Маленькие причуды

У Уинри есть причуды, на которые Эд закрывает глаза. Она ему, на самом деле, благодарна. Если... Если б он не понимал ее, это было бы просто странно. При живом муже запираться в мастерской, проверяя все засовы и ставни — прочно ли закрыты, — и делать вещи, о которых и сказать-то стыдно — да, не принимай ее Эд такой, какая она есть, Уинри бы в конце концов не выдержала. Сорвалась. Их брак и так многим почему-то кажется странным, а так, возможно, и вовсе развалился бы. Ведь это просто, как школьная математика: неудовлетворенная жена — злая жена. А злая жена в лице Уинри — это, скорее всего, еще и полумертвый, избитый до потери сознания гаечным ключом или воротком муж-инвалид. Поэтому Уинри правда рада, что Эд терпит ее маленькие шалости. Дело в том, что у Эда, несмотря ни на что, над левым коленом начинается автоброня. А еще дело в том, что Уинри любит автоброню чуть больше, чем среднестатистический механик. Протезы изящны, сложны в своей конструкции, но просты в использовании — достойная замена утерянной конечности. А еще они гладки — с тех пор, как Эд покинул армию и перестал лезть на рожон, — и холодны. Уинри безумно нравится этот холод. Когда она работает, каждый раз жалеет, что броню стоит трогать лишь в перчатках — бабуля приучила давным-давно, — но в супружеской спальне нет ни правил, ни недовольных клиентов. Поэтому Уинри может касаться твердого металлического колена Эда пальцами, целовать губами, потираться о него мягкими грудями, пока от прохлады соски не затвердеют, и обхватывать бедрами, почти седлая его ногу. Эд не против. Он смотрит на нее с интересом, с едва уловимой хулиганской ухмылкой, и лежит под ней покорно, пока Уинри опирается на его грудь и живот своими руками, изящно прогибаясь в спине. Садится на его колено, разводя тонкими пальцами свои половые губы, и влага с них попадает на холодный кобальтовый сплав, стоит ей лишь свести посильнее бедра. У нее между ног горячо, ужасно горячо, и потому контраст сводит с ума, устремляясь ледяными искрами по нежным розовыми складочкам вульвы ниже, к узкому входу. Уинри это возбуждает, и она слишком хорошо чувствует, как пульсирующая кровь приливает к клитору, и она трется им о чертово колено — великолепное, на самом деле, колено, многофункциональное, нержавеющее, крепкое, но легкое!.. Трется, но ей мало. Ей всегда мало, ведь она чувствует и растущее желание коснуться себя ладонью — а ладони у нее теплые!.. Человеческие!.. — и вставить в себя что-то механическое, идеально гладкое и твердое, как титановый гаечный ключ, только... Не ключ. Что-то, что будет распирать ее изнутри, пронизывая холодом до самых костей, пока кто-нибудь будет сжимать ее грудь механическими пальцами, проведет ледяной рукой по изгибу спины, дотронется до ее мягкого клитора, заставив застонать. А пока ей остается только оставлять влагу на колене Эда, ведь она даже не может на него насадиться — колено слишком, слишком большое. А ведь кожа так приятно натягивается меж бедер, когда Уинри однажды пытается!.. — Знал бы, что ты настолько любишь автоброню — заходил бы к тебе чаще, пока еще рука была, — тихо смеется Эд. Уинри кусает губы. Для Эда броня — это необходимость, то, без чего он не сможет полноценно жить. А для Уинри автоброня — это страсть, сама жизнь, безудержное влечение. Она медленно обхватывает его ногу бедрами и подается вперед, съезжая к паху, садится верхом. Чувствует, как член Эда, человеческий, теплый, напряженно прижимается к ее влагалищу — и опускает глаза. — Смотри, как бы я тебе ее не вернула, пока спать будешь, — ласково, но с игривой угрозой отвечает она. И голос ее становится холоднее. — Или что другое не поменяла. Эд улыбается — а потом чуть испуганно косится на нее. — Не надо. Уинри нависает сверху, и Эд прижимается щекой к ее груди, крепко обнимая горячими, почти огненными руками; Уинри покорно выгибается в них, подставляясь под ласковые поцелуи. Прикрывает глаза — и отключает сознание, позволяя поселиться в своей голове вредной, нехорошей мысли: а что, если бы... У Эда и правда были механические руки? Обе? Прямо сейчас?.. И от этой мысли ее тело начинает просто пылать. Она правда рада, что Эд прощает ей ее маленькие причуды. Ведь главное — чтобы они не вызывали больших проблем, и с этим Уинри справляется. Пока.