсем чуть-чуть – одним глазком заглянет внутрь? Ничего страшного же не случится? Он ведь просто посмотрит. Просто… Первый же разворот вызвал у Куроиро учащенное сердцебиение и сухость во рту. Все мышцы в теле напряглись, а платок в кармане вдруг стал таким тяжелым, что даже начал оттягивать пижамные штаны куда-то в сторону. Хотя платок ли?..***
– В общем, я так разнервничался, что уронил его в цветочный горшок у входа и сбежал под кровать, – пробормотал Куроиро и, очевидно, заметив, что хватка Ицуки чуть ослабла, воспользовался моментом, чтобы смыться во Тьму. Староста покачала головой. И погасшим взглядом посмотрела на Громова. – Ну? Идем? В груди у парня все замерло. Видеть свою девушку в таком измотанном состоянии – а по глазам было видно, что ресурс Ицуки близился к исчерпанию – ему было просто невыносимо. Одно дело тренироваться часами, бороться со стрессом ради спасения граждан. А совсем другое – выслушивать нелепые оправдания одноклассников, каждый из которых стремился сбросить с себя ответственность, словно они играли в горячую картофелину. – Слушай... – Уже совершенно уверенный в том, что находка журнала им ничего хорошего не сулит, Громов предпринял попытку успокоить Ицуку и выгородить товарищей: – Ну... это... Мы справились. – Сунув механическую руку в карман домашних шортов, парень вытащил телефон. – Давай я позвоню Тецутецу и скажу, где журнал! А мы вернемся в гостиную. Это успех! Мы закончили... – Нет. – Глаза Ицуки холодно сверкнули. – После всего, что произошло, мне нужно удостовериться лично. Потому что наверняка окажется, что мимо клумбы проходил кто-нибудь... и обязательно забрал журнал. А знаешь, почему? Миша... Громов замер. Такого отчаяния в ее голосе он еще никогда не слышал! – ...Наш выходной... – Девушка сжала губы. И с неожиданной силой захлопнула за спиной дверь комнаты Куроиро. – ...Испорчен! – Эй... Ну... Не говори так! Он положил руку ей на плечо, и Ицука, вздрогнув, немножко порозовела. Склонила голову на бок, поглядывая на Громова увлажнившимися глазами. – Я плохая староста, – пробормотала вдруг она чуть подрагивающим голосом. Ноги сами несли их вниз по лестнице, на первый этаж. – Ну, что ты?.. Почему? Откуда такой пессимизм? Ицука... ты отличная... – Нет! – Девушка опустила голову. – Посмотри сам! Полкласса уже... сторонится меня. Ты видел взгляд Куроиро? Миш... Я, конечно, хотела его образумить, привести в чувство... А он перепугался до смерти! Шишида с лапы на лапу переступал, словно только и ждал, когда я уйду. А Авасе? Монома распустил в классе свои дурацкие суждения, и бедняга на них попался. Считал себя извращенцем... И думал, что я так же к нему отнесусь. Они остановились у выхода. В прихожей никого не было, прилегающая к ней гостиная тоже пустовала – так что Громов наконец-то осмелился. – Ицука... – Он набрал полную грудь воздуха и привлек девушку к груди. – Я все это упустила... – В ее голосе уже звучали слезы. – Я староста, и обязана следить за всем классом. Чтобы никто не натворил бед... Чтобы все держали ушки на макушке. – Ицука уткнулась носом в футболку Громова. – Миш, я не знаю, что происходит! Как я могла быть такой слепой? Столько всего важного не заметила... – Эй. Эй... – Парень обнял ее, предусмотрительно положив холодную, металлическую руку поверх здоровой, чтобы Ицуке было максимально комфортно. Ее плечо под тонкой тканью футболки вздрагивало от отчаянно подавляемых рыданий. «Ну вот и что теперь? – зажмурился Громов. – Я не могу сказать ей ни слова правды, не подставив при этом парней! Ребята, простите... Но...» Сейчас речь шла о сердце Ицуки. И вовсе не в дурацко-романтическом смысле, мол, это возможность «завоевать», «покорить» сердце. Вовсе нет! Дело было в самооценке начинающей героини. В невыносимом грузе ответственности, который она взяла на себя, слишком чистая душою, чтобы подумать... – Идем. Он взял ее за запястье, такое крепкое, и при этом столь тонкое. Все равно, что рука мраморной статуи. Твердая, хрупкая. Ицука была сейчас словно изваяна из алебастра, впитывающего июльский свет. Они подошли к клумбе. Львиный зев полыхал под полуденным солнцем островками яркой, волшебной жизни. Словно все хорошее, что было в мире, сосредоточилось в этих лепестках. «Простите». Громов протянул механическую руку, пошарил меж листьев и вытащил наружу цветастый журнал. Ицука, полуслепая от слез, утерла глаза голым предплечьем и с шелестом раскрыла протянутый разворот. – Упс. – Сердце у парня ушло в пятки. На них с глянцевых листов смотрела сама Ицука в зеленом платье. А рядом – Момо Яойорозу в красном. Это были рекламные страницы, и на них оказались «блистательные» результаты стажировки юных героинь у змееволосой Увабами! Девушка усмехнулась сквозь слезы. – Это наша реклама шампуня. И что это меняет? – Она шмыгнула носом. Громов сглотнул. Втянул голову в плечи. – Это не считается. Перелистай. Ицука послушно перевернула страницу. Всхлипывания прекратились. Девушка сжала губы. Перелистнула еще раз. Сдвинула брови. Шурх. Шурх. Страница сменялась страницей. Затем наступила пауза. – Это... журнал... для... взрослых? – леденящим шепотом спросила девушка. – Ну... видимо, да. Ицука подняла глаза. – И они вовсе не сторонились меня? – Нет, – покачал головой парень. – И... только поэтому хотели... избавиться? – Только поэтому, – подтвердил он. – И... – Девушка утерла вновь покатившиеся по щекам слезы. – Я все не так поняла? – Все. Снова наступила тишина. А затем... – Громов!.. Парень весь сжался. – Громов, ты знал? – В голосе Ицуки смешался угрожающий лед и живое, энергичное пламя. – Я... В ее взгляде полыхнул огонь – или это были блики солнца на поверхности зеленых глаз-озер? – Не дури мне голову, – отчеканила Ицука. – Ты знал? «Простите». – Это... мой журнал. – Врать было невыносимо, но... Оставался всего один способ спасти сердце девушки и при этом не подставить других. – Я принес его. Я, а вовсе не человек из А-класса. – Громов опустил голову, приготовившись к сокрушительному удару. – Я дал почитать парням. Пожалуйста, не злись на них... Ицука вздернула подбородок. – Громов-сан, вы не только идиот, но и подлый лгун! – Она сделала шаг вперед. – А знаете, почему? Быть может, я глупа, раз не догадалась сразу, в чем дело... Но подпись «Из личной коллекции про-героя «Виноградный сок», номер 69» на обложке заметила! Не удержавшись, Громов хрюкнул от смеха. – Реально? – И прикрыл рот механической ладонью. – Да, – глухо ответила Ицука. Сжала губы. А потом швырнула журнал в траву. Ее плечи дрожали то ли от едва сдерживаемых рыданий, то ли от пробиравшего ее вслед за Громовым смеха. – Ты... серьезно сейчас попытался выгородить их всех ценой... ценой... – Она шагнула к нему. – Миш... – Слезы с новой силой хлынули из ее глаз. – Ты совсем дурак, что ли?! Ты понимаешь, что сделал бы только хуже?! Безмозглый!!! На них я бы посердилась немного и просто забыла, а ты... ты из-за своей пацанской гордости... чтобы не выдавать друзей и сохранить товарищество в нашем классе... – Ицука замахнулась на него мгновенно увеличившимся кулаком, а затем уронила руку. – Тебе, что, совсем не важно, что я бы о тебе подумала?! Или ты рассчитывал, что к тебе у меня будет другое отношение?! – Девушка ухватила его за отвороты футболки. – После того, как ты ходил со мной по комнатам, прилежно выполняя обязанности помощника старосты... Ты, что, и вправду рассчитывал, что... Ицука приникла лбом к его подбородку. – Я бы никогда не поверила в эту ложь!.. Потому что я тебя знаю... Потому что люблю тебя... – В ее голосе вдруг зазвенел металл: – Вывод?! Глупый!!! Ничего умнее не смог придумать! Широко замахнувшись, девушка вновь увеличила кулак и наотмашь ударила Громова в щеку. Причуда стали, позаимствованная у Тецутецу, рефлекторно сработала, превращая лицо парня в блестящую маску, но он неимоверным усилием воли отменил действие способности в самый последний момент. Иначе Ицука бы ушибла ладонь во второй раз. Улетев в траву, Громов тряхнул головой, приходя в себя. Во рту разлился солоноватый привкус крови. Девушка уже сидела у него на животе, накрутив на руки ткань футболки – у самого воротника. – Это тебе за тупую попытку соврать! – выпалила Ицука, дрожа. А затем приникла губами к его щеке, у самого уголка рта. – Это за все остальное... – И затараторила, багровея: – Благородный придурок! Сознавайся, ты не продумал до конца свой идиотский план?! Даже не задумался о последствиях?! Я слишком хорошо знаю тебя, Миша! Ты всегда знаешь того, о ком думаешь... думаешь... постоянно... – Я пытался импровизировать, – признал свое поражение Громов. – В голову не пришло ничего, кроме первого пункта... Перед глазами у него все плыло от восторга и потрясения. – Тецутецу. Авасе. Монома, – произнесла девушка, словно делая зарубки на память. – Шишида. Куроиро. Минору из А-класса. – Что это? – уже зная ответ, поинтересовался Громов. – Список тех, кому «Детройтский удар» Всемогущего сегодня покажется детской шуткой... Потом же... – Не выдержав, она ткнулась носом ему в подбородок, словно последние силы покинули ее. – Ты напомнишь мне, на чем мы остановились...***
Куроиро выглянул из-за занавески. Сощурил глаза, не привыкшие к солнечному свету за пределами своей мрачной комнаты. Ко входу в общагу двигалась огненноволосая богиня войны, а следом, хромая, спешил отчаянно жестикулирующий Громов. Вздохнув, Куроиро вытащил из кармана надушенный платочек Киноко Комори. В последний раз втянул носом приятный аромат. Каким бы одиночкой и нелюдимом он ни был, товарищей все же следовало предупредить. Хотя, судя по всему, не он один сейчас тайком подглядывал за тем, как развивались события у цветочной клумбы. Куроиро мрачно усмехнулся. Где-то в глубине души он был рад за Ицуку и Громова. Где-то в тайниках сознания даже умилялся. Полностью понимал их смущение и нежелание выражать чувства при людях. Ну, и немножко завидовал... В любом случае, сейчас ему было не до этого. Сейчас он выскочил в освещенный июльским солнцем коридор и закричал: – Айо-о-о, парни, тревога!